Этот год для мальчика начался просто замечательно: дедушка, который работал в Малом театре актёром на выходных ролях, подарил ему бинокль в кожаном футляре на ремешке.
Бинокль небольшой, театральный, но для пятилетнего мальца это был настоящий «командирский бинокль». Он чувствовал себя совсем большим, тем более что теперь сам ходил через весь свой двор в детский сад, как взрослый – на работу.
Подарок пришёлся удивительно кстати. С помощью него можно было рассматривать через окно всё, что было во дворе и даже за забором двора, и даже за забором следующего двора и старинную пожарную часть на Селезнёвской улице. Видно было кто куда идёт, с чем, а если надоело смотреть в это окно, то можно перейти в другую комнату или на кухню. А там окна выходили на Сущёвскую улицу.
По этой улице, мощённой булыжником, посередине ходили трамваи, а по бокам, смешно подпрыгивая на булыжниках, катились легковые и грузовые машины.
Особенно интересно было вечером рассматривать пассажиров в окнах трамваев. Один наклонился к другому, а тот общается с женщиной, а эти висят на поручнях и т.п.
Вот и в этот раз мальчик стоял у окна, обращённого на улицу, и увидел, как к дому подъехала «эмка». Из нее вышел отец и быстро зашагал к проходному подъезду.
Значит, сейчас, через несколько минут, отец будет дома. Мальчик ещё не отошёл от окна с биноклем, поэтому увидел, что сзади отцовской «эмки» остановилась ещё одна. И из неё вышли трое в кожаных пальто и тоже пошли в ту же сторону. Дальше мальцу было неинтересно. Сейчас придёт отец. Он сложил бинокль и убрал в кожаный футляр с ремешком. Ремешок он надел на себя и пошёл в прихожую встречать отца.
Открылась дверь, и вошёл отец, который поднял сына на руки, и тот закричал радостно:
- Мама! Мама! Папа приехал с работы!
Одновременно с этим или чуть позже раздался звонок в дверь. Отец, не снимая мальчонку с рук, повернулся и открыл дверь. Вошли в кожаных[ пальто трое, которых мальчик видел в окно, и, не здороваясь:
- Вы такой-то такой-то? – и после его согласия потребовали документы.
Один из троицы произнёс:
- Вы задержаны. Мы просим вас пройти с нами.
Другой спросил:
- Оружие есть?
Отец сказал:
- Да. Я же командир Красной армии, участник Гражданской войны.
- Оружие будет изъято, - заявил деятель.
Отец опустил мальчика на пол, погладил по голове и сказал жене:
- Неси.
Она принесла саблю и наган в кобуре. Этот же тип, вынув наган из кобуры и глянув на надпись на рукоятке: «за храбрость», сунул его в карман, спросил:
- А нет чего-нибудь такого – завернуть?
Мать мальчика сдёрнула со стола белую скатерть и протянула незваным гостям. Один из пришедших завернул саблю в дурацкий сверток и сунул его под мышку.
В этот момент из соседских комнат высунулись любопытные носы. Увидев это, один из пришельцев бросил:
- Не фига глазеть, а то и вас прихватим.
Двери любопытных соседей тут же захлопнулись…
Отец снова погладил мальчика по голове и сказал матери:
- Не волнуйся, всё будет в порядке. Это – недоразумение.
После этого вся троица вместе с отцом мальчика вышли наружу, и он увидел в своё окно, как они сели в «эмку», которая стояла сзади за «эмкой» отца.
Происшествие получило продолжение на следующий день, когда мальчик отправился в детский сад. На входе его остановила воспитательница тетя Маша и сказала:
- Вот что… пока не выяснятся обстоятельства, связанные с твоим отцом, детский сад для тебя закрыт.
Она развернула мальчика к себе спиной и подтолкнула на выход. Тот, ничего не поняв, бодро, вприпрыжку, радостно побежал домой, где мать собиралась на работу. Она работала рядом, в соседнем дворе, где был номерной научно-исследовательский институт.
Сын вбежал в дом и закричал:
- Мама! Мама! Мне пока не надо ходить в детский сад, поэтому я буду дома с тобой!
Деваться было некуда, мать позвонила на работу, ей дали месяц отпуска за свой счёт. И стала звонить куда-то ещё, отправив сына гулять во двор.
Мальчик был довольно самостоятельный, не нуждался в опеке и сам находил себе занятия. Он обожал наблюдать за птицами, жуками, кошками; собак у них во дворе не было.
