Максим открыл дверь дома с твёрдым намерением, тут же, при родителях Аллы, повторить ночной разговор с женой. Высказать свою позицию. Не вышло. За столом продолжал сидеть утрешний гость и мило так разговаривал с прежней недотрогой Алкой. Даже прежние ужимки, интонация в голосе, закатывающиеся глазки, покачивание ногой, всё вернулось к ней.
-Емельян остаётся у нас гостевать.-
Нестерпимо захотелось наорать на человека за столом. Здесь не гостиный двор! Нестерпимо захотелось быть хозяином дома и вытолкать незваного гостя за порог. За столом сидит Алка с растревоженными фантазиями и монах из этих фантазий. Нет парню места возле них, и дом не его и хозяином он здесь никогда не будет.
-Я на кухне поем.-
Сказал, а сам ждёт, что жена запретит это делать, встанет и принесёт как всегда еду за стол, но та равнодушно пожимает плечами.
-Вам чаю подлить?-
Звучит её предложение гостю.
-Спасибо хозяюшка.-
Парня затошнило, так велико было его возмущение. Желудок наполнился чем-то невкусным. Фантазия выдала картинку, как его рвотная масса обрушивается на спину мнимого монаха. В дверь постучали. Максим громко сглотнул и пошёл открывать. Вошла Катерина. Поздоровалась, извинилась и присела на предлагаемый Аллой стул. Отрешённо взглянула на гостя. Максиму стало совсем не вмоготу. За столом сидел монах из Алкиных фантазий, сидела Алка из прошлого и бывшая его любовница. Парень зашёлся в немой истерике. Стиснул зубы, кулаки в карманах брюк, встал и пошёл по лестнице в доме на второй этаж. Что-то остановило его. Он обернулся и всмотрелся в сценку, происходящую за столом. В ней происходили изменения. Алка проговаривала слова соболезнования. Катерина глазами замерла на столешнице, слушала и теребила тёмную шаль на груди, как бы старательно пряча горе. Да Бог с ней с шалью! Внимание следует обратить на гостя. Он уже не монах, он мужчина, впечатлённый пришедшей женщиной. Даже слишком впечатлённый. Катерина была того типа женщин, которые ему нравились и восхищали. Вкусная дородность, плавность в походке, старинная манера речи, так разговаривает его мать и бабушка. Горе горькое придало женскому лицу бледность и окаменелую спокойность. Как она красива! Говорили глаза монаха. Как не обычна эта женщина! А что Алка? А Алка помчалась на кухню за чайной парой для соседки и бывшей соперницы. Только про то ведает Максим, не помнит Алка и ничего не знает гость.
Максим возвращается к столу. Громко просит жену принести и ему чаю. Та весело отзывается из кухни. Мужчины спохватываются, встают и жмут друг другу руки. Гость возвращает глаза на обожаемый объект. Катерина только протянула руку за печеньем, как ваза была придвинута гостем к ней почти вплотную.
-У меня с собой баночка арахисового масла. Хотите? Да что я спрашиваю!-
Емельян Варламович достаёт из сумки баночку, ставит на стол. Открывает крышку с тихим хлопком и ставит вплотную к руке Катерины. Возвращается Алка, она ещё в своём прошлом образе, лёгкая, свободная и самостоятельная. Расставляет принесённую посуду. Льёт кипяток.
Видит баночку.
-Что это?-
-Арахисовое масло. Пристрастился за бугром. Привёз с собой немного, вы попробуйте.-
Гость говорит Алле, а смотрит на Катерину взглядом, не видящим ничего и никого кроме неё, полным восхищения.
Придётся поверить в такую влюблённость с первого взгляда, только слепой не увидит это, а если не увидит, почувствует. Алка не слепая и не глупая. Разглядела, прочувствовала, поняла. Осела на стул с чайником в руках. Не стало Алки с буквой «к». Уже просто Алла дрожащей рукой намазала ломтик белого батона заморским маслом. Короткое время она раздумывала о чём-то своём, не сводя глаз с ломтя хлеба. Отвернулась от гостя, не сводящего глаз с Катерины, и протянула хлеб с заморским маслом мужу. Муж взял. Откусил, пожевал.
