Там, где волынки любимы не всеми

                Первое  действие.

  Средневековая  Шотландия. Килты , мечи , тревожный  вечер  в  горах.

Лаблоу. Темно  на  том  холме.
Уобсон. Сигнала  не  видно.
Лаблоу. Тебе  что , ничего  не  разъяснили? Какой  сигнал?
Уобсон. На  том  холме  загорится  костер , и  мы…
Лаблоу. От  счастья , как  нашедший  лягушку  безумец , запрыгаем?
Уобсон. Мертвую  лягушку?
Лаблоу. Засушенную.
Уобсон. Для  дьявольских  колдовских  ритуалов?
Лаблоу. Да  уберегут  нас  Иисус  и  святые  от  козней  сатаны  и  его  мерзких  приспешников!
Уобсон. И  не  забудем  мы  возносить  молитвы , пусть  и  негде  сейчас  нам! Вернемся  мы  в  нашу  церковь , попомни  ты , Вельзевул , мои  слова…
Лаблоу. Отойди  от  меня.
Уобсон. От  нас  обоих  отойди!
Лаблоу. Ты! Ты  от  меня  отойди. Ты  же  с  дьяволом  разговариваешь , запросто  с  ним  беседу  ведешь… вспыхнуло , кажется!
Уобсон. Огонь  на  холме  появился?
Лаблоу. Вряд  ли  костер… вспыхнул  и  через  секунду  погас?
Уобсон. Ветер  его  задул.
Лаблоу. Звезда  по  небу  пролетела  какая-нибудь…
Уобсон. А  если  костер  не  сигнал , он…
Лаблоу. Костра  на  холме  нет.
Уобсон. Мы  ждем , что  он  будет. Молимся  за  это!
Лаблоу. Не  верю  я  твоим  молитвам… костер  оповестит  нас  о  том , что  английский  отряд   разбит  кланом  Дэйров.
Уобсон. А  я  что  говорил? Сигнал  нам  возвращаться  в  наши  покинутые  дома. Костер  в  ночи  запылает , и  утром  мы  спускаться  начнем.
Лаблоу. Кто  тебе  сказал?
Уобсон. Нас  англичане  в  горы  загнали. Чего  нам  в  горах  отсиживаться , когда  англичане  на  поле  битвы  полягут?
Лаблоу. Не  твоего  ума  дела  чего  мы  и  как. Слава  Богу , в  нашем  клане  головы  посветлее  твоей  остались – найдется  кому  все  осмыслить  и  решить. Какой  бы  яркостью  костер  темноту  ни  прорезал , без  обдумывания  мы  вниз  не  попремся.
Уобсон. А  я  бы  пошел. Заскучал  я  по  родимой  долине , по  реке , блестящие  воды  несущей…
Лаблоу. В  солнечную  погоду  она  поблескивает.
Уобсон. Глазам  больно  от  красоты!
Лаблоу. Капли  по  ней  долбят , вся  щербатая  она  из-за  них… солнце  для  нас  праздник.
Уобсон. Большой! 
Лаблоу. Заливаемые  дождем  дома , посевы… ходим  такие  грязные , что  от  свиней  не  отличишь… ты  об  этом  скучаешь?
Уобсон. Вдали  от  дома  приятные  воспоминания  у  меня  пробуждаются. Солнце  пробивается  сквозь  тучи , детишки  показывают  на  него  пальчиками  и  чудесным  образом  оживают…
Лаблоу. Дети  у  нас  хмурые.
Уобсон. Медлительные , полумертвые  на  первый  взгляд… но  они  вырастут.
Лаблоу. Если  не  помрут.
Уобсон. Вырастут  и  погонят  англичан  с  земли , нашими  предками  нам  дарованной! Не  надейся , Вельзевул , не  сохранят  англичане  здесь  свою  власть…
Лаблоу. Да  чего  ты  с  ним , как  с  соседом-лавочником  разговариваешь?! Что  за  близкие  отношения?
Уобсон. С  лавочником  Киннинминтом  я  не  дружил…
Лаблоу. Мне  не  рассказывай. До  кражи  у  него  рулона  шерсти  приятелями  вы  были  прекрасными. Я  на  тебя  не  указываю. Не  говорю , что  ты  рулон  спер.
Уобсон. Меня  оправдали. Крики  лавочника  ему  не  помогли.
Лаблоу. Он  вышел  проверить  лошадь , и  с  его  товарами  ты  был  наедине.
Уобсон. Естественно , он  кричит , что  я  стащил!
Лаблоу. С  рулоном  на  плече  тебя  бы  увидели.
Уобсон. Любого  бы  увидели.
Лаблоу. У  Киннинминта  пропал  рулон , а  вора  никто  не  видел. Не  пропал  у  него  рулон?
Уобсон. Он  страшился , что  лошадь  у  него  уведут. Ежечасно  выбегал  посмотреть , на  месте  ли  она  до  сих  пор.
Лаблоу. Конокрадов  из  брендфордской  пустоши  у  нас  давно  четвертовали.
Уобсон. Нечастым  развлекательным  зрелищем  малышей  и  женщин  побаловали. Но  лошадей  у  нас  уводят.
Лаблоу. У  кого , у  нас?
Уобсон. Ты  его  не  знаешь. Он  в  кокбернской  роще  тайно  живет.
Лаблоу. На  землях  клана  тайком  селиться  запрещено. Когда  мы  пошли  в  горы , он  с  нами  пошел?
Уобсон. Он  попозже  поднимется.
Лаблоу. И  как  он  главе  клана  представится? Посторонним  же  неизвестно , где  мы  от  англичан  укрываемся.
Уобсон. Могу  ли  я  тебе  довериться , не  могу…
Лаблоу. Ты  ему  все  выдал?
Уобсон. Он  не  англичанин.
Лаблоу. Англичанин  в  нашей  роще , ха-ха , его  бы  не  то  что  люди , звери  бы  тут  же  загрызли!
Уобсон. Он  из  Портсмута.
Лаблоу. Английского  Портсмута?
Уобсон. Приехал  к  нам  на  лошади , и  ее  у  него  украли.
Лаблоу. Хоть  бы  штаны  с  него , напившегося , сняли , мне  дела  нет. Зашел  к  Киннинминту  за  едой  и  про  лошадь  ему  поведал?
Уобсон. Лавочник  немедленно  забеспокоился. Лошадь  дрянная, от  слабого  ветерка  качается , а  волнуется  он  за  нее.
Лаблоу. Он  и  кособокую  жену  любит. Расскажи  мне  про  того  чужака , а  я  тебе  про  меня  и  жену  лавочника  шепну.
Уобсон. У  тебя  с  ней…
Лаблоу. Сначала  твой  рассказ!
Уобсон. Я  в  национальностях , помимо  нас  и  англичан , не  слишком  разбираюсь , но  азиата  от  европейца  отличу. Глаза  у  них  более  узкие. На  кого  они  между  собой  делятся , я  не  знаю – для  меня  он  азиат  и  азиат. Он  на  земле  валялся , когда  я  свои  ловушки  проверял. Не  попалось  в  них  ничего  жирного…
Лаблоу. А  каким  он  валялся , раненым?
Уобсон. Он  храпел  и  сквозь  сон  про  обвисшие  паруса  бормотал.
Лаблоу. Моряк?
Уобсон. Я  без  расспросов  на  цыпочках  проскользнуть  постарался. Мне  бы  подальше  от  него  пройти , не  заглядывать  ему  в  лицо , чтобы  узнать , что  он  за  создание…я  прошел  к  нему  впритык , и  он  схватил  меня  за  ногу. Он  лежал  на  боку, половину  лица  ладонь  прикрывала… от  дневного  света  закрылся.
Лаблоу. Ночь  азиатам  роднее!
Уобсон. Подремать  захотел , к  чему  ему  свет… меня  учуял. Стремительно  повернулся  и  за  ногу. У  меня  при  себе  был  кинжал.
Лаблоу. Зарезал  бы  безбожника!
Уобсон. Я  в  оторопи  стоял. Азиат  держит  меня  за  ногу , такого  я  раньше  не  испытывал… весь  обмяк , странные  мысли  голову  захватили…
Лаблоу. Подумал , что  кандалы  у  тебя  на  ноге? В  лапах  у  англичан , тебе  показалось , находишься? 
Уобсон. Нарисовалась  у  меня  ручка  женская… из  травки  я  встал , а  милейшая  девушка  меня  не  отпускает , не  уходи , говорит… и  за  ногу  прихватывает. Не  желает  нашего  расставания  допустить.
Лаблоу. Славная  фантазия.
Уобсон. Истинная  правда  вообще-то.
Лаблоу. Невеста  у  тебя  была  лишь  одна.
Уобсон. Кэйтрайона  Макфален  на  меня  до  свадьбы  и  взглянуть  боялась , куда  ей  за  ногу  меня  хватать. В  росистых  травах  не  с  ней  я  полеживал…
Лаблоу. В  росистых?
Уобсон. В  шесть  утра  она  уже  выступила. Ночь  напролет  пробродили , а  утром  легли… промокли , конечно. Я  не  простудился , а  о  девушке  не  скажу , не  виделись  мы  с  ней  больше… про  жену  Киннинминта  ты  собираешься  мне  рассказывать?
Лаблоу. Да  что  жена , ко  мне  пришла  и  ушла… похлебку  Киннинминту  варить. У  нас  в  разговоре  неизвестная  молоденькая  девушка  появилась , а  он  про  скособоченную  жену  лавочника  меня  спрашивает! Говори  мне  про  девушку , все , что  про  нее  знаешь , вываливай. Кто  она?
Уобсон. Изгнанница. Из  клана  Фуллартонов  ее  за  поведение , недостойное  христианки , изгнали.
Лаблоу. Злую  порчу  на  людей  наводила?
Уобсон. Клан  Фуллартонов  порчей  не  испугать. Они  испокон  веков  выглядят  словно  чумой  болеют. У  этой  девушки  с  ними  ничего  общего – бодренькая , красивенькая… неприкаянной  бродяжкой  ее  сделало  то , что  мужчинами  она  слишком  интересуется.
Лаблоу. Не  любят  в  наших  кланах  распущенных…
Уобсон. На  костре  сжечь  могли. 
Лаблоу. Везучая! Нет  там , напротив , костра , довольно  нам , наверно , смотреть.
Уобсон. Ты  смотришь  на  холм , а  я  на  небо.
Лаблоу. Наше  задание – не  на  звезды  пялится. Не  загорелся  ли  костер , во  все  глаза  смотреть.
Уобсон. Для  столь  простого  задания  вполне  достаточно  твоих  глаз. Они  у  тебя  карие?
Лаблоу. Зеленоглазый  я  в  мать.
Уобсон. Карие  у  тебя.
Лаблоу. Тут  темно! Настоящий  цвет  глаз  в  темноте  не  определишь.
Уобсон. Сейчас  я  ветку  зажгу  и  к  твоим  глазам  поднесу… помоги  мне  найти  ветку. 
Лаблоу. Чтобы  ты  огнем  глаза  мне  выжег?
Уобсон. У  меня  никаких  намерений  тебя  ослеплять. Как  я  перед  нашим  вождем  оправдаюсь?
Лаблоу. Случайность , скажешь , произошла. Цвет  глаз  определяли  и  расстояние  не  рассчитали. С  веткой  подойдешь – я  из  руки  у  тебя  ее  выбью.
Уобсон. Сначала  ее  нужно  найти. Чем  без  дела  стоять , помог  бы  мне  что  ли.
Лаблоу. Я  бы  скорее  помог  британскому  колдуну  Уилли  Битту  чуму  на  всю  Шотландию  наслать!
Уобсон. Что , извини , тобой  только  что  было  сказано?
Лаблоу. Неосознанно  я , от  крови  закипевшей…
Уобсон. В  голове  закипевшей?
Лаблоу. Она  закипела , и  мозги  сварились , иначе  с  чего  бы  я  такое  родному  народу… я  упомянул  Уилли  Битта , но  с  этой  стороны  несчастье  к  нашему  народу  не  придет. Уилли  Битт – колдун  из  сказок.
Уобсон. Из  жутких  сказок!
Лаблоу. Ребенок  перед  сном  услышит  и  ночь  без  сна… приказал  деревьям  выдраться  из  земли , лететь  в  Шотландию , прошибать  крыши  хижин…
Уобсон. Сикомор  воткнется  в  пол. Пустит  корни.
Лаблоу. Превратится  в  многорукого  великана…
Уобсон. И  он , по-твоему , должен  нас  убивать?
Лаблоу. А  что , не  должен?
Уобсон. Жизнь  ему  через  корни  наша  земля  дала. Он  наполнен  соками , идущими  от  костей  наших  предков. Не  может  он  шотландцев  кончать! 
Лаблоу. От  колдовства  мозги  у  него  набекрень… как  у  меня… человек!
Уобсон. Он  в  килте , он  наш.
Лаблоу. А  коварное  переодевание?
Уобсон. Кого? Одинокого  англичанина?
Лаблоу. Ему  в  низине  горло  себе  перерезать. К  чему  карабкаться  в  горы , где  его  неизбежно  то  же  самое  ждет. Лиль  Макхун!
Уобсон. От  трех  братьев  не  отличишь , но  это  Лиль.
Лаблоу. О  братьях  с  ним  не  заговаривай…
Уобсон. Храни , Лиль , тебя  Христос!
Макхун. Здравствуйте , шотландцы , я  с  земли , а  за  мной  Христос  с  небес  вас, настоящих  христиан , приветствует. 
Лаблоу. Тебя  за  нами  послали? Думают , костер  увидели  и  назад  не  заспешили , очарованно  стоим  и  пламенем  любуемся?
Макхун. Мешающее  делу  слабоумие  у  вас  прежде , кажется , не  проявлялось. Костра  не  было?
Лаблоу. Загорелся , погас , и  мы  не  пошли , а  остались?
Макхун. Минутный  костер  ни  о  чем  нам  не  скажет. Его  разжигали  не  для  нас. Собирали  хворост , все  унести  не  смогли , остатки , чтобы  никому  не  достались , сожгли. Тот  холм  принадлежит  клану  Коллентайнов , а  в  нем  полно  людей , лишь  о  себе  думающих. Наш  костер  должен  гореть  весьма  долго , чтобы  мы  уверились , что  он  наш. Только  в  случае  продолжительно  горения  нашим  мы  его  посчитаем. Кто-нибудь  из  наших  вам  тут  не  попадался?
Уобсон. Лиса  дорогу  перебежала.
Макхун. Вы  же  поняли , что  я  о  человеческих  особях  вас  спрашиваю.
Уобсон. Мы  бы  сказали , попадись  нам  кто подозрительный. Вернулись  бы  и  доложили.
Макхун. Вы  мне  обязаны  сказать.
Лаблоу. Не  придумывай. Ответ  нам  перед  высшими  членами  клана  держать. Не  перед  тобой , праздно  шляющимся.
Макхун. Устаревшее  у  вас , нелюбезных , обо  мне  представление. Я  возложенный  на  меня  обход  местности  совершаю!
Уобсон. Повысили  тебя…
Макхун. Доверие  завоевать – не  беззащитного  калеку  задушить. Задача  другого  порядка.
Лаблоу. Тебе , думаю , нечто  невиданное  сделать  потребовалось. Ваша  семья  на  такое  счету , что  снова  войти  в  доверие  ужас , как  тяжело. Тебя  пошлют  в  дозор , а  ты  с  кем-нибудь  беспричинно  схватишься…
Уобсон. Мне  телега  на  ногу  наедет – я  выругаюсь  и , хромая , пойду , а  ты  возчика  мечом  рубанешь.
Лаблоу. Не  нужна  ему  телега , чтобы  голову  потерять. За  косой  взгляд  пришить  попытается.
Уобсон. Семья-то  у  него  какая…
Лаблоу. Когда  говорят  о  дурной  крови , о  его  семье  у  меня  сразу  мысль.
Макхун. Специально  мне  кровь  будоражите?! Завести  хотите?
Лаблоу. Мы  следим  за  тем  холмом. Нас  нельзя  трогать.
Уобсон. Уходить  от  поединка – бесчестие. Намерен  со  мной  сцепиться – я  готов.
Макхун. Да  мне  же  тогда  конец!
Уобсон. Вполне  возможно. Мечом  я  владею  так , что  наши  все  повидавшие  старейшины  от  восхищения  языками  цокали.
Макхун. Тебя  я  легко  прикончу , не  соперник  ты  мне  с  твоей  бабьей  техникой…
Уобсон. Бабья  техника?! А  в  чем  она  у  меня  бабья? Отвечай  быстрей , пока  я  на  тебя  не  накинулся!
Макхун. Я  своей  жене  Гэвине  меч  побаловаться  давал. Она  им  махала , выпады  мне  на  потеху  показывала… манера , как  у  тебя. Вылитая.
Уобсон. Я  выжил  в  четырех  сражениях…
Макхун. Огинвил  из  клана  Драммондов  в  двадцати  девяти  сумел  уцелеть. А  он  боец  он  паршивей  тебя. В  бой  иди  за  сильным! Он  упадет – отскакивай  и  за  следующими  сильным  вставай. Надежным  средством  не  кажется , но  Огинвил  эту  тактику  применял  и  до  сих  пор , насколько  я  знаю , не  в  могиле  лежит , а  костями  на  ярмарочных  танцах  гремит.
Лаблоу. С  кланом  Драммондов  у  нас  вражда.
Уобсон. Кровавый  след  с  давних  пор  тянется.
Макхун. Забыть  пора!
Лаблоу. Иисусом  Христом , да  пребудет  он   навек  в  наших  чистых  сердцах , ты  заделался? Они  Маккинкейлу  обе  руки  отрубили  и  в  постель  к  невыносимой  блуднице  кинули , а  ты  простить  их  решил?!
 Макхун. Блудница  была  малолетней  сестрой  их  вождя.
Лаблоу. Погрязшая  в  пороках  дщерь  сатанинская!
Макхун. До  знакомства  с  Маккинкейлом  она  была  непорочна , как  Дева  Мария. Маккинкейл  ее  совратил  и  жениться  на  ней  отказался. Ему  предлагали.
Уобсон. Не  готов  был  человек  к  браку , не  созрел  еще  для  этого  таинства…
Макхун. Себя  и  девчонку  поэтому  погубил. Ее , правда , не  убили – отослали  куда-то. И  он  бы  жизнь  сохранил , но  с  выполнением  условия  не  справился.
Уобсон. Прилюдно  любовный  акт  совершить  мало  кто  способен. Возбуждение  волнением  напрочь  сбивается.
Лаблоу. И  рукой  себе  не  поможешь.
Уобсон. Нет  у  тебя  рук…
Лаблоу. Дико  сложное  задание!
Макхун. Приговоренному  к  смерти  легкое , знаешь  ли , не  положено. Овцу  за  полтора  часа  обстриги , и  жизнь  тебе  мы  даруем. Соответствие  должно  быть. Если  провинность  ужасна , то  и  избавление  от  наказания  для  тебя  не  легкодостижимо , а  труднодоступно.
Лаблоу. Девчонка  сама  на  него  набросилась…
Макхун. Мы  считаем  так. Люди  клана  Драммондов  считают  иначе.
Уобсон. Руки  отрубили , ладно , особого  зверства  нет , но  отпустили  бы  его  с  отрубленными , не  лишали  бы  жизни. Наш  клан  бы  о  нем  позаботился , занятие  бы  ему  подобрал. С  голоду  на  родной  земле  бы  не  умер!
Макхун. Безрукого  бы  у  нас  не  обидели.
Уобсон. Никто  и  никогда!
Макхун. А  безногому  Грэхэйму  у  нас  достается  сполна…
Уобсон. Наглейшим  тип  твой  Грэхэйм. Денежного  содержания  от  старейшин  потребовал!
Лаблоу. Цвета  нашего  клана  не  чтит. 
Уобсон. Синий  на  коричневом!
Лаблоу. С  уверенностью  в  бой  под  знаменем  нашим!
Макхун. Чужая  лошадь  потопчет , ноги  переломает , и  тебе  их  оттяпают…
Уобсон. Нельзя  было  оставить. Лекарь  Пэдрэйг  сказал , что  если  его  ноги  ампутации  не  подвергнуть , все  тело  умрет.
Лаблоу. Посоветоваться  бы  Пэдрэйгу  с  кем-нибудь…
Уобсон. С  кем? Кто  помимо  Пэдрэйга  в  медицинском  науке  у  нас  смыслит?
Лаблоу. Пэдрэйгу  девяносто  два  года.
Уобсон. Колоссальный  опыт  он  успел  накопить! В  мирных  болезнях  он  несилен , а  в  боевых  ранах , как  величайший  эскулап , разбирается. На  его  веку  частенько  мы  в  бой  ходили. Под  нашими  цветами  сине-коричневыми! Вы , шотландцы , цените  момент. Не  во  всяком  клане  собственный  лекарь  имеется – Пэдрэйг  скоро  помрет , и  не  будет  подле  нас  человеческого  существа , чьи  руки  нас , израненных , умело  подлатают.
Макхун. Пэдрэйгу  девяносто  семь.
Уобсон. Всего  пять  сбавь  и  истинную  цифру  получишь. Пэдрэйгу  девяносто  два , в  церковных  записях  посмотри.
Макхун. Мне  он  не  далее , чем  вчера , заявил , что  ему  девяносто  семь.
Уобсон. И  ты  его  не  поправил? Всему  клану  известно , что  лекарь  Пэдрэйг  у  нас  девяностодвухлетний. Если  прибавляет , из  ума , вероятно , выжил.
Макхун. Плотью  он  еще  крепкий. По  его  словам , врачевать  даже  не  думает  заканчивать.
Уобсон. Слава  Иисусу  Христу! Туго  без  лекаря  нам  придется.
Макхун. Кто-то  жизнь  потеряет , кто-то  сохранит… за  десять  лет  лекарь  Пэдрэйг  никого  на  ноги  не  поставил.
Уобсон. Раненые  вставали  и  шли! Он  от  них  смерть  отогнал , неправильно  в  признании  его  заслуг  ему  отказывать. Фрэнсис  Дугэл  у  него  на  столе  не  скончался!
Лаблоу. Бодрейшим  на  свете  шотландцем  ходит , головой , как  ретивый  жеребец , трясет…
Уобсон. Наложенная  на  голову  повязка  кровь  не  остановила...
Лаблоу. Обильно  она  лилась. Лилась  в  бою , в  лазарете  на  пол  лилась…
Уобсон. Ты  не  видел!
Лаблоу. Не  видел.
Уобсон. А  я  его  за  руку  держал , когда  лекарь  Пэдрэйг  за  него  принялся. Отпустить  его  руку  мне  Пэдрэйг  приказал…
Макхун. Ни  к  чему  мужчину  за  руку  держать , не  девушку  же  держишь…
Лаблоу. В  лазарете  можно.
Уобсон. Для  поддержки  в  нем  многое  допустимо. Рядом  с  Фрэнсисом  Дугелом  жирный  Маккендри  кончался. Черты  лица  у  Маккендри  крупные , дыра  в  щеке  широчайшая… ладонью  я  ее  зажимал. Мужская  рука  на  мужской  щеке  где , кроме  лазарета , кривотолков  не  вызовет? Он  бредил , щедрой  на  ласки  Имхерой  меня  в  бреду  называл.
Макхун. В  первом  же  бою  он  погиб.
Лаблоу. Когда  тебе  за  пятьдесят  и  ты  впервые  вступаешь  в  бой…
Уобсон. Погиб  он  все-таки  воином. Лекарь  Пэдрэйг  на  него  взглянул  и  отошел , а  Фрэнсисом  Дугелом  он  занялся , подлатал , и  жизнь  в  нем  ключом. Имеющих  шансы  лечи , а  обреченных  Христу  оставляй. Отныне  вечная  жизнь  их  удел. А  мы  здесь , Фрэнсис  с  нами… количество  вытекающей  крови  от  повязки  меньше  не  становилось – голова  обмотана , но  кровь  рекой. Лекарь  злился , повязку  сдирал  и  снова  вязал… наконец  заявил  о  необходимости  сотрясения. Ситуация  в  голове  поменяется , мозг  встряхнется  и  скажет  кровотечению  стоп , рукояткой  меча  лекарь  Фрэнсиса  бил. Медицину  я  не  изучал , со  знанием  дела  творящему  такое  лекарю  мне  не  возразить…
Макхун. Во  что  превратился  Фрэнсис  Дугел  вам , шотландцы , известно.
Лаблоу. Он…
Макхун. Свихнулся  он.
Уобсон. По  черепу , где  не  надо , настучишь , и  ум  из  человека  долой? Так  просто?
Макхун. Похоже , не  сложнее. Я  головой  об  камень  с  лошади  падал. Но  я  соображаю  больше , чем  шмель.
Лаблоу. Ты  своих  братьев  прикончил.
Макхун. Всего  двоих.
Лаблоу. Не  троих , да… 
Макхун. Айлена  умирающий  Каллун  убил. Когда  тот  над   ним , лежащим , завис , вогнал  нож  ему  между  ног. Разругались  мы , разъярились  не  по-христиански… неудавшаяся   попытка  внести  мир.
Уобсон. Ты  предпринял? 
Макхун. Воробушек  в  дом  залетел. Мы  на  него  засмотрелись , сердца  вроде  бы  начали  остывать… хлебными  крошками  его  бы  покормили , задержись  он , а  не  к  чертям  улети. Он  прочь , и  мы  с  удвоенной  яростью… ни  с  кем  из  вас  не  могу  я  на  поединок  выйти. Недовольство  из-за  убитых  братьев , кажется , поутихло , но  новых  жертв  клан  мне  не  простит!
Уобсон. Наш  вождь  слов  на  ветер  не  бросает.
Макхун. Про  мою  возможную  кару  он  мне  ничего  не  говорил.
Лаблоу. Казнит  он  тебя.
Макхун. А  свою  жену? Что  о  ней  думаешь , вернется  она  к  вождю?
Лаблоу. Любовь  у  них  была  сильная…
Макхун. Ты  уверен?
Лаблоу. Трава  зеленая.
Макхун. Зеленая.
Лаблоу. Не  всегда  трава  зелена.            



