ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
РУССКИЙ ВЫБОР
Политическое могущество Наполеона уничтожено, так как времена изменились. Нам нужно покончить с этой войной не военным способом, а политическим. Надо коснуться Парижа только пальцем, и колосс Наполеона будет повергнут…
Русский генерал Поццо ди Борго
ГЛАВА ПЕРВАЯ
СОБРАТЬ ВОЙСКА В КУЛАК
Наполеон Бонапарт после взятия города Реймс был вынужден дать своим уставшим войскам трехдневный отдых. Ранним утром 5 марта 1814 года французский император собирался снова в дорогу и перед отъездом вызвал маршала Огюста Мармона.
Сорокалетний военачальник застал Наполеона в приподнятом настроении, что было неудивительно после успешного сражения. Улыбчивый император широким жестом пригласил маршала к столу, где вместо яств была расстелена карта Франции. Хозяин, усадив гостя, принялся расхаживать вокруг стола и стал высказывать свои мысли:
- Я хочу, чтобы ваш Шестой армейский корпус в ближайшие дни базировался в городе Берри-о-Бак. Я надеюсь, что корпус маршала Мортье сегодня возьмет-таки у русских крепость Суассон. У вас двоих будет двадцать тысяч человек против Силезской армии, которая тоже отдыхает после серьезных сражений. Вы должны сдерживать Блюхера, пока я отлучусь от него. У меня без вас будет шестьдесят тысяч воинов.
- Вы идете снова на Шварценберга? – догадался Мармон.
- Сейчас - на Богемскую армию, – кивнул Наполеон. – Она, подгоняемая царем Александром, после занятия Труа продвинулась достаточно близко к Парижу. Шварценбергу грех не наступать, имея трехкратное превосходство.
Маршал долго смотрел на разрисованную карту и согласился:
- На данный момент Шварценберг опаснее Блюхера. В последние дни австрийский фельдмаршал взял Провен, Санс и Ножан.
Император, поморщившись, тоже подошел к карте:
- Я не думаю, что осторожный Шварценберг опаснее храбреца Блюхера. Богемская армия действительно ближе к Парижу, чем Силезская армия, и потому я иду на нее.
Наполеон, еще минуту походив вокруг стола, с удовольствием признался:
- Кроме того, мне нравится, что Шварценберг разбросал свои корпуса на целых сто тридцать километров! Как не воспользоваться этим подарком?
Император, устав ходить, уселся за стол и стал подсчитывать:
- Пока вы с Мортье будете сдерживать Блюхера, я пойду на Труа с шестнадцатью тысячами воинов. По призыву ко мне стянутся различные части. Я надеюсь на большой корпус маршала Макдональда, моего храброго генерала Жерара и других. До шестидесяти тысяч соберу. Неплохо! По крайней мере, достаточно, чтобы бить армию Шварценберга по частям…
Вечером 4 марта 1814 года Карл Шварценберг еще до движения на него армии Наполеона остановил наступление своей Богемской армии на Париж. Он был напуган и обескуражен известием о неожиданной победе французов под Реймсом. Фельдмаршал слег в постель, мучимый приступом подагры [1]. Около него в уютном кресле сел начальник штаба генерал Йозеф Радецкий, и они с упоением стали рассуждать о новом раскладе сил. Вскоре адъютант принес черную весть о приближении к ним Наполеона.
В головах австрийских военачальников сразу смешались страх и ответственность своего следующего шага, который может стать роковым. Растерянность читалась в их испуганных глазах. Радецкий развел руками:
- Гениальный Наполеон одним ударом взял Реймс и одновременно создал угрозу тылам Силезской армии Блюхера и нашему правому флангу. Что же будет теперь?
Шварценберг, тихо вздыхая в постели, неопределенно сказал:
- Я так и не могу понять, что нам в ответ предпринять: либо всем отступать, либо частью войск давить на маршала Макдональда, а с остальными дать отпор Наполеону.
