Хроники одного апокалипсиса Гл. 2

      
                1

       Ранним утром Ферзь сидел в холщовой рубахе за дубовым, подогнанным высотой под хозяина, столом, окутанный оранжевыми сумерками, и задумчиво жевал. Один, посреди добротных, бревенчатых стен, в зябкой, умиротворённой тишине, иногда нарушаемой шебуршанием птиц в кустах сирени, да шумом кипящей воды на очаге.

       Солнечные, мельтешащие блики, зарябили по белой скартерти стола, проскользнув в широко распахнутое окно, и оглянувшись, Ферзь увидел над стеной леса кровавую полосу рассвета, потеснившую свинцовое небо. Первый порыв ветра, влажный и настоянный на тумане, сообщил бригадному о том, что день будет хмурым и дождливым, заставив прихлебнуть из фиолетовой фляжки. Всю ночь его душили лабиринты кошмаров и змеи дорог, обручами сдавливая голову, заставляя шуметь и брыкаться во сне, и с первым криком петуха, порвавшим зыбкий плен, бригадный перебрался из опочивальни, - боясь обеспокоить жену - поближе к огню.

      Уставшие с вечера ноги приятно захолодил лёгкий бриз, заодно сдув со стола крошки. Ночной, но уже дохлый мотылёк, шлёпнулся, рассыпавшись прахом по доскам стола уз щели в потолке. Быстро, играя в чехарду словами, залепетала дочка во сне и уверенно скрипнув половицей, встрепенулась ото сна супруга, и Ферзь торопливо спрятал в полевую сумку фляжку. Быстро прошлёпав изящными ступнями наикрасивейших лодыжек, растрёпанная, ещё румяная, с припухшими губами, впорхнула Она на порог. Расцвела улыбкой, завидев мужа, и налитая кошачьей грацией, подкралась, окутав плечи бригадного парным теплом нежного тела.

      - Мир ещё не рухнул? - прошептала Она, сладко защекотав в ухе.

      - Нет, милая - ответил Ферзь. Медленно запрокинул кудрявую голову, и на миг залюбовавшись расплавленным, почти горящим в раскосых глазах, поймал губами - губы...

      Но, неожиданный стук громкой настойчивостью разрушил ленивую неторопливость утра; клином вошёл, разъединив любящие сердца, украв у двоих что-то очень важное. И Ферзь, наскоро накинув бушлат, босой, задевая плечами за косяки и двери, направился к нежданному гостю.

      За островерхим забором, его ждал посыльный скороход. Долговязый, тощий малый, в потрёпанной одежонке, украшенный бусинами пота; ещё не отдышавшийся, но готовый бежать дальше, скороговоркой проговорил:

       - Бригадный Ферзь. Вас желает лицезреть... Маг и Волшебник Сирин... И как можно быстрее... Ну у меня всё, - и сорвавшись, стрелой понёсся дальше, бесследно растаяв в плотном тумане.

       Оставшись один, Ферзь тупо уставился на вспухшие сизым, жилы, у пальцев ног, переваривая сказанное, потом, поддавшись неумолимому магнетизму, перевёл взгляд на пунцовый шар солнца, дивясь необычному цвету зарницы и столь раннему приглашению.

       По правде говоря, бригадный не испытывал особого желания в посещении Мага. Сирин был Главным Жрецом и Хранителем Священного Источника переняв титул по наследству. Сильная и загадочная личность, он мог убить одним лишь взглядом своих пронзительно чёрных, глубоко посаженных глаз, и кроме того был очень умен, а посему и жил затворником, изучая прошлое, настоящее и заглядывая в будущее. Его философские и моральные произведения на многое раскрыли глаза тем, кто этого хотел, и Ферзь был одним из лучших его учеников. Короля, блистающего бумажным великолепием и всех придворных лицедеев в придачу, - Маг презирал, но простой люд любил, как большой мудрый бог, и всегда приходил на помощь в трудную минуту.

       Так, раздумывая о своём визите, Ферзь наскоро стал собираться в путь, для скорости дела оседлав Мерлина, - любимого жеребца - лично взлелеянного и выпестованного. И вскоре нёсся галопом, дробя тишину пустых улиц стуком копыт, ловя на широкую окольчуженную грудь, хлопья сырого воздуха.