                Второе  действие.

    Брошенное  поселение  клана  Мактуганов. Здесь  только  Давина  и  Туань.

Туань. Спасением  для  меня  станет  твоя  любовь.
Давина. Я  тебя  очень  люблю.
Туань. Любовь  пришла , и  я  спасаюсь , но  буду  ли  спасаться  дальше? Твоя  любовь  прекратится , и  сомкнется  надо  мной  океан…
Давина. Ты  слишком  много  времени  провел  в  плаваниях.
Туань. Я  и  на  суше  немало  прожил.
Давина. У  тебя  все  мысли  о  море. Здесь  тебе  тонуть  негде , но  ты  представляешь , что  плывешь , под  огромную  волну  попадаешь…
Туань. Я  видел  волны  размером  с  собор. Слева  такая  волна , а  справа  абордажные  крючья  набрасывают.
Давина. Пираты? Туань. Флотилия  Сухого  Хун  Ю…
Давина. Ты  же  сам  пират. Пираты  на  пиратов  нападали? Туань. По  морю  рыскаешь , а  оно  пустое. Кто-то  плывет , по  флагу  понимаешь – страшные  люди… почему  бы  удачу  не  попытать. Они  награбили , а  у  нас  у  трюме  темнота , золотого  блеска  от  монет  и  слитков  не  видно… надо  отобрать. Воткнуть  саблю  в  тело  человека  тем  же , что  и  мы , промышляющим. На  корабли  Сухого  Хун  Ю  мы  бы  не  набросили , а  они  на  нас  решились. До  рассвета  сражение  шло.
Давина. Ночь  напролет  сражались?
Туань. Или  они  нас  полностью  перебьют , или  мы  их. Захочешь  сдаться – не  возьмут  тебя  в  плен. Жизнь  дорога – сражайся , пока  чувствуешь  силы – ее  не  отдавай , а  перестанешь  чувствовать – на  дикость  отчаяния  полагайся. Меня , совершенно  обессиленного , она  не  подводила , всякий  раз  позволяла  врага  одолеть.
Давина. Мне  не  выпало  насладиться  зрелищем  тебя  с  саблей  в  руке.
Туань. Ваш  корабль  мы  захватили  без  боя.
Давина. Отец  у  меня  торговец , куда  ему  с  пиратами  драться. Я  думала , что  как  женщина , я  пропала.
Туань. В  рабство  тебя  продадим?
Давина. Это  мне  давало  надежду. Купивший  меня  мужчина  мне , возможно , понравится , отдаваться  ему  без  отвращения  буду… перед  собой  я  видела  вас. Похотливо  смотревших  на  меня  азиатских  пиратов. Мой  разум  мне  говорил , что  от  насилия  меня  ничто  не  убережет.
Туань. Разумом  ты  смирилась , а  душа  уповала  на  Христа.
Давина. Я  не  молилась. Привлеку  его  внимание , он  взглянет  вниз  и  ужаснется , что  со  мной  вытворяют… зачем  Господа  Бога  расстраивать?
Туань. Вы  считаете , что  он  вмешивается , влияет  на  вашу  жизнь…
Давина. Отец  меня  учил  на  себе  полагаться. Отправляясь  в  то  плавание  далеко  на  юг , помощи  у  Бога  он  против  обыкновения  попросил… божьего  гласа  ты  не  слышал? Оставить  нас  в  покое  внеземной  голос  тебе  не  приказал?
Туань. Лишь  ветер  в  ушах  свистел , когда  мы  к  вам  подплывали. Тебя  я  защитил , а  добро  твоего  отца  растащили , не  смог  я  помешать…
Давина. Мешать  своим  бандитам  ты  не  собирался.
Туань. Я – капитан , а  капитан  у  нас , что  английский  король – стократно  подумает  прежде , чем  на  лордов  ограничения  наложить. Меня  над  собой  они  терпят , но  терпение  у  них  быстро  закончится , если  поперек  им  пойду. Чего  твой  отец  сам  поплыл? Торговцы  снаряжают , посылают , сидят  и  вестей  на  берегу  ждут.
Давина. Ощутить  морской  простор  ему  вздумалось. Меня  с  собой  прихватил , поскольку  боялся , что  без  его  присмотра  разгульно  я  вести  себя  стану.
Туань. Мужчин  до  своего  тела  допускать?
Давина. До  тебя  мужчины  у  меня  были.
Туань. Я  знаю.
Давина. Женщина  на  корабле  к  несчастью , но  дочь , гуляющая  со  всеми  подряд – позор , перевешивающий  что  угодно.
Туань. Кроме  встречи  с  пиратами , наверное.
Давина. Ее  он  надеялся  избежать. Я , естественно , не  со  всеми – лишь  в  его  воображении  окончательно  падшей  являлась. Он  уплывет , и  я  еще  глубже , начну  за  деньги  себя  продавать… он  увидел  меня  целующейся. В  волосы  мне  вцепился.
Туань. Посередине  поцелуя?
Давина. Мне  было  семнадцать  лет.
Туань. На  Востоке  очень-очень  взрослая  женщина.
Давина. У  вас  и  в  двенадцать  замуж  выдают…
Туань. В  девять.
Давина. Господи , какие  бедняжки…
Туань. Выйти  замуж  для  женщины  величайшее  счастье.
Давина. Для  девятилетней?
Туань. Если  тебе  будет  легче , я  на  одиннадцатилетней  женился. Чтобы  тебе  совсем  легко  стало , напомню , что  она  давно  умерла. Я  свободен.
Давина. Рада  за  нас  двоих… мне  было  семнадцать , а  моему  кавалеру  тридцать  два. Солидный  мужчина  с  широкими  плечами  и  высоким  положением  в  обществе. Отец  нас  целующимися  застал , но  вмешиваться  побоялся , отложил  нравоучительную  трепку  до  момента , когда  наедине  мы  остались. Чего  он , скажи  мне , испугался?
Туань. Наскакивать  на  знатного  вельможу  нигде  не  принято. У  нас  за  это  смерть.
Давина. Родовитостью  мой  отец  ему  не  уступал.
Туань. Он  из  здешнего  клана , да…
Давина. Из  клана  Мактуганов. Из  младшей  ветви. Не  уехал  бы  в  Эдинбург – в  совете  старейшин  бы  здесь  заседал.
Туань. Он  получил  образование , торговую  фирму  открыл… к  его  удаче  отдалился  от  людей  диких.
Давина. Не  диких…
Туань. Полудиких?
Давина. В  клане  есть  лекарь , некоторые  другие  просвещенные  члены , счет  знающих  грамоту  на  десятки  идет. Эх , Эйнсли  Бакпруган  падучая  доконала , а  не  то  целых  две  грамотных  женщины  у  нас  было. Я  о  тех , кто  тут – раскиданных  по  свету  в  подсчет  не  включаю. Я  до  двадцати  пяти  лет  даже  не  догадывалась , что  я  из  клана  Мактуганов. 
Туань. Вы , шотландцы , все  к  какому-нибудь  клану  принадлежите.
Давина. Отец  не  говорил , к  какому. В  оторванности  об  устаревших , по  его  мнению ,  установлений   меня  растил.   
Туань. Когда  возникла  нужда , о  клане  он  вспомнил.
Давина. Не  по  нужде , а  по  придури…
Туань. Не  оскорбляй  отца. Нам  с  тобой  жизнь  усложнил , но  его  вела  любовь  к  дочери.
Давина. Выдать  меня  за  человека , который  при  встрече  мне  ужасно  не  понравился , мог  лишь  безумно  любящий  отец!
Туань. Он  соблюдал  устои. Разве  придурь  традициям  следовать?
Давина. Абсолютная  придурь.
Туань. Крепкая  связь  со  своей  страной , деревней , семьей – вещь  очень  восточная. В  этом  вы , шотландцы , крайне  на  нас  похожи.
Давина. Словно  с  Китаем  граничим…
Туань. Я  не  из  Китая.
Давина. А  я  шотландка , но  на  традиции  мне  плевать! Как  же  изумительно  на  том  райском  островке  мы  с  тобой  жили…
Туань. В  плохое  место  я  бы  тебя  не  увез.
Давина. Вода  теплейшая , в  ветвях  ярчайшие  певчие  птицы…
Туань. И  много  близости.
Давина. Ты  был  ненасытен , и  я  от  тебя  не  отбивалась , покорялась  тебе… Туань. Я  ненасытен  был?
Давина. Сойдемся  на  том , что  ненасытность  была  у  нас  общей. К  нам  приплывали  твои  друзья , провизию  на  кораблике  привозили…
Туань. Не  на  кораблике , а  на  серьезном  корабле. Восемь  пушек  на  нем. Довольно  дальнобойных.
Давина. С  английскими  фрегатами  не  сравнить…
Туань. Не  умеешь  гордиться  той  малостью , что  твоя , разочарование  безысходно  у  тебя  в  сердце  поселится. Рыбу  на  острове  выпотрошишь , пожаришь…
Давина. Она  надоедала.
Туань. Мои  люди  приплывали  и  разнообразие  нам  к  столу.
Давина. Однообразное  разнообразие.
Туань. Приелся  тебе  наш  остров , потянуло  тебя  в  родные  края…
Давина. Дни  с  тобой  тянулись  незаметно , но  ты  регулярно  на  промысел  отбывал. Не  изменил  себе  из-за  меня.
Туань. Я  капитан  судна , отнюдь  не  мешки  с  мукой  перевозящего. Команда  рвалась  заняться  делом. Не  мог  я  им  все  время  отказывать.
Давина. Ты  бы  знал , как  в  твое  отсутствие  я  изводилась…
Туань. Запад  и  Восток  здесь  не  расходятся. Каждая  влюбленная  женщина  за  своего  мужчину  переживает.
Давина. Охотник  идет  в  лес , где  кабаны…
Туань. Жестокие  животные.
Давина. Пират  выходит  в  море , где  рыщут  могучие  военные  корабли…
Туань. Пострашнее  кабанов  они  будут.
Давина. Душа  у  меня  была  не  на  месте! Не  вернешься , и  как  мне  жить? Рыбу  на  удочку  ловить?
Туань. Я  ловил  сетью…
Давина. Но  я-то  сетью  не  умею! И  я  скорее  не  о  выживании , возможная  утрата  любимого  меня  мучила. Я  проснусь , и  тебя  нет. Не  рядом  со  мной  нет , а  нет  на  свете! Твои  подельники , чтобы  я  впустую  не  ждала , приплыли  и  сообщили , что  ты  погиб.
Туань. Они  способны  соврать.
Давина. Я  им  всегда  не  доверяла.
Туань. Ты  умная  женщина. Различаешь  людей  и  змей. К  змеям  мы  относимся  лучше  европейцев , в  вареном  виде  они  неплохи. Змею  не  ругай. Она  тебя  жалит , но  перед  этим  язычком  тебя  не  лижет. А  мои  люди  мне  кланяются , полагающуюся  мне  долю  добычи  не  оспаривают ,  наивность  юной  девушки  умиляет , а  наивность  капитана  пиратского  судна  его  убивает. Он  расслабляется  и  берет  в  команду  моряка , управляющего  кораблем  не  хуже  него. В  бою  допускает  до  штурвала , позволяет  остальным  наблюдать , сколь  искусно  тот  маневрирует…из  награбленного  капитану  отходит  четверть. По  уговору  с  бунтовщиками  новый  капитан  за  одну  восьмую  в  следующий  морской  поход  их  поведет.
Давина. По-твоему  получается , что  в  команду  безмозглых  и  криворуких  следует  набирать.
Туань. Саблей  ты  маши  сколь  угодно  прекрасно , но  толково  водить  корабль  тебе  ни  к  чему. Замечу , что  путь  по  звездам  ты  можешь  читать – на  ближайшей  стоянке  ссажу  тебя  безвозвратно.
Давина. До  нашего  острова  они  без  тебя  доплывали.
Туань. Они  же  не  козлопасы , а  моряки , в  чем-то  худо-бедно  смыслят. В  шотландскую  бухту  они  бы  тебя  не  доставили , сложновато  было  бы  для  них. Я  тебя  сквозь  опасности  провел  и  под  покровом  ночи  на  твоей  земле  высадил…
Давина. Вскоре  я  пожалела.
Туань. Я  это  предполагал.
Давина. Ты  меня  не  отговаривал!
Туань. Желание , вбившееся  в  женскую  голову , логичными  речами  не  выбьешь.
Давина. Повлекло  меня  неодолимо , душа  потащила  домой , отца  захотелось  проведать  и  прохладный  воздух  вдохнуть… думала , в  городе  с  отцом  поживем , а  ты  на  той  же  улице  угол  снимешь , когда  вздумается , видеться  будем - я  к  тебе  приду  и  нашей  страсти  мы  предадимся…
Туань. Страсти , с  моей  стороны  не  угасшей.
Давина. В  любовной  близости  ты  очень  крепкий  мужчина.
Туань. Приятно  слышать. Приятнее , чем  обычное  по  отношению  ко  мне – пират , морской  зверь , ненасытный  кровопийца  Туань…
Давина. Ты , Туань , самый  милый  и  любимый.
Туань. Я  пустил  на  дно  великое  множество  кораблей.
Давина. А  скольких  людей  погубил.
Туань. Я  не  горжусь. И  ты  гордиться  мною  не  можешь.
Давина. Я  тебя  люблю. Если  тебя  в  ад  кто  потащит , вцеплюсь  и  постараюсь  не  выпустить.
Туань. За  твою  огромную  любовь  от  ада  мне , надеюсь , избавление… в  Эдинбург  ты  приехала  со  мной , а  из  Эдинбурга  уехала  без  меня. Меня  даже  не  оповестила.
Давина. Возчик  со  всего  замаха  коней  стеганул. Из  проносящейся  кареты  мне  надо  было  тебе  крикнуть? Отца  мой  приезд  ошарашил , но  решение  быстро  он  принял… не  один  год  я  невенчанная , но  жена , и  внезапно  стала  невестой. В  недалеком  будущем  главной  женщиной  клана  Мактуганов. Нравственно  для  отца  я  погибла , однако  легко  оживить – вождь  нашего  клана  овдовел , да , дочка , ты  принадлежишь  к  клану… к  какому  еще  клану?! Кроме  отца , любого  мужчину  я  бы  ударила. Отца  нет.
Туань. А  меня?
Давина. Ты  бы  от  одного  удара  не  развалился , а  отец  немолод , поясница  у  него  болит… приказал  слуге  запрягать , меня  в  охапку  и  в  карету , не  ударив, мне  было  не  вырваться.
Туань. На  ногу  бы  ему  изо  всех  сил  наступила.
Давина. Завопивший  подпрыгнувший  отец  меня  бы  не  отпустил , только  муками  совести  я  бы  изводилась… в  клане  меня  приняли  уважительно. 
Туань. Твой  отец  первый  в  клане  богач.
Давина. Он  разорился!
Туань. Вряд  ли  им  рассказал.
Давина. С  правдой  на  языке  в  жену  вождя  он  бы  меня  не  просунул…
 Туань. Ты  бы  глаза  им  раскрыла.
Давина. Отца  перед  всем  кланом  позорить?
Туань. Об  отце  заботься , а  меня  на  волю  всем  ветрам  отдавай. После  твоего  исчезновения  я  неделю  тебя  искал. Неделю  неподвижно  лежал. Встал , шатаясь , пошел… рана  же  в  самое  сердце. Рана  смертельная , я  мертвец , но  я  иду… дни  шли  тяжело , день , как  десятиметровый  вал , я  преодолевал… но  я  пошел , я  поплыл , и  волны  лупят  о  борт , флаг  с  оскалившимся  чудовищем  развевается…
Давина. Твой  легендарный  флаг.
Туань. Его  поражавший  меня  фантазией  крестьянин  Цуонг  придумал.
Давина. Чего  только  люди  в  себе  не  находят.
Туань. Цуонг  шаг  за  шагом  к  настоящему  призванию  приближался – крестьянин , сухопутный  разбойник , пират. Качки  он  побаивался , думал , демоны  судно  трясут… нас  за  демонов  не  считал. Бог , говорил , не  против , что  мы  торговые  корабли  грабим. Когда  крупные  землевладельцы  крестьян  обдирают, Бог  и  тогда  и  не  против. Не  могу  вспомнить , в  каком  бою  он  погиб… пропал  и  словно  его  не  было. Не  выйди  я  в  море , мы  бы  больше  никогда  с  тобой  не  увиделись.
Давина. Ты  умер  бы  от  тоски… 
Туань. Чувства  меняются. Печаль  уступает  место  гневу. Может , кого-нибудь  бы  убил , и  меня  бы  казнили. Бороздить  бурные  моря  очень  опасно , но  в  море  меня  удача  хранит , а  на  земле , знаю , запас  меньше… о  твоей  свадьбе  я  в  Ливерпуле  узнал. На  золото  в  нем  прекраснейшая  цена , а  у  меня  корабль  золотом  под  завязку. Выгрузили , скупщика  ждали… привлекать  внимание  не  стоило , и  магазинчик  восточных  диковин  я  открыл. Пришел  шотландец , изысканную  чеканку  в  руках  покрутил… из  вашего  клана  он  оказался.
Давина. Дугэл  Дэйвидж.
Туань. Партию  виски  мне  купить  предложил.
Давина. Для  этого  его  и  посылают. У  тебя  награбленное  золото , у  него  нелегально  произведенный  виски. Дугэл  Дэйвидж  наш  лучший  агент  по  продажам , подручный  старейшины  Сомерледа. Чего  его  в  Ливерпуль  понесло , кто  у  него  в  Ливерпуле  купит…
Туань. Я  бы  купил. Замечательно  выгодное  предложение.
Давина. Уже  с  учетом  доставки?
Туань. Доставку , кажется , отдельно  обсудить  он  желал…
Давина. Он  бы  сказал  и  тебя  огорошил. Манера  у  него  такая – дешевизной  заманивать , потом  отпугивать…
Туань. Ваш  лучший  продавец?
Давина. За  неимением  лучшего  лучший  он. Храбрец  каких  поискать. Нарвись  он  на  английскую  правительственную  лису , за  возможного  покупателя  себя  выдающую , ты  понимаешь , что  бы  они  с  Дугэлом  сделали?
Туань. Пыточный  кабинет. Если  все  сразу  расскажет , пытать  не  станут. Им  не  он – стоящие  за  ним  заправилы  им  нужны. Мне  известно , что  англичане…
Давина. Сволочи.
Туань. Что  монополию  на  виски  они  ввели. И  ваш  клан  ужасным  образом  пострадал.
Давина. Монополия  не  вчера  введена. Формально  запрещено , но  в  клан  никто  не  лез. Позволяли  нам  выживать , а  то  и  благоденствовать  временами. В  целом , жить  под  англичанами  несладко , некоторые  кланы , ты  слышал , восстание  подняли…
Туань. Кровь  по  всей  Шотландии  льется.
Давина. Нам  восстание  боком  вышло. Наш  клан  Мактуганов , в  обход  запрета  виски  нагло  производя , англичан  раздражал , но  не  специально  же  войной  на  нас  идти. А  сейчас  их  отряд  сражается  совсем  рядом. Попутно  и  к  нам  заглянут  расправу  учинить  и  бочки  с  продуктом  разбить… в  клане  об  англичанах  прознали. Мгновенно  собрались  и  в  горы  ушли. Ты  нашел , когда  объявиться!
Туань. Я  спешил , я  мечтал… я  ничего  не  подгадывал. Вини  не  меня , а  судьбу. Она  вновь  свела  нас  вместе. Больше  может  не  свести.
Давина. Я  бы  с  тобой  не  расставалась , но  мне…
Туань. Тебе  нужно  быть  женщиной , для  которой  главное  ее  любовь!
Давина. В  горы  я  шла  вместе  со  всеми. На  привале  не  задремала , в  напряжении  вглядывалась  в  сумерки , попробовала  беззвучно  встать… пошла  назад  и  пришла  на  прежнее  место.
Туань. Сюда.
Давина. Англичане  сюда  заявятся.
Туань. Встречи  с  англичанами  ты  ищешь?
Давина. Я  в  горы  их  поведу. Без  провожатого  они  не  смогут  наш  переместившийся  клан  обнаружить.
Туань. Обнаружение  повлечет  за  собой…
Давина. Короткую  стычку. Бахвалиться  наши  мужчины  мастера , но  долго  против  англичан  они  не  продержатся.
Туань. На  неожиданной  ты  стороне… тебе  не  волнует , что  с  побежденными  не  слишком  мягкосердечно  победители  обойдутся?
Давина. Англичане  низовую  мелочь  не  карают. Концентрируются  на  вожде  и  старейшинах.
Туань. Вождем  у  вас  состоит  твой… 
Давина. Мужа  я  не  переношу. Достать  сырье , дать  объем , осуществить  поставки… разудалая  личность!
Туань. В  мирное  время  он  скучноват , а  полыхни  пламя  войны…
Давина. Мне  безразлично , какой  он  в  сражении. На  поле  боя  меня  с  ним  нет. Мы  общаемся  в  спальне , за  столом , ну  и  общайся  интереснее! Пламя  войны  полыхает…
Туань. Нелегкая  для  Шотландии  пора.
Давина. И  муж  не  в  отчаянной  схватке  с  англичанами  сцепился – в  горах  укрывается. Клан  из-под  удара  он , конечно , вывел , но  я  бы  в  безопасности  себя  на  горе  не  чувствовала…
Туань. Ты  в  клане  недавно. Откуда  горные  тропы  знаешь?
Давина. После  свадьбы  пожили  мы  с  ним  в  горах , принято  у  этого  клана  жене  после  свадьбы  путешествие… фантазии  лишь  на  гору  хватает.
Туань. Мы  с  тобой  путешествовали – не  сравнить.
Давина. Бескрайние  моря  переплывали… кит  выскочит  и  хвостом  нам  по  мачте!
Туань. Про  кита  ты  придумала.
Давина. Я  его  видела. Воображение  на  реальной  основе  разыгралось. Англичане  тут  все  закончат , и  мы  снова  будем  вместе. В  непрекращающуюся  качку  будем  в  нашей  каюте  друг  друга  любить…
Туань. Любовью  и  на  травке  приятно.
Давина. В  сети  немедленного  соития  меня  ты  заманиваешь?
Туань. Я  всегда  тебя  хочу.
Давина. Пожалуй , я  вынуждена  тебе  уступить… если  я  скажу , как  с  мужем  близость  у  меня  протекала , возбуждение  у  тебя  пройдет.
Туань. Не  пройдет.
Давина. Мой  ненаглядный  Туань. Владей  мною  неистово!