Начальник штаба, заерзав в кресле, предложил:
- Лучше нам отступить перед Наполеоном, ведь другая союзная армия Блюхера всё еще без движения после сражений под Краоном и Лаоном.
- И мне не хочется встречи с Бонапартом, – признался в постели Шварценберг. – Это не маршал Макдональд, противостоящий нам сейчас. От французского императора всего можно ожидать…
Больной фельдмаршал осекся, увидев в дверях испуганное лицо адъютанта, который объявил:
- Российский император Александр Первый!
Два военачальника недовольно переглянулись и поежились, ожидая очередной выволочки. Румянощекий Александр стремительно вошел в кабинет вместе с бледным советником Карлом Толем. Россияне и австрийцы вежливо поздоровались. Хмурый император с места в карьер взялся за дело жестко и откровенно:
- Я не понимаю, что творится в Богемской армии?! Почему главнокомандующий в один день отдает пять приказов, один противоречащий другому? Вы чуть ли не каждый день то отступаете, то наступаете! Вы все свои корпуса замучали непонятными приказами. Ваши войска уже устали, толком не воюя, а что будет, когда навалится Наполеон?
Шварценберг, тихо постанывая в постели, пытался оправдаться:
- Ваше Императорское Величество! Вы не хуже меня знаете, что происходит: Наполеон вклинился между Богемской и Силезской армиями. Сейчас военная ситуация очень нестабильная и меняется чуть ли не каждый час. Я сам в раздумье: какой фортель может выкинуть коварный Наполеон? А передо мной еще французский маршал Макдональд с тридцатитысячным корпусом.
- Вы лучше посчитайте свою огромную армию! – презрительно посоветовал Александр и обратился к Толю: – Как вы мыслите, что делать нашему главнокомандующему?
Российский советник, почтительно поклонившись, предложил:
- Вне сомнений, Наполеон идет на разбросанные по большой площади корпуса Богемской армии, чтобы уничтожать их по частям. Необходимо немедленно сосредоточить силы армии в одном пункте. Тогда мы будем иметь неоспоримое преимущество над французами и дадим им сражение в удобное для нас время и в выгодном месте. Пусть Наполеон стягивает к себе резервы, он всё равно будет слабее нас, а значит, ничего не добьется.
Император, не дав австрийцам что-либо возразить, заявил:
- Я требую, чтобы при мне был отдан новый приказ по корпусам. Они должны собраться в единый кулак…
ГЛАВА ВТОРАЯ
СПУТАННЫЕ ПЛАНЫ НАПОЛЕОНА
В феврале 1814 года Наполеон Бонапарт дважды пытался разгромить Силезскую армию Блюхера, но ему удавалось только погасить её активность в наступлении на Париж. В начале марта французский император решил раз и навсегда расправиться со стотысячной Богемской армией Шварценберга. Для того чтобы одолеть эту махину союзных войск, Наполеон стягивал к себе все имеющиеся резервы и даже корпуса маршалов Мармона и Мортье, оберегающих Париж. Император не сомневался в будущем успехе, ибо знал Шварценберга давно и не воспринимал его как настоящего полководца.
Еще 6 марта Наполеон отказался от удара французской армии на Труа, решив повести наступление на городок Мери-сюр-Сен. Вскоре он с удивлением узнал, что Шварценберг с армией успел отойти и сражения не случилось. Французский император, достигнув Мери, захотел пойти на риск. Для оглашения своего авантюрного плана он вызвал к себе в штаб-квартиру лишь маршала Мишеля Нея. Его высокий старый вояка явился к нему с явно усталым видом. Наполеон деланно засмеялся:
- Вы приуныли? А я как раз хочу изнурить и запутать союзников своими марш-бросками.
- Я выполню всё, мой император! – заверил маршал и натужно улыбнулся. – После ваших удивительных зимних побед, мне кажется, ничего невозможного в жизни нет.
