Виктор Матюк
Когда болвана
Ситуация выглядит наивно и странно, когда мудрецы берутся за болвана,
И бросают знания, как зёрна в солонцы, с их лёгкой руки всходят пожухлые плоды!
Глупости дыра сегодня стала шире в разы, чем была ещё вчера,
Мудрец сидит до утра у горящего костра, тщательно подбирает слова,
Ему горе от ума, а вокруг такая кутерьма: нет ни покоя, ни сна!
Япона мать! Хочу бока дураку намять,
Но не стану зазря руки об него марать,
Надо подниматься чуть свет, чуть заря
И смотреть, как глупости дара выросла?
Честь по чести усядусь в укромном месте,
Вспомню радостное детство, курицу на насесте,
Прошлое стремительно воскреснет,
Вывод простой там не уместен!
Беспутье и распутье в голове,
Тина и грязь по колено на стезе,
Одно и то же везде, редко ходишь по росе!
Каждый горем закалён, жарким солнцем опалён,
И всечасно слышишь крик и стон толпы несчастной,
Она проникновенно и страстно твердит одно и то,
Что всё, что законом в мире оном не запрещено,
Свершиться должно всё равно! Слова из речитатива
Доводят мысль и точно и правдиво до чужих ушей,
Пытаясь утихомирить мир разночтений и страстей!
Мысль обрела своё начало, она бы людей услаждала,
Если бы не было вокруг людской молвы,
Сбивающей с праведной толпы изгнанников рока и судьбы!
Трудно прыгнуть выше головы, увы, реалии бытия таковы,
Против них не попрёшь, что посеешь, то пожнёшь!
В безверье толку мало, веры всегда ни доставало,
Судьба людей пинала руками и ногами то под зад,
То ударяла в пах или в глаз, била куда попало,
Всё поотбивала и печень и селезёнку,
Ничего не оставив в наследство потомкам!
Смотришь на старую иконку, читаешь молитву негромко,
Чтобы поразило возмездие бедой, того, кто пришёл сюда с враждой!
Потерян покой, потеряна тишь, ты один стоишь посреди двора,
И вслушиваешься в стук увесистого топора: «Тук-тук! Тук-тук!
Этот зловещий звук был слышен вчера, когда с крыш капала вода,
Нынче жара, а на носу – холода! Грядёт беда, но когда?
С вечера или с утра? Она храпит и неистово дрожит,
Память о былых событиях хранит и при слове «жид»
Прочь бежит! Жизнь складывается вот так, когда твой друг дурак,
Он намного опаснее, чем подлый и гнусный враг!
Что ни шаг, тем больше размах, разрази его гром,
Он двери прошибает лбом, при нём в душе бурелом,
А внутри всё пойдёт кверху дном, ему не писан закон!
Дни, проведенные с ним в долгой разлуке,
Оставляют заметный след в страждущей душе,
Мучительные муки за каких-то полминуты вносят смуту
В хладный мозг, если он мягок, как свежесобранный воск!
Он даже перед нравственным судом пойдёт напролом,
Чтобы остаться с весомым барышом! Тот, кто мерзок,
Испоганит слог, и ко всему в довесок будет неистов и резок!
Скиталец беспокойный выходец из долины знойной
Не попытается мудро жизнь прожить, он будет постоянно тебе на ухо твердить,
Что ему никто не запретит веселиться и кутить, вволю есть и вдоволь пить!
Зло иногда исходит даже от мудреца, когда сын не ценит талант и мудрость отца!
Красоту не пить с лица, но по воле творца горе от избытка ума! Промчатся года,
Прошлое исчезнет раз и навсегда, и даже от слов мудреца в Лету канут слова,
Полжизни выживаешь, полжизни доживаешь, но на лаврах никогда не почиваешь,
Наш мир возник во мраке, характер закалялся в свальной уличной драке,
Вот только на земле, как на тонущем корабле, ничего нет на столе,
Пот на высоком челе, и глубокие морщины на стареющем лице!
Тяжко вдвойне с грустью в душе доживать на благословенной земле,
Жить без молитвы – несложно, без проклятий прожить невозможно!
Меж треволнений плоть ищет новых искушений,
Они легко даются, коль кудри до шеи вьются,
Не хочется во сне просыпаться и с яркими снами вновь расставаться!
Как бы вновь в дураках не оказаться?! Сердце зря не тревожь, миром правит ложь!
Что посеешь, то пожнёшь, как несбывшееся в сущее воплотить?
Как недвижимым застыть, когда сердце плачет, а душа болит?
В каком ухе звенит? Пусть гром дурака разразит,
Если он безвинного в грехе обвинит! Ему стыд очи не застит,
Во время полового сношения ряд телодвижений подарят ощущение,
Что без промедления наступит воскресенье страждущей плоти,
Она в труде и в поту постигала собственную судьбу,
Очнулась только ближе к утру, спящей на правом боку!