                2

      Отягощённый бременем почтительности, Ферзь медленно спешился у ржавых, массивных ворот, единственного места, разделяющего древние, сложенные глыбами, в ржавых потёках стены; возведённые, по преданию, задолго до крепостных когда-то исчезнувшим племенем Жидкого Огня. Там за поросшими мхом и плесенью камнями, укрытая озёрным туманом, находилась вечная для этой цивилизации, святыня - Живая вода. Сюда не было входа лихоимству и злобе - всё сгорало в миг синим пламенем; здесь исцелились тысячи - вкусив из заветного водоёма; отсюда уходили окрылённые святым духом и праведными мыслями, набравшись сил и мудрости.

       Осторожно переступая через нищих, вповалку спящих у самых стен в ожидании милостыни, Ферзь, морща нос от скверного запаха, пробрался к воротам. Натужно скрипнули пудовые петли, под напором могучих рук, нехотя приоткрыв узкий проём, и бригадный осторожно вступил на мокрые плиты, ведущие вглубь капища, где насупленные тяжёлым сумраком толпились огромные вязы и где жуткая тишина поглотила бригадного. Неслышно, по-кошачьи пробираясь вперёд, он вслушивался в пустоту и скоро шум источника был ему первым приветствием. Потом, уже на полпути к часовне (где его ждали) в ветвях каркнул, разбив в куски тишину, одинокий ворон и сорвавшись с ветки, еле поводя крыльями, спланировал вниз и вперёд, точкой растаяв в бархатном сумраке аллеи, где еле светился шпиль часовни.

       Уже на макушке моста, Ферзь краем глаза заметил, как от каменных конусов и пирамид надгробий, невесомой тенью, скрывая под бронзовыми складками, длинных до пят, одежд, то ли живое существо, то ли бесплотный дух - начал к нему двигаться... да, это был Сирин, укутанный с головой в тяжёлый кожаный плащ. Он брёл навстречу, чуть заметно раскачиваясь из стороны в сторону. Не видя лица волшебника, Ферзь ясно ощутил цепко охвативший его взгляд, бьющий невидимой молнией из чёрной бездны, уходящей в нависший складками капюшон. Так бывало смотрели на него, выслеживая и готовясь придушить, невидимые глаза тигра, и как всегда, в таких случаях, Ферзь внутренне сжался в пружину, всецело положившись на зрение и слух. Не дойдя десятка шагов Маг замер, прекратив призрачное движение, притаившись под сенью дуба и дождавшись гостя, глухо, севшим от тоски голосом, прошелестел: "Иди за мной" - и наконец Ферзь заприметил мутный овал лица и серую прядь бороды под нижней губой.

       Дальше шли они мимо покосившихся обелисков в промозглом безмолвии, ступая один незаметно и плавно - бестелесным духом, другой твёрдо и стремительно - зацепившись взглядом за спину мага и ожидая развязки. Преодолев ступени вверх и раскрошенную на тысячи камней террасу, предстали они у пугающего бездонным мраком провала в покосившейся стене, где растаяла как дым фигура волшебника и неожиданно выскочила, убегая по небу, летучая мышь; пахнуло могильной свежестью - и бригадный осторожно переступил порог оглушённый громко забухавшим сердцем.

       Долго спускались они в кромешной тьме, аккуратно переступая со ступени на ступень и шаря по мокрым стенам руками, пока Сирин не споткнулся и чуть было не упав, решился на волшебство, для чего звонко хлопнул в ладоши и невнятно выговорив заклинание, наполнил своды тоннеля смутным зеленоватым светом, ошарашив мелких крыс, замельтешивших в припадке бегства под ногами и Ферзь свободно вздохнул когда тошнотворный писк стал утихать прячась в скользкие щели, а взгляд упёрся в долгожданную дверь. Пока Сирин гремел связкой ключей и натужно проворачивал ржавый замок, бригадный отметил поникшие плечи волшебника, казалось не выдержавшие некоего ужасного бремени, и когда облепленная мхом и плесенью дверь заскрипела, приоткрыв чёрный проём, Ферзь начал догадываться, для чего он здесь, и вместе с незнакомой тоской и гнилью нахлынувшей из грязного проёма ощутил звериный оскал ближайшего будущего и уверенно шагнул вперёд, готовясь разделить с Сирином его непосильную ношу.

