Другая жизнь. Сара

Другая жизнь. Сара.
{- Кто-то идет. Наверное, Ирма. Вчера она, помнится, говорила, что в субботу в вечер работает. А сегодня как раз суббота. Шабат. Большинство друзей еще дома, с родителями. А за мной сегодня папа не приехал! Интересно, который час? Уже скоро пересменка у них. Ну, скоро начнется. Сейчас будут рассказывать как я плохо себя вела, как размазывала кофе по столу, как била себя по голове… Каждый раз одно и то же! Одно и то же! Откуда они это все берут? Я же ничего не размазывала! Я люблю кофе – зачем мне его мазать по столу? И, конечно, я не била себе голову!!! Мне и в голову (удачный каламбур, кажется, так это называется) не придет бить себя по голове! Я не знаю! Не знаю, почему они все так думают!}
Дверь открылась, в холл хостела легкой походкой вошла Ирма, закрыла за собой дверь и сложила зонтик.
{- Интересно, дождь, что ли на улице? Папа из-за дождя не приехал за мной?!!}
- Привет, друзья! – широко улыбнулась Ирма.
 Друзья, однако, как-то вяло отреагировали на появление вечерней дежурной. Подумаешь – кто-то там пришел. Ицхак сидел в своем мягком маленьком креслице в углу и сосредоточенно крутил по полу стаканчик. Хаим вжался в стул перед плотно прикрученным к стене айпадом. Свесив голову к груди, он меланхолично воспринимал «Don’t worry be happy». Йоси невозмутимо ходил вокруг обеденного стола. Правда, всегда улыбающийся Дани вскочил с дивана и подбежал к Ирме со словами «Ирма! Привет! Хорошо! В порядке! Обнимашки!» Ирма обняла Даника, потрепала по голове Хаима, пощекотала по упитанным бокам Йосю – Йоси добродушно улыбнулся, но тут же снова посерьезнел и продолжил свой путь вокруг сдвинутых обеденных столов.
- Здравствуй, Ирма! – из кухни выглянула Шошана, вытирая руки салфеткой. Она нарезала фруктовый салат к полднику – Как дела?
- ОК, все в порядке. Как наши друзья?
{- Вот! Вот, сейчас начнут обо мне разговаривать. Шошана, конечно же, начнет жаловаться – Сара, мол – то, Сара –  это! Любят они на меня ябедничать друг другу, когда у них пересменка. Это уж обязательный ритуал. Нет, ну определенно надо что-то предпринять.   Подойти, что ли, поздороваться с Ирмой. И заодно рассказать ей, что Шош все придумывает насчет меня. Ирма-то – неплохая тетка. Ласковая. Гладит меня все время по голове. С пальцами моими играет – перебирает их и приговаривает: Пальчик-пальчик, где ты был? Или пытается меня чем-нибудь занять. Сказку, например, какую-нибудь, расскажет.  Или же стишки читает. О какой-то царевне, которая в гробу хрустальном спит... Любит, в общем,  поговорить со мной. В ладушки еще какие-то иногда со мной играет. Ладушки-ладушки, где были… Может, она поверит мне, а не Шошане? Пойду, пойду! Надо поздороваться!}
 - Ирма, осторожно! – Шош предостерегающе подошла к коллеге и встала между ней и Сарой –  Сара сегодня с самого утра буянит!
 {- Ой, ладно! Кто буянит-то? Это Шошана обо мне? Неужели она меня имеет в виду? Но что я такого сделала? Я же хорошо себя вела! Сейчас-сейчас, подойду к Ирме и все ей объясню!}
Ирма посмотрела на Сару. Сара, тем временем, встала с дивана и шла к Ирме, вытянув вперед руки. Слегка скрюченные ее пальцы уже тянулись схватить Ирму за руку и впиться ногтями. Лицо девушки напряглось в перекошенном оскале, с губ и с подбородка вниз текла обильная слюна. На голове ее был надет боксерский шлем, который хорошо смягчает удары.
{- Ирма, здравствуй! Ирма, я хочу тебе сказать, что я ничего плохого сегодня не сделала! Правда-правда! Я утром ждала, когда меня заберет папа домой. А папа не приехал. И Шошана мне сказала, что папа приедет только через неделю! А я хочу к папе! Хочу к папе! Хочу к папе!}
- А-а-а-а! – Ирма смотрела, как к ней приближается Сара своей угловатой походкой. Рот ее был исковеркан уродливой гримасой. Крики «А-а-а!» разом заполнили все помещение. Ицхак на своем маленьком креслице вздрогнул, отбросил в сторону свой стаканчик и схватился за голову руками. Ицхак не любит, когда Сара громко кричит. И может вполне подойти к ней и ударить ее по голове. Или же ударить по голове себя. Кажется, надо срочно спасать положение.