Грешно ложиться пьяным в постель, вокруг - канитель,
В быту – дребедень, что ни день с ног валит хмель!
Жизнь такое же зло, что в день рождения в нашу плоть вошло,
Белоснежный полог в шатре слегка приподняло, и вздохнуло тяжело,
Внутри было темно, здесь – светло, но, дойдя до края, мучась и страдая,
Сполна сам осознаешь, где и с кем ты этот миг пребываешь!
В последние часы пути, быть может, легко свернуть с проторённой стези?
Потери в духовной сферу не будут велики, вздохнут с облегчением старики,
А мужики, выходца от сохи, поймут, что они живут, как лохи и их дела и вправду плохи!
Гуляют, пью, баб за загривок берут, веселятся, как скоморохи, ждёт от судьбы подвохи,
Совершают прегрешение, испытывают боль во время наслаждения!
От тления возгорается искра, стихийный пожар начинается быстро,
Жизнь без смысла мгновенно кончается, но грех водой не смывается!
Проходит жизнь, как туман, запоминается только ложь и обман,
Только идиот перед сильным не открывает рот и ждёт щедрот,
Он суть понимает неверно, чувствует себя скверно,
Словно покоряет Говерлу, и говорит лицемерно,
Что его счастье безмерно! Там, где судят, счастья не пребудет,
Звуки топора разбудят даже будущее мертвеца, лишив его сна,
Хотя будущность ясна, даль темным темна, свет из открытого окна
Не доходит в те места, где тлен и суета и надежды на спасение нет,
Туда заходят с бодуна, когда жутко болит спина, а спазмы в области желудка,
Отваливается печень, лечиться нечем, никто не вечен на земле,
Счастье к нам приходить лишь во сне! В сердцах рождается пламя,
Мы же никак не можем оставить мрак и расстаться с похвалами,
Они прячутся за тёмными углами, ходят в тёмной панаме!
Болван же гол и бос, он ещё до уровня мудреца ещё не дорос,
Для ничего ничто не свято, он без спросу входит в золотые палаты,
Хочет быть и умным, и богатым, но ему не дано из золотого кубка пить вино!
Зачем ему жить на одну зарплату? За него ходатайствуют перед судьбой отец и мать,
Он же способен их предать, и на три буквы иногда послать,
Только бы им почести не воздавать! Ему плевать на всех и вся,
Он в самом себе видит сказочного богатыря, из орбит вылезают глаза,
С них капает долу крупная слеза, на траве остаётся чистая и искристая роса!
Часов и дней неумолимый бег не сможет остановить ни один человек,
Велик его грех, но от него зависит успех! Сменяют на глазах знакомые картины,
Одни из Палестины, другие их России, там горы, реки и равнины, водопады и стремнины,
Там запах черёмухи и рябины, над ними летают херувимы, они хранят здешние святыни!
Там и яхонты, и рубины, есть диаманты, они блестят, когда бьют Кремлёвские куранты!
Алло, мы ищем таланты! Только болваны и истуканы не боятся заоблачной высоты,
Знакомые с юности черты кристально чисты, в краях вечной мерзлоты, не разгибая спины,
Трудятся те, кто был предан сокровенной мечте! Течёт и течёт в мой рот красное вино,
Растекаясь по жилам, потом неистово бурлит оно, смотрю в окно, оно темно,
Под ним лежит полусгнившее берёзовое бревно, словно Золотое руно,
Которое за тремя морями было испокон веков приобретено!
Из-за него ничто в том дому не свято, в голове путаются числа и даты,
Брат идёт на брата, вместе живших когда-то,
Нынче они могут встретиться на поле рати,
Они могут всё проиграть, нищим стать,
Но не станут молчать и друг другу врать!
Прошлое нельзя осквернять!
Жизнь до конца ещё не разрушена,
Наполовину обвалена треснувшая стена,
Вот судьба сломана, не видно ни завитка, ни локона,
Не слышно ни смеха, ни гомона! Разочарована душа,
Нет рядом ни одного преданного на свете существа,
Чтобы не боялось оно колдовства! Великую силу обретают слова,
Без них медитация пуста, голь на выдумку щедра, мысли обожествив,
Что голос успеха лжив, он сегодня есть, глядь, а завтра уже простыл его след!
Господи, ответь, что идёт человеку во вред? Любое слово искалечит плут,
Он наотмашь пронзит ложью безвинную грудь за пять или десять минут,
Сам он гол и разут, а на толстой шее висит огромный хомут, сомнения душу грызут,
С рассудком воевать безрассудно, суть подскажет божество,
Оно не ищет гибели для рода своего! В душе пусто, всё сгорело,
Как принудить грудь и тело, сердце и нервы раскалены до предела,
Нет достоинства живого у гражданина простого, вслед ему летит язвительное слово,
Оно уже много лет меняет яблоневый цвет, его любил лишь тот,
Кто знал недород, но выглядел орлом, и почитал писаный закон!