                Третье  действие.

    Вождь  клана  Дугальд  и  его  горячий  отец  Брайс  заседают  со   старейшинами  Сомерледом , Ичэнном  и  Кестером.

Сомерлед. При  вожде  мне  бы  молчать , но  я  выскажусь. Сниму  бремя  с  души.
Дугальд. Старейшин  я  собираю , чтобы  услышать  их  мнение. Говори  не  таясь, что  сказать  хочешь.
Сомерлед. Мне  бы  молчать…
Брайс. За  дерзость  мой  сын  ничего  тебе  не  сделает! Когда  я  был  вождем , такой  свободой  оскорбительно  драть  глотку  вы  не  обладали.
Ичэнн. Голос  на  вождя  мы  не  повышаем. Кто  из  нас  припомнит  исходящую  от  нас  и  задевающую  его  крикливость?
Кестер. Я  о  скотине  кричал. Четыре  коровы  в  один  день  умерло. С  недопустимой  горячностью  до  вождя  я  донес.
Дугальд. Ты  обвинил  меня , что  за  здоровье  рогатого  скота  я  Богородице  не  помолился.
Кестер. Коров  у  нас  мало , а  молиться  нетрудно…
Брайс. На  вождя  ты  осмелился  наорать?! Меня  там  не  было , а  то  не  посмотрел  бы  я , что  не  вождь  я  уже… наглого  старейшину  мне  избить , как  веткой  в  ухе  поковыряться!
Сомерлед. Тэсгол  из  клана  Амструтеров  до  крови  себе  ухо  расковырял. Брайс. Крови , по-твоему , я  боюсь? Текущей  из  уха  струйкой  крови  меня  пугаешь?!
Сомерлед. Затем  у  Тэсгола  заражение. Смерть.
Кестер. Вечная  жизнь  после  смерти…
Ичэнн. Цвети  наша  дорогая  Шотландия. Будь  величайшей  страной.
Брайс. Где  будь? На  том  свете?
Ичэнн. Довели  нас  англичане  до  понимания , что  недалеки  мы , увы , от  кончины…
Брайс. Нам  бы  не  горевать , а  на  подступающий  отряд  метнуться  и  трупами  склон  завалить. Рядовым  членом  клана  я  за  бой  выступаю. Вождем  я  бы  вас  повел , а  сейчас  лишь  призывать  способен… прав  у  меня  словно  у  никчемной  бабы  с  дохлой  рыбиной.
Кестер. Живую  рыбу  женщина  держит  нечасто , блюда  для  семейного  стола  из  мертвой  готовятся…
Ичэнн. Однообразные  блюда.
Сомерлед. Кухня  у  нас  простая. С  арабами  поговоришь  и  подивишься , что  за  кухня  у  них…
Кестер. Англичане  не  краше  нас  питаются.
Сомерлед. Убогая  еда…
Ичэнн. У  нас  разнообразнее!
Сомерлед. Подобно  согласившемуся  со  мной  Галибу  из  Каира  я  с  тобой  соглашусь. 
Дугальд. По  земельным  делам  ты  с  ним  общался?
Сомерлед. Да , на  тех  переговорах  наш  клан  представлял. Землю  четырех  кланов  купить  они  захотели…
Кестер. Что-то  неописуемое. Истинного  бога  не  знают , и  некому  их  умом  одарить.
Сомерлед. Полными  кошельками  они  трясли. Столько  денег  без  мозгов  не  заработаешь. Человек  из  клана  Принглов  настроился  на  продажу , но  мы  его  образумили. Сказали , чтобы  арабов  нам  в  соседи  он  не  вздумал. Если  сделает  по-своему , мы  объединимся  и  клан  Принглов  перебьем. В  любом  далеком  Абердине  достанем!
Брайс. Иисус  Христос  правильный  способ  вам  подсказал.
Сомерлед. На  Христа  уповаем  и  постепенно  ближе  к  нему  становимся. Тянет  нас  к  нашему  Господу , рвением  любящих  его  сердец  притягивает… по  окончанию  переговоров  я  встал  и  направился  к  много  болтавшему  арабу , чтобы  узнать , кто  он  и  откуда. Галиб  из  Каира… а  я  Сомерлед  из  клана  Мактуганов.
Ичэнн. Гордое  имя.
Брайс. Великий  клан!
Сомерлед. Затем  я  говорю , что  согласен  ли  ты , Галиб  из  Каира , что  ваш  Пророк  рядом  с  нашим  Христом , что  коза  рядом  с  коровой.
Кестер. Коровы  у  нас  померли , Господи , почти  все…
Брайс. Не  о  коровах  ты  думай. О  преимуществах  нашей  веры  перед  иной! Араб  противиться  не  попробовал?
Сомерлед. Верещал , что  требуемых  слов  он  не  произнесет.
Брайс. Силой  его  бы  заставили!
Сомерлед. Мы  так  и  поступили. Окружили , мечи  обнажили , земное  существование  оказалось  ему  дороже  почестей  в  их  грязном  раю.
Брайс. Трус…
Ичэнн. Мы  бы  в  такой  ситуации  Христа  никогда  не  принизили.
Брайс. Раз  плюнуть  для  нас.
Кестер. Кто  верует , то  даже  не  задумывается.
Брайс. О  чем?
Кестер. На  смерть  идет  и  идет.
Брайс. Отсюда  уходит  и  приходит  к  Христу  несравненному , Сыну  Божьему…
Сомерлед. Уходя , араб  пробормотал , что  тысячи  пленных  христиан  с  переходом  в  ислам  они  не  неволили , но  теперь  попляшут  у  них  эти  христиане.
Ичэнн. Чистейшее  зло , звери , задумали.
Брайс. Сказал  бы  при  мне , мечом  бы  я  его  пополам.
Дугальд. А  зачем  арабам  наши  земли  понадобились? Как  использовать  собирались , поведали  они  вам?
Сомерлед. С  собой  тайну  они  унесли.
Брайс. Плохо , что  не  в  могилу!
Дугальд. Мне  интересно , что  же  они  задумали , блестящий  план  использования  у  них , не  сомневаюсь , вызрел , не  отправились  бы  они  в  наши  края  без  него.
Кестер. Затея  у  них , видимо , продуманная. В  дороге  тратишься  на  еду , на  крышу  над  головой , расходы  немалые. Не  просто  так , конечно , расходовали , окупить  намеревались. 
Сомерлед. Да  что  еда , они  за  землю  гораздо  больше  отваливали , чем  похлебка  в  трактире  стоит. Чтобы  окупить , невесть  что  придумать  им  нужно  было.
Ичэнн. Напрягли  они , понятно , умы…
Дугальд. Нам  бы  напрячь.
Ичэнн. Можно  засеять  поля…
Дугальд. Чего  замолчал , договаривай.
Ичэнн. На  те  поля  нам  бы  еще  вернуться. Конфисковать  их  англичане  грозятся. Безземельными , ох , скитаться  нам  предстоит.
Дугальд. Указ  о  конфискации  уже  вышел.
Брайс. Ясно , что  вышел!
Сомерлед. Достали  мы  англичан  нашим  виски…
Брайс. А  что , не  производить  нам  его? Ничтожным  скотоводством  кормиться?
Кестер. Скотина  у  нас  почти  вся  померла…
Брайс. Не  скотоводы  мы , в  другом  преуспеваем. Грешную  вещь  скажу , но  арабам  бы  землю  продали , с  деньгами  куда-нибудь  ушли  и  там  бы  производство  наладили!
Дугальд. Землю  своего  клана  нельзя  продавать.
Брайс. Разумеется , нельзя! Наши  предки  за  нее  воевали , кровь  она  наша  и  соль. Но  англичане  ее  сейчас  за  так  отберут!
Дугальд. Указы  пишутся  на  бумаге , а  выполняются  людьми. Английскому  отряду  найти  нас  нужно.
Ичэнн. Нужно?
Дугальд. Им  нужно. Не  найдут – какое-то  время  по  округе  поболтаются  и  восвояси  уберутся. В  тот  великий  день  мы  спустимся  к  нам  в  долину. Жизнь , как  прежде , пойдет.
Ичэнн. Убереги  Господь  от  жребия  противоположного.
Кестер. Услышь  наши  молитвы.
Сомерлед. Бой  мы  бы  приняли , но  с  англичанами…
Ичэнн. Трудно  с  ними.
Сомерлед. Современная  тактика  на  вооружении  стоит.
Брайс. Я  бы  на  тактику  не  смотрел , топором  бы  дорогу  к  победе  проламывал!
Сомерлед. Поэтому , многоуважаемый  Брайс , мы  тебя  из  вождей  и  убрали.
Брайс. Ложь  изрыгают  твои  уста! За  неудачи  с  поставками  виски  вы  меня  скинули. Не  за  нрав  по-прежнему  молодой  и  горячий! У  моего  сына  продавать  получается  лучше , пути  он  выбирает  без  засад  и  покупатели  у  него  денежные…
Сомерлед. К  кому-то  вроде  Леннокса  Брейга  огромную  партию  он  не  направляет.
Брайс. Леннокс  раструбил , что  денег  у  него  кладовых  не  сосчитать!
Сомерлед. По  твоему  прямому  указанию  виски  мы  ему  привезли , а  денег  у  Леннокса  на  одну  крошечную  бочку.
Ичэнн. Размером  примерно  с  пивную  кружку.
Сомерлед. О  пиве  ты  в  тему…
Ичэнн. Пива  хочешь?
Сомерлед. Когда  мы  засобирались  обратно , Леннокс   Брейг  попросил  пивом  в  трактире  его  угостить.
Ичэнн. Он  друг  нашего  вождя. Можно  и  купить.
Сомерлед. Пива  мы  ему  купили , но  нужен  ли  нам  столь  противоречивый  вождь , задумались  основательно.
Брайс. Считайте , что  не  нужен! Я  разве  сопротивлялся? Силой  оружия  свою  законную  власть  защищал?
Дугальд. Ты , отец , воспринял  все  очень  достойно. Не  стал  вносить  раскол.
Брайс. Было  бы  на  кого  опереться , я  бы…
Дугальд. На  кровавые  распри  пошел?
Брайс. Твое  верховенство  надо  мной  я  признал , чего  тебе  еще? О  всех  посещавших  меня  мыслях  тебе  рассказывать?
Дугальд. Ты  наверняка  вынашивал  не  подчиняться , но  взвесил… посмотрел , что  тебе  ждет…
Кестер. За  бунт  у  нас  смертная  казнь.
Брайс. А  у  вас , выходит , не  бунт?!
Дугальд. Мы  отстранили  тебя  согласно  имевшим  место  прецедентам.
Брайс. Давайте  теперь , как  гнусные  англичане  каким-то  прецедентам  следовать… особенности  моего  характера  вынуждали  меня  вас  раздавить!
Дугальд. Ты , отец , сдержался  и  клан  от  раздоров  спас.
Сомерлед. Никаких  раздоров  бы  не  было , поскольку  не  было  бы  никого , кто  бы  за  тебя , многоуважаемый  Брайс , оказался. За  смену  вождя , извини , единодушно  клан  выступил.
Брайс. Обратись  я  к  наемникам , не  я  бы  грустил , а  вы  бы  стонали…   
Дугальд. Наш  род  жутко  бы  ты  запятнал.
Брайс. И  ты  бы  тогда  не  правил!
Дугальд. Куда  мне  править , бездыханным  в  заколоченном  гробу  пребывая… наемники  меня  бы  прикончили.
Брайс. Я  бы  им  сказал  тебя  не  убивать…
Дугальд. Счастлив  я , отец , что  голос  у  тебя  дрогнул. Всем  окружающим  свои  чувства  ко  мне  ты  доказал.
Сомерлед. Есть  умельцы , что  под  арфу  о  чувствах  чарующе  исполняют…
Брайс. Меня  героические  песнопения  сильнее  захватывают.
Сомерлед. Он  и  о  битвах  прекрасно  поет!
Кестер. Господи , никак  не  успокоится… не  надоело  тебе  этого  ирландца  пропихивать?
Ичэнн. Вождь  сказал , что  он  нам  ни  к  чему.
Сомерлед. Перечить  вождю – преступление , но клан  без  арфиста , что  женщина  без  грудей , и  я  ради  клана  я  обязан  попробовать  настоять. Снять  грех  с  души. Она  изнывает  от  тяги  уравнять  нас  с  остальными  уважаемыми  кланами , а  людские  установки  повторное  раскрытие  рта  исключают…
Кестер. Не  повторное , а  пятое  или  шестое. Привязавшегося  к  нам  ирландца  принять  и  сделать  его  нашим  арфистом! А  почему  бы  и  нет?
Дугальд. Его  прилипчивость  мне  не  нравится. Мы  тебя  не  приняли , и  ты  ступай  дальше , а  он  не  уходит… мудрейший  Сомерлед  к  нему  покровительственно…
Сомерлед. Только  ради  клана. Что  я  поимею , если  мы  его  окончательно  отошлем?
Ичэнн. Ничего.
Сомерлед. А  если  все-таки  примем?
Дугальд. О  чем  вы  с  ним  условились , известно  лишь  вам  двоим. Не  разделяю  я , что  арфист  клану  необходим. Устаревшее  понимание. Когда  наш  последний  арфист  в  землю  лег? Тебя , отец , спрашиваю.
Брайс. При  мне  не  было , а  при  моем  отце  Эурон  Муктуг  гнусавыми  напевами  клан  забавлял. Поет  серьезно , а  звучит  смешно , что  не  всегда  допустимо. Про  самопожертвование  шотландского  воина  Кевина  словно  бы  с  непростительной  издевкой  пропел. Ополчились  на  него  люди , воспарить  духом  настроившиеся , обрушили  кулаки  на  его  недоуменное  лицо… никогда  не  были , а  тут  избили. Эурона  Муктуга  сковала  печаль , от  нее  он  вскоре  умер…
Дугальд. Не  от  побоев?
Брайс. Не  та  он   птица , чтобы  мы  сейчас  вдавались , от  чего  он  дышать  перестал. Человек  был  мелкий , но  наш , родной , твоего  ирландца  еще  строже  судить  мы  будем.
Сомерлед. Избивать  его  до  смерти , знаете , совершенно  незачем…
Брайс. Святую  для  нас  песню  испортит – с  утеса  безжалостно  его  скинем!
Сомерлед. Кого  казнить , кого  миловать , не  тебе  достопочтенный  Брайс , слава  богу , решать.
Брайс. А  я  его  к  лишению  жизни без  помощи  суда  приговорю. К  краю  подтащу  и  сброшу! Неужели  за  порыв  оскорбленной  души  мне  какая-то  кара  грозит?
Дугальд. Суровая.
Брайс. За  паршивого  ирландца  отца  карать , это , сын… и  что  за  наказание  мне  уготовлено?
Сомерлед. В  Евангелии  говорится  о  Лазаре. «И  тогда  Иисус  сказал  им  прямо: Лазарь  умер».
Брайс. Христос  Лазаря  воскресил.
Сомерлед. А  тебя , достопочтенный  Брайс , воскрешать  будет  некому.
Брайс. Пропади  с  твоим  намеками  в  темном  лесу  или  на  узком  мосту  над  пропастью  оступись… таких  последствий  для  меня  быть  просто  не  может. Сынок , которого  я  качал  в  люльке , в  руки  палача  меня  не  отдаст!
Дугальд. Позовите  что  ли  ирландца…
Брайс. К  чему  он  нам? Я  убивать  его  не  собираюсь! К  чему  его  звать?
Дугальд. Своими  песнями  в  сферу  искусства  он  нас  от  личного  уведет. (Сомерледу) Иди  за  ним.
Сомерлед. Отправляюсь.
Брайс. Виски  нам  принеси!
Сомерлед. Из  какой  бочки  отлить?
Брайс. Из  лучшей. Вождю  клана  Мактуганов  иной  пить  не  пристало!
Сомерлед. Вождь  о  желании  употребить  не  сказал. С  выдержкой  постарше  и  отцу  вождя , конечно , положено.
Брайс. Что  правда , то  правда!
Сомерлед. Я  за  пять  минут  обернусь. На  сильнейшее  выступление  в  его  жизни  ирландца  настрою. Кого  что-то  не  устроит , пусть  не  его , а  собственное  непонимание  винит.

                Сомерлед  уходит.