      В набрякшем дымными складками воздухе склепа, он разглядел тусклый свет, как последнее напоминание о солнце, где жёлтый конус проскользнув сквозь дыру в потолке, подпёр глыбистые своды темницы, казалось соединив жизнь и смерть воедино и бросив зыбкий отсвет на неясные контуры странных предметов: запотевшие склянки по столам и полкам с мерцающей в них мелкой живностью - полудохлыми жуками, извивающимися пиявками и осевшими на дно головастиками; разноцветные колбы, пучки сушёных трав, ящики со всякой трухой и ещё много разных разностей. Чуть выше, на полках, находилась личная коллекция ядов и благовоний Мага с золотистыми ярлычками на голубых и красных пузырьках, а также заспиртованные уродцы в прозрачных банках, собранные со всего королевства и огромное количество книг в кожаных переплётах. Где-то в углу скребли, шурша камешками, невидимые мыши, наполняя треском затхлое пространство и зловонием лопались пузыри пытаясь взлететь над кипящей чашей алтаря наполненной до самых краёв дымящейся кровью и Ферзь не на шутку растревоженный увиденным зашептал:

      - Пресвятые духи! Откуда Это здесь? Где ты взял столько мерзости? - на что Сирин, откинув рукой башлык ответил:

      - Никто не даст ответа на твои вопросы, даже я, не менее твоего встревоженный глумлением злого рока. Три дня тому назад для получения основы к лекарственным снадобиям мною была соединена вода священного источника и цветки голубого папоротника, но как видишь произошла чудовищная метаморфоза и ещё вчера гноем вскипевшая кровь осквернила алтарь древних, - и, сбившись на молитву, Сирин наклонил голову, воздев к потолку переплетённые пальцы, скрыв, седыми как лён косами, безнадёжно постаревшее лицо. И когда он закончил своё общение с духами, и быстро заговорил дальше, то холодный огонь заблестел в его воспалённых глазах: - А я вот что тебе скажу Ферзь это смерть оттуда, - И наугад ткнул пальцем в прокопчённый потолок - из Антимира, Страны вечного огня и хаоса. Никогда вода и пламя не уживались вместе, это вечная борьба, и вот мы на грани. Это убило пятьсот лет назад страну Мооз, это скоро уничтожит скоро и нас. Что это будет, я не знаю: Вселенский пожар; огненный смерч; мириады ядовитых змей или полчища гомункулов - но это неизбежно. По звёздам выходит, будет большая беда, через три месяца на девятое полнолуние, и я хочу знать, Ферзь, что ты думаешь об этом? - тяжело и чуть заметно трясясь всем телом, закончил Сирин, уставясь на Ферзя как-то всего вдруг поникшего от страшных откровений.

      - Я тоже чую смерть, учитель. Прахом дышит всё вокруг, ищя спасения в паническом бегстве и сыпется невидимый пепел с небес, грозя немыслимыми бедами. Угроза идёт с севера, заполняя постепенно всё вокруг, и мало шансов у нас, живущих на материке, малочисленных и слабых, хотя мы дружны и храбры, в отличие от исчезнувших жителей страны Мооз и ещё есть время, чтобы собрать силы для отпора, но  кто-бы мне поведал что за напасть это будет? - ответил бригадный сделав большой глоток из фиолетовой фляжки.
 
      - Вполне возможно всё будет так, как предсказал в своих пророчествах юродивый Фадей, утверждая что движется по спирали, не повторяясь, но напоминая прошлое и видимо он был недалёк от истины, указывая на очевидную связь прошедшего и будущего. - предположил Сирин. - В подтверждение чего, в прошлое новолуние я заметил как в созвездии Слепого Единорога вспыхнули рубиновым пламенем две новые звезды, в предвестии смерти и ужаса алчно воззрясь на наше королевство, и ещё духи нижнего мира сказали мне, что красный свет рубиновых звёзд вызвал движение в пещерах страны Мооз, рождая до сих пор неведомые и злобные силы, готовые стереть нас в пыль. Сейчас это только биологическая субстанция, но что из этого получится дальше, можно только предполагать.

      - Мой друг, к чему излишний фатализм и безысходная печаль - уже бодрее сказал Ферзь, - начав скоблить коричневый сгусток на рукаве. - Не так уж мы и слабы, будучи уверены в успешном исходе и подкрепив надежду сотней тысяч отважных сердец. А твои мудрость и волшебство, они же стоят целой гвардии, и эта, как её, любовь королевы, в общем к праху уныние - и я пошёл.