Так устроен белый свет, ему альтернативы рядом нет!
Ну, что сказать про нашего болвана? Он не поднимается с дивана,
Ему не хватает любовного романа, выглядит он странно,
Твердит одно и то, что сквозняк дует в открытое настежь окно,
А он одет легко, на нём майка и спортивное трико, невдалеке охрана,
Она охраняет большого болвана, его имя Прокоп, он, в самом деле, недалёк,
Что могу я посоветовать Прокопу? Надо ехать в Европу, но не с голой жопой,
Можно быть ухать оттуда раньше срока, поступишь глупо, если оголишься ниже пупа!
Он большой талант, но вдвое больше жопа, он – дилетант, он, сияет, как фолиант,
В чём он виноват? Не Рембрандт и не музыкант, он – игрок в поддавки,
Его дом расположен у края полноводной реки, пьёт шотландский виски
И есть пироги, рвёт иногда на заднице волоса, прикрыв одной рукой глаза!
Долу падает тогда кристально чистая слеза, он глядит на морские волны, романтики полный,
И видит мираж бездонный, там преобладает цвет чёрный, нужен труд упорный,
Дабы на пользу грешнику пошли Сизифовы труды! Судьба над ним глумится,
Но ему некуда торопиться, ему бы жениться, а перед тем в статную девку влюбиться!
Ему не утерпеть, когда девки начинает задницами под носом вертеть!
Темнота вот-вот застит яркий свет, что за бред, что за суета?
Темнота мы, темнота! Ни разума, ни ума! Нами движет доброта,
Но суета сует сулит лишь смерть! Надо немного потерпеть,
Чтобы хорошо жить, трезво думать и сметь! Неприятный запах изо рта,
Вокруг одна лишь беднота, она хотела бы стащить кусок барского пирога с его стола,
Она всё видит, всё примечает, по губам чужие мысли читает, живёт и не зевает,
Легко трусы с баб снимает, пытаясь переменить их давнишнюю природу,
Какого бы они не были роду! О, даёте, дайте мне свободу!
Весь мир – театр, а мы – актёры, глянешь вверх, посмотришь вниз,
И ты полностью раскис, тебе жизнь преподнесла очередной сюрприз!
Да катись ты пропадом, воспользуйся поводом уйти, заметая следом за собой следы!
Пока пью, в глазах двоится, в тот миг мне хочется жениться, я же – не аскет и не анахорет,
Мне на ухо наступил медведь, с тех пор музыкального слуха нет!
Помню, и я когда-то был наивным и скромным, потом пришло время золотое,
Стал путать многих женщин с собственной женою, выходя из стадии запоя!
Наотмашь бью в грудь себя кулаками, вот так пытаюсь расквитаться с грехами,
Покрыт весь синяками, усердно молюсь дома и в храме! Блажен, кто соблюдает меру,
Кто почитает православную веру и следует только доброму примеру,
Так устроен белый свет, но дураку ни в чём отказа нет, жизнь течёт наоборот,
Год иль два пройдет, и свои глаза на происходящее откроет небосвод,
Тому, кто счастье заслужил, удачи нет, значит, на нём весит огромный грех!
Все добродетели в лесной глуши живут, есть тому свидетели,
Что не всем они создают уют, долго выбирают, длительно ждут,
Когда куранты полночь пробьют, и тогда совершается праведный суд,
Он длится несколько минут! В губах снова, как кость застряло матерное слово,
Нет выхода иного, как вновь глумиться и самому себе непрестанно лгать,
Что ты способен в жизни чужую роль, как знаменитый актёр вдохновенно сыграть!
Два мнения сошлись на лесной опушке, стоят и беседуют, как две старые подружки,
Они оба в ловушке, ложь – на верхушке, а истина спрятана в дальней деревушке!
Память делает вид, что не спит, а дремлет, любую она новость она с укором приемлет,
Её настоящее взорвало, для начала она прервала молодого и наглого нахала,
Чего ещё не хватало? Чтобы вся округа от его слов неистово трепетала
И постоянно ждала в левый пах удара? Болван и бледен, и худ, он – тёртый жук,
В свою жертву может вцепиться, как муху паук, не вырваться никому из его рук,
Вот почему жертвы издают жалобный звук, прячутся в кустах молочая,
Искру надежды на своё спасение испуская! Нет рая на земле,
Он – в голове, но никто не знает, что написано на твоей судьбе?
Эта дума способна поднять много крика и шума городского,
Она привыкла исходить из вывода простого, что мир лишь кажется больным и хворым,
Он на нас, а не мы на него, смотрит с укором, в рассеянности тупой час уходит стороной,
Но не исчезает быт земной, многоголосая толпа кричит за треснувшей стеной,
Что на булыжной мостовой глумится старый городовой над истиной святой!
Он пока не кончит бутылку, не позволит приложить ему компресс к затылку!
