Благополучно перешли мы очередную границу, стражи, с той стороны, пропустили без возражений, лишь взяли плату за проход, весьма умеренную.
- Простите, - обратился я к офицеру, что командовал отрядом воинов, подавая ему две серебряные монеты, - не знаете ли вы о каких - нибудь особых вещах, связанных с Императором Тысячи Народов? Очень уж меня интересуют они, осмотрел уже несколько.
- В нескольких милях отсюда, в пещере, живёт святой отшельник, - пояснил служивый, - над входом в неё висит подкова. Говорят, что когда Император Тысячи Народов, возлюбленная его Великая Белая Чародейка Севера и их Первый Рыцарь пройдут мимо, засверкает волшебный предмет так ярко, что даже солнце покажется тусклым. И отшельник выйдет наружу, впервые за шестьдесят лет, и благословит их.
- А ещё, с появлением Императора связывают некий подвиг, который он должен свершить, - продолжил я, - убить чудовище, помирить несколько народов или что-то в этом роде. Что вам об этом известно?
- Нашей страной, лет сто назад, правил король Мербук, - начал офицер, - мало что о нём хорошего сказать можно. Уж больно жадностью славился. Налоги народ практически полностью разорили, аристократов, тех, что не успели сбежать, казнили и отобрали всё имущество, церквям больше не принадлежали даже церкви, чтобы молиться, приходилось платить аренду. Дошло до того, что возжелал безумец завладеть цветком, золотой розой, что возлежала на алтаре храма Девы Марии Остолокской. Ни один, даже самый верный слуга, не решился забрать священный предмет. Пришлось правителю самому опуститься до столь мерзкого греха. Однако, когда коснулся розы, в палец его вонзился шип золотой, отделился от стебля и застрял. И не нашлось лекаря, что сумел его извлечь, ни священника, чья молитва исцелила рану. Мербук страдает от нестерпимой боли, плоть его гниёт, а умереть не может до сих пор. Раздал всё, чем владел, до последней монетки, нищим и убогим, передал корону наследнику, пустое. Но, как только явится Император, сумеет уничтожить шип и дух короля оставит тело, а плоть обратится в прах.
- Ну, этим делом можно и не заниматься вовсе, с какой стати избавлять святотатца от кары? Посмотрим лучше, что это за праведник такой, что охраняет столь, кхм-м-м-м, необычную вещь, - я сощурился недобро.
- Ты ведь не собираешься его убить? – ужаснулась Миси.
- Сначала, разоблачу, а там жизнь покажет, - я пожал плечами, - всё зависит от того, является ли этот человек злодеем, искренне заблуждается или просто безнадёжно глуп? И средь носящих сутану хватает преступников.
И вот поехали мы дальше, до пещеры добрались уже глубокой ночью, я вытащил из сумки рукоять меча, вылезло лезвие, состоявшее из энергии. Поспешил ко входу, не забыл закрыть глаза рукавом и не зря предохранился, подкова и вправду засверкала, превратив день в ночь, поспешно ткнул её клинком, и темнота стала чернее, чем прежде. Ослеп, на какое-то время.
- Что здесь происходит? – послышался старческий надтреснутый голос, раздались шаркающие шаги.
- Вы ли являетесь, так называемым отшельником? – поинтересовался я, выкинул руку вперёд и схватил кого-то за плечо.
- Что вы делаете? – возмутился старик, - да, я обитаю в этой пещере и молюсь Господу нашему денно и нощно.
- И ещё, охраняете предмет, созданный с помощью тёмных чар, - рыкнул я, - подкову, которую я только что уничтожил!
- У-уничтожили? – пролепетал отшельник, - но как это возможно, Император…
- Нет никакого Императора, - отрезал я, - никогда не было и не будет, а есть лишь злой маг Го, который собирается захватить власть в этом мире. Он сумел всех обмануть. Горько осознавать, что среди слуг нашей матери церкви нашлись глупцы или злодеи, поддавшиеся ему. Признавайся, являешься ли ты предателем, или заблуждаешься?
Я взял в зубы рукоять меча, вытащил из сумки свёрток правды, развернул, приблизил к допрашиваемому.