    - Постой, брат - и с этими словами Сирин протянул руку к полке, уставленной бутылями и бутылками разных размеров и расцветок. - Возьми, я думаю тебе это пригодится в трудную минуту, - и вручил бригадному пузырёк ядовито - зелёного цвета. - Если ты выпьешь Это, то на три дня обретёшь силу пяти медведей, скорость лани и выносливость волка; перестанешь чувствовать боль и не сможешь умереть, даже если захочешь, только... только Это, заберёт у тебя пятнадцать лет жизни, и не удивляйся если потом не узнаешь себя. И ещё, вот яд камышовой гадюки, для твоих стрел, и смотри не перепутай! - и помолчав добавил - А в остальном поступай как знаешь. - Потом повесил Ферзю на грудь оберег, пожелав милости богов, и , на всякий случай, навсегда распрощался.

      Когда Ферзь выбрался наверх, то вопреки ожиданиям, его поджидало ясное, тёплое утро, пригревая весь обратный путь, сквозь прорехи в плотных кронах, пока бригадный раздумывал о возможном нашествии, прикидывая сколько солдат, оружия, провианта и лошадей можно собрать в городе при угрозе возможной осады и первые паломники, что встретились ему на пути, таращили на него ещё сонные глаза, дивясь удручённому виду бригадного. Почти у самых ворот капища, он сделал вывод о том, что хотя и получалась цифра в несколько десятков тысяч конных и пеших воинов, но распылённость и сонное благодушие этих сил создавало перевес не в пользу королевской гвардии, превращая её в рыхлую массу, и надо ещё много убеждать, доказывать и заставлять, прежде чем эти тысячи будут сплочены и крепки, подобно мечу, что висел у него на бедре. Так раздумывал Ферзь стуча в такт мыслей коваными каблуками по булыжной аллее, и услыхав нетерпеливое ржание жеребца за стенами, решил, по приезду домой, полистать кое-какие книги по истории, военному делу и вспоминая о том, у кого он видел полное собрание пророчеств Фадея. Впрочем судьба распорядилась иначе, уведя бригадного по только ему уготованному пути и конный пикет королевской гвардии, что поджидал его у ворот, сопроводил Ферзя к замку короля по делу не требующему отлагательств.


                3

        Южная часть замка, куда был доставлен Ферзь, отличалась особым изяществом и великолепием, поскольку служила жилищем для королевской династии, удивляя всех своими башнями в роскошных барельефах, мраморными фонтанами с бирюзовой водой и напыщенными павлинами, впрочем Ферзя, привыкшего к походной жизни всё это только раздражало, так же как и десятки стражников, сотни дверей и тысячи лакеев, которые ему пришлось преодолеть на пути к Королевской Канцелярии. Безусловно, помятый вид бригадного не вписывался в роскошь интерьера и лицо сведённое судорогой гнева служило поводом к бестолковым притязаниям королевской охраны, пытавшейся было забрать меч у Ферзя, пробивающего себе путь в бестолковой суете, устроенной  по поводу предстоящего бала; состоящей из поваров, булочников, разносчиков, свиных тушь, осетров и связок с дохлыми перепелами и только королевский шут, порадовал бригадного, - показав язык и махнув на прощанье колпаком, со своего игрушечного трона. И когда винтовая лестница спирально закружила Ферзя поперёк всех сторон света к вершине башни, он тоже вспомнил что приглашён с супругой на ставший сейчас таким глупым и ненужным великосветский бал, думая, что это последняя вспышка королевской беспечности.

        Уже в середине дня Ферзь переступил порог Королевской Канцелярии, увидев Его Величество стоящим у открытого окна. Ленорвен только что отобедал и сейчас был поглощён созерцанием прекрасных ландшафтов, шелестя на ветру белоснежным водопадом изысканных одежд, ослепительно сияющих на полуденном солнце. В шёлковом, расшитом золотом и искусными кружевами камзоле, облегающем его рослое тело, с розой на груди и горностаевой мантии до пят, монарх выглядел безукоризненно, в мнимом величии гордо возвышаясь над королевством, раскинувшимся у подножия замка.

        Выдержав паузу, соответствующую его величию и значимости, Ленорвен лениво оборвал руки с золотых косяков, сладко зевнул и с павлиной грациозностью повернулся к гостю. Жестом, полным обволакивающего магнетизма и увенчанным чуть заметным доворотом породистой кисти, пригласил войти, и рассеяно смерив бригадного мутным взглядом водянистых глаз навыкате спросил:

        - Ферзеул, Вы не находите, облака, что зацепились вон за те башни, похожими на взбитые сливки выложенные на серый фарфор?