Какого бы он не был роду, уже не исправить простому народу его лживую природу!
Формы - тленны, понятия – второстепенны, одни желания и похоти – неизменны,
Мы у них. Как в лагере военнопленные, мысли бренные докучают нам,
Они сеют стыд и срам, разбрасываются ими по весям и городам,
В наши расчёты не входило допускать просчёты и остаться без работы!
Что ты! Нас манят к себе отдалённые высоты, нам бы избавиться от изжоги и икоты,
Мы продолжаем следовать ропоту тех, кто проповедует спокойное рабство для всех,
Обретённое ценою многих жертв! Напряжён нерв, в груди образовалась брешь,
На спасенье нет никаких надежд, печальный сюжет сводит мечту на нет,
Только серп небес, совершив рикошет, выбирает из смердов нужное число жертв,
Идущих на смерть, чтобы отныне и впредь вольно думать, дерзать и сметь!
Пока же на всём лежит запрет! За нарушение заповедей полагается смерть!
Пусть над головой свистит картечь, не успеешь подумать, как себя уберечь,
Как тут же увидишь себя в неглиже в открытом настежь ветхом окне,
Которому сноса нет, лишь изредка в нём слышен едва уловимый треск!
В этом что-то эзотерическое есть, когда сравнивать надоест,
Можно присесть на пень, просидеть один день, ничего не получив взамен!
Ошибка одного – урок другому, легко привыкаешь к делу дурному,
Усваиваешь грех, как аксиому, и поступить не можешь по-иному!
Разуму ненавистен тот, масло ярости в огонь ежеминутно льёт,
Желание злу во всём угодить и по ранжиру ходить,
Заставит слёзы лить без передыху, уподобившись психу,
Схватишь за подол чувиху
Заведёшь её под крышу,
И начнёшь тихо-тихо о любви толковать,
Но от конкретных вопросов будешь убегать!
Выкормив змею, будете укушены ею в пятку или в шею,
Она отплатить так за прожитые дни,
Вот так спаси и тебя испачкают в грязи,
Только простак сделает змее навстречу шаг,
Коль сеешь добро, пожинать ты будешь зло!
Нередко дар богов бывает божьей карой,
Её тебе отдают задором с собственной тарой!
С веленьем судьбы нам спорить не под силу,
Господи, спаси и помилуй, и не своди в могилу!
Величие души не без труда даётся лишь тогда,
Когда чужая, а не своя кровь наземь прольётся!
Скучно стало в нашем крае, Херсоне и в Полтаве
Ты едешь в старом трамвае и мечтаешь о Рае,
Но спать ложишься на соломе в ветхом сарае,
Дети посредине, а ты и баба- с краю!
Тебе не с кем лясы поточить, не с кем о любви поговорить,
Тут же бабы будет ныть, и всё, что угодно душе говорить,
Наверное, всё продам и на лапу, кому надо дам,
Соберу на скорую руку кожаный чемодан,
Схожу перед дальней дорогой в православный храм,
И там своим желания свободу дам! Тяжело уезжать,
Но как здесь эту жизнь продолжать? Ходить и хромать?
Стенать и кричать на всю округу, что жизнь невмоготу?
Сердце разбитое и Россия немытая останутся здесь,
Тяжело на прошлом ставить жирный крест, этот мир уже исчез,
Новый не возник перед очами, ищу его воспаленными глазами,
Истина, кажись, не за горами! Властный рок ссудил нам – быть связанным по рукам и ногам!
Трёхпалый орёл лучшего не нашёл, как чинить повсеместный произвол!
Пашешь, как вол, на спине выступает соль, в паху и внизу живота жуткая боль,
Что искал, то нашёл и от возмездия судьбы далеко не ушёл!
Ничто так необыкновенно, ничто так не просто, как дорога к погосту,
Оттуда путь неизменно ведёт в бесконечную и вечную вселенную,
Естество - тленно, нутро – смиренно, оно тупое, как полено,
Но его трудно перегнуть через колено, да, оно – не совершенно,
Потому что с нуждой и темнотой встречается ежедневно!
Разум сильнее кулаков, много вдов и очень мало мужиков,
Смысл басни таков: без пут и оков не писать бы нам стихов,
Как без простаков не образумить лжебогов, их разум нездоров,
Услышав шум шагов, они готовы вновь приветствовать без лишних слов
Страстную и пылкую любовь, рык псов и скрежет зубов выскакивают из исподнего белья,
Когда из-под ног уходит скользкая стезя, здесь нужна хитрость мудреца и лоск дурака,
Чтобы действовать наверняка, и не смотреть на судьбу свысока!
Привет – пока! Чуждая для нас среда напоминает о себе всегда!
Когда же исчезнет она, рок и судьба вспомнят наши имена,
Их участь страшна, в устах – тишина, над головой светит Луна,
Рона освещает едва нависшие над душой грозовые облака!