Кестер. Природа  свое  облачение  переменит , листьям  опадать  скоро…
Ичэнн. До  стужи  мы  в  тепле  еще  поживем.
Кестер. Нам  бы  до  зимы  вниз  спуститься. Жестокая  в  горах  зима , палец  к  глазам  поднесешь , а  он  отморожен.
Ичэнн. Это  сразу  видно.
Брайс. Нам  бы  волынки  из  груды  скарба  достать! Не  арфа , а  волынка  наше  исконное!
Кестер. У  арфы  история  не  короче , шотландский  народ  на  ней  с  момента… с  незапамятного. На  ней  играешь , поешь… а  в  волынку  дуешь , и  голова  у  всех  раскалывается.
Брайс. Навет… на  волынку  навет  грязнейший! Кому  отстаивать  наши  традиции , как  не  вождю? Твоя  святая  обязанность  сейчас  открыть  рот  и  отступника  на  место  поставить!
Дугальд. Мы  выросли  с  волынкой  над  ухом.
Брайс. Могучими  людьми  выросли!
Дугальд. Волынки  сопровождали  нас  постоянно , их  звук  означает  для  нас  голос  родины… огромного  значения  у  них  не  отнять. Волынка  звучит , шотландская  кровь  бурлит…
Брайс. Кипит!
Дугальд. Англичане  неподалеку.
Брайс. Что  тебя  заставило  об  англичанах  сказать , не  сообразить  мне , кажется…
Кестер. Вождь  говорит , что  волынки  нас  раскроют. Нельзя  на  них  играть , когда  враг  под  боком.
Брайс. Не  настолько  по  моих  расчетам  они  приблизились…
Дугальд. Кому  невмоготу – дуйте , забавляйтесь , я  не  запрещаю. Но  нам  не  в  волынки  бы  дуть , а  лагерь  начать  укреплять.
Ичэнн. Наш  вождь.
Кестер. Ты , вождь , сказал , как  вождь. Никто  не  скажет , что  с  твоим  избранием  мы  ошиблись. 
Ичэнн. Остались  бы  с  прежним – до  иссушенных  внутренностей  дули  в  волынки , а  лагерь  бы  незащищенным  стоял.
Брайс. Клеймите  меня , шотландцы , подвергайте  невиданной  хуле… допустим , английский  отряд  мы  разобьем. Однако  наш  вождь , мой  дорогой  сын , с  блистательной  доблестью  падет  на  поле  боя. Кто  тогда  вождем  станет?
Ичэнн. Опять  ты?
Брайс. За  неимением  детей  низринутые  отцы  к  правлению  возвращаются.
Кестер. Мы  сообразим , кого  избрать.
Брайс. Я  тебе  соображу! Против  своего  сына  я  чрезмерно  не  возражал , но  постороннего  человека  вместе  с  вами , заговорщиками , глазом  не  моргнув  порублю!
Дугальд. Умирая , я  бы  пробормотал  имя  преемника.
Брайс. Мое?
Дугальд. Буду  умирать – узнаешь. Англичане  наверняка  по  нашей  земле  сейчас  ходят…
Ичэнн. Топчут  ее.
Дугальд. Плевать , что  топчут. Не  взялись  бы  за  лопаты , не  принялись  бы  копать… грезы  и  страхи. Не  полезут  англичане  в  недра , не  вырастут  горки  от  раскопок  их  тщательных… страх  в  том , что  полезут.
Ичэнн. Вождь  страшится…
Кестер. О  бочках  с  виски  переживает.
Ичэнн. Есть  о  чем.
Кестер. Если  закопанные  бочки  они  вытащат  и  расколют , с  подземными  водами  все  состояние  нашего  клана  смешается.   
Ичэнн. Убыль  мы  восстановим. Нам  бы  самим  от  англичан  не  пострадать , а  виски , будем  живы , восполним. Ирландец  с  арфой…
Брайс. Сомерлед  с  кувшином!

                Подходят  Сомерлед  и  Хафтон.         

Брайс. Сколько  в  кувшин  налил?
Сомерлед. Около  половины.
Брайс. Пару  раз  отхлебнуть – не  для  воина  это…
Дугальд. Перед  боем  тебе , отец , кувшин  до  краев. Покачиваясь , левый  фланг  вперед  поведешь.
Брайс. Народу  мне  на  левый  фланг  равномерно  с  правым? Не  впятеро  меньше? Птицу  с  очень  коротким  левым  крылом  ты  не  задумал? 
Дугальд. Расположение  войск  я  планирую  непростое…
Сомерлед. Я  всецело  за  неожиданный  подход. Заурядно  мысля , нам  англичан  не  одолеть.
Дугальд. Отдай  отцу  виски.
Сомерлед. Пожалуйста , многоуважаемый  Брайс , прими  и  хлебай.
Дугальд. А  ты , ирландец , приступай  к  утешению  наших  душ  и  разжиганию  наших  страстей. В  одной  песне  соединить  не  сумеешь?
Хафтон. Вы  великий  предводитель  клана , а  я  даже  не  поэт… исполняю  не  мной  написанное. Знаю  песни  о  женщинах , о  крестоносцах… «Горел , горел , о  град  Иерусалим , горел , горел , го-ооорел , горе-ееел….».
Ичэнн. Пожар  в  нем  что  ли  был?
Хафтон. Это  глубокая  песня. Крестоносцы  освободить  его  не  смогли , и  Господь  Бог  его  сжег.
Кестер. Как  Содом  и  Гоморру?
Хафтон. Разъяснять  текст  вы  меня  не  просите. Законники  толкуют  законы , церковники  святое  писание , а  я  ничего  не  толкую. Скажете – спою , не  скажете – без  песен  здесь  с  вами  побуду.
Брайс. Низкородный  ирландец  нам  не  собеседник , не  о  чем  нам  с  тобой  говорить. Мы – высшие  представители  клана  Мактуганов. Твое  дело  нас  развлекать. Не  изречениями  о  смысле  жизни  с  нами  обмениваться. 
Хафтон. Я  исходил  половину  Европы…
Брайс. Бродяжничеством  перед  нами  кичишься?
Хафтон. Я  столько  всего  повидал , что  занавес  для  меня  приоткрылся…
Брайс. Занавес  дешевого  балагана!
Хафтон. Занавес , за  которым  смысл. (поет) «Страшилась  Сюзанна  любви , а  любовь  оказалась  волшебна , напрыгнувший  рыцарь  взял  тебя-яяя  силой , но  огорча-ааааться  ты  спеши , в  будущем  счастье  ты  с  ним  обрете-еееешь!». Господь  меня  не  сподобил , своих  песен  я  не  пишу. В  шведском  Стокгольме  вы  бывали? 
Ичэнн. Шведское  государство  для  нас… 
Хафтон. От  вас  недалеко. Вы  вообще  нигде  не  были?
Брайс. Мы  из  клана  Мактуганов!
Хафтон. Я  знаю , откуда  вы…
Брайс. А  люди  клана  Мактуганов  живут  на  земле  клана  Мактуганов! Прикованы  к  ней  по  велению  предназначения , самим  Иисусом  Христом  нам  уготовленного! Сын  однажды  в  Манчестер  меня  посылал , но  я  не  поехал. Не  объяснили  мне  как  следует , зачем  мне  отсюда  туда… не  захотел  я  уезжать.
Дугальд. Цель  я  разъяснил  тебе  очень  внятно.
Брайс. Непонятная  цель!
Дугальд. Для  вождей  шотландских  кланов  англичанами  устраивался  богатый  пир…
Брайс. Я  уже  не  был  вождем!
Дугальд. Тогда  они  проводили  политику  примирения. Сытно  бы  накормили , да  и  одарили  бы  без  сомнения  щедро.
Брайс. Коня  бы  мне  дали…
Дугальд. С  роскошной  сбруей , я  думаю.
Брайс. Тебя  послушай , они  бы  не  поскупились  драгоценных  камней  мне  в  ладони  насыпать.
Сомерлед. На  подаренном  коне  тебе  бы  к  еврею-оценщику  срочно  скакать. За  фальшивку  прямо  у  него  в  конторе  громко  грозить.
Брайс. Кому  грозить?
Сомерлед. Ты  отвернулся , и  камни  он  подменил… что  толку  грозить  английскому  королю?
Брайс. Толку  немного.
Сомерлед. А  оценщика  испугаешь , и  чтобы  не  лежать  в  луже  своей  крови , он  тебе  взамен  стекляшек  настоящие  камешки  выложит.
Брайс. Так  себе  поступок. Откровенным  грабежом  попахивает. Сын  мой  и  вождь  мой , ты  мне  все-таки  скажи , что  ты  преследовал  меня , потерявшего  власть , на  тот  пир  засылая. Среди  действующих  вождей  сидит  бывший. В  чем  для  нашего  клана  польза?
Дугальд. За  англичанами  закрепилась  репутация  благодетелей  весьма  вероломных. Старейшин  клана  Стратчетов  они  вызвали  для  подписания  торгового  соглашения , и  старейшины  домой  не  вернулись.
Кестер. Убили  их  подло…
Дугальд. Говорят , что  убили.
Кестер. Не  бандиты  по  дороге  напали , а  англичане  расслабили  и  кинжалами  закололи…
Дугальд. Не  исключено , что  англичане.
Брайс. Англичане , конечно!
Дугальд. Поехать  к  ним  в  Манчестер  и  пасть  жертвой  подготовленного  убийства , меня  не  то  что  пугало – было  недопустимо  для  меня , как  вождя. Тяжелые  сейчас  времена.
Ичэнн. Паршивые , Господи , ты   наш  Бог…
Дугальд. В  клане , оставшемся  без  вождя , тяжесть  сменилась  бы  кошмаром.
Ичэнн. Ужасным  кошмаром , жутчайшим…
Брайс. Я  для  клана  никто. Меня  бы  прикончили  и  потрясениям  клан  не  подвергли. Говоря  без  околичностей , езжай , отец , и  сдохни!
Дугальд. Манчестерское  угощение  жертвами  для  шотландского  народа  не  обернулось.
Сомерлед. Прогадал  ты , многоуважаемый  Брайс. Не  взявшись  упираться , с  неописуемыми  дарами  ты  бы  к  нам  прикатил.
Кестер. Мог  бы  и  не  к  нам.
Ичэнн. Сойти  с  накатанной  дорожки  и  в  неизвестные  края  укатить?
Кестер. Тут  ему  тошно. Я  бы  места  себе  не  находил , если  бы  с  почетного  возвышения  для  старейшин  к  обычным  людям  свалился. А  его  из  вождей  клана  выкинули.
Ичэнн. Будто  пробивший  крышу  небожитель  к  свиньям  он  в  хлев…
Кестер. Существовать  вдали  от  клана  ему  было  бы  проще.
Ичэнн. Об  утраченном  величии  ничего  бы  не  напоминало.
Кестер. Каменную  почву  мотыгой  долбишь  и  гонор  в  тебе  утихает.
Брайс. (сыну) Что  у  них  за  разговор?
Дугальд. Рассуждают  старейшины. На  твое  желательное  отбытие  намекают.
Брайс. С  английскими  деньгами  и  ценностями  я  бы  обустроился  где  угодно , а  сейчас  мне  с  чем  уезжать?
Сомерлед. С  мотыгой.
Брайс. Я  вождю  вопрос  задаю! Дашь  ли  ты , сын  мой  и  вождь  мой , в  дорогу  столько  золота , что  я  ни  в  чем  нуждаться  не  буду? По  совокупности  моих  заслуг  большая  сумма  мне  полагается.
Дугальд. На  данный  момент  наш  клан  относится  к  кланам , испытывающим  очевидный  недостаток  золота  и  серебра. Горстка  монет , пара  слитков…
Брайс. Один  бы  мне.
Дугальд. Швыряться  золотыми  слитками  допустимо  только  в  варианте – швырнуть  в  голову , оглоушить  и  снова  слиток  себе  забрать.
Сомерлед. Сказав , что  слиток  он  унес. Мы  с  ним  расплатились. С  сотрясенной  головой , вероятно , поверит.
Дугальд. Скорее  всего. Твоя  просьба  удовлетворению  не  подлежит.
Брайс. При  таком  ответе  я  не  уеду!
Дугальд. Не  уезжай.
Хафтон. Про  отъезд  я  вам , гордым  шотландцам , песню  малоизвестную. «Могу  ли  я  вас  умолять , чудесная  леди  Пуллина , меня  с  порога  не  гнать , не  заставлять  уезжа-ааать… вам  приглянуться  меня  нико-ооогда  не  сподобит  Го-ооосподь. Я  не  рожден  во  дворце. Ро-ооостом  я  невелик. Но  ваш  восхитительный  лик  воспевать  я  готов  де-ееень  и  но-ооочь».   
Кестер. Песня  про  музыканта.
Ичэнн. Не  из  самых  удачных  песен.
Хафтон. Что  не  нравится  копьеносцу , вызывает  у  лучника  сильнейший  душевный  трепет. У  рыбака  приступ  тошноты , а  у  моряка  крупные  слезы. К  рыбаку  на  берегу  реки  подсядешь  и  чувствуешь , что  рыбой  он  тебя  не  угостит. Забрать  его  улов  мне  раз  плюнуть , но  я  ухожу , забрав  исключительно  мою  арфу.
Брайс. Около  нашего , шотландского  рыбака , ты , чужак , отирался?
Хафтон. Около   итальянского. На  реке  Тибр.
Ичэнн. Значительная  река?
 Хафтон. Как  океан  широченная.
Брайс. На  тех  реках  вытворяй , что  хочешь , а  шотландца  с  удочкой  не  обижай. За  нашими  рыболовами  кланы  стоят!
Кестер. Жестоко  тобой  избитым , он  очнется  и  побежит  к  своим. И  за  тобой  сразу  погоня. Настигнут  тебя   в  десяти  случаях  из  десяти.
Брайс. Быстро  настигнут!
Кестер. Чтобы  успеть  украденной  рыбой  воспользоваться , сырой  ее  ешь.
Брайс. Некогда  жарить! Беги  и  на  ходу  жри!
Хафтон. Я  бы  лежа  у  воды  отгрыз  ей  голову…
Кестер. А  чего  тебе  лежать? Не  ты  же  уступил  в  вашей  драке. Он  повержен , но  и  ты  прилег  рядом  с  ним?
Хафтон. От  безумной  усталости  распластался. Ходишь , ищешь , чего  покушать, тело  выматывается… тот  рыбак  был  очень  стареньким , и  я  бы  его  одолел , но  кто  помоложе  урыл  бы  меня , не  напрягаясь.
Брайс. Умудренные  опытом  люди  в  бою , по-твоему , ни  на  что  не  годны? Хафтон. В  бою  между  собой  помимо  побежденного  старика  будет  и  старик-победитель , но  с  молодыми  вам  не  совладать.
Брайс. Вам?
Хафтон. Но  я  же  мигом  смекнул , что  сказанное  мной  на  свой  счет  вы  приняли.
Брайс. На  кулаках  я  с  тобой , конечно , не  выйду , но  на  мечах… 
Хафтон. Без  мечей.
Брайс. Старейшина  на  кулаках?
Ичэнн. Невозможное  отступление  от  устоев. Поединком  быть  не  может. Напились  и  подрались – это  в  наших  летописях  неоднократно , а  поединок  с  назначением  времени  и  места… в  ранге  поединка  у  нас  в  клане  не  происходило.
Кестер. Мактрубер  уложил  в  постель  к  младшему  брату  жену  Перрипромта. Рогоносный  муж  заявил , что  Мактрубера  он  зарубит. Сошлись  на  схватке  без  оружия.
Ичэнн. Я  не  знаю  таких  людей.
Кестер. Неважно  ты  историю  нашего  клана  знаешь. Мактрубер  лет  сто  пятьдесят  назад  считался   у  нас  виднейшим  старейшиной. С  годами  мужественность  не  растерял , красотой  огромного  древнего  дуба  продолжал  покорять  падких  женщин , Мериандра  к  нему  пришла , а  он  ее  к  своему  брату  отправил. Не  захотел  с  ней  спать.
Ичэнн. Скорее  брату  захотел  приятное  сделать…
Кестер. При  заинтересованности  в  ее  прелестях  и  желании  сделать  приятное  брату  он  бы  с  ней  переспал , а  затем  к  брату  спровадил. Брат  у  него  гораздо  моложе. Привлекательность  не  та , но  Мактрубер  брата  расписал , сильнее  меня , сказал , брат  в  кровати. И  она  сблизилась  с  его  братом. Постельными  воплями  заснувших  сторожевых  псов , говорят , будила.
Дугальд. Старейшина  ее  не  обманул. 
Кестер. Единственным  обманутым  был  ее  муж. Виновным  он  считал  не  переспавшего , а  отправившего – дьявольское  у  него  обаяние , любой  грех  по  его  воле  женщина  совершит… муж  затребовал  поединка  и  поединка , разумеется , на  мечах.
Брайс. Прочее  для  меня  вообще  не  поединок. Махание  кольями  и  пивными  кружками  для  кого-то  поединок , но  не  для  меня.
Кестер. Совет  клана  его  требование  удовлетворил. Однако  к  мечам  постановил  не  прикасаться.
Брайс. Никчемные  типы  у  нас  раньше  в  совете  сидели…
Сомерлед. Наше  славное  прошлое , ты  многоуважаемый  Брайс , порочишь.
Брайс. Я  не  победы , основанные  на  подвигах , зачеркиваю. Безобразный  страх  перед  кровью  осуждению  подвергаю! Нет , мы , шотландцы , обязательно  бы  выродились , кровожадность  в  себе  не  развивая…
Кестер. В  поединке  по  всем  правилам  старейшина  Мактрубер  мужа-рогоносца  порешил  бы , как  сплюнул. Крайне  легко. Твоя  жена  загуляла , и  тебя  к  тому  же  убьют? Дичайшая  ведь  несправедливость.
Ичэнн. Сколько  голова  ни  ломай , множество  примеров  такой  несправедливости  не  приведешь.
 Кестер. (Дугальду) Возникни  подобная  ситуация  в  твое  правление , ты  добро  на  убийство  рогоносца  бы  дал?
Дугальд. Старейшину  Мактрубера  я  бы  послал  к  бухарскому  эмиру.
Кестер. А  в  каких  местах  он  проживает?
Дугальд. В  Бухаре.
Ичэнн. Она  дальше  Франции?
Хафтон. До  Бухары  длинноногому  оленю  четыре  года  без  остановки  нестись. (Дугальду) У  вашего  клана  что  же , отношения  с  бухарским  эмиром  налажены?
Дугальд. Я  о  Бухаре  в  каких-то  мореходных  записках  читал…
Хафтон. Бухара  омывается  морем?
Дугальд. Путешественник  о  ней  говорил. В  связи  с  чем , не  припомню. Старейшину  Мактрубера , чтобы  он  нездоровую  обстановку  в  клане  не  создавал , я  бы  с  поручением  в  Бухару. Сказал  бы  ему  наш  виски  на  тот  рынок  протаскивать. Постигни  его  судьба  сгинуть  за  тысячи  миль  отсюда , волосы  у  себя  я  бы  клоками  не  рвал. В  клане  мне  важно  спокойствие.
Хафтон. Для  ознакомления  записки  морехода  я  бы… шотландского  морехода?
Дугальд. Нет.
Хафтон. Я  бы  их  почитал.
Дугальд. Трудные  для  чтения  эти  записки. У  меня  потом  мозг  двое  суток  болел.
Сомерлед. Мозг , мы  привыкли , что  в  черепах , а  я , когда  виски  возил , от  знающих  людей  слышал , что  мозг  и  в  спине  имеется. 
Брайс. Думающая  спина?
Кестер. У  меня  она  не  думает.
Ичэнн. Известие , что  спина  у  нас  мыслить  способна , дурное  известие…
Сомерлед. Дополнительно  к  голове  она  мыслит. Двойная  мысль  получается. Что  тебя  устрашает? Что  вразнобой  они  мыслить  начнут?
Ичэнн. Бойцы  клана  Рокестеров  пустили  в  ход  копья. Одно  мне  в  спину  воткнулось. Мне  было  больно , но  у  меня  и  на  миг  не  промелькнуло , что  из-за  попадания  в  спину  я  стану  хуже  соображать.
Сомерлед. Ты  и  не  стал.
Ичэнн. Не  стал. Но  пополз  я  не  к  своим.
Кестер. Лишь  бы  куда-нибудь  уползти  ты  хотел. Не  умереть  в  сече , в  которой  прок  от  тебя  закончился. Если  бы  ты  мог  стоять  на  ногах , поле  битвы  ты  бы  не  покинул.
Ичэнн. А  кто  его  покинул? Я  его  покинуть  не  сумел. Дополз  до  врага , опомнился , пополз  в  гущу , подобравший  мое  страдающее  тело  соплеменник  положил  меня  на  коня , с  коня  я  свалился… пополз  теперь  правильно. В  сознании  пылало , что  Христос  с  апостолами  столько  не  исходили , сколько  я  исползал.   
Брайс. Сражение  с  противником , превосходящим  нас  в  коннице , нашу  честь  не  запятнало.
Кестер. Когда  всадников  у  врага  намного  больше , совсем  не  зазорно  проиграть.
Дугальд. Нас  разбили  наголову.
Брайс. Нам  пришлось  уступить!
Дугальд. Я , четырнадцатилетний  мальчишка , в  бою  не  участвовал , в  обозе  сидел…
Брайс. Ты  не  упрашивал. Если  бы  ты  меня  умолял , я  бы  пустил  тебя  посражаться!
Дугальд. Клан  Рокестеров  пошел  на  нас  построением  в  форме  клина. Их  привычная  тактика , но  ты  словно  о  ней  не  знал. Расположил  наши  войска , нечто  противоположное , видимо , предполагая.
Брайс. Мне  донесли , что  от  наработанной  манеры  они  отступят. Не  перебежчик , но… прискакал  и  рассказал… я  его  не  отпустил. Задержал  у  нас  кем-то  вроде  пленника.
Ичэнн. Отступали  мы  без  него. Его  закололи  и  в  канаву  швырнули.
Кестер. Редкого  вида  шотландец…
Дугальд. В  канаве  валяющийся?
Кестер. На  вздувающихся  в  канавах  шотландцев  я , как  на  мышей  в  углах , насмотрелся. Чрезмерно  смуглый  он  для  шотландца. Раза  в  четыре  чернее  любого  из  нас.
Брайс. Он  говорил , что  рожден  и  крещен  в  наших  краях.
Дугальд. С  ужасным  акцентом  говорил , наверное…
Брайс. Нечего  меня  упрекать , что  я  непонятно  кому  доверился! Ему  нашептала  сведущая  баба , он  в  расчете  на  вознаграждение  поскакал  к  нам… чтобы  на  поражение  нас  обречь? Себе  деньги , нам  разгром… но  ведь  яснее  ясного , что  до  окончания  сражения  мы  ему  не  что  не  заплатим – не  отпустим  его. 
Ичэнн. Не  он  нас  обманывал. Его  самого  провели. Кто-то  сказал , он  поверил…
Брайс. Баба  сказала!
Кестер. Вводить  бабу  в  курс  предстоящего  боя  вещь  несусветная…
Ичэнн. Не  будь  он  уверен , что  возможность  быть  в  курсе  у  нее  имеется , он  бы  ей  не  поверил  и  к  нам  не  поскакал. Баба , баба , баба… прачка? Никуда  не  допускаемая  прачка? Она  выше…  жена  вождя. А  он  ее  любовник , в  клане  не  состоящий , но  в  клане  торгующий. 
Кестер. И  какая  же  у  него  торговля….
Ичэнн. Одеждой  торгует.
Кестер. Модной  английской  одеждой?
Брайс. Наряд , сделанный  нашими  гнусными  поработителями , я  бы  на  себя  не  надел!
Ичэнн. Об  одежде  я  без  фактических  знаний  о  том , чем  он  в  действительности  торговал… 
Кестер. Крепость  Уорвичут! Ее  мы  не  штурмовали.
Ичэнн. От  вождей  и  их  жен  я  бы  не  отступал.
Кестер. Бикклуган  и  его  братия  на  штурм  крепости  бросились. Крепость  Уорвичут  высока  и  толста… в  пересказе  событий  безрассудного  штурма  Бикклуган  упомянул , что  защитники  ее  стен  были  одеты  несколько  дико. Напоминали  цыплят.
Дугальд. В  желтых  балахонах  смолу  на  наступающих  лили? 
Кестер. Желтые  одеяния , у  всех  желтые…
Ичэнн. Я  о  жене  нашего  вождя  хотел  спросить.
Кестер. У  меня?
Ичэнн. У  него.
Кестер. Разрешит – спрашивай. Удивительная , никем  не  разгаданная  загадка  тебе  неинтересна – спрашивай  о  жене…
Ичэнн. Разгадки  нет , а  загадка  без  разгадки , где-то  половину , знаешь , теряет. Семеро  шутов  вышли  из  Эдинбурга  и  троих  скрутила  болезнь. А  еще  троих  убили  разбойники. И  сколько  шутов  куда-то  дошли?
Кестер. Куда-то?
Ичэнн. Подвох  ты , кажется , почувствовал.
Кестер. Куда-то , я  так  понимаю , означает  куда  угодно. К  Иисусу  Христу , к  раскованной  потаскушке… о  твоей  загадке  думаю  и   мысли  у  меня  разбегаются. Троих  убили , но  встретились  ли  они  с  Богом , затерялись  ли  неизвестно  где… один  точно  дошел. Но  ответ , разумеется , не  один.
Ичэнн. Не  один.
Брайс. Что  до  меня , я  и  не  предполагал , что  один. Столь  легких  задач  не  бывает! Загадку  про  моего  сына  я , шотландцы , вам  загадаю. Кто  нарочито  отчужденно  со  мной , отцом , держится?
Ичэнн. Твой  сын. Если  других  отпрысков  у  тебя  нет , то  он. Наш  вождь.
Брайс. Вождь , который  стал  вождем  вместо  меня…
Кестер. Ты  пожалуйста  осуждай  и  обижайся , но  ты  загадку  нам  обещал. В  чем  она?
Брайс. В  причинах. Из-за  чего  он  ко  мне  безмерно  холоден?! За  что?! 
Ичэнн. Он  видит  твои  недостатки. Ты , вождь , нам  позволишь  вашу  ситуацию  разобрать?
Дугальд. Напряжение  между  вождями  нынешним  и  бывшим  касается  всего  клана. Не  личное  наше  дело. Вы  у  нас  старейшины , выше  благополучия  клана  для  вас  лишь  Христос… обсуждайте.
Ичэнн. Обсудим , раз  позволяешь.
Дугальд. Я  оставляю  за  собой  право  вас  оборвать.
Ичэнн. Надеюсь , грубым  выкриком  ограничишься? Не  отдашь  в  сердцах  приказ  нас  схватить  и  топорами , как  дерево , обтесать?
Дугальд. От  разговора  о  моих  с  отцом  противоречиях  я  желал  бы  уйти…
Кестер. Прикажи  и  уйдем!
Дугальд. Отцовскую  просьбу  уважить  я  должен.
Брайс. Вы  его  послушайте , просьбу  какую-то  выдумал!
Дугальд. Ты  захотел  вынести  наши  отношения  на  суд  старейшин. Не  в  сторонку  меня  отозвал , а  прилюдно  гвалт  поднял. Чем  я  тебя  не  устраиваю? Дистанцию  с  тобой  держу? Близость  была , но  испарилась? А  когда  она  между  нами  была?
Брайс. Я  тебя  любил , каждый  шаг  тебе  растолковывал…
Дугальд. Я – волчонок , а  ты – отец-волк. Там  понюхай , а  туда  не  ходи. Не  ходи , придурок , в  капкан  попадешь! Избрать  относительно  меня  иной  тон  способен  ты  не  был.
Брайс. Без  моих  уроков  ты  бы  пропал.
Дугальд. Всему  свое  время. Вчера  тебя  учил , а  сегодня  давай , сын , на  равных. Не  для  тебя  это , к  сожалению. В  заматеревшем  волке  волчонка  ты  по-прежнему  видел.
Брайс. Ты  бы  себя  волков  не  называл , людей  не  смешил…
Дугальд. Хорошо , я  буду  бурундуком.
Брайс. Бурундук  тебе  больше  подходит.
Дугальд. Но  у  бурундука-сына  и  отец  бурундук.
Брайс. Тебе  бы  меня…
Дугальд. Бурундуки  от  бурундуков  рождаются.
Сомерлед. Вожди-бурундуки , ха-ха-ха!
Дугальд. Ты  теперь  осознаешь , насколько  ты  нас  принизил? 
Брайс. Наглость  старейшин  у  нас  в  клане  традиционно  огромна. Некоторые  вожди  терпели , а  некоторые  брались  за  кнут. Не  прельщает  тебя , многоуважаемый  Ичэнн , быть  выпоротым? Хочешь , чтобы  за  меч  я  взялся? Быстренько  соглашайся  на  кнут.
Ичэнн. Распарывать  мне  спину  и  вождю  непозволительно , а  ты  не  вождь.
Брайс. По  духу  я  до  сих  пор  вождь  нашего  клана!
Хафтон. Ух , шотландцы! Достойнейшие  из  людей! Задержите  раскаты  грозного  грома. До  возобновления  песню  я  втисну , успею , объединит  она  вас , я  рассчитываю. «На  нас  напало  злое  племя , мы  с  ними  бьемся  пятый  час , потерь  хватает  и  сомнений , не  победить  нам , мы  погибне-ееем… Иисус  нам  засчитает  нашу  смелость , попытки  отстоять  наш  дом , Он  предоставит  нам  в  раю  тако-оооой  же… пошел  ты  прочь , Рамзес  ты , фараон.  Размеса  в  райским  дом  не  впустим , его  прогоним , сколько  бы  ни  ныл: мне  негде  жил , впустите, христиане… ты  не  с  Христом. Поражены  мы  за  какие  плюсы , тебя  он  в  рай , язычника , впустил!».
Кестер. Песенка – не  безделица…
Брайс. Меня  не  покорила.
Кестер. Рай  для  христиан , но  кто  жил  до  Иисуса  и  чьи  заслуги  не  оспариваются…
Брайс. От  райских  ворот  прочь  их  гнать! 
Ичэнн. Не  по-божески  у  разминувшихся  с  Христом  рай  отнимать…
Брайс. Самим  места  не  хватит!
Кестер. Учености  в  тебе , многоуважаемый  Брайс , с  мышиное око. Пространство  рая  безразмерно.
Брайс. О  науке , конечно , не  мне  говорить…
Сомерлед. Святая  правда , что  не  тебе.
Брайс. Штаны  я  на  занятиях  не  протирал , штаны  у  меня  не  на  скамье  протерты… общим  чутьем  вылавливаю , что  человек , образованный , как  королевский  юрист , поддержал  бы  не  тебя , а  меня. Нет  ничего  безразмерного.
Хафтон. А  небо? Когда  я  гляжу  на  звезды , мне  не  верится , что  там  есть  предел. Стеной  или  потолком  там  не  кончается. Куда-то  продолжается , идет  выше…
Брайс. Идет  без  конца?
Хафтон. Вам  не  представить , а  я  могу… 
Брайс. Болезнь  бесконечности  у  ирландца!
Дугальд. Полностью  она  не  излечивается. О  Рамзесе  сведения  у  меня  весьма  скудные. Будь  он  христианином , рай  бы  он  заслужил?
Хафтон. Я  о  нем  узнавал , и  мне  сказали , что  типом  он  был  определенно  грешным.
Дугальд. А  в  песне  поется , что  Христос  впустил  его  в  рай…
Хафтон. Кого  хочет , того  и  впускает. Из-за  невероятного  милосердия  безусловно.
Дугальд. Англичане  милосердия  к  нам  не  проявят… ради  подготовки  к  сражению  турнир  бы  на  мечах  провести.
Ичэнн. Народ  у  нас  горячий , друг  друга  поранят  или  убьют…
Дугальд. На  деревянных  мечах.
Кестер. Дело  неизведанное…
Дугальд. Безопасное.
Брайс. Я  напрягаться  не  стану. Деревяшкой  к  праотцам  меня  не  отправить. Ни  к  чему  себя  сжигать , резервы  выискивая.
Дугальд. Тебе  бы  на  турнир  не  заявляться. Не  от  всех  наших  бойцов  снисходительности  тебе  стоит  ждать. Деревянным  мечом  тебе  по  ребрам… Сомерлед. И  сломают!
Брайс. Я  отобью! Ты  меня  вразумил , опасность  здоровью  все-таки  существует, в  полную  силу  биться  я  буду! В  моем  возрасте  сломанное  ребро  чуть  ли  не  смерть , тело  где-то  ослабнет  и  развалится… за  нас  обоих  на  турнире  я  выступлю. Ты-то  от  единоборства  с  кем  бы  то  ни  было , думаю , уклонишься.
Дугальд. Я  уверен , что  клан  меня  ценит  не  за  прыть  в  размахивании  мечом. Моим  мыслительным  способностям  должное  тут  отдают.
Ичэнн. Отдаем , вождь , как  не  отдавать. Достаточно  поглядеть  на  обстановку , на  людей… по  клану  сразу  заметно , что  вождь  у  него  умен. 
Сомерлед. По  нашему  клану  видно. Всякий  увидит!
Кестер. Мы  не  потоптанными  рыдаем  и  стонем , а  в  одежде , нисколько  не  окровавленной , в  горах  вольно  посиживаем  и  виски  при  желании  пьем. Гений  нашего  вождя  от  ужасов  нас  уберег.
Сомерлед. От  столкновения  с  англичанами  нам  не  увернуться…
Ичэнн. Не  отыщут  они  нас , бог  даст.
Сомерлед. Битве  быть…
Ичэнн. Бог  даст , не  быть…
Дугальд. К  плотнику  Тэсголу  ты , Сомерлед , шагай. Тридцать  деревянных  мечей  ему  закажи. Срок – завтрашнее  утро.
Сомерлед. Всю  ночь  ему  строгать.
Дугальд. Ночь  и  для  меня  бессонной  намечается. Маленькому  Иисусу  привет.