- Но, мне самому было видение, и видел троих спасителей, вот как вас сейчас, - бормотал отшельник, - более того, если позволите возжечь факел, возможно, узнаю Императора, ведь знак был дан, почти, не ведаю, заметил ли кто...
Свиток не показал лжи, значит, глупость и, возможно, безумие.
- Плохой ты монах, коли не можешь отличить благого видения от морока демонического, - я сплюнул и оттолкнул собеседника, - молись дальше и не поминай о пророчестве более, коли хочешь сохранить остатки репутации. Я никому не расскажу, местные продолжат почитать, как святого, кормить и поить. А подкова, не знаю, пусть думают, что Великое Зло передумало являться, занято другими делами, приход Императора отменили и знак убрали обратно.
- Но, я всю жизнь ждал этого события, а до того подкову охранял старший брат, пока не умер от старости! – мямлил старик. - И вдруг такое, вы ведь не шутите, добрый господин?
- Не вы один потратили свою жизнь напрасно, - я похлопал отшельника по плечу, - Го оказался столь хитёр, что обманул нескольких правителей, погубил многих невинных, успокойтесь от этой мысли и молитесь, чтобы Небо даровало покой и счастье. Как вариант, за меня и моего соратника, а теперь прощайте.
Я вернулся к фургону, и двинулись дальше, несчастный же старец восплакал, развернулся и побрёл в своё жилище, спотыкаясь и натыкаясь на стены. Жалко его, конечно, но сам виноват, пусть теперь ищет мир в душе, коли сумеет.
- Ну, и переполох скоро начнётся, полыхнуло сильно, - Гул кашлянул, - видать было на много миль вокруг. Одна надежда, что многие крепко спят и пропустили знак.
- Пусть начинается, - я пожал плечами, - тем легче будет проскользнуть незамеченными и внезапно атаковать врагов, они ведь ждут троих воинов в полном блеске и величии, при трёх же волшебных мечах. А мы те, кто есть – охотники за нечистью, поймавшие злую ведьму. Сейчас выберем удобное место и остановимся на ночлег.
- Ты христианин или нет? – обратилась ко мне Миси, когда я поил её перед сном.
- Если скажу «нет», ты, ведь не поверишь, - хмыкнул я, - чего не спишь-то?
- Тогда почему не хочешь пожалеть грешного короля? – спросила девушка, - надо-то, всего лишь, коснуться шипа и дать несчастному вечный покой.
- Потому как нельзя тёмные деяния привязывать к светлым, дабы первые перепутали со вторыми, - рыкнул я, - если мифический Император удалит шип, вонзившийся в палец святотатца, абсолютно все поверят в ложь твоего отца и не станут слушать меня. И тогда тёмный маг завладеет целым измерением. Иногда подвиг состоит в том, чтобы ничего не делать вовсе. Просто проедем в обход столицы, и пусть Мербук страдает себе дальше, пока существует этот мир. Если Творец простит, однажды, и так избавит от шипа. Нет, так нечего было трогать то, что не принадлежит смертным.
- Знаешь, даже хорошо, что мы друг в друга не влюблены, - волшебница поджала губы, - сочувствую твоей будущей жене, бедняжке придётся терпеть такое бездушное чудовище до конца жизни. Хотя, она, наверное, долго не проживёт, умрёт от тоски, своими подозрениями замучаешь, ведь из любого пустяка способен раздуть целую историю. Если уж нас с батюшкой монстрами выставил, что говорить об обычных смертных?
- Впервые, с тобой согласен, - кивнул я и взял бинты в руки, - для меня полюбить злую ведьму страшнее, чем укус вампира или оборотня. А ты, воистину, самая коварная ведьма из всех, что встречал когда-либо.
- А раньше другое говорил, - напомнила пленница, - расту в твоих глазах, хотя и не так, как хотелось бы.
- Только сейчас понял, что не беседовал ни с одним порождением тёмных сил, столь долго, даже когда допрашивал, - хмыкнул я, - а ты как-то заставляешь. И ведь не затыкаю рот, отчего-то. Значит, всё дело в хитрости.
- Может, я просто собеседница интересная? – хихикнула собеседница.