 – А-а-а-а!!! – Сара тем временем изловчилась и схватила Ирму за руку. Ее обкусанные ногти тут же впились в запястье мадрихи*. Ирма попыталась перехватить Сарины руки, но не успела. Тут же на тыльной стороне ее ладони проступили и сразу налились широкие красные полосы.
 - Сара, прекрати, пожалуйста! Ну же, хватит, мне больно!
 - Папа за ней сегодня утром не приехал и не забрал ее  домой. А она-то ждала-ждала его! – Шошана с сочувствием посмотрела на напухающие царапины на руке Ирмы. – Больно?
 - Да, переживу – Ирма встряхнула ладони и строго посмотрела на Сару – Сара, сядь, пожалуйста, на диван и не трогай меня!
 {- Ирма, почему ты со мной так строго говоришь? Ты что – сердишься на меня? Почему ты сердишься? Я же только подошла к тебе поздороваться! Мы ведь сегодня еще не виделись. И пожала тебе руку! Откуда  у тебя появились такие красные полосы на руке? Почему вы говорите, что это я поцарапала тебя? Тебе больно? Я же не хотела! Я только поздоровалась с тобой. Прости меня, Ирма! Можно, я тебя обниму?}
 - А-а-а-а! Уаай! Ай-уай! – Ирма и Шошана смотрели, как Сара в своем голубом боксерском шлеме стояла посреди комнаты и исступленно кричала. При этом девушка размахивала руками и пыталась схватить Ирму за волосы.
 - Сара, прекрати сейчас же шуметь! Ты видишь – Ицхак уже испугался твоих криков.  И, дорогая, имей в виду: если ты не прекратишь драться, то не получишь халву на ужин!
 {- Ой! Вот это новости! Как это я не получу халву? Шошана, Ирма, я хочу халву! И почему вы все время говорите, что я дерусь? Я же не дерусь. Я всего лишь хотела обнять Ирму! Ладно-ладно, я сяду на диван!
Почему, ну почему они постоянно говорят, что я плохо себя веду? Я сегодня с самого утра хорошо себя вела! Когда я проснулась, я увидела, что рядом с моей кроватью стоит Шошана. И попросила у нее кофе. Я очень-очень люблю кофе. И все дежурные знают об этом. И Шошана знает. И я попросила приготовить мне кофе. А Шошана сказала, как всегда, что кофе она мне даст после того, как я приму душ и выпью лекарства. Я тогда взмахнула руками. От  радости, что вот уже скоро я буду пить свой любимый утренний напиток – я взмахнула руками! И от прилива чувств захотела обнять Шошану. А потом я прислонилась к стенке головой и прикрыла глаза, чтобы насладиться мыслью о предстоящем кофе. И стала приглаживать себе волосы на голове. А Шошана вдруг почему-то рассердилась и сказала, что если я буду плохо себя вести, то никакого кофе я не получу совсем.}
 - Она с утра уже проснулась перевозбужденной. – Шошана стала рассказывать Ирме о Саре – Потребовала  кофе и вдруг с силой схватила меня за волосы. Затем начала биться головой о стенку. А потом – лупить себя руками по голове.  Еле-еле я ее уговорила пойти в душ. Но ведь и там тоже она стучалась головой о стенки ванной. В общем – с трудом я ее дотянула до приема лекарств. А после лекарств, да,  налила ей кофе. А что поделать – она живет этим ежедневным ожиданием свое утреннего кофе.
{ - В ванной я очень люблю сидеть под душем.  Иногда – прислоню голову к стенке ванной – и так и сижу. Водичка льется-журчит. Так приятно! И я все время прислоняю голову к стенке ванной, мне так удобнее сидеть.