                Четвертое  действие.

                Сомерлед  в  мастерской  Тэсгола.

Тэсгол. Мне  бы  найти  ответ…
Сомерлед. Что  тебя  заботит? С  моей  умудренностью  я  наверняка  смогу  тебе  подсказать.      
Тэсгол. Молотком  от  молоток  искра  у  меня  не  высекается. Дэнда  Кемпбелла  я  здоровее? Сомерлед. Он  более  крупный.
Тэсгол. Он  ко  мне  зашел , молотком  от  молоток  ударил , и  искру  я  заметил… решил  соврать. Сказал , что  не  было  искры. Он  вновь  стукнул. Искра  еще  ярче  сверкнула!
Сомерлед. Дальше  бы  отрицал. Не  вижу  я  искры , ничем  не  лучше  предыдущего  раза  у  тебя  получилось…
Тэсгол. Мой  Иисус  приказал  мне  смириться. Признать , что  Дэнду  Кемпбеллу  удалось  меня  превзойти.
Сомерлед. Твой  рукотворный  идол  богобоязненных  христиан  от  тебя  отвращает…
Тэсгол. У  плотника  сын  Иисус! Библейская  истина , как  все  мы  знаем. С  моим  Иисусом  давно  ты  знаком?
Сомерлед. Лет  десять…
Тэсгол. Ничуть  он  не  вырос – тот  же  мальчик  по-прежнему. Подумываю  его  обновить. Ростом  со  взрослого  человека  сделать. Дерево  подберу  и  вырежу. Маленького  придется  сжечь.
Сомерлед. За  сожжение  Иисуса  клан  тебя , предупреждаю , разорвет. Хороший  у  тебя  Иисус , зачем  жечь?
Тэсгол. Мальчику  полагается  расти. Клан  не  беспокоит , что  Иисус  у  меня  в  развитии  остановившийся?
Сомерлед. Тридцать  деревянных  мечей  вождь  с  тебя  требует. До  завтра  успей.
Тэсгол. Забавы  у  вождя  в  планах , почему  бы  и  нет  в  нашем  безнадежном  положении…
Сомерлед. Турнирным  выяснением  на  деревяшках  к  битве  с  англичанами  мы  готовиться  будем. Жирок  растрясем  и  в  порошок , вероятно , сотрем.
Тэсгол. О  жирке  говорить – приукрашивать , исхудали  наши  люди  в  лишениях…
Сомерлед. Тебя  тощим  не  назовешь.
Тэсгол. Я  прекрасно  питаюсь!
Сомерлед. А  остальным  что  мешает? Беднее  они  тебя?
Тэсгол. Гораздо  беднее. Мне  за  мои  труды  оплата  строгая  и  немалая , а  большинству  взять  неоткуда. У  старейшин  разве  что  попросить.
Сомерлед. Мы  деньгами  обделены , у  нас  только  авторитет  значительный… непременно  в  срок  заказ  ты  исполни. Недовольства  вождя  на  себя  не  навлекай.
Тэсгол. Сколько  еще  вождем  он  пробудет… англичане  по  нам  вдарят , и  мы  рассыплемся. Вождем  они  поставят  своего.
Сомерлед. Англичанина?
Тэсгол. Ни  к  чему  им  соотечественника  на  убийство  из-за  угла  обрекать. Шотландец  нашим  вождем  останется. Ты  бы  без  колебаний  принял  честь  стать  вождем?
Сомерлед. Я  нашему  действующему  вождю  предан  всецело…
Тэсгол. Мне  к  нему  сходить  и  это  передать?
Сомерлед. Он  у  тебя  спросит , почему  к  изготовлению  мечей  ты  до  сих  не  приступил. О  моей  преданности  лишний  раз  говорить  ему  ни  к  чему – он  в  ней  и  так  убежден. Ты  ему  скажешь , и  он  засомневается , на  высматривание  интриги  взор  обратит…
Тэсгол. Поймает  он  тебя , Сомерлед!
Сомерлед. Не  на  чем  ему  меня  ловить , абсолютная  поддержка  и  покорное  служение  ему  от  меня… и  все!
Тэсгол. Харкающую  кровью  Мэйди  Фрактер  ты  забалтывай. Она-то  твои  тайные  помыслы  не  знает.
Сомерлед. Знать  тут  нечего , чего  тут…
Тэсгол. В  вожди  нашего  клана  ты  рвешься!
Сомерлед. Небесно  я  чист  перед  правителем… да  покарает  меня  судьба , если  злые  козни  я  строю!
Тэсгол. Поклясться  на  моем  маленьком  Иисусе  ты , я  вижу , готов?
Сомерлед. Он  обыкновенная  деревяшка. Чего  ты  я  ни  сказал , клятвопреступление  не  совершу.
Тэсгол. Мы  говорим , беседуем… и  Иисус  нас  слышит.
Сомерлед. Слух  у  него  совершенный.
Тэсгол. Слышит , что  его  изображение , с  огромной  любовью  мною  сделанное, крайне  оскорбительно  ты  величаешь. 
Сомерлед. К  нему  самому  я  с  уважением…
Тэсгол. Он  возмущен!
Сомерлед. Кто  не  священник , а  мирянин , и  кто  о  мыслях  и  чувства  Господа, как  о  своих , говорит , на  костер , бывает , идет.
Тэсгол. Станешь  вождем - распорядишься  меня  обуглить.
Сомерлед. Невесть  что  ты  мне  приписываешь , с  моими  намерениями  ничего  общего… 
Тэсгол. Умри  наш  вождь  бездетным , тебе  вождем  быть. Твой  род  второй  по  достоинству.
Сомерлед. Его  отец  еще  есть…
Тэсгол. Старому  Брайсу  власть  ни  за  что  не  вернуть. Не  найдется  в  клане  охотников  по-новой  в  нищету  скатываться.
Сомерлед. Я  бы  наши  доходы  преумножил… мы  и  в  данный  момент  бедно  живем.
Тэсгол. Ты  бы  все  изменил. Убирайте  со  стола , вождь  пообедал! А  кроме  посуды , нечего  убирать. От  тебя  бы  нам , объедки , разумеется , оставались.
Сомерлед. Мой  стол  ломиться  от  еды  будет. Захочу – полностью  в  себя  не  засуну. Завидное  изобилие  и  остальных , обещаю , коснется.
Тэсгол. У  вождя  Дугальда  детей  нет.
Сомерлед. Нет , но  он  молод…
Тэсгол. Молод  и  женат.
Сомерлед. Она  наконец  забеременеет , родит  ему  сына…
Тэсгол. Чтобы  расчистить  дорогу , тебе  придется  убить  двоих.
Сомерлед. Троих. Старого  Брайса  тоже  для  надежности  понадобится  прихлопнуть. О , Господи  Иисусе , я  не  кровопийца , не  желаю  я  кого  бы  то  ни  было  жизни  лишать!
Тэсгол. Жди  кончины  вождя  Дугальда. Полвека  жди. Наш  виски  до  падения  лицом  вниз  вождь  Дугальд  не  хлещет , очень  долго  он  проживет.   
Сомерлед. В  бою  с  англичанами  смерть  многие  примут…
Тэсгол. Будет  ли  бой , с  уверенностью  не  скажешь. Нас  здесь , в  горах , что  Атлантиду  в  океане  искать.
Сомерлед. Англичане  великие  мореплаватели.
Тэсгол. Но  мы-то  на  суше.
Сомерлед. На  ней  англичане  менее  бесподобны… а  Атлантида  она  что , земля  такая?
Тэсгол. Континент.
Сомерлед. Целый  континент  любой  дурак  разыщет!
Тэсгол. Если  он  существует. Лекарь  Пэдрэйг  рассказывал , что  мнения  об  Атлантиде  расходятся. Она  где-то  находится  или  нигде  ее  нет.
Сомерлед. Лекарь  Пэдрэйг , выживший  из  ума  ровесник  еврейского  Авраама…
Тэсгол. Организуя  заговор , лекаря  Пэдрэйга  к  себе  стоит  приблизить. Он  тебе  пригодится.
Сомерлед. О  заговоре  тебе  бы  не  болтать , для  пустой  болтовни  другое  ты  избери…
Тэсгол. Это  лишь  между  нами.
Сомерлед. Никакая  тайна  нас  не  объединяет , беспочвенно  измыслено  все  тобой…
Тэсгол. Мне  про  ирландца  неясно. Ты  выступаешь  явным  благодетелем , но  я  не  в  силах  сообразить , в  чем  для  тебя  прок. Своего  родственника  пихаешь? Ирландские  корни  у  тебя  обнаружились?
Сомерлед. Без  мерзких  примесей  я  шотландец.
Тэсгол. У  меня  тот  же  случай.
Сомерлед. Шотландия!
Тэсгол. Выше  всех , всегда  выше!
Сомерлед. Ну  и  брякнул  ты , плотник , Христос  тебя  прости , ирландская  родня  у  меня , несусветность  чудовищная…
Тэсгол. Ирландец  тебе  никто.
Сомерлед. Словно  чернокожий  из  выжженной  солнцем  пустыни  он  для  меня. Не  больше.
Тэсгол. Скрытная  Джинти  Мэйдрид , новое  платье  купившая…
Сомерлед. В  новом  платье  она  разгуливает?
Тэсгол. И  для  чего оно  ей , не  говорит. Подружкам  не  говорит , а  мне  сказала. Вытряс  я  из  нее. Так  насел , что  она  сломалась  и  выложила  как  есть. Мужчине  она  понравиться  хочет. И  какому  мужчине…
Сомерлед. Не  мне , случайно?
Тэсгол. О  тебе  у  нее  проскользнуло…
Сомерлед. Что-то  теплое?
Тэсгол. Не  удержусь  и  поведаю – испорчу  тебе  настроение  на  всю  оставшуюся  жизнь. С  нашим  вождем  она  загорелась  любовные  мосты  навести. Прельстить  его  нарядом , знаками  внимания  завлечь… жена  к  нему  равнодушна. Джинти  Мэйдрид  считает , что  ее  можно  подвинуть. Намечается  борьба.
Сомерлед. А  с  кем  ей  бороться? Жена  где-то  пропадает , представления  о  сопернице  не  имеет…
Тэсгол. Не  вник  ты , уважаемый , в  тонкость. В  его  сердце  будет  борьба. Связываться  ли  ему  с  Джинти , изменять  ли  жене , Джинти  ему  быстро  надоест , а  на  жену  с  прежней  прямотой  уже  не  взглянешь. К  чему , по-твоему , о  Джинти  Мэйдрид  я  тебе  сообщил?
Сомерлед. Я – старейшина , происходящее  вокруг  вождя  знать  мне  нужно…
Тэсгол. Тебе  нужно  знать , что  твое  нежелание  рассказывать  мне  об  ирландце  я  прошибу. Буду  неожиданно  появляться , мучить  тебя , доставать , и  однажды, ощутив  невозможность  сопротивляться , ты  выкрикнешь , в  чем  тут  дело. Не  проще  ли  без  дикого  отчаянного  крика  решить?
Сомерлед. Ирландец  меня  уверял , что  ему  парализующая  песня  известна… песня  из  фраз-заклинаний. Услышавший  ее  не  двинет  ни  рукой , ни  ногой.
Тэсгол. Они , я  чувствую , они , собранные  воедино  жутчайшие  заклинаний  всех  мировых  ведьм…
Сомерлед. Заклинания , объединенные  в  песню.
Тэсгол. Мы  с  маленьким  Иисусом  ни  за  что  в  такое  не  поверим. Наплел  твой  ирландец , цветущей  в  тебе  ограниченностью  умело  воспользовался.
Сомерлед. Во  мне  что-то  цветет. Я  иду  к  закату , а  цветение  не  заканчивается… в  кланах , где  на  воспитание  не  плюют , старейшин  воспринимают  мудрецами. Об  ограниченности  в  лицо  не  говорят.
Тэсгол. До  меня  доходило , что  ирландец  побывал  во  многих  частях  нашего  мира. В  Аравии  народ  трехрукий , а  в  Индии  до  пяти  рук  отрастает… во  владениях  князя  Бубурисана  овцы  охотятся  на  волков , а  в  королевстве  Кабузаринов  младенцы  ради  молока  впиваются  в  грудь  мужскую… я  детей  заводить  не  намерен. У  меня  мой  маленький  Иисус , хлопот  с  кем-то  еще  мне  не  надо… в  Шотландии  или  в  Англии  случаев , мы  знаем , не  было. Чтобы  человека  от  заклинаний  парализовало. А  в  бордовом  от  цвета  травы  княжестве  Бабурисана  вероятно , да… я  не  говорил , что  он  на  твоей  глупости  сыграл.
Сомерлед. Я  совершенно  не  глуп…
Тэсгол. Здесь  я  с  тобой  согласен. Не  на  глупости , а  на  ограниченности. Качество  неприглядное , но  избавиться  от  него  гораздо  легче. Нашего  вождя  парализует , и  вождем  станешь  ты!
Сомерлед. Да  не  ори  ты , как  волынка…
Тэсгол. Деревянные  мечи  я  делать  иду. В  заговоре  не  участвую. Узоры  мне  на  клинках  выводить?
Сомерлед. Для  красоты  бы…
Тэсгол. Заниматься  тонкой  работой  времени  у  меня  нет! Настругаю  и  забирайте. На  бескровную  рубку  мы  с  моим  маленьким  Иисусом  не  придем. Ему  настоящий  бой  подавай. Походы  крестовые , кровь  ручьем!


