Делом чести жизни было Генриху IV и оправданием всей ее то, что она помогла узаконить идею терпимости (Деклозо).
В свете горящих свеч, в огненных языках пламени отражался блеск глаз знатных дам, придворных детей, мужей и женщин летучего эскадрона, что словно не знающие жалости скрывали истинные лица фурий, что прячут оскал за улыбкой доброжелательности. Сервис с фарфоровыми чашкам, крепкий черный, английский чай и разные фрукты, выпечка украшали чайный столик женщин эскадрона во главе которого сидела поэтесса, а по правую от нее сторону графиня Монсоро, что пила терпкий напиток медленно, и перед каждым новым глотком выдавливала в чашку лимон, чтобы придать напитку кислинку. Госпожа Лепаж медленно проникала в дрожащий пудинг своей серебряной ложкой на которой ювелир выгравировал ее инициалы. Женщины наблюдали за детьми, и только Виктория не сводила голубых глаз с сына короля Наваррского, что был так похож на своего отца. Совсем недавно она приняла таинство крещения вместе с этим мальчишкой, став в тайне от всех его крестной матерью.
-Этот мальчуган приносит мне счастье.-улыбнулась Виктория протягивая деревянную лошадку малышу Сезарю.-вдруг, именно этот ребенок станет нашим главным козырем в этой дьявольской борьбе правых и…
-Виноватых?-воодушевленно произнесла Бекка добавляя ягоды черники в черный чай поэтессы.-или я снова не то сказала?
-От чего же не то?-Виктория склонила голову на бок с интересом наблюдая за ребенком той, что готова вцепиться в ее нежную шейку своими острыми клыками разрывая с ненавистью кожу.-думаю, что нам было бы на руку воплотить это дитя наравне с ангелом по миловидности.
-При такой материнской ласке, Вы, милая, так резко реагируете на вопросы о собственных детях, словно они Вам дико ненавистны.-графиня приторно улыбнулась.-к чему в таком случае притворство? Вы же будете идеальной матерью.
-Дианочка, моя Вы драгоценная, выносить ребенка и воспитать это не одно и тоже.-Виктория отпила глоток ягодного чая.-я не скрываю, что питаю страсть к маленьким детям, и что готова нянькаться с чужими, но свои…
-В конце концов, неужели, Ваш брак с дипломатом не даст своих плодов?-графиня Монсоро потянулась за новым лимоном.
-Свои плоды?-удивленно приподняла бровь Виктория.-наш брак с Алистером представляет собой нечто более идеальное, и плоды такой любви должны быть не чадо, а настоящее чудо, но увы, пока это чудо не совершилось, да и пытаться опередить то, что должно случиться или нет – глупо. Я сторонница Божьей воли. Если суждено, то это интересно, а если нет, то это не конец существования. В конце концов, посмотрите на Марго, и подумайте дважды, когда захотите задать этот вопрос мне еще раз.
Двери в зал раскрылись, и холодный сквозняк проник в комнату, где бегали друг за другом дети придворных дам. Придерживая тяжелые юбки забежала госпожа Лиза. В прошлом прислуга короля Генриха Наваррского, но сегодня знатная дама летучего эскадрона, что вышла замуж за одного влиятельного герцога за что девушка бесконечно благодарна поэтессе. «Поговаривают, она способна излечить любую меланхолию»-любят шептаться знатные дамы придворной свиты. Девушка, что смогла расправить крылья и вернуть уважение, сейчас не мыслила своей жизни без эскадрона. Не представляя, как можно жить без этих женщин и главное, как существовать если поэтесса решит махнуть рукой на судьбу каждой из них. Ведь благодаря урокам Виктории Лиза смогла поправить свой французский, манеры и вос-питание.
-Виктория…-раздался запыхавшийся за спиной женский голос.-я такое узнала…-вздохнула Лиза сев рядом с поэтессой. Ее грудь тяжело приподымалась и опускалась, а дыхание напоминало редкий сквозняк, что проникает в щели замочной скважины.-король собирается приобщить Габриэль к правлению Франции. Церемония назначена на завтра.-удушающий кашель заставил девушку замолчать.