-Спасибо, родная…. Уважила. Наше вкуснее.-
И притянул за плечи жену свою к себе. И прислонила она свою буйную головушку к родному мужскому плечу. Откусила от предложенного в ответ мужем хлеба. Пожевала вдумчиво и проглотила вместе со своими фантазиями. И не стало монаха. Её монах не мог променять Алку, на Катьку, ни за что!
Родители Аллы останутся в доме покойного до утра и весь последующий день до выноса тела из дома. Будут присутствовать на погребение на кладбище. Катерина переночует у соседей в треугольном доме. Можно осудить её за это, но так решила Василиса, видя каменеющую дочь подле гроба. Как не окаменеть молодой женщине при виде мёртвого старика с синими ногтями на руках и чёрными губами на лице. Он совсем не похож на её милого прокурора с дряблыми розовыми щёчками и счастливыми глазками. Это мертвец, и сидеть подле него страшно.
-Молоко в груди перегореть может.-
Решила Василиса и выпроводила дочь к соседям.
В треугольном доме спать лягут раньше обычного. Алла возжелает быть наедине с мужем, муж с женой. Порвала жена мужу душу в клочья, чувствует свою вину, ласковой кошечкой жмётся к Максиму, заглядывает в глаза. В ласковую кошечку превратился и кот на коленях, а потом и груди долгожданного хозяина. Хозяин гладит животное и наполняется мягкой негой покоя – он дома, он снова дома, слава Богу. На груди кот урчит и мнёт когтями рубашку. Приятно. Образ новой знакомой за стенкой обволакивает такой же негой сердце и душу. Как хорошо жить Господи!
Екатерина Владимировна, как только поняла, что она одна и больше никто перед глазами не возникнет, легла на кровать, выпрямилась. Руки на груди шаль держат. Испугалась схожести с покойником, лежащим в такой же позе, повернулась на бок, свернулась калачиком и тут же заснула. Сознанье её нуждалось в тишине и покое.
Расскажем о бывшем хозяине треугольного дома. Что заставило его вновь оказаться на пороге родного дома. Здесь всё просто. Познакомился через интернет с иностранкой, долго переписывался. А так как интернет существует давно, оба приобрели витиеватый слог мыслей, чем и завлекли друг друга. Внешность подошла, интриговало иностранное происхождение каждого. Звонки через Skupe только сблизили их больше. Каждый готовился к звонку, как если бы шёл в гости, потому выглядели и умно разговаривали оба. Этим укреплялась вера в правоте выбора и дальнейшего решения переезда его к ней. Всё как у всех. Иностранная явь больно ударила по глазам и сознанию жениха. Невеста оказалась эмигранткой проживающей в фургоне на колёсах. Не большая сумма устраивала местного полицейского, и тот закрывал глаза на припаркованный к обочине ближе к колонке с водой фургон на колёсах. Разгорячённые чувства заставляли русского жениха платить мзду до того дня, пока не застал невесту мулатку в объятьях раздетого, того самого полицейского. Следует отметить, что «невеста» была смугла, красива, как породистая и норовистая кобылка. В аэропорту ждал, что его задержат – избить полицейского что-то да значило. В дребезги разбитое мужское сердце перестало греметь осколками, когда самолёт взлетел. Не дребезжит до сих пор. Сценарий брака мнимой невесты заключался в отъёме денег за продажу дома в России. Его величество случай раскрыл карты вовремя. По приезду в родной город, ноги Емельяна Варламовича понесли его прямо к родному порогу. Соскучился. К друзьям, родственникам так не тянуло. Они оказались правы, предостерегая его о возможных подводных камнях, встречающихся на пути Русских женихов за границей. К слову сказать, и невест тоже. Новые хозяева его дома оказались людьми гостеприимными. Человеку надо было, выговорится, что он и сделал. Ему посочувствовали и оставили в доме, подумать, оглядеться, придти к решению.