Ваш покорный слуга и его госпожа-судьба готовы раз и навсегда
Уйти туда, где узкая и скользкая стезя упирается в бездонные небеса!
Ура, господа! Во всех спорах есть опасность, что ложь нам подарит гласность,
Наша безучастность, как торчащая в горле трубчатая кость, вот-вот проткнёт насквозь
И робкую душу, и вертлявый хвост, чтобы стремглав их отправить на старенький погост!
Там одни мертвецы и зловещая тишина, там творцы и их мечты, там хозяева и рабы,
Там певцы и пошлецы, там повсюду деревянные кресты, нет ни сутолоки, ни суеты,
Лишь странные с виду мечты собрались у одной надгробной с мрамора плиты,
Под ней увядшие цветы, за оградой стаей бегают злобные псы, они голодны,
А мы не столь мудры, как наши прапрадеды и стремимся толику ума у них взять взаймы,
Хотя бы до следующей весны, прыгнуть выше головы, мешают спущенные ниже колен штаны!
Увы, блекнут дальние холмы, но ты – без вины виноват, ты - слуга и раб двух господ,
В течение вешних вод слышен плод былых утех, там слегка приоткрыв рот,
Невдалеке от закрытых наглухо ворот, столпился никчемный народ,
Серый и тёмный, он ждёт в очереди огромной, когда же быт монотонный
Сойдёт на нёт, жизнь замедляет собственный бег, грешен каждый, даже важный человек,
Он до смерти ищет брод, чтобы не измочить своих ног, он так же одинок,
Как громыхающий горный поток, он ни на миг не умолк, то крик, то вздох,
То под ноги сваливается отвалившийся от судьбы увесистый кусок,
То дым, то смог, и вот у твоих ног одна из тысячи непроторённых дорог,
У края обочины растёт сказочный цветок, он от изморози и стыни насквозь продрог,
И устоять против соблазна грехов всё же смог, приподнялся с земли, оторвался от грязи и пыли,
И увидел яркий свет вдали, туда сразу потекли чистые ручьи, а другие цветы вновь расцвели,
И только он весь покрытый зеленью, абсолютно весь не смог сразу прочесть наставление небес!
Позволил себе на сухой бугор присесть, взял в руки нужную вещь, это был господний крест,
Совесть и честь превыше всего для естества моего, и ничто не собьет его с пути того,
Что явил сплошное крошево, ничего хорошего в нём нет, едва горит в душе вечерний свет,
Перед глазами жёлтое пятно, вдруг стало расползаться по всей округе оно! Дальше что?
То колода, то бревно, то холодно, то парко, жить не сладко, грешишь украдкой,
Но всё равно пытаешься поступать умно, но не поручается никак, с виду не дурак,
Мешает мрак рассеять по миру кавардак, нет прежней силы в руках, торс зачах,
Грудь может только вздыхать, но сделать широкий шаг – не в состоянии,
Ей непосильны большие расстояния, только утренняя роса, как и девичья коса,
Способная сотворить чудеса, но когда? Когда душу покинут стынь и холода,
А им на смену грядёт утренняя звезда, то она подарит грешной плоти малость тепла!
Мне бы хитрость мудреца, иначе мне хана! Кручусь, как юла, боюсь, что стрела сомнения
Изменит устоявшееся мнение о свальной драке и мне придётся на дальней лесосеке
Строит новые бараки, в них жить во тьме и во мраке, как подзаборной собаке!
Страх над головой витает, он весь в прекрасном чёрном фраке, в его руках факел,
Его посыл понятен тем, кому один хрен: когда, где и с кем, но зачем?
Всё – тлен! Всё – суета! Радует лишь одна незаурядная черта стареющего мужика:
Он никогда не лжёт, и себе всегда отчёт отдаёт, перед тем, как огласке что-то предать,
Ход его мыслей трудно сразу понять! Они несут мечту, не теряют время попусту,
Возрождая девственную красоту и маленькую доброту,
Но они исчезнут к утру, встретят утреннюю звезду,
И предадут себя нравственному суду, их казня в Аду
Или станут превозносить в Раю, любой приговор правильным сочту,
И ход чужих мыслей пойму, себя же со спины на живот переверну,
И тихо произнесу только фразу одну: «Пока живу, надеюсь!
Нравственного суда не боюсь, коль был распят Иисус,
То и мне стоит бояться, авось, смогу заново с колен подняться!»
Тень не может родиться сама по себе, собака рождает только в конуре,
Истина пробуждается вовне, как приятный вкус в созревающем вине!
Вручаю своё тело вешним водам, играю по нотам с текущей модой,
Но она больно гордая им стать у неё твёрдая! За признание – прощение,
За утайку – презрение, вот только промедление смерти подобно,
Без промашек жизнь прожить невозможно! Плоть губит злой недуг,
Он склонился над ней, как над своей жертвой пастух, в глазах её испуг,
Темень вокруг, прошлое уже не вернуть, искажена суть бытия,
В сторону ушла прежняя стезя, нет дыма без огня, слова слетают с губ,
Язык от многословия опух, как вернуть давний звук и давний слух?
