— Джон, останови лошадей! — дыхание юного кучера было сбито волнением за лошадей его отца. — Это не смешно! Отец выпорет меня хлыстом, если мы не вернемся сейчас же..
— Прекрати вести себя, как девчонка, Бенджи! Ты что, боишься рухнуть вниз? Боишься, Бенджи? — не отпуская удил, Джон поворачивался к Бенджи лицом и тянул удила к его голове. — Я слышал, как пьяница Тич галопом несся, держа удила собственной головой, обмотав ими шею. Хочешь попробовать превзойти его?
— Останови их! Останови! — продолжал кричать Бен. — Ты глуп! Тич хвастун и неудачник!
— Может Тич и неудачник, но никак ни я. Удача всегда была на моей стороне! — Джон громко смеялся целым рядом зубов. — Ни в одной драке, ни в каком соревновании мое лицо не пострадало. Разве это не так? Ты сумел потерять передние зубы, когда окучивал грядки, Бенджи! Окучивал грядки! Надо же так умудриться? — Джон завидев впереди прямую тропу, начал тянуть удила на свою шею. Бен закрыл руками лицо, стараясь не видеть этого. Удила крепко захватили шею Джона и он стал краснеть, а затем с каждой попыткой сопротивляться скорости и мощи лошадей, его шея выгнулась вперед и выкинула Джона из седла, лошади протащили его чуть больше мили по каменистой дороге, прежде чем запутались в удилах и упали, перевернув повозку с сидящим сверху Беном. Встав с дороги, Бен увидел Джона, разломанного, растоптанного и задушенного. Он стал судорожно выпутывать его тело из удил, отвязывать лошадей, но в его голове зияла только одна мысль. Взявшись за багровые удила, он повел лошадей к воде. Он мыл их, смывал кровь с их ног, плакал и все повторял им: отец выпорет меня за повозку, он выпорет меня..