- Ты прав! – возгордился было Наполеон, но потом быстро остыл и стал излагать свой план действий: - Я навсегда хочу остановить движение Шварценберга к Парижу! Мне надоело со своей гвардией метаться, словно пожарная команда, не допуская до столицы то Богемскую армию, то Силезскую армию. Я хочу отправиться к Сен-Дизье, в верховья реки Марны. Вы догадываетесь, для чего?
Ней бросил взгляд на карту Франции, лежащую на столе, и ухмыльнулся:
- Вы хотите перерезать связь Блюхера с Рейном, а Шварценберга со Швейцарией. Вы хотите оставить их без коммуникаций, без тылов снабжения.
- Да! – обрадовался император прозорливости маршала. – А еще я пополню свою армию отличными солдатами из крепостных гарнизонов Меца и Верде. Там же я соединюсь с корпусами маршалов Мармона и Мортье. Тогда моя грозная армия станет уводить за собой и обе союзные армии Блюхера и Шварценберга. Я удалю противника подальше от сердца Франции – Парижа!
- Это рискованный ход! – покачал головой Ней. – Столица останется почти без защиты.
- Я уверен сейчас в отступлении Шварценберга! – самонадеянно заявил Наполеон. – А без риска я и не выигрывал сражения…
7 марта в 9 часов вечера главнокомандующий Шварценберг, понукаемый российским императором Александром I, отдал приказ по корпусам Богемской армии о сосредоточении их в районе между Труа и Арси к 11 часам следующего дня.
Осторожный Шварценберг пошел на этот ответственный шаг, подсчитав, что при любых обстоятельствах он будет иметь двойное превосходство над французами.
Главнокомандующий уже выбрал для себя хорошие позиции и решил в будущем сражении прижать армию Наполеона к болотистой пойме реки Об.
Наполеон Бонапарт ничего не подозревал о быстрых перемещениях обычно медлительного Шварценберга. Император вышел на союзные войска не с фланга, как ему хотелось, а с фронта. Теперь против французов стоял не один и не два корпуса, а вся 100-тысячная Богемская армия. Уж точно не для этого Наполеон с гвардией проделал изнурительный недельный переход, но за это он должен был отдельно «благодарить» царя Александра.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
КАЗАЧИЙ ПОЧИН
В начале марта 1814 года из казачьего корпуса Матвея Платова был выделен отряд генерал-майора Паисия Кайсарова. Эта бригада стала авангардом Богемской армии. С каждым новым весенним днем Кайсаров на передовых позициях стал отмечать, что увеличивается число столкновений между его казачьими разъездами и французскими кавалеристами.
Вечером 5 марта в маленьком городке Фер-Шампенуаз обеспокоенный генерал-майор собрал в штабном доме командиров полков. К нему пришли убеленные сединами и покрытые боевыми шрамами пожилые полковники. Они расселись за столом и, набив трубки табаком, задымили так, что вскоре пришлось приоткрыть окно на улицу. Хозяин не торопил их и велел адъютантам подать на стол отварную говядину и французское вино, отбитое у противника. После начала обильного ужина Кайсаров обратился к воинам:
- Господа казаки! Вы не хуже меня знаете, как французские эскадроны стали беспокоить наши полки. Может, сам Наполеон где-то рядом?
После заданного вопроса полковники зашумели:
- Раз начал наседать неприятель – значит, неспроста!
- Выходит, Наполеон на подходе!
Кайсаров поднял руку и приказал:
- Завтра же с раннего утра прощупаем противника. Атакуем его в Вертю и далее. Надо точно узнать, что французы замышляют…
На рассвете передовой полк Кайсарова как вихрь налетел на селение Вертю. Засверкали острые казачьи сабли в лучах восходящего солнца. Они обрушивались на растерянных французов, выбегающих из теплых домов. Вражеское подразделение, теряя людей, спешно покинуло Вертю, надеясь спастись в селении Эпирне. Там у противника было несколько эскадронов кавалерии. Французы сами перешли в контратаку и вынудили казаков вернуться на исходные позиции.