А как я люблю кофе! Очень-очень люблю кофе! Когда на моих глазах сыплют порошок в стакан, потом добавляют сахарку… Потом заливают кипятком и добавляют молока! М-м-м! Как же это вкусно! Жалко, что кофе мне делают всего один раз в день, по утрам. Я дожидаюсь этого момента и обхватываю стакан с волшебным напитком руками, и вожу руками по стаканчику – поглаживаю его. Как я люблю смаковать кофе! Сделаю глоток – и глажу, глажу стаканчик руками…}
 - А когда она кофе пила – продолжала Шошана – то, как обычно, засовывала пальцы в стакан и кофе по столу размазывала.  И слизывала со стола эту получившуюся лужу. И размазывала по лицу. Намаялась я с ней, короче.  Ну, в конце концов, как-то допила, слава богу. Ну а потом мне пришлось ей сказать, что папа сегодня не приедет.
{ - А потом Шошана мне сказала, что папа не приедет. Я опешила. Я даже не поверила  сначала! Мой папа не приедет? Как же так?!!!
Папочка, ведь сегодня суббота, и ты всегда приезжаешь по субботам и берешь меня домой! Папа! Папа! Я хочу, чтобы ты меня забрал отсюда! Желательно – насовсем! Ну ладно,пусть не насовсем, но хотя бы просто – на выходной! На один денек, даже на полдня! Я же жду тебя! А ты просто взял и  не приехал! Шошана сказала, что ты болеешь, но я не верю! Я тебе надоела, да? Надоела? Ты устаешь от своей дочки-аутистки? Да? Ты меня забираешь всего лишь раз в неделю, в субботу, на полдня – и ты устаешь от меня? Папа, забери меня, пожалуйста, домой! Па-апа!
И я так расстроилась, что пошла и села на диван. И обхватила голову руками. Мне было очень обидно. И грустно. И у меня начала болеть голова, и я еще сильнее ее обхватила руками. И, кажется, начала тихонько стонать от головной боли.}
 - И когда я ей сказала, что папа не придет, она очень рассердилась. Очень. Я ее с трудом оттащила к дивану, усадила…. Ну, а она, понятно, начала кричать. Кричать и бить себя по голове. Видишь, у нее опять синяки на щеках? Пришлось и шлем на нее надеть.
Ирма сочувственно посмотрела на сидящую на диване Сару. На голове у нее красовался боксерский шлем. Он хорошо смягчает удары по голове.  Из раскрытого ее рта текла слюна. Слюна эта размазывалась по лицу, затекала под натянутый боксерский шлем, стекала вниз на блузку. Взгляд мутных глаз блуждал между Шошаной и Ирмой. Словно искал, на ком из них остановиться и выместить злость.
- Да понятно, конечно – Ирма вновь подула на поцарапанные руки – тяжело ему, отцу-то с такой управляться. Ему же за семьдесят уже, кажется. А она дома буйствует, небось, не меньше чем здесь. И наверняка даже больше. Отец-то ей, как пить дать, все позволяет – и кофе, сколько она запросит, наливает, и халву в любом количестве подносит. А Сара-то естественно, выльет там кофе на стол, вывалит халву в эту кофейную лужицу – и размажет всю кухню этой кофейно-халвиной жижей. А ну, если папа вдруг рассердится! Она же и себя поколотит по голове, и ему, бедолаге, достанется, если он попытается ей помешать. Вот отец и не забирает ее. А она за это нам всем  мстит и истерики и закатывает.
{- Я мщу?  Да вы что?!!! И какие такие истерики? Это они обо мне? Я, Сара – что, истеричка, что ли? Да, мне сказали, что мой папа заболел. Конечно, мне стало очень обидно. Я так ждала, когда наступит суббота! Я же домой хочу, в свою комнату! К своему компьютеру! К папе! К папе хочу, разве не понятно? И конечно, я очень расстроилась, когда поняла, что папа не приедет за мной! И  стала держаться  руками за голову! Нет-нет, я же не была в истерике! Просто голова у меня от этого всего очень  разболелась! Да, я держалась руками за голову! За щеки держалась, за виски, за волосы. За щеки, за виски, за волосы. Защекизавискизаволосы… А Шошана за это взяла и надела мне на голову шлем! Но мне же неудобно в шлеме, и я ей сказала об этом. И попросила снять его. Я очень долго просила: Шошаночка, пожалуйста, я не хочу сидеть в шлеме! Я же девушка! Шлем мне совсем не к лицу, я в нем совершенно не красивая! Почему? Почему так? По-че-му…}
 - Ну  вот, она очень сильно била себя по голове.
