На день рождения Семена собралось у него в доме человек тридцать. А как же иначе — всё-таки 50-летие. Конечно, поздравить кума приехал на своем допотопном мотоцикле с коляской и Геннадий. Свою жену на юбилей кума Семена Геннадий не взял — только сегодня забрал ее из больницы после операции. Оставил на старшего сына и двенадцатилетнюю дочурку — если что, справятся сами. И поехал.
«Ну, ладно, хоть выпью по-человечески, никто одергивать меня не будет, — думал Геннадий, уже подруливая, конечно же, с подарком, к воротам кума Семена.
Пьянка — не пьянка, но выпивали хорошо. Короче, беленькая лилась если не рекой, то никого не обделяли, и булькала она из поллитровок исправно.
Где-то около часу ночи гости стали расходиться понемногу. Встал из-за стола и Геннадий. Само собой, еще граммов семьдесят «на посошок», и к трехколесному своему зверю.
Едет, значит, Геннадий, по околице. Село-то длиннющее. Конечно, по трассе чуток сподручнее было бы, но там, порой , «людишки с жезлами» как из-под земли появляются. А Геннадий хорошо выпивши, но едет, можно сказать, по-привычке, исправно, хотя и «на автомате». Разве что песню свою «раздайси», не поет.
Всё бы и ничего, так на тебе… полицейские за последним поворотом в глухом переулочке стоят. Один жезл свой светящийся поднимает, мол, тормози, водила.
Всего метров пятьдесят или, может немного больше осталось Геннадию проехать, и был бы дома. А так , пришлось тормозить. Значит, ударил Геннадий по тормозам. Мотоцикл его, как водится, обиженно зачмыхал, потом взревел, и таки остановился в полуметре от полицейского с жезлом.
— Ну, и, — нахально разулыбался полицейский.
Этого полицейского Геннадий и в глаза не видел никогда. Короче, на сей раз его остановили залетные полицейские.
— А что, ну и… Ну выпил я, ну пьян, но пока на ногах, — еще не заплетающимся языком проговорил Геннадий. — Когда я со своим конем, то меру знаю. Правда, сегодня, чуток перебрал.
— Значит, поедем на освидетельствование в дежурную больницу, — бодро сказал полицейский.
— Куда? Зачем? Ну, пьян я. Сознаюсь. У кума день рождения отмечали. Выпили хорошо. Короче, составляйте протокол, и всё. Я согласен. Выпимши.
— Так тогда надо свидетели, — встрял в разговор второй полицейский. — Слазь со своего драндулета и поедем. Садись в нашу машину. На трассе свидетеля поймаем.
— Никуда я не поеду.
— Поедешь. Свидетели о том, что ты пьяный, для протокола нужны.
— Какие такие свидетели. Я же сознался, что выпивал у кума и хорошо все гудели.
— Нагудели на десять тысяч..Вернее, ты «нагудел», — поправился полицейский.
— Чего? — одному из полицейских показалось, что «водила» сразу же протрезвел.
— Слазь с мотоцикла, не то мы сами тебя выдернем.
Что оставалось Геннадию. Он с трудом оторвал руки от руля и таки слез с мотоцикла. Ноги подкашивались
— Пошли к машине, болезный, — сказал полицейский. — Счас смотаемся к трассе, хапанем свидетеля, напишем протокол на десять штук, и топай, паря, домой.
— Так мотоцикл? Мой мотоцикл… — не унимался Геннадий. — Что оставлять его на улице, что ли? А если сопрут?
— Кому нужна твоя рухлядь? И еще в час ночи. Садись, поехали, не то уже часа в два трудно будет и свидетелей на трассе поймать…
Короче, сел Геннадий в легковушку полицейских, на трассе поймали жигулька с двумя трезвыми, как стеклышко пассажирами. Бородатым дедком лет под восемьдесят и, скорее всего с его сыном, который все время старался одернуть, полезшего в «дебри» дедка.
— Папа, видишь, уже какое позднее время, а нам еще не меньше часа ехать. Останемся составлять протокол, еще с полчаса, а то и больше пройдет.
— Ну и что? А вдруг что-то не так. Полицейские даже документов нам не предъявили. Кто его знает, что они хотят с этого мужчины?
— Вы подтверждаете, что этот мужчина, — полицейский кивнул на Геннадия, — пьян.
— Конечно, подтверждаю. И я, и Сережа. — Дедок поднял глаза на сына. — Так?
Сергей кивнул.
Полицейский тут же достал пару листов с номерными бланками протокола. Хотел отпустить свидетелей тут же, Мол, подпишите протокол, а мы его уже досоставим чтобы не задерживать.
Узнав, что данное задержание пьяного водителя состоялось неподалеку, дедок был неумолим. Уж если его подпись под протоколом должна стоять, он непременно хотел удостовериться, что это не подстава с пьяным водителем. Да и хотел побывать «на месте нарушения»…
На том и порешили. Полицейские посадили Геннадия в свою машину, а свидетели поехали на своей.
Когда приехали на место, оказалось, что мотоцикла и след простыл.
— Ук-к-к-рали, — только и смог проговорить Геннадий, который вышел из полицейской машины следом за полицейскими. — Мой родимый мотоцикл украли…
Оба полицейских так и стояли с раскрытыми от удивления ртами.
Один дедок, который тоже вышел из своей машины, был неумолим:
—Я же тебе говорил, Серёжа, что дело тут нечистое, — упрямо проговорил дедок, — и ничего подписывать я не буду даже под дулом пистолета! Поедем лучше домой, все нас заждались…
— А как же он? — спросил тоже удивленный Сергей, кивнув головой на Геннадия, стоявшего с поднятыми кверху руками, и уже довольно протрезвевшего...
— А он… Он сам разберется. А полицейские пускай теперь ищут его мотоцикл. За мной, Сережа! — быстро проговорил дедок и засеменил к своей машине.
* * *
Полицейские уговорили Геннадия, чтобы тот не подавал на них в суд за кражу мотоцикла, дали ему пять тысяч «на лапу», мол, купишь такой же старенький у кого-то в селе, и укатили несолоно хлебавши, да подальше с места преступления. Мотоцикл Геннадия нашелся в ту же ночь. Он мирно стоял у него в гараже. Сын, Геннадия, услышав захлебывающийся рев во время остановки неподалеку от дома мотоцикла, оделся спустя несколько минут, поскольку отец, не заезжая домой, мог бросить посреди улицы свою развалюху и зайти к соседу то ли еще поддать, то ли опохмелиться, сел на действительно стоящий на дороге мотоцикл и закатил его в гараж.