****
Все поседения и городки мы старались обходить стороной, от греха. Немногие встреченные путники не могли опознать в нас фальшивого Императора и Первого Рыцаря, в переговоры с ними не вступали. К сожалению, совсем избежать встреч с кем бы то ни было, не представлялось возможным, а у нас ещё и припасы закончились (изначально, на двоих рассчитывали, а тут ещё пленница и её лиса добавились и обе кушали хорошо, а ограничивать как-то не хотелось, даже врагов Господа нашего надо если не уважать, то скрашивать им последние оставшиеся месяцы жизни. В тюрьме инквизиции уже не накормят, разве, тумаками и пинками.) Пришлось заехать в самую последнюю деревеньку перед границей, зашли в таверну. Не самое приятное заведение с закопчённым потолком, обшарпанными стенами и полом, покрытым толстым слоем грязи. Не радовали и столы, залитые вином и элем, скамьи оказались шаткими. Обслуживали посетителей прислужницы весьма потасканного вида, явно невысокой морали. В дальнем конце за стойкой стоял обрюзгший мужчина с красным носом, весьма похожий на разбойника. Перед ним, опёршись о столешницу, стоял седой бродяга, заросший пышной сизой бородой, в обносках, не стиранных целую вечность, как вариант, вообще никогда, босой, левая рука его была обмотана грязной тряпкой. Мы направились с напарником к трактирщику.
- Нам нужны припасы на несколько недель пути, - заявил я, показывая свиток, удостоверявший, кем являюсь, - лучше, если мясо окажется свежим, вода из чистого источника, эль крепок, а хлеб не слишком чёрствым. Вряд ли вас можно запугать гневом небес, но мой друг очень трепетно относится к тому, что есть и в гневе страшен, коли вернёмся с претензиями, от вашего заведения не останется даже воспоминаний. Так что выбирайте, хороший доход, или трёпка.
Собеседник покосился на горного тролля, сглотнул и поспешил призвать слугу, начал отдавать ему приказы. Как ни тупы были эти люди, некоторые вещи понимали хорошо. Ведь, чуть что, расправа будет быстро, а после обидчики минуют границу и больше не вернутся, наказать некому.
- А пользовались бы тем самым кошелём, могли закупаться в месте получше, - гул кашлянул, - и закупили бы лучшее из лучшего.
- Брюхо ты набьёшь один раз, а аду за это придётся отвечать вечность, - я нахмурился, - не надоедай. Если ничего не путаю, твои сородичи, в плохие зимы, откапывают трупы подохших животных и даже сородичей и едят, лишь бы, не умереть, сойдёт и то, что способен предоставить этот нечестивец. Зато, тратим честно заработанные деньги, совесть не мучает, такой кусок куда лучше в горло лезет. Лучше праведно добытый сухарь, чем украденный пирог с мясом.
- Не знаю, я люблю пироги, - проворчал здоровяк.
Меж тем, бродяга, стоявший рядом, вздрогнул, возвращаясь из мира грёз, повернул к нам голову и мутный взгляд его неожиданно просветлел. Ударил себя здоровой ладонью по щеке, потёр глаза пальцами.
- Император Тысячи Народов и Первый Рыцарь? – прохрипел он. – Неужели, судьба смилостивилась надо мной и послала вас, наконец?
- По-моему, вам хватит пить, - я усмехнулся, - разве я похож на знатного господина, а этот гигант на дворянина?
- Я вижу перед собой ваши лица каждый раз, как закрываю глаза, - возразил безумец, - последнюю сотню лет, и не перепутал бы ни с кем другим! Готов поклясться на любой священной книге.
- К сожалению, для вас, сказку об Императоре придумал злой волшебник Го, чтобы завоевать власть во всём мире, - я поджал губы, - так что у вас больше шансов столкнуться лицом к лицу с Новогодним Дедом. И внешность у нас самая обыкновенная, каких много. Лишь алкоголь заставил преобразиться. Проспитесь и всё пройдёт.
- Я бы не верил в «сказку об Императоре», если бы не был частью сказки о Мербуке Жадном, - возразил бродяга, покрутил головой, убедившись, что на него никто не смотрит, и начал разворачивать тряпку на руке, вонь ещё больше усилилась и вот увидели мы отвратительную гниющую плоть, один палец вовсе обнажился до кости. В ней и торчал кончик золотого шипа.
