Богословская Антропология
Бытие как духовное явление.
Внутренний взгляд на бытие
(Бытие с точки зрения человека).
В этой работе неоднократно упоминалось о том, что христианско философское моделирование процесса «осуществления перехода от животной психики к сознанию» представляет собой взаимодействие двух принципиально разных философских подходов к проблеме «бытия сознания»: идеалистического, придающего реальность существованию «духа», а «материю» погружающего в «область грёз сознания»; и материалистического, считающего реально существующей лишь только «материю», и относящего «дух» к результатам эволюционного развития и усложнения «форм движения материи». Это отражает принципиальное положение христианского философского подходя к проблеме «бытия сознания», отражающего тот факт, что откровенное знание, несомненно утверждающее, что «Бог есть источник бытия» и «нетварность является причиной существования тварности», тем не менее, не «акцентируется» в вопросе о первенстве или главенстве «духа» над «материей» и «сознания» над «бытием», обращая наше внимание на «неактуальность» этого вопроса, в свете тех задачь, которые стоят перед «тварным созерцанием». Это «равновесное положение духа и материи», утверждаемое, на самом деле, откровенным знанием, у черезмерно страстно религиозно-мистически настроенного несведущего «ума», вызывает ложное впечатление перекоса христианской философии в сторону материализма и рационализма; а у противоположно страстно и черезмерно настроенного «ума», уклонившегося от этого состояния равновесия, как раз в сторону материализма и рационализма, оно вызывает обратное впечатление, - впечатление её уклонения в излишнюю религиозность и мистицизм.
Необходимо, наконец, «расставить все точки над i» и «уточнить акценты», которые и в самом деле есть. Христианская философия, действительно, признаёт некую большую ценность рационально-материалистического подхода, в сравнении с религиозно-мистическим, поскольку имеет дело, в первую очередь и в начале всего, с «тварным бытием сознания». К признанию «роли и важности духа, в его общении с материей», необходима подводка и специальная подготовка, наподобие того, что для успешной борьбы и противостояния с «духовными страстями», необходимо, прежде всего, разобраться с «плотскими страстями»: сначала «телесным», а затем и «душевными». Эта необходимость возникла в ходе «общего исторического процесса возникновения богочеловеческого единства»: его планирования и творения; и, в последствии, и той «трагической катастрофы грехопадения человечности»; и, следом за ней, необходимости «спасения человечности человека», и её возвращения на «первоначальный путь обретения единства человечества и божества».
Рационализированный подход к изучению этой проблемы, обычно и не совсем необоснованно, называющий себя научным антропогенезом, отказывается признавать и учитывать факт того, что нравственность, в истории «бытия сознания», имеет не менее реальное основание, чем те стороны и аспекты «сознания», которыми он обычно только и занимается. А, тем временем, нравственность в истории «сознания», всегда оказывается, фактически, в начале цепочки тех причинно-следственных связей, которые исследуют все науки, занятые человековеденьем. Но рационалистический подход к истории «сознания», тем не менее, упорно продолжает считать ненаучными версиями происхождения человека все те идеи, которые пытаются показать и доказать реальность не только «материальных», но и не меньшую реальность «духовных» факторов рождения и развития «сознания». Воинствующие атеистические рационалисты готовы согласиться на присутствие «духовных» факторов развития «сознания» только в обмен на признание «руководящей и направляющей роли материальности во всех прошлых, настоящих и будущих проблемах истории сознания». Даже только с логической точки зрения это упорство рационализма невозможно объяснить без признания неких корыстных интересов, прикрываемых иллюзией философских, идеологических и откровенно политических предпочтений. Использование самых глубинных, религиозных, чувств «сознания» в своих интересах «обретения и обеспечения политической власти над человеком», путём принесения в жертву его человечности, является «полнотой бесчеловечности в процессе обесчеловечивания и демонизации сознания».
Диалектический и исторический материализм в вопросах антропогенеза признаёт своим «библейским откровением» две книги: «Происхождение человека и половой подбор» (1871) Ч. Дарвина и «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» (1876) Ф. Энгельса. Но, не имея «экзегетического опыта общения» с «образно символическим знанием», который «отражает законы мышления сознания», как результата «богочеловеческого взаимодействия», сотрудничества и соработничества «духа» и «материи», сторонники диалектического и исторического материализма не способны увидеть всего того, что содержится в их собственной «библии». Они не могут правильно прочитать и до конца осмыслить то, что вложил «дух» в написанные этими авторами тексты. Ибо они «творили» эти тексты «не без участия духа»! - И прочтение написанного, не только этого, и написанного этими авторами, а написанного всеми теми, кто «творил», а не компилировал или исполнял политический заказ, является «духовным» процессом, работой, требующей участия «духа». А разве может «дух» участвовать в работе того «сознания», из которого он «осознанно изгоняется».