-Хм.-сделав глоток поэтесса повела бровью.-мерзавка Габри пользовалась моей добротой, но теперь пришло время спустить малышку на грешную землю.-Виктория подошла к окну своих покоев с которых особо хорошо было видно готовившееся празднество. Улицы обвитые тонкими листьями осенних растений запылали красками огненных цветов.-значит, она решила проложить себе путь к власти умениями мамаши, что по всей видимости безусловно прекрасно передаются, как приданное от матери к дочери. Нерушимая пуповина блуда. Что же, только мои козыри в колоде остаются в рукавах до последнего. В конце концов,-словно рассуждая вслух поэтесса то подходила к окну, то цокающим шагом направлялась в другой конец покоев, а спустя секунду возвращалась на место.-пешка на шахматной доске делает больше ходов, чем ферзь, но только пешка пустая по силе.
-Виктория, я смею возразить Вам, но…-Бекка робко отвела взгляд.-но мы не в праве вмешиваться в судьбу королевства, если мы даже не имеем никого значения при дворе.
В зловещей тишине раздался лишь тихий смешок графини, что молчала все это время слушая рассуждения поэтессы. Диана Монсоро любила играть в дворцовые интриги, но пока была жива Екатерина Медичи эту роль приходилось уступать, но только сейчас, когда она готова поставить на кон все, что имеет…брезговать игрой сильных было бы, как минимум, но глупо. К тому же, имея в союзниках такую фигуру, как Виктория, она просто не могла позволить этому событию пройти сквозь ее ласковые пальцы, что ублажали далеко не одного властного мужчину королевства. Хрустальная чашка выпала из рук поэтессы и разбилась на множество осколков. Словно разочарование, что дало трещину в прочном доверии. Боже, как символично…как же символично…
-Я не стану принимать в этом участие.-Бекка направилась к двери, чтобы покинуть покои поэтессы в свойственной ей робкой манере.-я не стану предавать короля.
-Бекка,-прошипела поэтесса грубо сжав нежный женский локоть.-если Вы сейчас предадите эскадрон, то помяните мое слово…-вздох.-я превращу Вашу жизнь в такой кромешный ад, что даже Господь Бог будет не в силах Вам помочь.
-Что я слышу…-разочарованно прошептала девушка.-Виктория, Вы угрожаете мне?
-Предупреждаю.-улыбнулась поэтесса, но исказившая нежное личико улыбка не была доброй.-мертвые птицы не способны петь трель.
-Пустите ее, милая.-улыбнулась развернувшись к эскадрону передом королева Марго.-если малышка Бекка хочет быть на стороне короля, то мы не можем ее сдерживать.-женщина не скрывала своей ухмылки.-только одно, Ребекка, кем были Вы до прихода сюда? Подумайте, а что из себя представляли Вы, когда переступили порог Версаля? Я помню Вас, малышка, скромная дева Ребекка Кампо дочь французского дипломата, который предпочел свою дочь за тысячи экю, которые раздавала моя мать в предсмертном бреду только бы сохранить свою значимость. Дитя Вы грешного порока, бастард от которого желали избавиться.-прошептала Марго облизывая нежные, алые губы.-думаете, что никто Вас не помнит, никто Вас не знает, но только молва всегда опережает нас, и даже такая скромная дама, как Вы уже была фигурой и насмешек, и порочных сплетен. Выбор за Вами, и никто не станет Вас переубеждать. Хотите ли Вы служить честью и преданность королю Генриху Наваррскому, или положить жизнь на плаху эскадрона – решение в любом случае останется за Вами, как и реше-ние Виктории, меня или же графини на счет Вас.
-Я не допущу такого унижения. Маргарита, неужели Вы поддерживаете планы эскадрона? Неужели Вы действительно думаете, что мы вправе вершить судьбу тех, кто никак не зависит от нас? Неужели Вы, королева Марго, готовы допустить предательство и измену короне? Неужели,-голос Бекки менялся на шепот.-хотите зла тому, кого любили больше жизни?
-Любила я, он мой король, да только не нужна я стала.-всхлип.-мне больно даже думать, что он счастлив без меня, но учусь жить новой жизнью. И в этой жизни я прошу Бога только об одном…-королева Марго вздохнула.-чтобы он дал мне силы жить, чтобы помог мне видеть глазами моего короля.
-Я не стану предавать короля.-сквозь зубы прошипела Бекка и резко толкая двери комнаты она выбегает прочь вниз, где свита готовиться принять Габриэль, как вторую руку короля.
-Графиня Монсоро,-Виктория повернулся в пол-оборота.- отправьте весточку нашей дорогой Клод.
***
*Габриэль
*За всё, что я уже перетерпела –
Должна теперь я королевой стать.