{- Как это я била себя по голове? Я ж только держалась за голову!}
- Потом стала рвать на себе волосы, бить кулаком по виску, хлестать ладонями по щекам, пыталась стукнуться головой об стенку…
{- Шошана, что ты такое говоришь, Шошана! Ирма, пожалуйста, не слушай ее! Я ж пыталась потереть щеки и виски! И переплести косичку. Я, когда нервничаю, всегда расплетаю-заплетаю косичку, вы же знаете! Вы же знаете!}
- Ну и пришлось натянуть шлем. А то ведь так и до крови разобьется. Ну и, понятно, что она и кричала, и шлем срывала … Ирма, я пойду, ок? Мне домой уже пора. Справишься с ней?
- Куда ж я денусь – горестно усмехнулась Ирма. – Давид поможет, если что…
Давид, второй мадрих в хостеле, в это время успел оттащить Ицхака в звуконепроницаемую комнату, чтобы тот не слышал многодецибельных криков неспокойной сегодня Сары. Остальных ребят такое поведение Сары нисколько, похоже, не раздражало.
 - Ну, чмоки! Хорошего дежурства! – Шошана взяла сумочку, пригладила волосы, приготовила раскрыть на улице зонтик и вышла за дверь.
 - Ага, хорошего – пробурчала Ирма. – Как же, и спокойное оно сегодня будет, и хорошее… - Впрочем, бурчание ее было отнюдь не безысходным. А так, скорее – будничным. Работа есть работа. Не хуже и не лучше других работ. Кто-то учит детей в школе. Кто-то лечит больных. Кто-то зарабатывает себе на хлеб уборкой помещений. Одни пекут хлеб, другие его продают. А Ирма вот работает мадрихой в хостеле с безнадежными аутистами. Сложно. Тяжело. Не очень понятно. Но зато работа очень интересная!
Вот Ицхак, который сидел в маленьком креслице на полу и крутил стаканчик. Он может крутить его часами. И ведь не надоедает ему! Впрочем, Ицхак иногда просит дежурного выйти с ним на улицу. И тогда он качается на качелях. Сейчас, правда, Давид, коллега, молодец, увел его из общего холла. Не надо Ицхаку слушать, как кричит Сара.
Хаим сидит и слушает песни в ю-тубе. Йосик медленно и важно ходит кругами по холлу. При этом смотрит в телевизор. Ему очень важно, чтобы телевизор работал непрерывно – тогда Йоси спокоен. Некоторые друзья сегодня дома у родителей. Суббота – выходной день в Израиле. Поэтому многие родители могут посвятить свое свободное время общению со своими взрослыми нездоровыми детьми. 
А вот Сару не забрали. Бедная девочка! Единственная девушка в этой группе – остальные все парни. Сара – самая сложная из всех. И агрессивная. Она все-все понимает, что ей говорят. И, наверняка, в глубине души, сама расстраивается от своей несдержанности. Ирма читала, что аутисты словно живут в некоей скорлупе, из которой им очень сложно, а иногда и невозможно, выбраться наружу. В пугающий их открытый мир. Они прячутся в скорлупе, как в домике. И тогда найти контакт с ними чрезвычайно тяжело. С течением времени эта скорлупа словно бы все больше костенеет, и высовываться из нее становится все сложнее и сложнее. И Сара тоже лишь изредка может пробиться в реальный мир. Посмотреть, например, на дежурного осмысленным взглядом, иногда даже улыбнуться. И –  вновь, быстро-быстро спрятаться в свое надежное и такое уютное убежище.
Ирме очень интересно общаться с подопечными. У каждого свой характер. Каждый из них, да, живет в своем внутреннем мире. И, тем не менее, каждый – так или иначе, иногда выглядывает наружу, в непонятный, непривычный, неуютный, пугающий их мир. В такие редкие моменты можно с ним поговорить, пошутить, поиграть. Ну, или хотя бы просто посмотреть глаза-в глаза. До дрожи, до мурашек пробирает иногда во время такого вот общения глазами.
В общем – работа как работа. Как говорится – пришел на службу – служи. Или не приходи на службу. Все очень просто.  Поэтому-то Ирма и пробурчала совершенно беззлобно:
- Ага, хорошего дежурства.
 Понятно, что Сара сегодня даст ей, Ирме, прикурить, что называется, по полной программе! Еще бы, до сих пор кричит, сидя на диване! И не устает же надрываться! Вдобавок еще и шлем снять пытается!