Утро пришло в треугольный дом. Раньше всех открыла глаза Катерина. Спала как убитая. Отдохнула. Память тут же накинула на неё вуаль трагических событий. Зашлось сердечко в преддверии первых в жизни похорон. Лицо старика мертвеца зримо встало перед глазами. Испугалась. Вскочила с кровати, вышла из комнаты – непременно к людям, к их голосам, лишь бы не быть одной с образом покойного мужа. И сразу же:
-Доброе утро.-
Ей навстречу лицо незнакомого мужчины. Это вчерашний человек за столом, а кто он Алле?
Промолчала в ответ. Посмотрела вниз с лестницы.
-Вас ждём. За вами мама приходила.-
-Я знаю. Я помню….-
-Вам страшно.-
Мужчина не спрашивал, он знал.
Женщина кивнула головой.
-Хотите я с вами пойду? Пётр Степанович ко мне благоволил. Помогал с похоронами отца.-
Не получив ответа добавил:
-Я же сосед, не чужой человек ему.-
Женщина кивнула головой.
Спускаясь с лестницы, оглядывалась на нежданно появившегося друга – здесь он? Тот кивал головой, глазами указывал на ступени, мол, аккуратнее, смотри под ноги. Она слушалась и смотрела. Из кухни доносились голоса Максима и Аллы. Они отпросились с работы, что бы присутствовать на похоронах.
-Знаю, идти домой не хочется, но надо.-
Сказал новый друг и выдвинул стул, что бы она села.
Катерина кивнула головой и повернулась к входной двери, что бы идти.
-Сначала надо набраться сил, позавтракать. Я пораньше встал, наболтал блинов из гречневой муки, яичница с ветчиной тоже готова, кажется. Так, Максим?-
Незнакомец повысил голос на последних словах.
-Несём, несём…-
Ответили из кухни. Муж и жена вышли с полными подносами.
Время похорон – чёрное время. Как ту чёрную вуаль, перевёрнём страницу, дабы не тревожить подробностями ни чьё настроение. Весна в Поволжье предполагает ветра. Ветра сильные, дерзкие. Они срывают с земли остатки снежного покрова и чёрные платки да шали с провожающих покойника людей. Лица опущены. Руки скрещены. Глаза всегда свободные. Нет, нет, да заметит кто-то из присутствующих на кладбище тоненькие побеги зелёной травы и тихая оттепель потечёт в их души. Жизнь, ни смотря, ни на что продолжается.
Катерину до слабости в коленях поразил звук первого комка земли о крышку гроба в могиле. Глубина могилы была непостижимой, невероятной и мерзкой. Земля окрасила руки цветом смерти. Она чувствовала её под ногтями. Земля давила и пульсировала как живая. Потом она спала. Спала долго. Не ведая время, вставала, ходила в туалет и ложилась снова. Поминки прошли без неё. Генеральная уборка в доме тоже. Сон без сновидений закрывал ей глаза, как только она их открывала. Так прошло два дня. В спальню заходила мать, ещё кто-то, и уходили. Нельзя сказать, что пробуждаясь, Катерину душила горечь утраты. С каждым пробуждением женщина больше и больше уверовала, что самое страшное позади и это даже радовало и позволяло заснуть без угрызения совести снова.
Дом дышал чистотой и покоем. Катерина вывалилась из спальни, притулилась спиной к дверному косяку и застыла, наслаждаясь чистотой, тишиной и покоем. Хоть бы никто не появился! Пошла и заварила себе чаю чёрного с лаймом. Его тонкий цитрусовый аромат подчеркнул человеческий запах горя и постели. Женщина огляделась, поняла, что пахнет она и её одежда. Зашла в ванную. Включила душ. Глаза встретились с милой бельевой кучей несвежих детских вещей. Заспешила женщина, заторопилась смыть с себя двухдневный непробудный сон. Вышла из ванной, ещё раз вдохнула в себя чистоту и уют своего дома, ещё раз и ещё раз, чтобы не осталось в ней места для горя. За стенами дома звенели голоса её мальчиков. Почему их не видно ни в одно окно? Надевает куртку и выходит из дома. Двор по-весеннему свеж и ярок. Воздух прохладен. Тюльпаны гвоздиками торчат из земли, разноцветные все. Не было цветов в день похорон, она помнит это. Где же дети? Обходит дом и никого не находит. На качелях лежит помятый тюльпан. Наверняка няня сорвала его, что бы показать мальчикам. Снова слышны детские голоса за соседским забором. Катерина смело направляется туда. Толкнула калитку в общем заборе, её вчера сделали Емельян и отец Аллы, на земле лежат щепки и опилки, белизной режут глаз. Зашла, перешагнув их. Сосед инвалид умудрился держать обоих детей на коленях, сидя в кресле каталке. Рядом подстраховывал детей (как же его зовут?) Емельян. Больше никого не было. Кот вертится у колёс коляски. Мама позвала детей, и те узнали её и заворочали головками под капюшонами комбинезонов, выискивая мать глазами. Катерина подошла и обняла мальчишек вместе с соседом инвалидом, как родного отца с внуками.