        - Нет, Ваше Величество, мне они больше напоминают белоснежные нарциссы, брошенные в грязь.

        - Да... Возможно. Возможно Вы и правы милейший. А впрочем это не важно, - и поменяв тон с рассеянного на сдержано - деловой, добавил, - я Вас, собственно, вот для чего вызвал, - и пригнувшись над оббитым синим бархатом столиком запустил руки в недра громоздкой шкатулки, надолго зашелестев пергаментами. И наконец, сверкнув молнией из алмаза на указательном пальце, выудил нужный свиток, и уже без лишнего жеманства протянул пергамент гостю.

        - Вот, вчера получил с оказией с Орлиного Острога. Вы уж разберитесь в этих потёмках, втиснутых в корявые строки. Я думаю, Вы лучше всех разберётесь с этим делом, тем более северная граница Вам хорошо знакома. Так что поезжайте скорее и через месяц жду личного доклада, Ферзеул. Ну, в добрый путь. - Бригадный озадаченно кашлянул в ответ и, протянув могучую руку, скрытую кожаной бахромой, получил от Его Величества секретную депешу, ощутив как внутри от нависшей неизвестности и жарко задышавшей в затылок судьбы, беспокойно затрепетало. Отвесив королю прощальный поклон, но не более, Ферзь клятвенно произнёс: "Будет выполнено Ваше Величество", - и звонко шаркнув на развороте шпорой о глянец чёрного мрамора - вышел вон.

        Мягко сошлись за его спиной двери королевской гостиной, и сиреневый сумрак коридора поглотил Ферзя, наскоро вылечив от унижения беспрекословности. Дальше, гукая коваными подошвами по каменным коридорам и винтовым лестницам, и всё вниз, бригадный обдумывал предстоящую дорогу мысленно обходя возможные препятствия. Выбравшись из королевских покоев в ясный ветреный день, сияющий в прорехи между летящими ошмётками пепельных облаков, Ферзь выхватил из колчана заветный список и торопливо забегал взглядом по строкам; облокотясь спиной о холодные, шершавые камни у входа; ссутулился, вникая в написанное; и медленно, незаметно для самого себя сполз в траву, и было от чего... Под рваной печатью с секретным клеймом он прочитал по угольным каракулям следующее:

        - "Маршалу Рожену. Орлиный Острог. От капрала Лабрадора. Срочное донесение.

        В шестое полнолуние от начала года, в окрестностях, вверенного мне участка, было поймано существо, доселе ни мной, ни кем либо из подчинённых мне не виданое. Чудовище наносило злодейский вред секретным постам и имуществу, калеча зрительным волшебством и ядовитыми клыками солдат и животных. Существо было поймано и водворено под стражу. Считаю своим долгом сообщить Вам. С поклоном, капрал Лабрадор."

        - Вот она, первая ласточка, - ознобом, из темя по спине, и в ноги, словно молния обожгла бригадного мысль. Слово "Мерзость" зло слетело с его губ, унесясь чёрным вороном на север, когда он прочитал донесение ещё раз и захотелось как можно скорей достичь этого острога и всё выяснить.

        Весь остаток дня у Ферзя ушёл на сборы и пререкания с властьимущими. У интенданта, добродушного дядьки с обвислыми усами, он взял под королевскую печать: головку сыра, мешок сухарей, два бурдюка с вином, на всякий случай ведро спирта и много чего ещё. Так что гвардейский жеребец основательно был обвешан, и тем не менее молодцевато взбрыкивал и пронзительно ржал, ожидая резвый галоп по ковыльным морям и волчьим тропам. Если бы он знал, где сгниют его кости... Труднее всего было договориться с королевским казначеем: мелочным типом и скрягой; скрюченным подозрениями и годами плешивым стариком. И тем не менее, почуяв серьёзность дела, он не стал долго хорохориться, и даже ссыпал золотые монеты в красивый кожаный мешочек собственного изготовления. Ещё он вручил Ферзю перстень с королевской печатью, символ особых привилегий и большой власти, и шлёпнув костлявой ладошкой по спине бригадного, уже от себя добавил:

       - Удачи, сынок. Смотри не спи на сырой земле.

       - Да, хорошо. - ответил Ферзь, ловким, упругим движением закинул тело на коня и зацокал, колыхаясь с грузом по булыжной мостовой.
                Виталий Сирин
                2001-2002гг
                продолжение следует...