{ - Ага, Шошана ушла…
Ирма! Ирма! Сними шлем! Пожалуйста, сними с меня шлем! Мне неудобно в шлеме, неужели ты не понимаешь! И позови папу! Я хочу к папе! И налей мне, пожалуйста, кофе! Ну, пожалуйста! Я хочу кофе, я хочу к папе! Если нельзя кофе, то дай, пожалуйста, мне халву!}
Ирма подошла к дивану, где сидела Сара. Растрепанные волосы ее торчали из-под голубого боксерского  шлема. Руки с крючковатыми пальцами тянулись к ней, к Ирме. И среди нечленораздельных криков Ирма привычно вычленила: До-мой… Ко-фе… Хал-ва…
Ирма присела на корточки перед растрепанной девушкой. Сняла с нее шлем. Вытерла салфетками обильные слюни. Ласково взяла ее скрюченные руки в свои ладони. И мягко попросила:
 - Сара, посмотри на меня. Посмотри, пожалуйста, на меня. Посмотри мне в глаза. – Такими монотонными, но импульсивными заклинаниями иногда действительно до Сары можно достучаться.
 {- Что она мне говорит. «Посмотри на меня, посмотри на меня!». Как будто я не понимаю! Ирма, да я же смотрю тебе в глаза, как ты не видишь этого!}
И Сара вдруг медленно-медленно повернула голову, с трудом подняла подбородок и сфокусировала мутный взгляд на Ирмином лице. И постепенно ее аутичный  взор начал проясняться. Сара закрыла рот, самостоятельно рукавом вытерла остатки слюней на подбородке и пристально посмотрела Ирме в глаза. В этот момент Ирма почувствовала: свершилось! Что вот сейчас, сию минуту она и Сара – они вместе! На одной волне. В одной упряжке. Сара выглянула из своего кокона! Сколько им времени отпущено – Ирма даже предполагать не могла. Поэтому, надо как можно быстрей постараться с ней поговорить. Пока непредсказуемая девушка не соскочила обратно. И тогда Ирма, мягко поддерживая  Сару за подбородок и пристально глядя ей в глаза, медленно и внятно заговорила:
 - Сара. Послушай меня внимательно. Домой ты поедешь через неделю. Папа приедет в следующую субботу. Ты меня понимаешь?
 - Да – заплетающимся языком проговорила Сара
{- Да, чего там, давно я уже поняла, что папа не приедет сегодня! Ирма, дай мне, пожалуйста, кофе, я хочу кофе!}
 - Ко-фе – скорее увидела по губам, чем услышала Ирма
 - Кофе ты получишь только завтра утром. После душа и после приема лекарств.
 - Хал-ва – продолжало звучать как заклинание…
{- Ирма, я хочу халву.  Папа не пришел, кофе ты мне не даешь. Дай, пожалуйста, халвы.}
 - Сара, посмотри на меня. Посмотри мне в глаза.
{- Я слышу тебя, Ирма, я смотрю тебе в глаза! Сейчас-сейчас, я поверну голову и совсем точно буду смотреть в твои глаза! Сейчас, я подержу голову руками… А нет, я не буду держать голову руками! Ну почему, когда держусь руками за голову, ты думаешь, что я бью себя по голове! Хорошо-хорошо! Я убираю руки от своей головы! Ты же мне дашь халву?}
Ирма продолжала пристально смотреть на Сару. И вдруг – таки-да! Случилось еще одно маленькое чудо! Сара подняла руки, с явным намерением – ударить себя по голове. Но, кажется, что-то у нее в мозгу на этот раз щелкнуло. И переключилось.  Она медленно опустила руки и повторила еле слышно:
- Хал-ва…
- Сара. Ты получишь халву. Я дам тебе халву за ужином. Если ты будешь хорошо себя вести. Ты поняла меня?
 - Да – услышала Ирма. И посмотрела на притихшую девушку, которая еще пять минут назад била себя по голове и пыталась расцарапать ее, Ирмы, руки. – Да.
…
После ужина и вечернего приема лекарств Давид по очереди почистил зубы всем парням и уложил их спать. Молодые люди были спокойные, сытые, довольные жизнью и общением с дежурным – с Давидом. Он сегодня каждому из них что-то сделал приятное. С Ицхаком покачался на качелях. С Хаимом прогулялся вокруг хостела. С Йосей и Даней поиграл в мячик.