-Здравствуйте соседи.-
-Новые и бывшие.-
Отозвался Емельян.
-Вот имечко у человека, как у героя в сказке.-
Усмехнулся инвалид в коляске.
-Помучился я с ним в детстве.-
Согласился тот.
-Мама у вас?-
-Мама ваша в больнице. Не надо пугаться. Давление высокое было. Прокапали и отпустили. За ней няня поехала.-
-Вы меня обманываете.-
Захолонуло за грудью у молодой женщины.
-Как сказал, так и есть на самом деле. Вон они уже и подъехали.-
За воротами шум машины. Емельян забрал у инвалида одного ребёнка. Все направились к воротам. Мать и дочь обнялись, поздоровались. Поговорили о случившемся с ней. Толи женщины с тоской смотрели на свой дом, толи отворачивались от него, только сделал новый хозяин треугольного дома вывод, что не хотят женщины идти в свой дом.
-Дети заснут, приходите к нам. Погорюем вместе. Не так горько будет.-
Мать кивнула головой. Дочь и няня забрали детей, и пошли к себе.
-Вот беда с женщинами приключилась то…. Остались одни.-
Качает головой инвалид.
-Жить им есть на что?-
-Есть, конечно, только я другое имел в виду.-
Бывший хозяин и нынешний направились к дому.
-Ты никак запал на Катерину Владимировну.-
Слово «запал» не очень удачное на слух, но очень точно отражает мужскую реакцию на женщину.
-Выходит так, раз вы заметили.-
-Я что…. Главное, что бы ты сам это заметил, да не бездействовал.-
Они заходили в дом. Бывший хозяин оглянулся на соседский дом и двор.
-Глазами ещё не егозит в твою сторону?-
-Как то вы неправильно рассуждаете и слова подбираете. Женщина в горе.-
Бывший хозяин открыл дверь дома, сию секунду в него заскочил кот.
-А как не рассуждать, если на тебе, как на транспаранте всё и написано. Никто кроме нас не слышит разговор наш.-
Инвалид щурил глаза на солнце и ласково смотрел на молодого человека.
-Всё равно….. Неуместны мои симпатии и не ко времени.-
-Ишь чего выдал! Самый раз, самое то. Горе горькое сладким заедают.-
-Такие дела так быстро не делаются.-
-Согласен я, не делаются. Так ты формируй их…. Материализуй, так сказать в жизнь.-
-У меня даже жилья собственного нет, прописки, а вы материализуй, говорите.-
-Ты на родной земле стоишь, это она тебе дорожку стелет, сам знаешь куда.-
Инвалид махнул головой в сторону прокурорского дома.
-Дому хозяин нужен, детям отец, женщине мужчина опора. Далеко не ходи. Живи с нами, будешь ближе к ней. Увидишь, у вас срастётся. У дома хозяйка есть, в примаки пойдёшь.-
Мужчины разглядывают прокурорский дом.
-Вы это на полном серьёзе?-
-На полном серьёзе, Емельян Варламович. Лет то вам сколько будет?-
-Скоро сорок.-
-Ух, ты! А так и не скажешь. И деток нет?-
-Нет. И говорят, не будет. Смирился я.-
-Смотри, как складывается!-
Инвалид трёт руки и улыбается всё шире и шире. Смотря на него, бывший хозяин дома, тоже расплывается в улыбке.
-Меня на работу обратно зовут.-
-Где работал?-
-Завод металлоконструкций, замом был по экспорту труб.-
-В добрый час.-
Емельян Варламович крепко закрывает дверь бывшего своего дома за спиной инвалида. К ним спешит мать Аллы с ведром и тряпкой обмыть колёса коляски от грязи.