В гавани тихой всё объято очередной неразберихой,
Там горя с лихвой, что-то стряслось с роком и судьбой,
Их пасынок ходит с разбитой головой и пустой мощной!
Боже мой! Сколько же будет страдать род людской?
Ему рано петь за упокой, да, он не горит огнём в сумраке ночном,
Но вопрос встал ребром: когда читать псалом, а когда в закрытую дверь стучать топором?
Плоть тяжела на подъём, тих речной затон, холоден крупный водоём, служба шла на нём,
Тишь кругом, туман стелется кольцом, у природы полный облом, свальная драка за углом,
Лучи заоблачных лампад ярким огнём всю ночь горят,
Глаза надо долу опускать, чтобы зрение не потерять!
Тот, кто жизни рад, будет на ветру трепетать не ради чинов и наград,
Ему примером служит Сократ, выпивший в день смерти яд,
Ему нечего было терять кроме кандалов пут, дни быстро бегут,
Мне их назад вернуть, вокруг них слухи немыслимо растут,
Вот когда решусь снять с шеи тяжёлый хомут, сниму за пару минут,
Пусть семена гордости прорастут, а пока кружева из стеблей плетут!
Холод веет с гор крутых, весь наш быт отражён в думах пустых,
Нет радости от них, смог над ними давно уже повис,
Жизнь теряет смысл, голова не помнит ни дат, ни чисел!
Всё остальное вымысел, кураж бессмыслен, истина приходит свыше,
Как и дождь, стучащий до утра по двускатной крыше! Тише! Тише!
Во время страсти скоротечной, мы ведём себя беспечно,
Ничто не вечно под Луной, только хвост, торчащий трубой,
Заметит изгой, спешащий во тьме ночной на встречу с женой!
Жизнь меняется, как и досужая мысль, в зависимости от очерёдности слов,
У них немало общих врагов, и всё из-за неоплаченных долгов и стоптанных башмаков!
Наш быт суров, трудно жить без мозгов, пусть искры летят из зрачков,
Когда ты не находишь ярких слов, чтобы отстоять сокровенную любовь,
Однако ты под бряцанье старинных лир попытаешься изменить свой внутренний мир!
Живу в суете и по своей душевной простоте говорю, как все, мой голос слышен в одной версте
От тех известных людям мест, где душа выражает собственный протест,
Но думаю по-своему, то есть пытаюсь жить по уму, и не доверяю никому!
Уму свойственно верить, а воле – хотеть, ум может обесчестить любой предмет,
А воля насыпать на рану горсть соли, чтобы прекратить все споры, склоки и раздоры!
От нуля до итога – одна дорога, как от безбожья и до бога, везде главенствует мгновение одно,
И больше нет ничего, жизни нам мало и много, всё зависит от воли Господа-бога,
Но в итоге мы берём в руки ноги и до конца жизни по болту людскому бредём,
Входим напролом в чужой дом, когда жизнь затмевает красочный сон!
Добр и милосерден Господь, он на путь истины наставляет грешную плоть,
В трепете святом пою Давидов псалом, хор певцов стоит за ближайшим углом,
Вдалеке – Гоморра и Садом! Там люди, не дожив до старости, спешат на банкет,
Моё мученье пройдёт, когда ярким светом покроется огромный небосвод,
А господь пошлёт душе прощенье, а зло погибнет в жарком огне,
И ты увидишь яркий мираж на крепостной стене, рядом с ним нет места ни мне, ни тебе!
Зачем мы мало живём и быстро умираем, с горестью покидаем отчий дом,
И всё, что в нём накоплено непосильным трудом? Пролетают дни и года,
За спиной мелькают реки, страны, веси, деревни и города и везде унылая пора,
Иные двери, другие потери и новые места, в них ты входишь, закусив удила,
Никуда тебя не деться от себя, ты можешь себе оставить только собственное сердце,
И то не навсегда, когда ты исчезнешь в никуда, душа и уста уйдут следом за тобой
В не столь отдалённые места, где грехи расходятся с толпой, из нас любой – почти герой,
Но наяву сам едва может удержаться на плаву! Наш разум блуждает неведомо где,
Как блоха в решете, ему трудно с отчим домом расстаться, ему некуда деваться,
Как вновь окунаться в бездонный мрак, там только бы дурак жил беззаботно,
И давал наставление другим глупцам охотно! Минута прихоти нальёт тебе и мне вина,
Она послушна, беспамятна и равнодушна, не желая зла, переполнена добра,
Как короткая строка, удостоившаяся завистливого плевка! Она не погибла раньше срока,
Ей приелась людская склока, к ней ведёт одна и та же дорога через заросли чертополоха,
Без неё жить плохо и с ней живётся плохо, она, как баба-недотёпа, любит языком шлёпать,
Нервы народу трепать, прищурив правый глаз, ей бы с голоду не пропасть,
В свой час творец наш разум на поиск истины обрёк, его урок не пошёл нам впрок!