После ужина и вечернего приема лекарств Ирма почистила Саре зубы. Чего-чего, а уж чистить зубы Сара любит! Потому-что это очень вкусно! Да, чистить зубы – это реально вкусно! Зубную пасту девушка старается заглотить побыстрее и побольше. Но и на зубы что-то, да остается.
Переодела Сару в ночной комбинезон. Когда меняла ей подгузник, увидела, что он весь красный. Да – грустно подумала Ирма – мало того, что папа не пришел, и Сара не сумела с собой совладать. Так еще и критические дни у нее начались. То-то ее буйство сегодня зашкаливало!
Уложила Сару в кровать. После такого нервного дня Сара заснула достаточно быстро. Ирма выдохнула – теперь можно и расслабиться немного. Дежурство подходит к концу. Мальчишки засыпают. Из некоторых комнат уже начинают доноситься звуки сурового мужского храпа. И Сара – самый сложный клиент –  спит. А больше, кажется, «ничто не предвещает», как говорится. А тут и телефон в холле зазвонил. Через полчаса после отбоя начинают звонить родители и спрашивать о своих великовозрастных детях. И, конечно, первым позвонил Сарин папа, как мол, его девочка сегодня…
 - Да, немножко волновалась, что вы, папа не забрали ее. А так – все в порядке. Кушала хорошо. Сейчас заснула.
А какой смысл папе говорить обо всем, что было? Рассказывать, что его дочь сегодня расцарапала до крови двоих дежурных и до кучи оттаскала их за волосы? А, может, стоило ему сказать, что раз не хочешь забирать ее домой, то может, мог бы подъехать в хостел и посидеть с ней, с Сарой, с дочкой своей, рядышком? Ведь она ждет! Она же ждет тебя, елки-палки! Она кричит и ждет! Она бьет себя по голове и ждет!
Стоп, охолонись, сказала себе Ирма. Какое твое дело, почему отец не приехал. Он болеет, он давно уже слаб здоровьем. Он, ведь, и правда, не всегда может с ней, с Сарой, справиться. А ведь наступит время, когда отец вообще, так сказать, перестанет. Физически перестанет существовать. А Сара – молодая и здоровая девушка. Ей еще много чего предстоит пережить в этой жизни. В ее состоянии это не очень просто. Так что, Ирма дорогая – продолжала мысленную тираду Ирма – уймись и успокой отца.
 - Все хорошо – проговорила Ирма в трубку – Сара в порядке. Весь день была веселая, кушала хорошо, сейчас – спит! Хорошей недели!
 - Хм… Вру и не краснею – откомментировала в пустой холл Ирма.
Затем положила трубку и подошла к спящей девушке. Во сне у Сары разглаживаются черты лица. Наверное, снимается тремор. Или, как там эти спазмы называются. И на кровати лежит совершенно нормальная спящая молодая женщина. С правильными чертами лица. И руки, как положено – под щечкой. И – что ли –  какой-то намек на легкую ироничную улыбку?
Эх, где бы нашелся тот Иванушка, который пришел бы из-за тридевяти земель и поцеловал свою любимую суженую Аленушку… И снял бы с нее наложенное неведомыми силами заклятье. Ведь, любовь, говорят – творит чудеса. Говорят, да. Или же сказки только в сказках случаются?
Спи, Сара, спи, девочка! Пусть хотя бы во сне тебе будет легко и спокойно! И пусть хотя бы во сне примечтается тебе твой Авраам, который (а вдруг) придет и обнимет тебя, и заберет отсюда куда-нибудь далеко-далеко! К подножию горы Мориа, например. Там, где сейчас Стена Плача. И изольются перед Котелем слезами все боли страдания ваши, и очистится душа и соединится с разумом…
Эх, размечталась-то – вздохнула  Ирма. Да разве бывают чудеса на свете! Кто их видел-то, эти самые чудеса?
….
 {- Как я люблю засыпать! День прошел! Никто меня больше не воспитывает. Не заставляет глядеть в глаза и высовываться из моего уютного домика… Не люблю, когда меня тревожат. Не люблю. Мне хорошо в моем убежище. А самое лучшее время – это переход от яви ко сну. Я в своем домике. Я начинаю проваливаться в сон. И  стенки моего домика начинают качаться и постепенно рушиться. И в теле появляется удивительная легкость. И я за-сы-…}

* мадрих (ж.р. – мадриха) ивр – инструктор, наставник

Ирина Корпусова.
19.01.20