Кайсаров, собрав у Фер-Шампенуаза все свои полки, уже собирался вновь ударить по неприятелю. Но тут полковники, узнав от передовых казачьих разъездов плохие новости, стали отговаривать генерал-майора:
- Тысячи французских кавалеристов на горизонте!
- Казаки видели полки улан.
- Тут французская гвардия – значит, Наполеон близко!
Кайсаров, затеребив подбородок, невольно согласился:
- Пусть! Мы будем стоять наготове, и желательно взять новых пленных. Надо убедиться, что Наполеон здесь…
Французские полки, словно тучи, копились у городка, занятого российскими казаками. В 10 часов утра началась атака. Лавина блестящей французской кавалерии с грохотом ударилась о темные казачьи полки. Воины Кайсарова, выдержав яростный бой, были вынуждены покинуть окрестности Фер-Шампенуаза, уступая превосходящему противнику.
Казаки оторвались от французов. Генерал-майор Кайсаров тревожился, глядя на нестройные массы отступающих донцов. Он зычно крикнул:
- Стой! Полкам строиться!
Казаки замерли в конном строю, строго разделившись по полкам. Генерал-майор с полковниками обскакал ряды воинов и, оставшись довольным, показал плетью на маленькую деревушку:
- Селение Эви. Место там подходящее. Будем биться с супостатами.
У Эви не раз ходила казачья лава в лихую атаку, блестя стальными клинками. В схватках с неприятелем было взято в плен несколько кавалеристов. Их допрос только подтвердил самые худшие опасения казаков. Кайсаров вновь позвал верных полковников. Командиры донцов стояли на небольшой возвышенности, обсуждая новости. Они кивали на горизонт, где роились вражеские отряды:
- Каких там только полков нет! Есть уланы и драгуны, гренадеры и егеря!
- Перед нами Императорская гвардия генерала Себастьяни! Три дивизии кавалеристов!
- За ними Наполеон и вся армия!
Полковники с надеждой смотрели на хмурого Кайсарова. Генерал-майор стал говорить резко и быстро:
- Я уже послал гонцов в штаб армии. Нам надо на пару часов остановить французское наступление. Мы будем биться, пока баварцы из корпуса генерала Вреде выйдут из теплых квартир и построятся в боевые каре.
Кайсаров внимательно оглядывал окрестности: по широким полям между перелесками скакали сотни донцов, а на них накатывались французские эскадроны. Отовсюду раздавались выстрелы и крики. Генерал-майор, взяв подзорную трубу, долго смотрел в тыл и наконец обрадовано крикнул:
- Там будут наши новые позиции! Господа полковники, отходим за ручей у деревни Сомеу. Дальше холм, и на нем сейчас же разместим свои орудия. Эх, продержаться бы немного, а там и вечерние сумерки подкрадутся…
Казаки, не щадя жизней, бились с французами у ручья. Гремели выстрелы, скрещенные сабли выбивали снопы искр, и щедро лилась кровь в ожесточенном бою. Горела деревня Сомеу: черный дым, высоко подымаясь в синее небо, призывал союзные корпуса скорее прийти на помощь.
Донцы Паисия Кайсарова всё же отступили перед мощным натиском французской гвардии, но уже темнело и неотвратимо надвигалась ночь на 7 марта 1814 года. Армии Наполеона из-за стойкого сопротивления казаков так и не удалось неожиданно напасть на союзные войска у Арсиса.
Всю ночь напролет враждебные стороны спешно подтягивали свои корпуса к месту решающего сражения. Как обычно, французы были проворней союзников, возглавляемых Шварценбергом. Наполеоновские войска уже с утра начали переправляться через реку Об, у Планси. Российский отряд казаков по-прежнему оставался пока единственным препятствием для французов на пути к городу Арсис. Кайсаров, недовольно морщась, наблюдал с прибрежной возвышенности за врагом. Его полковники, подсчитав силы, советовали ему:
- Неприятель устанавливает напротив нас батарею из двенадцати мощных орудий. Наши легкие казацкие пушки лучше отвести подальше от них. Не справиться им тут с французами.