 
                Пятое  действие.   

   Невысокие  воины  Макбум  и  Норрит  бешено  размахивают  длинными  деревянными  мечами. За  ними  наблюдают  вождь  Дугальд , старейшина  Ичэнн  и  совсем  престарелый  лекарь  Пэдрэйг.


Ичэнн. Им  бы  поосторожнее…
Дугальд. Турнир  я , видимо , отменю.
Ичэнн. На  погибель  нашему  клану  его  ты  придумал. С  животной  яростью  палками  орудуют , разбитым  черепом  точно  кончится…
Пэдрэйг. При  разбитии  черепной  коробки  самое  главное  из  головы  вытекает. И  обратно  это  не  залить.
Дугальд. Твое  врачебное  мнение  об  остановке  схватки  заставляет  меня  объявить. Опустить  мечи! Вниз , я  вам  говорю , деревяшки!
Пэдрэйг. На  землю  палки  бросить! Печень  заболела – за  раствором  ко  мне… с  расспросами  о  боли  в  пояснице  не  приставать. Сам  данными  болями  мучаюсь , не  знаю  от  них  излечивающего  средства. От  чего  проистекают , конечно, спрашивайте , но  о  лечении  не  заикайтесь , накричу  я  на  вас , если  не  озаботитесь  предупреждению  внять. Пришел  ко  мне… говорит , что  в  хирургической  помощи  он  нуждается… камень  у  него  из  живота  вырезать  надо.
Дугальд. Уплотнение?
Пэдрэйг. Ты , вождь , разбирайся  со  своими  воинами. Со  своими  терминами  я  сам  разберусь.
Ичэнн. Твои  воины , многоуважаемый  вождь , отменно  себя  показали. Друг  друга  охаживали , будто  с  ненавистными  англичанами  бьются.
Пэдрэйг. Стал  врачом – набирайся  опыта , книги  немногое  тебе  скажут…
Ичэнн. Опыт  и  вождю  не  повредит. Командующему  английским  отрядом  лет  семьдесят , а  тебе…
Дугальд.  Стини  Макбум  и  Маккензи  Норрит!
Макбум. Слушаю  тебя , вождь!
Норрит. Чего , вождь , узнать  хочешь?!
Дугальд. Вы  между  собой  не  враждуете? Почему  столь  злобно  схватку  вели?
Макбум. Его  семья  денег  мне  задолжала.
Норрит. А  зачем  моему  впавшему  в  детство  брату  ты  в  долг  давал?!
Макбум. Он  на  продукты  для  всей  вашей  семьи  у  меня  попросил… сказал , что  вы  со  вчерашнего  дня  ничего  не  ели.
Норрит. Ну  не  ели… мы  раз  в  день  едим! Надеясь  на  духовные  постижения , в  телесной  пище  себя  ограничиваем!
Макбум. Так  у  вас  не  только  твой  брат  сдвинулся , а  вы  все… а  на  что  твой  брат  деньги  пустил? Не  мое  дело!
Норрит. Не  твое!
Макбум. Сколько  он  у  меня  взял , ты  мне  отдай , и  я  совсем  в  ваши  дела  влезать  не  буду. Единственный  прием  пищи  у  них!
Ичэнн. Люди  у  нас  вольные. Что  вождем  не  предписано , сами  для  себя  решают.
Макбум. Тушеные  овощи , жареная  рыба , огромный  пирог , десять  фунтов  колбасы , корзина  крутых  яиц , котел  бобов  со  свининой… в  один  присест  перед  сном  сжирают. Раз  в  день  по-разному  кушать  можно.
Пэдрэйг. От  обжорства  закупорка  и… от  недоедания  слабость  и… чего  мне  на  него  внимание  обращать? Какой  он  к  чертям  профессор!
Ичэнн. Ученические  годы  у  лекаря , кажется , всплыли.
Дугальд. Обратился  мыслями  к  уже  миновавшей  поре.
Пэдрэйг. Не  оставляете  вы  меня  в  покое , развратно  хихикаете  под  моим  окном…
Норрит. О  развратных  девицах  он  говорит?
Макбум. В  городах  всяких  грех  процветает. 
Норрит. Не  о  содомском  же  грехе…
Макбум. Среди  горожан  такое  в  чести.
Норрит. Да  укреплюсь  я  молитвой  христовой  и  попробовать  не  подумаю… я  немало  молюсь. И  не  обжираюсь!
Макбум. Когда  мы  с  тобой  бились , изможденным  ты  мне  не  показался.
Норрит. Не  я  силен , а  ты  слаб.
Макбум. Вынужден  задуматься…   
Дугальд. Бросьте , шотландцы , весьма  мощно  вы  выглядели. Меня  увиденное  устроило. Не  завидую  я  англичанам , на  нас  напавшим. Проявим  бесстрашие – отступят  они , мне  думается.
Макбум. Погнать  отступающего  врага  меня  прямо  сейчас  подмывает! В  отступлении , возможно , скрыта  ловушка.
Ичэнн. Нас  на  столь  распространенную  тактику  не  поймать. Не  поведемся  мы  на  их  бегство.
Норрит. Догонять  и  убивать  не  будем?
Ичэнн. Вождя  будем  слушаться… прикажет  преследовать – всем  скопом  за  англичанами  рванем! (Дугальду) Полагаю  ты  не  против , что  я  к  безусловному  подчинению  призываю.
Дугальд. Старейшины  обязаны  надлежащий  порядок  в  клане  поддерживать. Где-то  между  старейшинами  и  вождем  есть  шероховатости , а  для  меня  этой  проблемы  не  существует , вашу  полнейшую  верность  постоянно  я  ощущаю… лекарь  Пэдрейг!
Пэдрэйг. Жил  Христос , а  не  жил  Парапастос…
Дугальд. Что  за  Парапастос?
Пэдрейг. Не  жил  он  на  свете! Если  легенды  и  гуляют , ложь  и  сказки  они… до  боя  у  нас  считанные  дни.
Дугальд. Как  бы  завтра  он  не  начался…
Пэдрейг. И  закончился!
Дугальд. Грандиозные  битвы  растягиваются  на  несколько  дней , но  у  нас , конечно , поменьше  займет. Хоть  и  не  гигантские  воинства  на  поле  боя  сойдутся , лекарь  в  одиночку  с  ранеными  не  управиться. Кого  тебе  в  помощники  определить?
Пэдрэйг. Билли  Флопстед , он , Господи  боже  мой , Христос  ты , Боже  и  сын  божий , ой , Господи , не  пугай  ты  меня… Билли  Флопстед  отменно  мне  помогал.
Ичэнн. Билли  Флопстед  шестой  год  на  кладбище.
Норрит. В  земле  гниет!
Макбум. О  покойниках  слова  бы  тебе  иные.   
Норрит. Уже  сгнил… с  оттаскиванием  раненых  шустро  он  управлялся , но  не  прощать  же  ему  все  за  его  стремительность.
Дугальд. Неблагополучный  у  меня  клан…
Ичэнн. Почему  ты  нас  так  клеймишь?
Дугальд. Кого  ни  возьми , ужасные  отношения… наша  разобщенность  страшную  опасность  для  нас  создает. Перед  битвой  вас  выстрою , скажу  подпитаться  братской  силой  стоящего  рядом , а  он  украл  у  тебя  гуся , а  стоящий  не  слева , а  справа  твою  сестру  соблазнил  и  не  женился… будущее  клана  поставлено  под  вопрос.
Ичэнн. Еще  когда  поставлено.
Дугальд. Направление  на  производство  и  продажу  виски  не  мной  задано. В  дни  огромного  спроса , никто  не  жаловался , что  неправильный  путь  мы  избрали.
Ичэнн. В  солнечные  дни  и  о  смерти  порой  забываешь.
Пэдрэйг. Сражения  забирают  воинов , а  эпидемии  всех. Не  приведи  Иисус , придет  чума , все  тогда  загнемся…
Дугальд. Нам  бы  заслать  к  англичанам  панического  человека. Убегающего  от  чумы. Издали  их  углядит  и  заголосит , что  у  нас  в  клане  чума , скорее  разворачивайтесь  и  уходите… попадутся  они , интересно?
Макбум. Офицеры  прикажут  двигаться  дальше.
Норрит. А  солдаты  заволнуются.
Ичэнн. Уловка , лежащая  на  поверхности , однако  чего  бы  не  испытать… кого  пошлем? Сам  назовешь  или  совет  старейшин  снова  нам  собирать?
Дугальд. Определю  единолично. Нерешительным  вам  бы  меня  не  считать , у  лисы  шерсть  мягкая , а  палец  сунешь  и  откусит…
Ичэнн. Ты  для  нас  вождь  величайший  на  свете!
Дугальд. Что  мне  дано , то  дано.



                Шестое  действие.   

                Старейшина  Сомерлед  в  палатке  с  ирландцем.

Сомерлед. О  приближающемся  времени  ужаснейшей  битвы  ты  знаешь , нельзя  жить  в  нашем  клане  и  не  знать… перебором  струн  где-то  в  тылу  ты  не  отделаешься. В  гущу  с  мечом  пойдешь!
Хафтон. Я  никакой  не  воин , меня  Господь  талантом  извлекать  прекрасные  звуки  наградил. На  мои  руки  рассчитывайте , но  не  в  бою. Отпевать  героев , в  загробном  царство  их  провожая , тут  я  понадоблюсь.
Сомерлед. Лишний  меч  в  бою  нам  не  повредит.
Хафтон. Польза  от  меня  столь  ничтожна , что  вы  меня  не  дергайте. Упражняться  на  арфе  оставьте.
Сомерлед. Вождь  приказал  к  Гордону  Букстейсу  тебя  определить. Его  люди  лоб  в  лоб  проклятых  англичан  встретят. Среди  прочих  передовую  позицию  ты  займешь. Как  ни  старайся , от  битвы  тебе  не  уйти!
Хафтон. В  Копенгагене  я  увернулся.
Сомерлед. У  нас  не  Копенгаген!
Хафтон. Я  играл  в  таверне , и  собирающаяся  в  ней  лихая  кодла  сказала  мне  вместе  с  ними  к  купеческому  дому  отправиться. Налет  на  него  совершить. Слуг  прикончим , добро  поделим – что  в  Дании , что  в  Мавритании , везде  одно. Деньгами  разжился – опасных  личностей  привлек. Я  им  поигрывал , изредка  с  ними  выпивал , и  они  меня  в  свой  круг  приняли. А  раз  так , они  грабить  шагают , и  мне  с  ними  полагается  плестись. Откажешься – зарежут.
Сомерлед. Порядки  в  той  клоаке  жесткие…
Хафтон. В  день  грабежа  меня  насчет  выхода  из  положения , слава  богу , озарило. Струну  тихонько  порвал… и  заорал! Предварительно  шею  чуть-чуть  окровавив. Сделав  небольшой  порез. Якобы  струна  лопнула , рассекла  мне  шею , вопящим  не  простой , а  рожающей  бабой , я  повалился  со  стула , хрип  захлебывающегося  титана  издал , сидевшая  в  таверне  кодла  встала  и  ко  мне  даже  не  подошла. Без  меня  злодействовать  двинула.
Сомерлед. Нашего  вождя  тебе  не  обмануть , он  особенный… он  вождь. Над  целым  кланом  власть  удерживать – не  свиней  хворостиной  пасти. Мы  все-таки  не  свиньи.
Хафтон. Вождь  на  пастуха  очень  похож.
Сомерлед. Но  мы  не  свиньи.
Хафтон. Вы  ему  покорились , и  при  сравнении  с  животными  я  бы  сравнил  вас  с  домашним  скотом. С  коровами , со  свиньями…
Сомерлед. Гордый  шотландский  клан  со  свиньями  сравнивать  смеешь?!
Хафтон. Привязанность  к  традициям  у  вас  излишне  существенная. Традиционно  считаете  себя  великими , а  величия  в  вас , как  краснокрылых  птиц  в  садах  царя  Киприана.
Сомерлед. У  него-то  краснокрылых  и  желтокрылых  словно  у  нас  обыкновенных  мух…
Хафтон. Нет  у  него  таких  птиц.
Сомерлед. У  царей  всего  навалом. Присмотрись – и  краснокрылая  под  окнами  его  дворца  перышки  чистит…
Хафтон. Он  царь , дворца  не  имеющий. С  пятачок  перед  средней  пивной  его  царство  размером.
Сомерлед. Вызывающе  мизерное  царство. Где  оно  расположено?
Хафтон. В  недостижимой  Азии , у  осыпавшихся  гор… из  птиц  лишь  воробьи. Два  воробья. Пинграсиус  и  Партабеус…
Сомерлед. Знать  воробьиные  имена  отдаленной  страны  чего-то  заслуживает…
Хафтон. Краснокрылых  птиц  у  него  нет.
Сомерлед. Понимаю , ты  подводишь  к  тому , что  величие  нас  обошло… весьма  дерзко  со  старейшиной  приютившего  тебя  клана  разговор  ты  ведешь. Хафтон. Отправляйся  к  вашему  вождю  и  освобождение  от  боя  для  меня  выбей. Основание  сам  придумаешь.
Сомерлед. Ты  вконец  обнаглел…
Хафтон. Твоя  жизнь  у  меня  в  руках. Услышав  от  меня , что  ты  парализованным  бревном  его  сделать  хочешь , вождь , думаешь , тебя  пощадит?
Сомерлед. Я  прикончу  тебя  прямо  здесь…
Хафтон. Мною  выбрана  твоя  сторона! Тайную  песню  исполню , и  ты  вождем  клана  будешь! В  клан  я  тогда  не  только  вступлю , но  и  к  верхам  поднимусь?
Сомерлед. Мгновенно  поднимешься. Невероятно  для  какого-то  ирландца  я  тебя  вознести  обещаю. Ты  со  мной , но  речи  ты  ведешь  для  меня  тревожные…
Хафтон. Сражаться  за  ваш  клан  я  не  намерен. Испугавший  тебя  поворот  поэтому  совершил. Тебе  бы  меня  беречь , а  ты  меня  в  пекло  пихаешь.
Сомерлед. Не  я , а  вождь…
Хафтон. При  твоем  бессилие  от  риска  меня  оградить  он  вождем  и  останется. Ожидающее  тебя  великолепное  будущее  погибнет  вместе  со  мной , трудно  разве  понять?
Сомерлед. Не  испытывай  я  насчет  тебя  неуверенности , от  сражения  я  тебя  бы  укрыл… о  песне  ты  мне  сказал , но  насколько  правдиво… наш  плотник  полагает , что  ты  меня  обманул.
Хафтон. Предстоящую  нам  узурпацию  власти  ты  с  плотником  обсуждал?
Сомерле. Никакое  не  обсуждение – он  допытывался , я  отнекивался… полностью  я  ему  не  признался!
Хафтон. Не  трепись , он  все  о  нас  знает… нам  бы  заставить  его  замолчать.
Сомерлед. Навсегда?
Хафтон. Я  его  убивать  не  стану. А  ты?
Сомерлед. Для  открытого  нападения  я  староват , а  коварное  убийство  нужно  сначала  измыслить…
Хафтон. А  если  не  убивать? Кроме  убийства , способами  обеспечить  его  молчание  мы  располагаем?
Сомерлед. Маленького  Иисуса  украсть. Его  любимую  деревянную  куклу.
Хафтон. Он  в  куклы  играет?
Сомерлед. За  сына  ему  Иисус. Он  плотник , у  плотника  Иосифа  сын  Иисус…
Хафтон. Интересно.
Сомерлед. Кощунственно…
Хафтон. Священник  бы  раскричался , но  у  вас  в  клане  я  его  не  видел. Место  повыгоднее  нашел?
Сомерлед. Не  дело  для  слуги  божьего  перебегать , куда  звоном  монет  поманили…
Хафтон. Бежит , а  под  ногами  хрустят  заповеди!
Сомерлед. Да  какие  у  нас  заповеди… отец  Крейг  из-за  виски  с  молодым  вождем  не  поладил.
Хафтон. Восстал  отец? Производство  спаивающего  бедняков  пойла  осенения  крестом  действительно  недостойно.
Сомерлед. Ты  наш  виски  с  помоями  не  уравнивай , его  и  обеспеченные  господа  употребляют. О  восстание  ты  спросил? А  из-за  чего  отцу  Крейгу  восставать?
Хафтон. Ваш  способ  заработка  претить  ему  начал. Пользуясь  своим  саном , от  имени  церкви  клеймить  вас  взялся.
Сомерлед. И  чего  он  хотел? Чтобы  мы  вообще  виски  не  производили?
Хафтон. Пока  бога  окончательно  не  прогневили , переходите  на  животноводство…
Сомерлед. Его  бы  в  шею  отсюда  вытолкали , сдуревшим  попом  обозвав. Призывом  сойти  с  протоптанной  предками  дорожки  он  бы  сам  признался , что  он  не  в  себе! Священник  прет  на  устои , я  слушаю  и  в  происходящее  не  верю… в  нашем  клане  такого  не  было  и , вероятно , не  будет. Его  бы  угрызения  совести  съели! Клан  еле  сводит  концы  с  концами , а  он  выбил  доску , и  клан  повис… основы  отец  Крейг  не  сотрясал. В  деталях  они  с  вождем  разошлись – соотношения  цены  и  срока  выдержки , ароматизирующие  добавки… отец  Крейг  стоял  горой  за  главный  сорт , а  молодой  вождь  другой  главным  сделал. Теперь  он  перед  сражением  отдыхает , а  старый  вождь , видишь , бродит…

                В  палатку  вошел  Брайс.