…если бы я только знала, что можно так упиваться до хмельного опьянения королевскими поцелуями, то никому не позволила бы себя прикасаться. Нежась в бархатных простынях с тем, кого желают все женщины, я чувствовала себя его самой лучшей любовницей, и это нежно ласкало мое сердце заставляя краснеть игриво щеки, уши. Генрих много шутил, много говорил всякой глупости и только я не могла оторвать взгляда от его манящих глаз, что поедали меня с таким зверским желанием. Протягивая свою крепкую ладонь к моему лицу, он нежно ласкал грубыми пальцами мою нежную щеку, а после запускал раскрытую кисть в волосы грубо прижимая губами к своим. Мы много разговаривали, и этот вечер был для нас настоящим откровением. Я познавала его заново. Познавала, как мать узнает свое дитя.
-И все же, мой король, если не кривить душой, то Вы бы не решились на развод с королевой Марго, если бы та смогла подарить престолу наследника?-спросила я из чистейшего любопытства.
-Наследника престолу?-улыбнулся король Генрих.-вопрос щекотливый, но если быть откровенным, то любить эту женщину было невыносимо тяжело. Ее мать всегда хотела для нее, как для единственной дочери, чего-то более низменного. Для меня это остается тайной.-он вздохнул.-почему она так обращалась с дочерью…просто представьте, моя Вы замечательная, разве станет мать развращать свою юную дочь ради наживы? Ради выгодного брака? Поначалу казалось была любовь, но потом…
-Потом?-я нежно обвила его руку своей ладонью покрывая поцелуями каждый палец.-что же стало потом?
-Вечная борьба за ее любовь смогла бы свести с ума любого благородного рыцаря, да и к тому же, она женщина-настроение. Ведь не может она быть верной только по любви. Знаете, как это было странно…-сжимая сильнее кисть он отвел взгляд.-ложиться с ней в супружеское ложе, придаваться любви, и знать, что она думает о каком-то из своих новых кавалеров, что щекочет нежные местечки под корсажем.
-Ох, мой король…-прошептала понимающе я.-какой кошмар. И Вам пришлось терпеть такое унижение? Как же так можно. Знаете, она никогда не была достойной такого мужчину, как Вы.
Мне слаще меда были его поцелуи, которые он одаривал меня словно самой ценной наградой. От губ до шеи, там и до нежного бедра, что заставляет мурашки обнимать тело, забившееся в возбуждении. Я млела от этих настойчивых прикосновений. В Париж мы планировали вернуться следующим вечером. Жемчугом обжигая мое тело, король хотел видеть розовые жемчужины на мне, словно они были его меткой. Словно клеймо самого короля – глубокие поцелуи на шейке, которую плотно обвивали жемчужные бусы. Мы ехали в карете, и лошади ни разу не споткнулись на кочке, что было в чем-то даже зловеще. У городских ворот гремели трубачи, заставляя оглушительно оповестить каждого, что король вернулся в город.
Охваченный Париж яркими цветами осени напоминал настоящий пожар, что случился за время нашего отсутствия. Карета остановилась у замка Лувра, и король вышел первый, чтобы подать мне руку. Придворные дамы быстро махали веерами, чтобы не потерять сознание от того шарма, что исходил от короля, как самое настоящее влечение, как животный магнетизм. Все ведь понимали, что он по сути своей самец, и завлекать женщин – клише дарованное природой. И привыкшие когда-то смеяться над нелепым протестантом, над простым королем склоняли головы в уважении, что он смог добиться без каких-либо подсказок. Я протянула ему свою кисть, и он сжал крепкой рукой даруя мне надежность, которой всю свою жизнь я была лишена. Розовые жемчужины соблазнительно блестели в свете заходящего солнца ослепляя невинностью людей.
Я скрывала свои глаза от стыдливости, что сжала в тисках мое сердце, но только оно было так неспокойно и от чего-то на миг я потеряла землю под ногами. Перестав ее чувствовать, и пытаясь понять, что заставляет подкашиваться в животном страхе мои ноги, я начала оборачиваться по сторонам, чтобы найти этот скользящий по щиколоткам взгляд. Такой родной, такой знакомый мне взгляд, какой я боялась спугнуть. Какой я обожала раньше. Взгляд, который я боготворила раньше. Среди зевающей толпы он выделялся сразу. Бельгард смотрел мне вслед своими темными глазами. Разрушитель моей веры снова появилась здесь…Мне было сложно принять его явление здесь. Мне было сложно с ним совладать.