- Несколько тысяч вражеской кавалерии вброд переходят на наш берег. Нам не удержать позиций.
Кайсаров, всё понимая, приказал:
- Отходим ближе к Арсису!
Кавалерия Наполеона несколько раз пыталась нагнать казаков Кайсарова и уничтожить, но россияне давали достойный отпор и вновь отходили. Мало того, донцы, заметив у встречной деревни Пуан хорошую оборонительную позицию, остановились там. Французы тут же установили напротив артиллерийскую батарею и попытались её огнем выкурить казаков из Пуана. Успеха эта затея не принесла, и казаки до самого вечера удерживали важные позиции.
В ночь на 8 марта штаб-квартира Наполеона располагалась у переправы в деревне Планси. Император-полководец долго не спал, составляя за столом планы своей армии. Он тщательно готовился к следующему дню, полагая, что именно теперь может многое решиться в военной кампании 1814 года. Наполеон вызвал к себе командира конной гвардии генерала Франсуа Себастьяни и маршала Мишеля Ней. Император пригласил их за стол и, сам стоя перед горящими свечами, заявил:
- Я шел к сражению под Арсисом целую неделю! Надо разыграть решающий бой как по нотам. Какие сведения добыты о противнике?
Военачальники, вспоминая, неспешно докладывали:
- Завтра с утра у союзников будет не более тридцати тысяч. От Арсиса к югу стоят баварские войска генерала Вреде, а за ними русская гвардия. Пока перед нами только казачья кавалерия.
- Самое неприятное для нас произойдет где-то днем, когда к месту сражения подойдут сразу четыре корпуса.
Наполеон нервно ходил, слушая подчиненных, и сделал вывод:
- Значит, многое на завтра нам необходимо решить к полудню. Пусть у меня сейчас лишь восемь тысяч воинов, но я буду атаковать…
В 4 часа утра загрохотала французская артиллерия, и гвардейская кавалерия Франсуа Себастьяни, разбросав по туманному полю свои эскадроны, ударила по авангардному отряду графа Фримона из корпуса фельдмаршала Вреде. Союзные пехотинцы, не особо сопротивляясь, сначала отступили со своих позиций, потом почти без боя оставили город Арсис и ушли к югу. Они воссоединились с другими частями Богемской армии, занимающей выгодную оборону.
Единственное, что действительно умел планировать австрийский штаб Шварценберга, это выбирать оборонительные позиции для своей армии. Южнее города Арсиса протекал болотистый ручей Барбюс - вот там выгодно расположился баварский корпус Вреде. Он не забыл закрыться от опасного левого фланга казачьим отрядом генерал-майора Кайсарова. Шварценберг все резервы, включая и гвардию, разместил у селения Пужи. Осторожный главнокомандующий пока не собирался сражаться с грозным Наполеоном. Он ожидал как манны небесной подхода четырех союзных корпусов: Раевского, Вюртембергского, Гиулая и Дьюлаи. Эти корпуса по заранее разработанной диспозиции должны были подойти еще рано утром и в 11 часов начать общее наступление на французов.
Главной бедой огромной Богемской армии была её медлительность и неповоротливость. Распоряжения командования в ней выполнялись так долго, что войска всегда запаздывали к месту боя. Именно этим и решил воспользоваться Наполеон Бонапарт, стараясь разбить союзную армию по частям. Утром 8 марта план великого корсиканца выполнялся французскими войсками безукоризненно: кавалерия Себастьяни быстро заняла город Арсис, а к передовому корпусу Нея и пешей гвардии быстро подходили войска дивизии Фриана, корпуса маршалов Удино и Макдональда.
К часу дня почти вся французская армия была в сборе и готова была обрушиться на еще разрозненную Богемскую армию. К этому времени на поле будущего сражения прибыл и сам Наполеон, но не он стал застрельщиком боевого дела, а генерал-майор Кайсаров! Российский командир, стоя на холме, разглядел и оценил позиции враждебных армий. Паисий Кайсаров первый увидел и Наполеона со свитой и передал весть своим полковникам. Казаки сразу же воинственно загалдели:
- И правда Бонапарт это!