Брайс. Праздно  шататься  я  много  лет  назад  прекратил. Заботы  на  меня  равно  свалились , некогда  гулять  и  поплевывать… многоуважаемый  Сомерлед! Пригласить  тебя  я  пришел.
Сомерлед. На  Совет?   
Брайс. План  на  сражение  сегодня  мы  примем. Не  дадим  моему  сыну  одному  все  решить!
Сомерлед. Провести  военный  совет , выходит , не  его  мысль?
Брайс. Разведчик  Макчиб  сообщил , что  англичане  идут  прямо  на  нас. Мы  обнаружены! Битвы  не  миновать. Без  идеально  выверенного  плана  мы  ее  проиграем! Мой  сын  со  мной  согласен.
Сомерлед. Ваше  единодушие  не  может  нас , шотландцев , не  радовать.
Хафтон. Шотландцев  и  ирландцев.
Брайс. План  нужен , и  мой  сын  знает , что  нужен , но  его  похож  на  мой , как  кролик  на  сосну. С  моим  планом  мы  бы  пободались , а  с  его  опрокинут  нас  англичане , даже  с  флангов  заходить  не  потребуется…
Сомерлед. Я  возражать  вождю  не  пойду.
Брайс. Мне  ты  когда-то  возражал.
Сомерлед. Когда  это  я  осторожность  во  главе  угла  не  поставил?
Брайс. Перед  схваткой  с  кланом  Тиббитов. Неотступно  лез  с  просьбой  левее  пятьдесят  человек  переставить.
Сомерлед. Я  просил. Обращаться  с  просьбой - не  кулаком  с  пророческими  воплями  стучать. Слушай  меня  или  нас  разобьют! Поддержи  мой  план  или  наш  клан  исчезнет! Криками  и  угрозами  вождя  ты , куда  тебе  надо , не  сдвинешь.
Брайс. От  своего  он  не  отступится…
Сомерлед. И  к  чему  военный  совет? Ты  поорешь , а  мы  посидим  и  с  гудящими  головами  разойдемся?
Брайс. Погубите  вы  наш  клан… со  свету  сживете…
Сомерлед. Испытанный  прием  ты , многоуважаемый  Брайс , используешь. Поручили  бы  мне  битвой  руководить , я  бы  нашу  славу  преумножил , а  мой  сын  нас  погубит!
Хафтон. А  слава  у  вашего  клана  и  правда  значительная? В  летописи  мироздания  лишнее  вы  себе  не  приписываете? Не  прибавляете  без  опоры  на  факты?
Брайс. Нашему  клану  шестьсот  лет.
Сомерлед. Шестьсот  пятьдесят , если  от  Бэлстона  Мактугана  считать.
Брайс. Его  все-таки  не  было… он  нигде , помимо  нашей  памяти  не  отмечен. Поколения  менялись , предания  передавались… истина  терялась , дополнялась , чего  с  ней  только  не  случалось. Наш  первый  официальный  вождь  кем  ему  приходился?
Сомерлед. Говорят , что  внуком.
Брайс. От  несметных  богатств  Бэлстона  Мактугана  его  так  называемому  внуку  ни  пенни  не  перешло.
Сомерлед. Лет  пятьдесят  наш  клан  питался  подножным  кормом  и  роли  в  истории  в  Шотландии  не  играл… в  Бэлстона  Мактугана  я  бы  поверил  и  от  всего  сердца  его  победы  к  нашим  присовокупил , но  четырнадцать  телег  с  золотом… в  поисках  приличного  места  для  постоянного  обитания  он  разъезжал  по  Шотландии  со  своими  железными  людьми  и  четырнадцатью  телегами  с  золотом.
Хафтон. Очень  любопытно  узнать.
Сомерлед. Мы-то  знали , а  тебе  знать  неоткуда…
Брайс. Про  гениальных  воителей  чаще  всего  узнать  несложно. Какую  хронику  не  откроешь , в  ней  есть. А  про  Бэлстона  Мактугана  известно  лишь  нам. Про  телеги  с  золотом , про  меч , его  тела  длиннее…
Хафтон. Совсем  небольшого  росточка  он  был?
Сомерлед. Практически  великан. А  меч  еще  больше. Дюжину  врагов  одним  взмахом  он  разрубал. По  легенде  его  меч  зарыт  на  границе  с  Англией.
Брайс. Вечную  войну  с  англичанами  меч  шотландского  героя  нам  предвещает…
Хафтон. Выдуманного  героя.
Брайс. В  вашей  мерзкой  Ирландии  и  нормальных  выдуманных  не  имеется! Хафтон. Вы  понимаете , что  полная  чушь  у  вас  вырвалась. Ирландский  эпос  обширен  и  многогранен , нечеловеческое  мужество  и  отвага  о  будущем  безраздельном  господстве  над   человечеством  нам  говорит…
Брайс. Оно  уготовано  Шотландии!
Хафтон. Обмануть  вас  очень  трудно…
Брайс. Почему?
Хафтон. Вы  все  знаете.
Брайс. Я  шотландский  воин , а  не  всезнающий  святой , с  Господом  Богом  в  любое  время  общающийся… вы  тут  стройте  ваши  замыслы , а  я  к  старейшине  Кестеру  схожу. Для  сбора  старейшин   на  военный  совет  его  желания  будет  достаточно.
Сомерлед. Присутствовать  на  совете , проведения  которого  я  не  хотел , тебе , Брайс , меня  не  приневолить.
Брайс. Я  к  тебе  кого-нибудь  пришлю. Скажет  прийти – придешь! От  лица  клана  он  тебе  скажет! Ваши  замыслы  стройте , но  по  первому  зову  попрошу  тебя  на  совет. 
Сомерлед. Чего  же  ты  о  замыслах  мне  говоришь , сообразить  я  пытаюсь… кто  их  строит , я  строю? Я  не  строю.
Хафтон. Мы  о  каталонской  конструкции  лука  беседовали. Можно  ли  ее  шотландским  лучникам  на  вооружение  взять.
Брайс. Улучшенная  конструкция  нам  бы  в  бою  с  англичанами  не  помешала.
Хафтон. От  привычной  не  слишком  она  отличается. За  одну  ночь  изменения  внесем  и  более  боеспособными  на  англичан  выйдем.
Сомерлед. (Брайсу) Он  ирландец , но  от  забот  нашего  клана  он  себя  не  отделяет. Приблудный  ирландец  душой  с  нами , а  твоя  душа  увязла , как  в  болоте, в  борьбе  за  власть! Подбиваешь  нас  на  измену , совершенно  Христа  не  боишься… приблизься  ко  мне! По  физиономии  я  почитаю!
Брайс. Чтец  здесь  у  нас  обнаружился… у  коровы  на  ее  морде  читай! Она  тебе  разрешит , а  я  подозрительных  чернокнижников  к  себе  не  подпускаю.
Сомерлед. Ошалел  ты  в  черной  магии  меня  обвинять , хлебов  из  загаженной  мышами  муки  переел…
Хафтон. Он  виски  опился!
Сомерлед. Мыши  передают  болезни , сводящие  мышление  на  нет…
Хафтон. Люди  и  от  виски  глупеют. Сомерлед. Наш  клан  производит  виски  столетие  за  столетием!
Брайс. Производит  и  пьет!
Сомерлед. Ясность  рассудка  от  виски  у  нас  не  убавляется. У  всех , конечно , по-разному , но  виски  прошу  не  винить!
Брайс. Не  оскорблять  наши  устои!
Сомерлед. Дорогое  для  нас  слово – виски…
Брайс. Самое  дорогое!
Сомерлед. Ты   в  отрицательном  смысле  произнес , и  я  взвился , на  защиту  пошел… глубинно  с  нашим  кланом  я  связан. И  тебе  бы , Брайс , чепуху  впредь  не  болтать. Чтение  по  выражению  лица – не  колдовство  ни  в  коей  мере. Ты  сам  это  можешь. Но  на  меня  отчего-то  начал  катить.
Брайс. Я  не  разобрался , голова  сработала , но  позже…
Сомерлед. Колдовство  ты , возможно , с  пользой  в  разговор  ввел. (Хафтону) Играй  свою  песню.
Хафтон. В  моей  музыкальной  памяти  их  отложилось , сколько  плодовитая  кукушка  яиц  за  всю  жизнь  не  откладывает…
Сомерлед. Мы  с  тобой  знаем , о  какой  песне  я  тебе  сказал. Он  не  знает , а  мы  да. 
Брайс. Не  про  пленение  персидского  царя  шотландским  путешественником  Маттабойстом  эта  песня? Не  про  него? 
Сомерлед. Про  него  в  следующий  раз  он  нам  исполнит. Ты восхитишься , но  бурная  реакция  будет  исключена. В  объятия  его  не  заключишь , по  плечу  не  похлопаешь… подвижности  в  тебе  не  останется.
Брайс. Древние  старики  лежат , вздыхают , молодость  вспоминают…  ему  бы  пораньше  о  Маттабойсте  сыграть. Не  когда  я  окончательно  одряхлею.
Сомерлед. Через  десять  минут  о  путешественнике  Маттабойсте  тебе  он  споет.
Брайс. Хорошо  споет – ладонью  о  ладонь  звонко  я  постучу. Руки , слава  богу , еще  действуют!             
Сомерлед. До  песенки  о  Маттабойсте  он  споет  песенку , для  слушателей  разрушительную. Для  всех  слушателей? Мне  выйти  нужно?
Хафтон. Чье  имя  называется , на  того  направляется.
Сомерлед. Имя , многоуважаемый  Брайс , он  упомянет  твое. Персонажем  песенного  произведения  сейчас  ты  окажешься , равным  королям  и  героям  себя  ощутишь!
Брайс. Твое  введение  к  песне , ее  расписывание , как  подозрительной , холод  во  мне  посеял , нутро  выстуживающий…
Сомерлед. Беспокоиться  тебе  не  о  чем. (Хафтону) Хватай  арфу  и  играй. И  пой!
Хафтон. Необходимость  в  арфе  отсутствует. Важен  текст , а  не  звуковой  ряд.
Сомерлед. Выдавай  текст. Правильное  имя  потрудись  вставить.
Брайс. Вставлять  мое  имя  я  согласия  не  давал.
Сомерлед. Тебе  абсолютно  ничего  не  грозит… затягиванием  не  раздражай. Начинай  произносить!
Хафтон. Луна  над  взморьем , и  волны  высоки , заливают  волны  рыбака  и  ребенка , а  рыбачившие  с  Христом  от  ливня  скрылись  под  мостом , и  от  камнепада  молитва  тебя  не  избавит , от  жары  и  от  проказы  жизнь  страдать  тебя  заставит , и  небо…
Сомерлед. Чего  запнулся?
Хафтон. Продолжение , простите , запамятовал.
Сомерлед. Ты  позорный  мошенник!
Хафтон. Немного  забывчивый  и  все! Время  пройдет  и  восстановиться  у  меня, прежнее  место  займет… неспокойная  обстановка  у  вас  в  клане.
Брайс. Смертельный  бой  у  нас  на  носу , естественно , нервы  расшатаны. Прими  мы  мою  тактику , мы  бы  как  по  нотам  сражение  разыграли…
Сомерлед. Довольно   о  нотах  мне  говорить!
Брайс. Ты  из-за  песни  непомерно  сильно  расстраиваешься. За  исход  переживать  допустимо , из-за  женщины  наконец , но  из-за  песни…
Сомерлед. Женщины  меня  не  волнуют!
Брайс. Ты  старый  пень.
Сомерлед. Рядом  в  мрачном  лесу  мы  стоим!
Брайс. Женщин  у  меня  было… вождем  клана  легко  к  любви  я  склонял…
Сомерлед. Из  вождей  тебя  выкинули!
Брайс. Вождь  я  сейчас  или  не  вождь , в  смысле  женщин  мне  безразлично. Виснут  ли  на  мне , мимо  ли  проходят , никакого  мне  дела  до  этого. Миленькая  девушка  с  округлым  задом , с  грудкой , соблазнительно  выпирающей…
Хафтон. Возбуждает?
Брайс. Ничуть.
Сомерлед. А  подойди  она  к  тебе  и  где  надо  потрогай?
Брайс. Оттолкну  ее , наверное.
Хафтон. Пожилой  возраст  из  ваших  слов  проклятие  какое-то. И  я , если  доживу , женщину  совершенно  не  захочу?
Брайс. Ты  обречен  стать  таким  же. Пользуйся  тем , что  силами  пока  полон!
Хафтон. Не  с  кем  пользоваться…
Брайс. Во  всем  клане  бабу  найти  не  можешь?
Сомерлед. Никчемный  мужичок! С  песней  меня  провел… ни  одна  баба  тебе  свое  тело  не  предоставит! Накладываю  на  тебя , ирландец , проклятие. Вовек  ты  в  женскую  плоть  не  введешь!   





                Седьмое  действие.

  Оборванные  проститутки  Ишбел , Эитриг  и  Сондра  сделали  привал  на  зеленеющем   поле.

Сондра. Моя  мать  у  мясника  Мактухала  двадцать  шесть  лет  отработала! До  разрыва  сердца  тяжеленные  туши  у  него  таскала.
Эитриг. Обслуживала  его , наверное , между  делом.
Сондра. Мясник  Мактухал  фанатично  в  Господа  Бога  веровал. Кроме  жены , баб  не  замечал. Остро  я  ощущаю , что  матери  со  мной  нет…
Ишбел. А  у  меня  голод  острый. Мало  мы  еды  с  собой  захватили.
Эитриг. Надорвались  бы  больше  нести.
Сондра. Мою  мать  нам  бы  в  попутчицы! Для  нее  сто  фунтов  не  вес. Мясник  Мактухал  к  ней  не  приставал , но  так  нагружал… все  силы  за  гроши  выжимал. Что  он  за  верующий… по  божеским  заповедям  относиться  к  человеку , как  к  скотине , нельзя , по-моему. Или  Библия  ничего  об  этом  не  говорит?
Эитриг. Молчит , мне  кажется. Чего  тебе  мертвая  мать  сдалась? Она  у  тебя  в  могиле  и  пусть  оттуда  к  тебе  не  тянется. Прикажи  ей , чтобы  отстала!
Ишбел. Разбивший  мне  физиономию  сутенер  Прэлс  говорил , что  покойники  живым  людям  не  подчиняются.
Сондра. Ты  со  знаменитым  Прэлсом  работала? Я  такой  знаменитости  деньги  никогда  не  отдавала. У  него  действительно  морда  шириной  с  колесо?
Ишбел. Ни  малейшего  преувеличения. Плечи  самые  обыкновенные , а  морда  громадна. Если  бы  ему  кто-нибудь  щеку  оттяпал , пятеро  досыта  бы  наелись. Эитриг. Зажаренную  щеку  я  бы…
Сондра. Только  людоеды  щеки  едят , не  заставляй  Бога  на  тебя  гневаться!
Эитриг. Бог  на  меня  не  разгневан , он  на  меня  просто  зол…
Ишбел. При  его  доброте  найдется  ли  в  нем  злости  на  всех  шлюх  в  мире  злиться… я , чтобы  прокормить  ребенка , на  панель  пошла.
Эитриг. Твой  Джонни  с  голода  не  умер.
Ишбел. За  последний  год  мне  до  плеча  вымахал!
Сондра. Он  зачат  во  грехе.
Ишбел. И  выхаживать  его  не  нужно , раз  заоблел , то  и  загибайся?
Сондра. Он  у  тебя  и  голодал , и  болел?
Ишбел. Глупыми  вопросами  ты  воздух  не  сотрясай. Кто  с  недоедания  здоровым  бывает? Знаменитый  сутенер  Прэлс , умаялся  он  от  одышки… сжираемые  порции  сократил  и  организму  заметное  облегчение. Уладил  он  с  организмом , ударом  тот  больше  не  грозил. Повались  он  наземь  с  пастью  раззявленной , мы  бы  осиротели. Сутенер  он  полностью  обирающий , но  заботливый.
Сондра. Настоящий  сутенер!
Эитриг. По  кварталу  слоняешься , и  к  тебе  пристанет  хулиган , высокородный  хлыщ  обидит… работаешь  под  Прэлсом – бед , наверно , не  знаешь.
Ишбел. Защищая  нас , ему  доводилось  и  герцогу  нож  к  горлу  приставлять. Сондра. Зарежь  он  герцога , еще  легендарнее  он  бы  был!
Ишбел. Мы  не  поверили , что  безобразно  себя  ведущий  мужик  прямо  таки  английский  герцог. Как  шотландец  он  говорил.
Эитриг. Как  родовитый  шотландец?
Ишбел. Безусловно. По  его  речи  сразу  ясно – не  ярмарочный  шут  без  штанов  перед  нами  дрыгается.
Сондра. Деньги  не  заплатил , а  штаны  уже  снял?
Ишбел. Сношаться  с  нами  он  не  собирался. Потряхивал  причиндалами , не  думая  нас  распалить.
Эитриг. Кто  же  шлюху  распалять  будет.
Ишбел. Когда  я  возбуждена , мужчине  со  мной  горячее. Обоюдная  радость  у  нас.
Эитриг. Что  за  радость  первому  встречному  отдаваться…
Сондра. Мы , милая , себя  за  деньги  мужчинам  предоставляем.
Эитриг. Не  задаром  же! Меня  озолоти – ни  чуточки  не  возрадуюсь , с  купившим  меня  мужиком  находясь. Тебя  сколько  англичан  поимело?
Сондра. За  всю  жизнь?
Эитриг. Англичан  из  отряда  сэра  Бобби! Жестокого  человека , нас  к  чертям  прогнавшего!
Сондра. Скоро  мы  опять  к  отряду  присоединимся. Очень  мне  не  хочется , чтобы  Стиви  Уира  убили…
Эитриг. А  его  и  убьют! За  остальных  бойцов  жены  и  дети  молятся , а  за  Стиви  Уира  никчемная  шлюха  переживает! И  кому  же  Господь  жизнь  сохранит?
Сондра. Стиви  Уиру.
Эитриг. Ты  меня  смущаешь… грешные  вещи  говоришь…
Сондра. У  меня  есть  рваная  синяя  юбка. Нарядная  сине-зеленая  была , но  сгорела , а  синяя  осталась , с  ней  ничего  не  случилось. Пожар  потушили  поздно , у  людей  прекраснейшие  одежды  в  пламени  канули , я  головешки  раздвигаю , и  моя  юбка  лежит. Рваная  юбка! Не  тронул  ее  огонь , пожалел. Заночуем  мы , я  думаю , тут. Устало  склоним  головы.
Ишбел. Сегодня  работа  нас  не  вымотала. Второй  день  за  отрядом , не  зарабатывая  ни  пенни , плетемся.
Сондра. Сэр  Бобби  шотландцев  уже  почуял. Недолго  битвы  нам  ждать. А  затем  и  наше  с  вами  время  вернется.
Эитриг. Чутье  у  сэра  Бобби  сомнительное. Ух , и  поймаю  я  рыбину , за  пятнадцать  минут  управлюсь…
Сондра. Шесть  часов  отряд  у  речки  его  прождал. 
Ишбел. Нервные  господа  поругивались , а  спокойные  посмеивались…
Сондра. Над  незадачливым  рыболовом  чего  не  посмеяться.
Эитриг. Их  презрительный  смех  над  его  крестьянским  увлечением  был. Всякие  важные  джентльмены  рыбу  едят , но  не  ловят.
Ишбел. Сэр  Бобби  на  их  смех  плевал.
Эитриг. Плевал  он  в  воду. От  досады  плевал. Я  из-за  спин  воинов  высунулась , а  он  как  раз  обернулся…
Сондра. Не  попадись  ты  ему  на  глаза  в  тот  неподходящий  момент , на  следующий  день  он  бы  нас  не  прогнал.
Эитриг. На  меня  ты  не  вали…
Сондра. Ты  у  него  бурю  ругательств  вызвала.
Эитриг. Обкладывал  он  меня  по-разному , но  убираться  восвояси  мне  не  сказал. С  отрядом  мы  еще  целую  ночь  провели.
Сондра. Хорошо  поработали.
Ишбел. Я  думаю , не  одно  из  другого  вышло , не  ее  появление  у  речки  к  нашему  вышвыриванию  провело.  Не  предчувствуй  сэр  Бобби  скорой  битвы , мы  бы  остались , с  отрядом  дальше  бы  шли.
Сондра. Перед  битвой  воинам  нужно  выспаться.
Ишбел. А  тут  такой  соблазн!
Эитриг. Когда  рядом  нет  красивых  женщин , на  тебя  взглянешь  и  против  воли  захочешь…
Ишбел. И  кто  же  у  нас  красотой  надо  мной  возвышается? Не  говори , что  ты, не  заставляй  душевнобольную  в  тебе  заподозрить!
Эитриг. О  моей  красоте  в  самой  Испании  известно…
Ишбел. О  бесплатно  обслуженном  испанском  поденщике  она  сейчас  вспомнила!
Эитриг. Перстень  у  него  на  пальце  ты  зубами  не  пробовала. А  я  да. Чистейшее  золото! Монеток  на  утехи  у  него  с  собой  не  было , но  он  богатейший  в  принципе  человек! Владелец  замка , возможно.
Ишбел. Он  и  про  замок  ей  наплел…
Эитриг. Не  говорил! Внимательней  слушай! С  учетом  его  благородных  манер  я  о  замке  домыслила. Он  лишь  сказал , что  я  красивая , за  обладание  мной  он  бы  перстень  не  пожалел… не  является  перстень  ценностью , из  поколения  в  поколение  переходящей. Проводил  бы  тебя , красавица , в  мой  апельсиновый  сад... видите , сколь  я  ему  приглянулась?
Сондра. Чего  не  наболтаешь , когда  платить  нечем. Простой  солдат  мелочи  набирает , а  испанский  гранд  о  дармовой  милости  просит?
Эитриг. Я  не  говорила , что  он  испанский  гранд. Пако… зови  меня , красавица, Пако…
Сондра. Хотя  бы  в  твердости  его  дубинки  жалок  он  не  был?
Эитриг. Твердость , скажу  вам , отменная…
Ишбел. Продолжительная?
Эитриг. Не  очень… волосы  я  тогда  давненько  не  мыла. После  нашего  слияния  Пако  поцеловал  меня  в  затылок  и , опасаюсь , неприятный  вкус  остался  у  него  на  губах. Пако  пошел  по  своим  делам , а  я  на  него  глядела  и  представляла , что  мы  с  ним  живем  в  Валенсии , у  нас  пятьдесят  коров  и  шестьдесят  лошадей…
Сондра. А  что  с  ульями?
Эитриг. Об  ульях  я  не  думала.
Сондра. А  если  бы  ему  втемяшилось  меда  поесть?
Эитриг. В  лесу  бы  для  него  собрала.
Сондра. Собирать  мед  диких  пчел , занятие  чреватое  и  для  рожи , и  для  задницы…
Эитриг. Не  знаешь , как – не  суйся , а  я  собирательница  бывалая. Не  труднее , чем  перед  Богоматерью  на  колени  упасть , мне  у  них  медом  разжиться. Заметь  я  спускающуюся  к  нам  Деву  Марию , я  бы  не  на  колени – навстречу  бы  ей  полетела…
Ишбел. Птичка  тут  нашлась!   
Эитриг. Происходит  чудо , и  я  его  часть. Ноги  от  земли  отрываются , глаза  устремляются  на  изумительно  светящееся  платье , во  всем  райском  великолепии  Дева  Мария  наведалась  на  нас  посмотреть…
Сондра. В  раю , конечно , чего  не  приодеться. Шкафы  с  наилучшими  тряпками  от  холма  до  холма.
Ишбел. У  Богородицы , думаю , всего  одно  платье.
Эитриг. У  меня  и  то  три.
Ишбел. Мать  Иисуса  Христа , проповедника  бедности , не  может  расхаживать , каждый  день  наряды  меняя.  Он  ей  замечание  сделает.
Эитриг. Расфуфыриваться  ей  не  пристало , но  она  же  женщина – никакая  женщина  на  одно  платье  не  согласится. Чьей  бы  матерью  она  ни  была. Богоматерь , ты  наша  защитница , кто  к  нам  идет!