Анализируя мужской разговор можно, согласится, с доводами инвалида. Складывает же ребёнок кубики, пазлы, что бы получить результат, отчего же нельзя взрослому человеку сложить новую картинку своей жизни сначала в мечтах, а потом уже наяву. Бывший хозяин дома весь в думках, сомнениях и поверх всего этого весенняя взбудораженность мужского организма. Странно ему присутствовать в собственном доме в качестве гостя и нового друга. Он как бы рассматривает жизнь чужих ему людей в собственной жизни в своём доме. Да дом продан, но это он понимал за границей, поглощая новую любовь огромными порциями и тратя деньги такими же порциями. Как вовремя выплыла наружу связь всё время разгорячённой и вкусной мулатки с полицейским.
-Удивительно во время и удивительно спасительно.-
Подумал мужчина.
Он привычно раздевался у знакомой вешалки в прихожей. Пальто повесил на плечики. Их было достаточно, но они пусты, потому как живущие в доме люди ими не пользовались. Их вещи свисали с крючков на петлях, что пришиты к воротникам. Не знамо почему, он снял чужие вещи по одной с крючков и развесил по плечикам. Огладил, оправил, и прикрыл дверцы шкафа. За его действиями наблюдала мать Аллы. Первая реакция на вежливую заботу бывшего хозяина колючками взъерошила женскую гордость, но чуть позже ей понравится порядок в шкафу.
-Вещи форму держать будут.-
Решит она и первое время начнёт сама вечерами развешивать вещи домочадцев на плечики. Открывая шкаф поутру, и снимая вещи с плечиков, владельцы незаметно начнут возвращать их на место после работы. Именно такие поступки, не отягощая наше сознание и гордость, незаметно шлифуют нас на протяжении всей жизни.
Спален на втором этаже достаточно. Емельян расположился в бывшей своей спальне. Постоял посередине комнаты, потянулся со вкусом и упал плашмя на кровать, незамедлительно на него заскочил кот. Громко урча, стал обхаживать тело хозяина вдоль и поперёк. Подушка под головой источала приятный, еле уловимый запах духов. Мужчина вдыхал его и догадывался, что на его кровати спала соседка Екатерина Владимировна. Запахи серьёзная штука. И если он окажется по вкусу, то увеличит твою влюбленность стократ.
В доме напротив, мать и дочь разглядывали прокурорский альбом, в надежде найти на фотографиях его мамы дату её смерти, дабы заказывать вместе поминальные службы в церкви матери и сыну. Такое часто бывает после похорон человека.
-Сколько раз замечала, что мужчины в зрелом возрасте, куда краше выглядят, чем в молодости.-
-Ты права мама. Смотри, какой смешной наш Пётр Степанович. Волосы длинные. Худым он и в молодости не был. Сбитый весь….-
-Чем-то он мне Емельяна Варламовича напоминает. Тебе нет?-
Дочь смотрит на фотографию покойного мужа. Его образ легко ложится на образ соседа. Чего-то в себе смущается и закрывает альбом.
-Я мама твою судьбу повторяю. Буду деток одна растить.-
-Твоя судьба совсем другая. Дети твои, кровные. Ты, слава Богу, живёшь обеспеченно. У детей твоих есть дед и бабушка.-
Обе женщины на этих словах улыбаются друг другу. Обе руками трогают на груди у каждой висящие сердечки с брильянтовой россыпью.
-Быстротечно всё как….-
Качает головой мать.
-Как этот кофе на песке, закрыл глаза, он тут же сбежал через край турки.-
Не имеющий себе равных запах кофе наполнил прокурорский дом.
-Тебя бы Василий Васильевич устроит в качестве деда?-
-И твоего мужа мама.-
Подсказывает дочь.
-Конечно, устроит.-
Дочь греет руки над горячим песком.
-ВасВасычь как этот песок. Песок неуместен в доме, а сколько изысканного удовольствия доставляет.-
Мать делает глоток из своей чашки, чувствует его вкус и пропускает его в себя. Замирает, слушая движение напитка внутри себя, и вдруг:
-Как у меня с ним всё это будет? Не представляю! Всю сознательную жизнь без мужчин жила.-
Кофе внутри женщины подсказывает ей ответ.