Гуляя во дворе, он мог видеть, как его друзья (они почти все были из одного дома) из детского сада ходили в том же дворе строем за заборчиком из аккуратного штакетника.
Иногда он подходил к заборчику и общался с ними. Заметив это, бдительная воспитательница говорила:
- Иди-иди отсюда, я тебе уже всё сказала…
Во второй половине дня, когда начинали появляться взрослые с работы, во дворе уже оказывались и его друзья после детского сада. И тогда мальчик вообще забывал о том, что его не пускают в детский сад. У него было двое лучших друзей. Один был Юрка из соседнего подъезда, его ровесник, а другой - Пашка из проходного подъезда. И хотя Пашка был старше ребят на год, он с удовольствием гулял с ними, потому что ребята, уважая его старшинство, слушались его беспрекословно.
У Пашки был перочинный нож. С помощью этого ножа он делал из липовых веток, свисавших около забора, свистки себе и друзьям, а также маленькие деревянные скульптурки, напоминающие собаку, кошку, и ещё вырезал страшные рожи с толстыми губами. Так что наш юный друг особенно не скучал.
Друзья и общие занятия в течение дня просто заставляли его забывать о том, что отца куда-то увели…
Однако потом нашлись те, которые ему напомнили…
В частности, сосед по квартире Колька, который был старше его на три года. Он имел определённое мнение на задержание отца мальчишки. Вполне возможно, что это было общее мнение всей его семьи. Семейка была ещё та: она состояла из профессиональных воров. Они каким-то удивительным образом умудрялись отбывать сроки по очереди: то отец, то мать, то старшая сестра. Колька по малолетству тибрил, всё, что мог, или отнимал у малышни приглянувшиеся предметы.
Эти замечательные люди прихватывали у соседей всё, что плохо лежит (даже пустую банку или бутылку тут же несли за сдачу).
Дружком у Кольки пасся дворничихин сын Борис, которого все во дворе звали Бобик. Оба стали по поводу и без повода кричать мальчишке, что его отец – враг народа и, наверно, шпион. Так что Пашке и Юрке надо бежать от такого друга, а то они вместе с ним тоже будут шпионами.
Дело дошло до того, что как только мальчишка появлялся во дворе, эти двое, как будто сговорившись, выскакивали из своих подъездов, и кричали:
- Шпион! Шпион!
Но Юрка и Пашка оказались настоящими друзьями и продолжали дружить с мальчиком. А однажды, когда Колька всё с тем же криком выскочил из подъезда во двор, малец его остановил и сказал:
- А ну-ка, повтори, гад, что ты сказал про моего отца?
Приподнявшись на носочки, со своего пятилетнего роста, он с размаху заехал Кольке в нос. Конечно, тот сразу схватил его за шею и стал душить, но Юрка с Пашкой пришли на помощь. И все вместе наподдали Кольке так, что тот ревел, словно маленький и умолял его больше не трогать, и что он больше не будет...
Когда мальчишки, пожалев, его отпустили, то этот подлый тип, скрывшись за дверью подъезда и оставив щель, снова закричал:
- Шпион! Шпион! – и бросился домой.
Потом последовало аналогичное разъяснение для Бобика…
Так что, когда троица друзей была во дворе, то два шпанца, как крысы только выглядывали в щели приоткрытых дверей своих подъездов. Правда, при этом всё равно пытались кричать «шпион», «шпион»!
Другим ребятам во дворе осторожные родители запретили играть с коллективом «шпионов». Однако «шпионы» при малейшей попытке кого-нибудь поддержать двух шпанцов, применяли проверенное средство - «в нос».
В самом деле, спустя какое-то время, органы «разобрались», и отец мальчика вернулся домой и на службу в том же качестве. И тут как-то всем соседям, которые жили рядом или работали вместе с отцом мальчика, их детям и воспитательнице в детском саду, стало неудобно и смутительно. Они при встрече отводили глаза и старались быстренько пробежать мимо.
А мальчик, как будто ничего и не было, продолжал ходить через двор в свой детский сад. И теперь никто не кричал ему вслед «шпион» и не задавал никаких дурацких вопросов.
К сожалению, сабля Гражданской войны и наган «за храбрость» в семью не вернулись.
PS Спустя много-много лет, мальчик узнал, что так пролетело мимо его семьи в 1949 году «дело Госплана». ..