                К  проституткам  приближается  пират  Туань.

Сондра. Не  англичанин.
Ишбел. Ему  бы  счесть  удобным  мимо  нас  молча  пройти…
Сондра. Если  он , имея  такую  физиономию , здесь  у  нас  бродит , он  необыкновенный  человек.
Туань. Здравствуйте , уважаемые  женщины.
Эитриг. Говорит  понятно.
Сондра. Некоторые  шотландцы , напившись , менее  понятно  говорят. Чего  забыли , уважаемый? Возле  нас  чего  вам  надо?
Туань. Я  бы  присел  и  отдохнул.
Ишбел. Сели  бы  где-нибудь , где  нас  нет. Обязательно  около  нас  присаживаться?
Эитриг. Ты  его  не  гони. Возможно , получится  на нем  заработать.
Ишбел. Проявит  интерес – не  упустим. Имя  у  тебя , мужчина , какое , христианское?
Эитриг. Чего  ты  ему  о  Христе , мы  же  не  для  молитвы  соединиться  с  ним  собираемся…
Ишбел. Будь  он  христианин , я  бы  безопаснее  себя  чувствовала. И  ложилась  бы  с  ним  без  боязни.
Сондра. Тебе-то  чего  бояться…
Ишбел. Даже  распоследней  шлюхе  есть  что  терять!
Туань. А  вы  шлюхи?
Ишбел. Работаем , чем  умеем… по  вашему  виду  не  скажешь , что  вы  наш  единоверец , но  христианская  вера , нам  говорят , и  дикие  страны  уже  озарила. Покорила!
Эитриг. Захватила?
Ишбел. Девушка  покорила  юношу! Расположила  к  себе. Из  всех  способов  покорения  я  об  этом. Твоя  страна  Иисусом  покорена?   
Туань. Не  покорена.
Ишбел. А  звать  тебя  и  твою  страну…
Туань. Для  вашего  удобства  обращайтесь  ко  мне - «Капитан». 
Ишбел. Ха-ха… чтобы  мы  перед  тобой  действительно  трепетали , приказал  бы  нам  адмиралом  тебя  называть.
Туань. У  капитанов  в  подчинении  обычные  моряки , а  у  адмиралов  капитаны. Адмиралом  мне  бывать  доводилось.
Эитриг. Поразвлечься  с  женщинами  адмиралу , наверное , не  чуждо…
Ишбел. Я  с  ним  не  хочу!
Эитриг. Сутенер  грозной  тенью  над  тобой  не  нависает. Не  хочешь – не  зарабатывай. Деньги  у  тебя , капитан , при  себе  имеются?
Туань. Да.
Эитриг. Отлично. Можешь  нами  обладать. Мной  и  Сондрой.
Сондра. С  вашего  позволения , я - Сондра. Рада  с  вами , капитан , познакомиться.
Эитриг. Капитан  нам  сейчас  заплатит , и  мы  начнем  его  ублажать. Лезь  в  карман , капитан. Заманчивое  ведь , черт  возьми , предложение!
Туань. У  меня  есть  любимая  женщина.
Сондра. Мы  в  плане  сохранения  верности  не  считаемся. С  нами  развлекаешься , а  не  изменяешь!
Эитриг. Ты , капитан , в  голову  не  бери. Измена – это  болезненно , но  с  нами  никакая  не  измена.
Сондра. Плотью  будешь  с  нами , а  душой , разумеется , с  любимой  останешься!
Туань. Я  вам  не  скажу…
Сондра. Не  скажешь?
Туань. Скажу – оскорблю.
Эитриг. По-моему , он  хочет  сказать , что  мы  его  не  устраиваем. Не  влечет  его  к  нам. Чем-нибудь  заразиться  от  нас  боишься?
Туань. За  моей  любимой  Давиной  немало  дней  я  следом  иду. Мне  трудно , но  приятно , что  меня  подгоняет  истинная  любовь.
Сондра. Любовь  к  той , что  по  части  ублажения  и  в  подметки  нам  не  годится…
Ишбел. К  Давине  у  него  любовь.
Сондра. К  Давине , не  к  Давине , мне-то  что… 
Ишбел. К  жене  шотландского  вождя!
Сондра. К  Давине  из  английского  отряда? (Туаню) К  ней?
Туань. Мне , может  быть , надо  отрицать , но  я  не  буду. Вы  с  ней  знакомы?
Эитриг. Поклонами  не  обменивались. С  женщинами  нашего  рода  занятий  весьма  презрительно  она  себя  держит. Мы  отвечали  ей  тем  же.
Сондра. В  гораздо  большей  степени. Мы  честные  шлюхи , а  она  предательница  Шотландии!
Ишбел. Величайшей  страны!
Сондра. Нашей  потрясающей  Родины!
Туань. Давина  мне  очень  дорога…
Сондра. Благодари  Иисуса , что  мы  ее  не  убили! Ведет  англичан  к  нашим  братьям  и  сестрам , погибель  гордому  клану  готовит… мы  между  собой  обсуждали , не  прикончить  ли  ее  нам.

Эитриг. Ты  выступила  против.
Сондра. За  убийство  бабы-проводника  англичане  бы  нас  на  клочки  разорвали.
Ишбел. Я  бы  собой  пожертвовала. Ради  Шотландии! Величайшей  страны! Чего  не  подхватываете , куда  делся  ваш  патриотический  пыл?
Эитриг. Англичане  меня  бы  заставили  их  в  горы  вести. Вас  бы  изрубили. Вам  двоим  смерть , а  мне  жизнь. Вам  предложить  им  нечего , а  я  здесь  ориентируюсь.
Сондра. Я  бы  сказала , что  и  я  здешние  тропы  вдоль  и  поперек  исходила. Не  выкручиваясь , не  пошла  бы  под  меч!
Эитриг. И  кто  бы  из  нас  их  вел? По-очереди? Милю  ты , милю  я? Ты  подведешь  их  к  обрыву , а  мне  им  как-то  объяснять , что  ты  вела  их  правильно?
Сондра. А  ты  их  в  правильном  направлении  вести  собиралась? Тогда  чем  ты  лучше  Давины? Проклятие  тебе  в  веках  от  нас , народа  Шотландского!
Ишбел. Величайшего  народа!
Сондра. Совершенно  несокрушимого!
Эитриг. (Туаню) О  твоей  близости  с  Давиной  мне  тебя  можно  спросить?
Туань. Вам  о  близости  все  известно. О  чем  вам  спрашивать?
Эитриг. Я  уже  забыла , как  у  приличных  женщин  бывает – ухаживания , наверно , подарки  и  комплименты… а  знакомство? Романтично  вы  познакомились?
Туань. На  корабле.
Ишбел. Путешествовали  и  рядом  оказались?
Туань. Она  плыла  с  отцом , а  я  сбоку  подплыл…
Сондра. Ты  тонул? Увидел  корабль , ослабевшие  мышцы  напряг  и  подплыл?
Туань. Я  человек  восточный.
Эитриг. Мы  видим.
Туань. Уклончивость  у  меня  в  крови. Мне  трудно  ответить  вам  прямо.
Ишбел. Ты  постарайся.
Туань. К  чему  мне  стараться? Что  мне  даст  раскрывать  перед  вами  душу?
Ишбел. Продолжишь  в  таком  тоне  беседовать – между  нами  напряжение  будет…
Туань. Я  не  боюсь  напряжения. С  очень  могучими  силами  в  спор  мне  доводилось  вступать. Хлебом  вам  угостить?
Эитриг. Он  крайне  кстати  придется. Мы  сегодня  не  ели. Проголодались , как  девятнадцать  мучеников  при  осаде  форта  Макчиб.
Ишбел. О-ооо , какими  они  были  мужчинами…
Сондра. Мужчинами , так  мужчинами! Гордостью  клана  Уоддиков! Они  все  от  голода  умерли?
Эитриг. Все.
Сондра. Вот  почему  шотландскими  мужчинами  мы  гордимся. Ни  у  кого  из  англичан  или  фламандцев  подобной  стойкости  нет!
Туань. Спали  вы , кажется , с  англичанами.
Сондра. Мы  работали! Кому  нам , нищим  шотландцам , отдаваться?
Ишбел. В  лучшем  случае  картошкой  заплатят.
Сондра. Я  бы  сейчас  за  картошку  ходящему  на  голове  уроду  с  той  стороны  Луны  не  отказала… ты  за  твой  хлеб  само  собой  делай  со  мной  что  хочешь. Или  ты  про  угощение  нам  сказал?
Туань. Хлебом  я  просто  поделюсь. А  почему  осаждающие  от  голода  из  этого  мира  ушли? Наоборот  обычно  бывает.
Эитриг. В  форте  Макчиб  запасов  хватало. Они  без  подвоза  продовольствия  полгода  продержались , со  стен  на  осаждающих  смотря.
Ишбел. Все  более  теряясь  в  догадках  они , наверно , смотрели…
Эитриг. Они  страшились , что  пополнение  к  осаждающим  воинам  подойдет. Пару  сотен  бы  прибавилось – форт  бы  разом  был  взят.
Сондра. По  справедливости  разорен  и  разграблен! 
Эитриг. В  том  количестве , что  у  них  было , вывалившимися  кишками  твоих  противников  не  полюбуешься , девятнадцатью  мечами  мощный  гарнизон  не  разобьешь.
Туань. Они  где-то  пролежали  и  от  голода  умерли?
Эитриг. Осаду  не  сняли.
Сондра. Вошли  в  историю  шотландского  народа , как  люди , до  конца  чувству  долга  следовавшие!
Туань. Чем  так  помирать , штурмовать  бы  пошли…
Эитриг. Штурмовать  им  не  приказывали. И  что  бы  с  ними  сталось , вступи  они  в  бой?
Ишбел. Их  бы  за  три  минуты  порешили.
Сондра. Все  бы  погибли  и  дали  повод  говорить , что  шотландцы  сражаются  неважно , на  штурм  поперли  и  полегли… в  нашу  историю  они  бы  вошли  не  героями , а  позорным  пятном. Выдавать  нам  хлеб  ты  намерен?
Туань. Мне  бы  построить  свой  дом , который  ограждался  бы  не  забором , а  кустами…
Ишбел. Живой  изгородью.
Туань. В  начале  этого  холма  я  видел , чего  я  хочу… мне  нравится , что  в  Шотландии  нежарко. В  жаре  я  провел  много  лет , но  я  по  ней  не  скучаю. Моя  женщина  жару  любит… назад  в  жару  меня  потащит , я  думаю. У  англичан  при  ком  она  находится? При  самом  главном?
Сондра. Рядом  с  сэром  Бобби  ее  держат.
Туань. Держат? Словно  пленницу?
Ишбел. К  англичанам  она  пришла  добровольно , но , если  за  ней  не  присматривать , может  и  уйти. Чтобы  своему  мужу , вождю  клана  Мактуганов , об  английском  отряде  подробнейшим  образом  поведать.
Туань. Она  мужа  не  любит… она  желает  его  погубить. Но  англичане  вправе  ей  не  поверить… 
Эитриг. Ты  ей  поверил , но  кто  знает , не  зря  ли.
Сондра. По  нашему  новому  предположению  она  англичан  не  ведет , а  сведения  о  них  собирает? Мы  на  нее  окрысились , а  ее  одной  из  величайших  женщин  в  своей  истории  шотландцам  признать  предстоит?
Эитриг. (кивнув  в  сторону  Туаня) Для  него  ударом  неописуемой  силы  такой  поворот  станет.
Туань. Настолько  невозможно  повернуть… у  меня  гарантия. Годы  нашей  любви.
Ишбел. Любовь  к  мужчине  проходит , а  любовь  к  Родине  неизменна.
Сондра. Особенно  к  нашей  Родине.
Ишбел. К  ненаглядной  Шотландии , самим  Господом  Богом  созданной  лучше  других  стран!
Эитриг. Слава  Шотландии.
Сондра. Немеркнущая  слава!
Ишбел. Создавая  Англию , Бог  не  старался , а  при  создании  Шотландии…
Сондра. По  полной  выложился!
Эитриг. Ты  туда  оборотись.
Сондра. Билли  и  Бенни!
Эитриг. Я  слышу  лошадей.
Ишбел. И  до  меня  ржание  донеслось.
Сондра. Билли  и  Бенни  нам  все  расскажут. Идите  к  нам , соскучились  мы  по  вам!

  К  Туаню  и  проституткам  подходят  английские  солдаты  Билли  Глабс  и  Бенни  Стириуотер. .

Билли. Привет , красотки. Говорите  вполголоса , если  не  хотите , чтобы  нас  плетьми  отходили. Мы  от  отряда  без  разрешения  отделились.
Бенни. В  двухсот  ярдах  отсюда  дорожка , по  которой  отряд  сейчас  движется. Всмотритесь  между  деревьями.
Ишбел. Конница  едет…
Сондра. Тихо , как  волчья  стая , крадется.
Бенни. Сэр  Бобби  строго  распорядился  бесшумно  нам  отступать. До  шотландцев  оставалось  всего  ничего , но  тут  он  протрубил  отступление.
Билли. Старшим  офицерам  на  ухо  сказал. Трубы  промолчали. Шумят  они , запрещено  ими  пользоваться. Мы  с  вами , красавицы , попрощаемся  и  вернемся , пока  отсутствие  не  заметили.
Эитриг. А  любовью  с  нами  заняться?
Бенни. Нет  времени  низменным  инстинктам  волю  давать. Позже  свидимся – наверстаем. Хорошо  нам  с  вами  б0ыло, помнить  вас  будем. (Билли) Прощайся.
Билли. Спасибо  вам  и  прощайте. После  вашего  отправления  с  глаз  долой  что-нибудь  заработать  сумели?
Ишбел. Где?
Сондра. С  кем?
Билли. (показывая  на  Туаня) С  ним.
Сондра. Он  безнадежно  для  нас  влюблен  в  свою  женщину. Давину  он  любит. Ту  Давину , что  с  вами.
Билли. С  нами  ее  уже  нет…
Бенни. Жива  ли  она , не  знаю.
Туань. Почему  не  жива?!
Бенни. Подобный  крик  повторишь - мечом  тебя  зарублю. (Билли) Как  думаешь, кто  он  вообще?
Билли. Вещи  происходят  здесь  непонятные…
Бенни. Недаром  сэр  Бобби  срочно  отступать  приказал. Солдаты , офицеры , все  обсуждали - стратегия  ли , испуг… Иисус , явившись , сказал? Затмение  разума  случилось? Сэр  Бобби  кому-то , может , разъяснил , но  по  отряду  не  разнеслось. Шотландская  Давина  от  его  решения  в  ярости , будто  в  припадке , зашлась.
Билли. Сначала  она  уговаривала  его  продолжать , а  потом  царапала  и  била.   
Сондра. Какое  же , Господи , оскорбление…
Билли. И  царапины. Сэр  Бобби  сейчас  в  седле  с  посадкой  очень  гордой , а  по  лицу  как  граблями  провели.
Бенни. Жуткие  у  него  царапины.
Туань. Царапины  ваш  сэр  Бобби  переживет. Я  бы  ему  кривой  нож  в  брюхо  засадил  и  покрутил  бы  там , чтобы  побольше  внутренностей  перед  выдергиванием  намотать… что  он  с  моей  женщиной  сделал?
Билли. Он  и  пощечины  ей  не  вмазал…
Бенни. Он  бы  уронил  достоинство , железной  пощечиной  женщине  челюсть  свернув.
Билли. От  сэра  Бобби  ее  оттащили , она  кого-то  укусила , побежала… ее  преследовали.
Бенни. Долли  Частерсон  из  моего  Линкольншира  никто  бы  из  наших  солдат  не  догнал. Бегунья  она  знатнейшая. Ради  нее  соревнования  по  бегу  у  нас  устроили.
Билли. Мужчины  вместе  с  бабами  выступали?
Бенни. Ну  конечно. Куда  остальным  бабам  с  Долли  тягаться , она  бы  уже  финишировала , когда  они , подобрав  юбки , в  начале  дистанции  семенили. (Туаню) Что  еще  про  Долли  тебе , чужеземец , сказать?
Туань. Вы  мне  про  мою  женщину  скажите. Мне  про  бегунью  неинтересно , вы  понимаете? Для  моей  Давины  преследование  чем  обернулось?
Бенни. Мечом  ее  полоснули…
Билли. По  спине. Она  жена  шотландского  вождя – убьешь  и  месть  навлечешь… не  кинься  она  в  бегство , ее  бы , наверное , отпустили. Не  стали  бы  убивать.
Туань. Вы  уезжали , а  она…
Бенни. Лежала.
Туань. Еще  дышала?
Бенни. Я  к  ней  не  подходил.
Туань. Я  к  ней  подойду… по  следам  вашего  отряда  ее  обнаружу. Оставайтесь  с  миром.
Бенни. Удачи  тебе , бусурманин.   





                Восьмое  действие.

       Давина  на  равнине  пластом. Туань  кричит  издалека.         

Туань. Любимая  моя!
Давина. Я  дышу…
Туань. Не  переставай! Не  сдавайся!
Давина. Это  правда  ты?
Туань. Сейчас  я  к  тебе   подойду , и  ты  меня  увидишь. Здравствуй , Давина! Поздоровайся  со  мной.
Давина. День  добрый , Туань…
Туань. Я  из-за  испуга  настаивал , испугался , что  произносить  слова  ты  уже  не  можешь… мне  говорили , в  спину  тебя  ранили.
Давина. С  кем-то  знающим  пообщался , к  встрече  подготовился…
Туань. Тебе  бы  на  спине  не  лежать. Вредно  для  раны. Я  переверну  тебя  на  живот.
Давина. Да  не  убивай  ты  меня , не  трогай… не  хочу  я  умирать , лицом  в  землю  уткнувшись. Посмотрю  на  небо , полюбуюсь  на  облака…
Туань. Они  неподвижны. И  для  тебя  они  такие , не  носятся  по  небосводу  туда-сюда?
Давина. Буду  в  агонии - понесутся… я  бы  с  отцом  обнялась. И  с  Джеком  Коллинсом.
Туань. С  какие  Коллинсом?
Давина. С  Бетти  Коллинс , подружкой  моей  подружкой  по  школе. О  Джеке  тебе  послышалось.
Туань. Мои  уши  и  голова  в  целом  меня  обычно  не  подводят…
Давина. Не  время  для  ревности. Умирающих  не  ревнуют.
Туань. Я  не  допущу , чтобы  ты  умерла. Покажи  мне  твою  рану.
Давина. Ты  видишь  достаточно. На  красной  траве  я  лежу. Столько  крови  вытекло – не  вырвать  меня  у  смерти.
Туань. Рану  я  заткну , и  кровь  остановится , не  всю  ты  потеряла , хватит  для  жизни. Мне  ни  к  чему  жизнь  без  тебя!
Давина. Ты  просто  болтаешь…
Туань. Я  говорю , что  чувствую. Поздно  к  свободе  мне  возвращаться , окоченею  я  в  ней. Тебе  необходим  лекарь.
Давина. Кто  спорит.
Туань. До  твоего  клана  рукой  подать.
Давина. К  лекарю  Пэдрэйгу  меня  потащишь? Ха-ха , я  смеюсь  и  кровь  у  меня  обильнее… почему  я  не  с  ним , муж  никому  в  клане  не  говорит. Спросят – не  ответит. А  благовония  ты  мне  принес? Не  отказалась  бы  вдохнуть  аромат , в  прошлое  меня  отправляющий – к  нам  с  тобой , в  океане  затерянным… влюбленный  мой  Туань… у  влюбленного  мужчины  особое  достоинство. Его  утрата  тебе  не  грозит. Уходи  и  живи.
Туань. Возле  тебя  трупом  я  лягу. Я  видел , как  один  японец  ножом  себе  брюхо  вспорол. Умирал  долго , все , кто  был , разошлись , а  он  еще  не  умер… я  себя  мучить  не  стану. Лезвие  ножа  под  подбородок. Движение  самое  резкое.
Давина. Ты  не  отрубай…
Туань. Я  не  отрубать , я  по  горлу… что  отрубать?
Давина. Не  отрубай  себе  пути  к  счастью. Оно  для  тебя  не  исключено , найти  женщину  несложно…
Туань. Ты  живешь – и  я  живу. Умрешь – не  сходя  с  места  за  тобой  я  последую.
Давина. Я  очень  скоро  умру. Откуда  взялось , кем  придумано… про  нашего  Ган  Сяо  я  слышала. Пират  Ган  Сяо , из-за  раздробленной  пятки  забавно  он  перемещался… про  него  сказали , что  он  сентиментален , как  павиан. Павиан…
Туань. Обезьяна.
Давина. Мы  с  тобой  его  видели? Не  видели , упустили  павиана… Дева  Мария  и  павиан… тепло  и  нестрашно…
Туань. Давина! Моя  Давина , гордая  шотландская  дочь… вслед  за  легкой  бригантиной  в  море  выходит  мощный  фрегат. (вытащив  нож , приставляет  его  себе  к  горлу) Сейчас… сейчас! Сейчас… сейчас…