Хотелось жить без забот, и держать по ветру нос, а хвост должен стоять трубой,
Дабы в момент любой идти по дороге столбовой, не падая и не спотыкаясь,
Не теряя с прошлым связь и постигая мирской быт без прикрас!
Значит, жизнь удалась! Прочь мечты о великих свершеньях
И прочих недостойных вещах, что ни шаг, приходится удобного случая ждать,
Чтобы сгоряча не угодить в глубокий овраг, ты же не гол и не наг,
В меру выпивал, споткнувшись, вставал, часто на судьбу не роптал,
Отвага и страх – есть в наших телах, а в глазах – благородство и подлость,
Как бы ни пришлось, однажды лишившись седых волос, уткнуть головой в песок,
Мозг бы не смог перенести позор, но глубокий вздох, как опытный ревизор
Вытащит совесть из-за тяжёлых штор и начнёт нелицеприятный разговор о том, о сём,
О бытии мирском! Поставит вопрос ребром: как разрубить Гордиев узел тупым топором?
Гипотез не измышляю, на лаврах не почиваю, живу, как знаю, пишу и читаю,
Думаю и рассуждаю, по своей стезе до вечера петляю, из двух зол, одно выбираю!
Супруга моя, как песочная струя – не послушна и зла, но не всегда,
На плечах голова, под ногами – зелёная трава, а душа ещё не мертва,
Язык говорит и часто твердит, что семейный быт будет от чужих глаз сокрыт!
Дамоклов меч над головами супругов висит, их плоти знобит,
Не стану никого судить, я – не учитель и не судья, а она – не попадья,
Хотя у нас общая стезя, с которой уже свернуть никак нельзя!
Сойдёшь, что-то потеряешь, что-то обретёшь, вместо правды встретишь ложь,
Что посеешь, то пожнёшь, будешь жить, поджавши хвост
И всерьёз, но без причитаний и слёз будешь смотреть на заброшенный погост!
Потерян прежний лоск, в худшую сторону изменился постаревший мозг,
Он давно уже тот, что был когда-то, он путает числа, перемешивает даты!
Мысли, как супостаты жаждут расплаты, ищут варианты, уста временно сжаты,
Но они же ни в чём не виноваты! Когда горе поражает хилую грудь, не обессудь,
Вникнуть в суть ты не забудь, годы бытия бегут, их назад уже не вернуть,
Шею прогибает их увесистый хомут, жизнь проходит сквозь решето ума,
Не затронув ни души, ни сердца и угасающего костра, безмолвствует кора мозга,
Всё выглядит наивно и просто, ты, как подросток,
Неспешно переходящий многолюдный перекрёсток,
Там шум стоит от скрипучих повозок, собранных из старых досок,
Тебе давно уже за сорок, грехов – огромный ворох,
Кратковременны сполох страсти
Тебя настораживает каждый шорох,
Кратковременный сполох страсти
Дарит мимолётное счастье и оставляет напасти где-то в стороне,
Удача тасуется в вышине, жизнь проходит в мышиной возне,
Ни себе, ни людям, то, что они любят, не нравится нам,
Оглядываясь по сторонам, что-то кричим вдогонку грачам,
Но они не отвечают нам, приходится повторять слова по слогам,
Чтобы они передали небесам наше желание посетить благословенный храм!
Коль я на свои плечи непосильную ношу взвалил, то задуманное исполнить не хватает сил.
Значит, промозглый ветер даже не заметил, как седую голову вскружил?!
Горек аромат лесной, особенно холодной и промозглой весной,
От красоты земной осталась только пустота: ни дома, ни резного крыльца,
Только невпопад сказанные в ночи слова! Вокруг кромешная мгла,
Не слышно звона топора, не видно ни огонька, только скука и больные руки,
В толк не пошли науки, сползают наземь брюки из-за одной увесистой штуки,
Страсть обречена на ночные муки, зачем беду на себя взвалил?
Себя обесчестил и к вдове зачастил, нет, не любил он,
Был в свою похоть больше влюблён, чем в женский крик и стон!
Бесшабашен он! Когда в твоих словах звучит корысть, не дано тебе любить,
Умерь собственную прыть, пусть душа горит и сердце плачет,
А читатель токует и ждёт тот исход, что судьбой назначен?
Кто робок от природы, тому нужны годы,
Чтобы извлечь из жизни горькие уроки,
Горькими покажутся те странные плоды,
Их вкус зависит от рока и проказницы-судьбы!
Увы! Былые желания давно уже мертвы,
Им не удалось прыгнуть выше головы,
Вдруг зашелестели зелёные кусты,
Никого не видно со стороны,
Только мрак и много темноты,
На земле лежат притоптанные намедни цветы!
