Наутро чёрную землю припорошило снегом.
- Да-а, весна - не лето, - вздохнула Таська, выглянув в окно, - жарко не будет.
Ей стрелять в первую смену. Стала собираться
- А ты в столовую сходи, - обратилась к Соне, - тяжёлого не ешь, но подзаправся. Я-то потом поем, а ты вместо обеда, считай, во второй смене "бахать" будешь, оголодаешь.
- А ты что, не идёшь на завтрак?
- Не-а, мне ж с утра, перед стрельбой нельзя есть. Всё, я пошла.
Сонке показалось, что подруга, вроде как, обиделась на неё. Вчера после распределения патронов та не сказала ей ни единого слова. Молча пришли в свой номер, молча легли спать. Сонка, уже в постели, пожелала ей спокойной ночи, но Таська, всегда отзывчивая и болтливая, не ответила. Может, волнуется? Конечно, из-за патронов. Но не сама их Сонка выбирала.
Почему Пущин лучшие отдал ей? Как ими вообще стрелять? К волнению по поводу соревнований прибавилось ещё и неспокойствие по поводу "Тенекса". Про них говорят, что они "сами летят". Да, они должны лететь только в "десятку". "Промазать" Сонка не может. Да, так.
На огневой рубеж пришла собранная. Странная мысль...
Начались пробные. Первый выстрел, второй. Действительно, "Тенекс" мягок. Отдача во время выстрела необычна, непривычна.
Возле Сонки - штатив с прикреплённой к нему зрительной трубой, поставленный так, что труба находится почти напротив левого глаза. Не надо делать лишних движений. Всё продумано. Просто, чуть двинув влево головой, перевести взгляд. Голова повязана тесёмкой, придерживающей и волосы, и "наглазник" - полоску тонкой картонки, прикрывающую левый глаз. Она расположена ближе к переносице - так, что позволяет им смотреть в трубу, но закрывает его во время работы над выстрелом. Прищуриваться во время стрельбы нельзя.
Выстрелы легли немного слева от "десятки". Сона откорректировала прицел - повернула винт, сделала два щелчка вправо. Ещё два выстрела... Теперь справа. Переборщила, что ли? Щёлкнула влево.
Сонка на тренировках не часто "щёлкала" прицелом - корректировал, в основном, тренер сам, либо стреляла "на кучность" - без корректировки. Опыта у неё в этом деле мало.
Подошёл Пущин. Наклонился над Сонкой. Тронул пальцем трубу, сбив наводку.
- В трубу не смотри. Стреляй, слушай меня... Щелчок вверх и - вперёд, - сказал тихо, только для неё. Отошёл.
Сонка сделала ещё несколько пробных.
- Всё хорошо, переходи на зачёт, - последовала команда. Пущин не отрывал глаз от своей зрительной трубы.
Нажала на кнопку. Пробная мишень, отмеченная чёрной линией, уехала. Её место заняла первая "чистенькая" - зачётная. Сердце колотнуло. Зарядила винтовку. Стараясь погасить волнение, чуть придержала дыхание, длинно выдохнула... Работа... Прицелилась. Выстрелила. Второй выстрел.
- Хорошо, продолжай, - голос тренера ровный, на одной ноте.
По два выстрела в мишень. Действовала ритмично, не давала подняться эмоциям. Мысли гнала, голову держала как бы "пустой"... Работа.
- Следи за ветром.
На это Пущин обратил внимание ещё вчера. Поперёк линии огня натянуты верёвки с привязанными к ним флажками. По ним определяется наличие ветра. Особенно опасен ближний боковой порыв. Когда он случается, звуки выстрелов редеют - стрелкИ пережидают.
Десять зачётных выстрелов - серия. Вторая. Сонка видела выглядывающие из прорези рукавицы пальцы левой руки, плотно обхваченной ремнём. Ладонь упиралась в антабку и давно онемела. Ногти на пальцах уверенно приобретали голубоватый оттенок... Какая ерунда. Выстрел за выстрелом... Сзади спокойный голос тренера.
- Щелчок вправо... Так, хорошо. Отдохни, не вынимая приклада из плеча.
Сонка расслабилась, прикрыла глаза.
- Не уснула? Продолжай... Хорошо. Палец мёрзнет?
Да. Палец на спусковом крючке терял чувствительность - холодно. Сонка пыталась согреть руку дыханием.
- Не делай этого. Дыхание влажное, хуже будет. Потри о подстилку.
Сонка потёрла и палец и всю кисть о толстый войлочный мат, на котором лежала.
Продолжила стрельбу. Заметила, кто-то уже вставал, закончив упражнение. Оглянулась. Там ребята из команды. Ободряюще закивали ей.
Тренер увидел Сонкино беспокойство. Прозвучал его красивый голос:
- Устала? Отдохни. Всё нормально. Время есть.
Мишень за мишенью... Шестая серия.. Сонка уже почти спокойно клала выстрелы. Перевела мишень - выехала перечёркнутая крест-накрест. Значит, всё.
Закончила последней. С трудом - не встала, нет, - выползла из-под винтовки. Пока судья не даст команду, что выполнение упражнения закончено, приближаться к стрелкам на огневом рубеже нельзя. Но, уже, кроме Сонки, там никого не было. Пользуясь этим, ребята подошли. И Таська. Радостные какие-то. Помогали собраться, собирали гильзы.
Сонка поднялась. Тут подскочил военрук, обнял её.
- Родненькая, ну, молодец! Ну, молодец!
Винтовку уже зачехлял Петровский. Улыбка - рот до ушей. Подошёл судья.
- Куда спешите? Ну-ка покажи, затвор открыт? Патронник? Ну дети! Гурьбой. Нельзя так. Борис, следи за своими!
Пущин, пожал плечами - мол, знаю, нарушение. Но наказания не будет - уже конец. Да и событие произошло неординарное. Встал и медленно удалился.
Сонка встретилась глазами с Колей, пистолетчиком. Что за кутерьма? Тот покачал впереди себя кулаком с поднятым большим пальцем. Хорошо, очень хорошо.
Она взяла винтовку, повесила на плечо. Подошёл Коля. Винтовку забрал, повесил себе.
- Отдыхай.
Сонка, растерявшаяся, ничего не знающая. Что, Коля?
- Ты - первая, может, даже "Мастера" сделала. Там считают.
- Что?
- Ты, может, выполнила норматив "Мастер спорта СССР", - он объяснял, говоря громко, тоже улыбаясь.
- Сколько я выбила?
- За пятьсот девяносто. Проверят, посчитают...
- Я шестьсот хотела.
- Сумасшедшая, странно мыслишь. Шестьсот не бывает.
ПРОДОЛЖЕНИЕ