Я не знал, ругаться или смеяться. Сколько старались избежать встречи, а королёк сам нашёлся. Хуже другое, избавим его от проклятья и подтвердим правоту лжи Го. С другой стороны…
- Значит, вы хотите очиститься, – уточнил я, - тогда зачем ведёте такой богомерзкий образ жизни? Полагаю, коли молились где-нибудь в монастыре, денно и нощно, шип отделился и без всякого помощника. Пьянство и бродяжничество лишь увеличивают количество грехов. Разумеется, раскаяние должно быть искренним. Почему кто-то должен за вас трудиться и тратить своё драгоценное время?
- Тридцать лет я провёл в монастыре, - возразил Мербук, - не вставал с колен сутками, бился лбом о пол и выл, как собака побитая, вонь гниющей плоти так утомила настоятеля, что велел выгнать вон. Не прошло часа, чтобы не раскаивался искренне во всём, что натворил, но ничего не помогает. Правитель грешный должен помочь явиться чуду и возвести на трон праведного Императора.
- Только чудо то фальшивое, не от Творца, но от Дьявола, - покачал я головой, - однако, ваш жалкий вид пробудил в моём сердце жалость, постараемся провернуть всё, но так, чтобы никто ничего не узнал. Вам ведь важнее прекратить муки и умереть, наконец, а так же вернуть шип в церковь, из которой его украли?
- Да, наверное, - бродяга смутился, - думаю, это ещё одно испытание, посланное Небесами, из гордыни полагал, что смогу поспособствовать чему-то великому, но и того не получу. Так пусть ограничится покоем, может ли быть что-то более желанное?
- Тогда вырежи из дерева или кости два клыка, похожие на волчьи, проделай в них дырки и надень на собственные зубы, притворись вампиром и этой ночью напади на любого прохожего, который не окажется слишком крепким, я подле буду и сделаю всё, как сказано в пророчестве.
- Благодарю вас, - старик поклонился.
- А теперь сделай вид, что мы не знакомы, - приказал я, - не советую больше пить, готовьтесь к предстоящему спектаклю.
Как раз и трактирщик примчался с докладом, что всё готовят и будет доставлено, в ближайшее время, назвал сумму. Я отцепил кошель с пояса, отсчитал, положил на стойку.
- Смотри, лично проверю всё, - я погрозил трактирщику, - и не дай Б-г, окажется ненадлежащего вида и вкуса. Следующие пару дней буду кормить своего тролля человечиной, я понятно изъясняюсь?
- Более чем, - поставщик закивал, - я сам всё проверю обязательно!
К счастью, до вечера со всем управились. Гул остался сторожить фургон, я же отправился на охоту. Самой трудной частью было отыскать подходящего прохожего. Деревенские рано ложатся спать. Но вот какой-то старик, испуганно озираясь, покинул таверну и поспешил домой, дрожал, как лист и было из-за чего. Послышался вой, почти натуральный, из тени меж двух изб показалась чёрная тень. Бродяга побежал на пьянчугу, размахивая руками, как крыльями, прыгнул на него, сбил с ног, теперь мой выход. Хорошо, что зрители не слишком информированы, а то быстро поняли всю фальш происходящего. Я вытащил рукоять меча, выбежал из своего укрытия, метнулся к борющейся парочке, примерился и отсёк больную руку свергнутому королю, тот завопил, теперь, натурально. Я вонзил ему лезвие из энергии в грудь, но несчастный и не подумал умереть, знать, его жизнь поддерживал именно шип. Я принялся полосовать отрубленную конечность, Мербук голосил так, что должен был не только местных поднять, но мертвецов на ближайшем погосте, наконец, я, видимо, попал, куда надо. Лезвие сменило цвет на золотое, в нижней части его ещё и явилась перекладина, превратив в своеобразный крест. Я перекрестил бродягу клинком поспешно, тот упал на колени, поднёс к его губам меч, проклятый поцеловал его и растворился в воздухе. Я нагнулся, пошарил в траве, шип сам в руку прыгнул, осталось его поспешно убрать в кошель. Меж тем, и вправду из домов выбежали крестьяне, вооружённые вилами и дубьём.