- Эх, достать бы его, если не сабелькой, так копьем или пулей!
Кайсаров продолжал внимательно рассматривать воинские построения неприятеля. В какой-то момент он заметил, что перед выставленной французской артиллерийской батареей осталось совсем мало пехотинцев. Генерал-майор, указывая плетью на врага, скомандовал:
- Господа полковники! Летите к своим полкам и ударьте с казаками вон на ту французскую батарею. Сметите пехоту и берите трофеи…
В бешеном галопе летела казачья лава. Темная масса всадников с диким свистом, в молниях сверкающих сабель стремительно приближалась к противнику. Казакам всё же успела преградить дорогу конная гвардейская дивизия генерала Кольбера. Но её смяли в минуту, и отступающие французские кавалеристы увлекли за собой и пехоту, стоящую за ними.
На этом фланге у Наполеона началась паника и всеобщее бегство. Вслед за казаками перешли в наступление другие части союзников, из-за чего две французские гвардейские дивизии Себастьяни отступили.
Казачьи полки Кайсарова гнали неприятеля до последнего холма у города Арсис. Рядом с россиянами сражался союзный корпус графа Фримона. За высоту перед городом разгорелся жестокий бой. Кайсаров, видя заминку в наступлении, тут же приказал своим полковникам:
- Подтянуть донскую артиллерию! Полкам изготовиться для новой атаки!
Гремели меткие казачьи пушки, и вновь задрожала земля под тысячами копыт степных коней. Французы на высоте не выдержали натиска казаков и бросились бежать под самые стены Арсиса. На поле боя они оставили три орудия, а в плен сдалось до 100 солдат и офицеров. Благодаря смелости россиян Кайсарова на левом фланге союзники одержали первоначальную победу. Казачий почин в битве под Арсисом был сделан.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ГРЕНАДЕРСКОЕ ДЕЛО
После казачьего успеха под Арсисом союзный фельдмаршал Карл Вреде, командующий на поле боя, решил развить первоначальное наступление. Он бросил пехотные полки баварцев на деревню Торси и мост через реку Об с целью разделить позиции французов надвое.
Наполеон Бонапарт наблюдал за ходом сражения с самого начала. Он был вне себя от грозных последствий казачьих атак Кайсарова. Гонцы с места боя только усиливали боль от намечающегося поражения:
- Казаки опрокинули наш левый фланг! Они взяли четыре конных орудия.
- У союзников наступает корпус фельдмаршала Вреде. Наши войска бегут!
Наполеон с мрачной решимостью слушал и уже понимал, что только он сам может предотвратить катастрофу. Император спешно поднял всю гвардию и повел её по правому берегу реки Об. Наполеон в конном строю гвардейцев ворвался в клокочущую массу отступающих войск и закричал:
- Стойте! Французы, к императору!
Он заметил каре солдат Вислинского легиона и направился к ним. Они радостно приветствовали Наполеона, который, размахивая саблей, закричал:
- Я с вами!
Плотное каре распахнулось и, вобрав в себя императора с адъютантами, вновь захлопнулось, ощетинившись штыками. На вислинцев тотчас налетела союзная кавалерия. По ней били залпами, и атака была отбита. Вскоре к Наполеону подошла дивизия Старой гвардии, которая одним молниеносным ударом выбила австрийцев и баварцев из деревни Торси.
С подходом частей французской гвардии опасное положение войск Наполеона было исправлено. Французы воодушевились, и по всему фронту сражения закипел ожесточенный бой. Превосходящие силы австрийцев и баварцев ничего не добились, ибо среди их противников был сам Наполеон. Его воины, находясь под магическим воздействием императора-полководца, совершали бесстрашные подвиги. А главнокомандующий Шварценберг, как всегда, осторожничал и не вводил в бой последние резервы.
