«Я довольно молодой Бог. И, возможно, у меня опыта нет»
Максим Леонидов
Почему-то не случилось зимы. Так бывает, что не случается. Должно было случится, а не случилось.
Снег лежал белыми чистыми кучами по углам газонов. В городе по-весеннему высох асфальт, и, если смотреть против солнца, геометрия зданий тонула в серой дымке. Землю в бугристых вазонах поликлиник прострелили первые тюльпаны, и стало думаться по-новому, как обычно бывает по окончании зимы.
Новый год Он встретил один. Жизнь, всегда кипевшая вокруг, понемногу отхлынула, оставив на илистом дне что-то мало напоминавшее любимое прошлое. Скорее мусорный полигон, где всё ценное, включая одноногих кукол и плюшевую слизь, уже вывезли, и ждётся жирной чёрной земли и бледных зелёных насаждений в колышках.
Перед этим первым за месяц солнцем ему приснился сон. Он никогда не видел снов, да и сон, признаться, был дурацким: будто стоит Он в очереди, в Елисеевском, дай бог памяти…зачем же стояли?
Ну, да неважно, однако, настолько стремился он получить не вспомненный им продукт, что приналёг на даму впереди него:
- Молодой человек! – начала она фразу, полуобернувшись.
Это длилось краткое мгновение. Из-за ретуши сна было не различить лица, в фокусе оказалась черная мягкая волна, прихвачённая в прогибах пуговичками, как глазами чучелированных зверьков. Волна переходила в широкий ворот пальто, из которого выглядывала белая шея в таком каком-то воздушном, невесомом, как майская зелень лесов, также скреплённом в шейной ямке гладкой пуговичкой-глазком, на этот раз нежно бирюзового цвета.
Блузку эту Она отличала, одевала правда редко. Не функциональная вещь. Цвет называла цветом морской волны, и из-за прозрачности редко носила саму по себе, а пододевала под какой-нибудь сарафанчик.
За новогодние праздники Она устала. Вечная суета, готовка, гости. Всё должно быть красиво и на уровне. На работу не надо, все дома, всех, как хочешь, а три раза в сутки накорми, напои.
В день, когда выглянуло первое за месяц солнце, Она зашла в магазин. Любила, грешным делом, попримерять новенькое, порадоваться на себя в зеркало, просто так, без надобности.
Уже перед выходом увидела чёрное пальто, остаток какой-то коллекции, с оборванными наполовину и висящими на длинных нитках пуговицами. Было оно двубортным, в талию и внутри застёгивалось на молнию. По бедру был вшит поперечный поясок другой бархатистой фактуры и от него пальто расширялось длинными складками, но главным украшением был волнистый борт, переходивший в широкий отложной воротник, так, что шея оставалась абсолютно свободной.
Она долго разглядывала себя между двух зеркал, казалось, что сзади немного морщит и надо меньше кушать, и потом длинное, чего она не любила по красоте ног, всегда по коленку.
Всё-таки Она достала кредитку и подошла к кассе. Покупка никак не проходила, после трёх дублей стало ясно, что дело не в ней. Продавщица стала звонить в службу техподдержки, расстроенная сорвавшейся оплатой.
Она облегчённо вздохнула, неуверенная в нужности выбора:
- Не судьба!
Возвращаться против своих обещаний и не собиралась. Однако, дня три проклятое пальто никак не шло из головы.
Убеждения себя, что ни к чему оно не подходит, не действовали. Она посчитала, во сколько ей обойдется в Москве этот питерский шик: черный берет с пипкой, туфли или ботильоны на трековой подошве.
Наконец, придумав образ, практически под наркотиком ностальгии, на четвёртый день Она вбежала в магазин, уверяя себя в отсутствии пальто. Другая продавщица посмотрела на неё с интересом, осведомлённая заботливой коллегой.
- Поздравляю Вас с покупкой! Носите с удовольствием!
Он вернулся с работы. Зашёл в Мираторг взять пару стейков. Дома пожарить. Пекарня с парой стульчиков у окна пускала по супермаркету сладкие запахи. Спиной к нему сидела девушка с баночкой Валио на стойке и что-то надкусывала из пекарного пакетика.
- Извините, - неловко зацепился Он за высокий стул.
- Не страшно, - обернулась Чёрная волна, и искры от ламп блеснули в чучельных пуговках-глазках.