Крепнет нравственность, когда дряхлеет плоть,
Как себя надвое расколоть, чтоб грех и святость были в радость?
Эх, дороги, пыль да туман, холода, тревоги, да степной бурьян,
Ложь и обман, дым и смог, и усталость, что валит путника с ног
И готова разжалобить до слёз! На носу старость, она как в горле кость,
Её ось прошла через грешную плоть почти что насквозь,
Как бы ни пришлось прыгать с пятки на носок,
Чтоб никто не вырвал с головы клок седых волос!
Завистники умрут, они себе без труда найдут вечный уют,
Но зависть не померкнет никогда, даже огромная узда не закроет её уста!
Кто не терял в быту рассудка? Кого не раздражала чужая шутка?
Не ведая о том, на чьё колесо мы воду льём,
Пустой бред любовью зовём, но она торчит за углом!
Лишь только тот любви достоин, кто за свою честь спокоен!
Был момент и я был ревнив и мрачен, семейными проблемами был озадачен,
Но пыл ещё не растрачен, хотя дебют в любви был не настолько неудачен,
Как могло бы со стороны кому-то показаться, нельзя в иноходи в галоп срываться,
Чтобы потом на запятках не оказаться и не прослыть ослом среди простых людей,
Но без ослиных ушей! Был бы счастлив, если бы девственницу полюбил,
Насчёт рогов был опаслив, не в меру говорлив, был смел и удачлив,
Но меры не знал, не то подумал, совсем не то вслух сказал,
И вот Фортуну в руках не удержал, мечту проспал,
Её уворовал злобный и ненавистный шакал!
Пан или пропал! Много чего грешник женщинам обещал,
Вначале угождал, потом едва ли ногами в холодном подвале не пинал!
Не зря у мужчин растёт кое-что на лбу, но они не винят себя, а обвиняют жён и судьбу,
Сочиняя легенды на ходу! Мелют чепуху, пытаясь слова уложить в поэтическую строку,
Стоит ли порядочному мужику всю ночь спать на одном и том же боку,
Неужто не ясно дураку, что лучше ударить по пивку, и быть постоянно начеку,
Чтобы рога не выросли на лбу! Бу-бу-бу! Не трогай грязными руками судьбу,
Ты с ней встретишься в раю или в аду, она предаст тебя нравственному суду!
Многие радости тебе не доступны по зубам, ты же не наглец и не хам,
Уж лучше поклоняться святым мощам, чем с горем пополам грешить по ночам!
Учёность в дураке несноснее всего, он намного тупее учителя своего,
Он знать не может доли своей, быть может, уже завтра голову сложит среди степей?
Любой порок не переступает без разрешения через порог, он стоит и спокойно ждёт,
Когда момент придёт, и он сможет служить высокой воле вопреки судьбе и доле!
Смертное тленье трогает только старшее поколение, отправляя прошлое в забвенье.
Правда ложь выводит на свет под звуки кастаньет, уходит бред с чужой тропы,
А мы не настолько глупы, чтобы раньше срока выделиться из многошумной толпы!
Всё уйдёт, жизнь пройдёт, исчезнет множество мирских забот, глядь, а ты уже не тот,
Что был вчера, с уст твоих снята увесистая узда, но ты – не чета неописуемой красоте,
Мысли в голове тоже совсем не те, они давно уже обитают в пустоте,
Шум, крик и гам везде, только пусто на скобленом столе,
Его до сих пор заботливые руки содержат в чистоте!
Прошёл немалый срок, когда Господь грешника предостерёг,
Не чураться житейских забот, и вот ты вновь угодил в водоворот страстей,
Группа пришлых людей из-за порочности своей вытолкала тебя взашей со стези своей!
Символ любви из памяти стёрт, он выброшен за борт, а утлый чёлн плещется среди высоких волн,
Вода валится клоками, ты хватаешься за удачу двумя руками, стынь между ногами,
Беспрестанно льют дожди, руки прижав к тощей груди, лично ты пытаешься дальше пройти,
Неисповедимы господние пути! Безвестность впереди, нет ни страсти, нет любви,
На ногах окровавленные волдыри, и, чем дальше, тем больше лжи и фальши,
Не гнушайся, дальше проходи! Не пугайся, только под ногами не шатайся,
Уходи с проторённого пути, прости, если что-то не так, видать по всему,
Что ты - не дурак, ты - обычный простак, поддавшийся злобе за пятак,
Не оценивший размах грядущего зла, ему на смену неразбериха в твою душу степенно вошла,
Не затронув ни сердца, ни чела! Плоть сдаёт, ей нужен почёт, хотя грехам потерян счёт!
Всему – своё время! Всему – свой срок! бери под козырёк судьбе,
Всё, что небом даровано тебе, ты обретешь в борьбе!
г. Ржищев
20 января 2020г.
19: 43