Наконец с форсированного марша подошла российская гренадерская дивизия генерала Чоглокова с кирасирской бригадой. За ними на горизонте показались союзные войска трех корпусов под общим командованием принца Вюртембергского. Лишь тогда Шварценберг подтянул общий резерв, а к левому флангу - почти всю российскую и баварскую артиллерию. Она затеяла с французскими батареями жестокую перестрелку.
Окрестности битвы окутал дым и вечерняя мгла. К этому времени союзники, захватив селение Мери-сюр-Сен, остановили свои атаки на французов. Наполеон был явно недоволен первым днем сражения: его войска не добились успеха и к тому же были существенно потеснены неприятелем. В Арсисе он не находил себе места в маленьком домике, где остановился на ночлег. Едва император присел на стул возле стола с канделябром, как тихо вошел адъютант и доложил:
- Сир, к вам явился командир гвардейской конницы генерал Себастьяни.
- Зови! – нетерпеливо приказал Наполеон.
Император увидел при свете свечей улыбающееся лицо генерала и воскликнул:
- Подошли резервы?!
- Да, мой император! – радостно отвечал Франсуа Себастьяни. – Из Парижа прислали две тысячи кавалеристов и четыре тысячи пехотинцев. Я хочу сейчас же биться с неприятелем!
- В темноте?! – удивился было Наполеон, но, сам склонный к постоянному риску, одобрил: - А что? Пусть у меня на данный момент только двадцать пять тысяч воинов, а у Шварценберга шестьдесят! Ночь скроет нашу атаку.
- Именно, Ваше Величество! – горел желанием генерал. – Я отплачу русским казакам за утреннее поражение! Я нападу на их артиллерийские батареи с тыла и захвачу пушки. У меня сейчас двадцать эскадронов!
Наполеон на это дерзкое желание Себастьяни крепко пожал руку храбрецу и обнял на прощание…
В девятом часу вечера российские орудия защищали казаки из отряда генерал-майора Кайсарова. В вечерних сумерках их сторожевые посты вовремя заметили темные массы всадников. Тревожное затишье разорвали ружейные выстрелы, пронзительный свист и надрывные крики:
- Французы близко!
- Атака!
Гвардейцы Себастьяни зажгли факелы и устремились на казаков. Бой в темноте был неравен: десятки французских эскадронов давили массой на несколько казачьих полков. Грохот боя привлек внимание соседних российских полков на ночлеге. Ближе всех к донцам были таврические гренадеры. Их дозорные подняли свой полк на ноги призывными криками:
- Братцы, наших бьют!
- Поможем казакам! С богом, ребята!
Усатые гренадеры с несколькими офицерами в пару минут сбились в плотное каре и бросились на помощь кайсаровцам. Таврический полк дружным ружейным залпом выстрелил по конным толпам французов, окружавшим казаков и артиллерийскую батарею. На гренадеров тотчас обратились вражеские эскадроны, стремясь расколоть их дружные ряды. Но французская атака сначала захлебнулась в крови от меткого залпа тавричан и закончилась в их стальных штыках. Гренадеры неудержимой лавиной шли на выручку донцам. За этим полком уже спешили другие российские части.
Кавалеристы генерала Себастьяни, оттеснив казаков, успели захватить пушки на батарее, но удержать не сумели. Вскоре французы под натиском гренадеров, забрав трофеи, стали отступать. Но далеко орудия увести не смогли: из темноты налетела 3-я конная дивизия кирасир. Французские кавалеристы, всё побросав, позорно бежали в Арсис.
Генерал-майор Кайсаров, едва остыв от тяжелого вечернего боя, писал докладную командующему Барклаю-де-Толли: «Неожиданное появление такой многочисленной кавалерии в совершенной темноте заставило каждого сражаться личной храбростью… К десяти часам всё кончилось, и нам осталось только воздать хвалу Провидению, которое остановило исполнение сего ужасного плана…»