Посвящается моим родителям
Никифоровым Александру Михайловичу(1920-2009 г.г.)
и Анне Пантелеевне (1922-2003 г.г.)
«Мы все родом из детства» - фраза, впервые сказанная когда-то великим французом и так точно определившая наше происхождение - происхождение каждого поколения. Для меня она и поэтическая, и жизненная, и даже, если хотите, прагматичная. Не задумываясь о ней, мы строим свою жизнь, используя и этот совсем малый опыт, или, может наоборот, огромный, который приобретен нами в детстве. И в мыслях своих, я уверена, каждый из нас ни один раз совершал эти невероятные путешествия во времени - в свое детство.
…Воспоминания… Миллионы, миллиарды написанных и не написанных листов нашей памяти. Одним из них хочу поделиться. Не знаю, как его назвать: «Кавказская лезгинка», а может «Казачья лезгинка»? Мы живем на Северном Кавказе, и не важно, из какого уголка и какими судьбами нас сюда занесло, но это теперь наша Родина, и мы все уже от своих праотцов впитали воздух Кавказа, которым они учились дышать сотни лет назад, эти мелодии, перемешанные с украинскими, русскими, калмыцкими, кавказскими мотивами; эти танцы: гапаки и барыни, и наравне с ними – Лезгинка! У каждого – своя…
С щемящим чувством навсегда потерянного, ушедшего вместе с родителями и возвращающегося лишь кадрами-отрывками, как в старом кино, я часто вспоминаю «свою» Лезгинку. Ее танцевали мой папа и мама моей подружки –тетя Рая.
…Мы приехали с Севера в небольшой промышленный городок Невинномысск, полный легенд и рассказов о местных казаках, в начале 1955 года после папиной демобилизации (он был кадровым офицером). Папа был родом из этих мест, из старинной казачьей семьи, корнями уходившей к XYII веку. Поэтому и привез свою молодую красавицу жену-хохлушку и двоих малолетних детей на Ставрополье, где в пустынных холмах некогда богатой казачьей станицы лежали останки его большой семьи. Эта очень трагичная история, частично рассказанная, частично описанная им, хранится у нас - его детей и внуков. Но мой рассказ не об этом…
Звали подружку, как и меня – Валя (очень распространенное имя в то время), и жила она в соседнем доме с отцом и мамой. (Ее папа – дядя Леня, был крупным простодушным греком, очень любившим свою жену – тетю Раю. А тетя Рая, курносая, рыжеволосая, была всегда такая приветливая, красивая, модная. Я обожала ее).
Однажды, встретившись после сорокалетней разлуки, мы с Валей уже вместе будем вспоминать эту родную нам Лезгинку. Выход наших родителей – ее мамы и моего отца, препровождало медленное пение: «На горе стоял Шамиль, он молился Богу…», а затем папа - с ножом в зубах, рука у бровей, изображая зорко следящего за ситуацией то ли терского казака, то ли чеченца, то ли самого Шамиля, выделывал замысловатые кавказские танцевальные фигуры. Наступала очередь тети Раи, она медленно выплывала из-за стола, изогнув красиво руки, и так же красиво проплывала мимо папы. Сидящие за столом (а их было 5 дружных семей) вставали во весь рост и, отбивая такт ладошками, продолжали петь о том, какую тревогу поднял Шамиль, и как на нее ответил Атаман. Подразумеваю, что многие слова папа придумал сам (он иногда писал небольшие посвящения в стихах и нам с братом, и маме), потому что полностью я ее в таком варианте больше не слышала. Темп все нарастал, танец всё убыстрялся и полностью захватывал и самих танцующих, и поющих, и нас, детей, смотрящих с восторгом на родителей из-за занавесей (нас в комнату, где собирались взрослые, обычно не пускали).
«А не мы ли – казаки, а не мы ли терцы», - пели русские дядя Ваня и дядя Витя, грек дядя Леня и литовец дядя Миколас (мы его звали дядя Коля). Им красиво подпевали женщины (две украинки и две русские). Мамин голос выделялся в этом хоре, а у меня от гордости за родителей замирало сердце. Слова бойко звучали, повествуя о том, как казаки прогоняли «за гору чеченцев», то, наоборот «А не нас ли за рекой погнали чеченцы».
Эти слова не вызывали у нас, подсматривающих из-за занавески за взрослыми, ни чувств победителей, ни обиды на чеченцев, это для нас была как игра, где все были равны и счастливы, бегая по горам друг за другом...
Сейчас, думая о том времени, я считаю его действительно счастливым, а наше поколение – самым благополучным. Мы не знали войны, мы не пережили ужасов сталинизма, не знали голода и нищеты, хоть и не жили богато, а главное, были уверены в завтрашнем дне и в том, что все люди - братья! И все очень счастливы, потому что мы-то явно были счастливое послевоенное поколение, когда уже затянулись даже шрамы на теле родной страны, а родители нас нежили и баловали, потому что их шрамы не затянулись до их последних дней.
Давно нет уже ни моих мамы и папы, ни Валиных родителей. Но та Лезгинка звучит в наших краях, и как напоминание о тяжелых временах для наших народов, и как предупреждение для новых поколений. И вот на сайте уже зажигательно танцует молодой горец, и ты расплываешься в улыбке - Боже, как же красиво он танцует! А через день в ритме Лезгинки звучит песня В.Гогунского «Здравствуй, Кавказ!», и в этом клипе подтанцовывает ему наша внучатая племянница! А моя младшая дочь с группой единомышленников бродят по горам Северного Кавказа и восхищаются гостеприимством его народа!
Нет! Лезгинка – это не танец воинов! Это – Мир, Любовь и Счастье! Счастье, родом из детства!