-Хорошо будет. Душевно.-
Жюзель упала на лестнице. Звонок телефона застал её именно там. Девичье сердечно рванулось, это сознанье спешило достать телефон из кармана банного халата, соскользнул аппарат с ладони и оказался под мокрым носом старой борзой на ступенях лестницы. Та стремительно его обнюхала и подняла мокрые глаза на девушку, осевшую на ковровую дорожку. Телефон подал ещё один сигнал.
-Дай его мне тупая собака.-
На что тупая собака, осторожно клацая желтыми зубами по экрану, довольно ловко вложила телефон в пасть, и тяжело преодолев три ступени, оказалась рядом с человеком. За этим наблюдал ВасВасыч.
-Будешь моей. Никому ты в этом доме не нужна.-
Чучело в банном халате, с ушибленной ногой, раскрыло рот от изумления.
-Я твой навсегда.-
Взвизгнул пёс, и сею секунду, оказался у ног круглого и лысого человека. Телефон снова упал на ступеньку и издал очередной сигнал. Человек обнимал собаку, присев у лестницы.
-Я заберу тебя. Здесь ты мебель. Выпущу тебя в степь прямо за своим домом в России. Беги пёс, дыши пёс, радуйся! Тебе понравится. Ты только раньше времени не издохни.-
Банная клуша на лестнице выпустила из себя воздух.
-А меня? Я тоже домой хочу.-
-Судьба не просто так закинула тебя в Париж с генеральским сынком. Сей «дрищь» привёз тебя с целью создания семьи. Цель правильная, хорошая цель. «Дрищь» не наш. Бонд с русским именем Иван тот, кто тебе нужен. И запомни! Ты слишком хороша для француза, что бы просто лечь с ним в дорогую кровать в дорогом доме. Дорогая кровать в дорогом доме должны стать твоей собственностью и француз тоже и дети должны стать твоей собственностью. Пусть знают наших женщин!-
Васвасыч поднимает телефон, вытирает его о халат клуши.
-Чем ты хуже Водяновой?-
И говорит в телефон:
-Да. Добрый день. Жизель повредила ножку на лестнице.-
Банный халат вскакивает и пританцовывает на ступенях, давая понять, что с ней всё в порядке.
-Конечно можно, после того, как нас осмотрит врач.-
Слушает и строго смотрит на Жюзель.
-Спасибо. У нас есть врач, и он уже ведёт осмотр.-
-Ну что может хотеть женщина? Женщина всегда что-то хочет.-
-Перезвоните чуть позже.-
И уже обращаясь к Жюзель:
-В кровать. Ножку перебинтовать. Выражения лица сменить и не вставать. Пусть сопереживает,
волнуется. Много волнуется. Повод есть! Отец может забрать дочь в Россию. У него дела там.-
-У вас дела?-
Осведомляется «дочь».
-Да. У отца серьезные дела и срочные, не терпящие отлагательств. Одну дочь, больную дочь в Париже не оставит.-
-Как быть Бонду?-
Спрашивает «дочь».
-Пусть следует отцовским заповедям. До свадьбы нельзя.-
-Ничего нельзя? А, что «льзя»?-
-Отец готов, согласится на обручение.-
-Даже так?-
-Только так. Французы заводят семью в зрелом возрасте. Наш Бонд созрел.-
-Мы с тобой не родственники, вы не забыли?-
-Ты небрачная дочь своего отца. Сей факт придаст тебе обаяния.-
-А если не получится?-
-Получится в России.-
-Ты взял меня на поруки?-
-Скучно мне в Париже, развлекаю себя добрыми делами.-
-Пап ты кто?-
-Перекати поле. Оно когда высохнет, цепляется за то, что выберет намертво. Не оторвать.-
Мужчина старательно гладит собаку по голове, от чего у той верхние веки тянуться за рукой, как бы выворачивая их, оказывая белки глаз устремлённые на человека.
Продолжение: Глава двадцать первая http://www.proza.ru/2016/12/02/2338