Поднятые графины вверх и эти громкие возгласы во славу короля лились за длинным, праздничным столом каждые десять минут. Придворные мужья с восторгом пили за короля, как и их дамы заливаясь громким смехом подбадривали тост своими улыбками и хлопаньем в ладоши, как маленькие дети. Мы сидели напротив друг друга и тоскливо провожали взглядами каждое движение рук, глаз, губ. Он улыбался мне, как старый друг, которого однажды предала я, а я боялась заплакать от той разрывающей меня тоски по нему. Мое сердце неспокойной билось в тайном желании обнять Бельгарда, поцеловать его губы и назвать самым родным из всех кого я имела честь принимать в своих объятьях. Генрих нежно поглаживал мои пальцы от чего сводило зубы моему бывшему фавориту.
Влетевшие словно птицы барды заполнили музыкой своих лютней зал, и уже хмельные придворные были готовы пуститься в распутный пляс. Я побледнела от ужаса, когда среди танцующих придворных увидела поэтессу и графиню, что танцевали вместе с теми, кто просто не умел быть человеком. Виктория задорно хлопнула в ладоши исполняя этот задорный крестьянский танец, и поджимая юбку невысоко задирая ноги. Как только графиня Монсоро обвила своей шалью, словно шальная цыганка, плечи короля, он не смог сдержать своего веселого нрава и пустился танцевать со своими людьми оставив нас один на один с Бельгардом.
-Вижу, что Вы преуспеваете при короле, Габриэль…-вздохнув произнес Бельгард.-я очень рад, что все складывается так замечательно для Вас. Какой же ждет Вас дальнейшая судьба? Станете королевой, выгоните меня прочь, чтобы не мозолил своей навязчивостью глаза, а дальше?
-У меня и в мыслях не было избавляться от Вас…-прошептала отводя стыдливо взгляд я.-мне больно видеть Вас здесь это одно, но Вы лучший среди военных в этой стране, и Вам нет равных, что Вы знаете без меня, но…
-Но я проиграл только одну битву.-робко коснувшись кончиков пальцев моих рук он грустно улыбнулся.-за Вас.
-Вы просто отдали меня, как завоеванный трофей, чтобы подняться в королевских глазах, но только я не стану целенаправленно вредить Вам и Вашей карьере, даже, когда у Вас появиться женщина-судьба, то я просто пожелаю Вам настоящего счастья. Поверьте, я не держу на Вас зла.
Я вышла, ибо чувствовала, как начинают гореть огнем мои щеки. Душа стыдлива, я порочна, и только вера в Бога, вера в святую Деву заставляют меня не подчиняться этому безумия, не повторять старых ошибок. Я просила смиловаться надо мной, и что теперь? Хочу прикоснуться к тому, кто однажды предал меня, размениваясь чувствами на серебро. Больно от мысли, что я была дорогой монетой, и только это держало Бельгарда возле моих ног, а не любовь, преданность или же нежность. Я задыхалась от переполняющей меня нежности, как я хотела целовать эти тонкие губы, скуластое лицо и прикасаться ладонями к торсу, который горячий и такой обжигающий мою нежную кожу. Ступив на первую ступеньку, я почувствовала, как за спиной появился резкий холодок, и обернулась. Это был Бельгард. Недосказанность сошедшая на «нет» стала такой порочно-горькой, такой трепетно-сладкой, такой предательски-заветной.
Одним резким движением он прижал меня к холодной, каменной стене. Его едкие, грубые поцелуи прикасались губ, шеи. Он целовал мне руки, и снова припадал к губам, как к источнику вечной жизни, а я потакала игре этих ветреных чувств позволяя прикасаться тела. Все потерянно навсегда, ибо обвивая руками его шею, вдыхая запах пряного тела, мужского запаха я теряю голову словно впервые влюбленная девочка. Горло урчит, как довольная кошка, и я не могу прекратить этот круговорот безумий и сладкой неги от одной ласки, какую он дарит мне, как самый желанный мною мужчина.
Зачем? Зачем я только выдумала эти игры? Зачем теперь болит так сердце, словно покидающий берег тоскливый корабль не нашедший в туман свой маяк. Мне не найти теперь берег волнующего моря, мне теперь наугад вести корабль своей любви к короля разделяя ее с Бельгардом, но как же далеки от меня звезды ушедшие так давно с жизни. Святая Дева…прости меня за это…прости меня за то, что позволяю ему прикасаться души, позволяю ему чувствовать руками каждую тонкую струнку души натянутую виртуозным бардом.
-Прости меня за это…-шептали губы Бельгарда кратко отрываясь от сладкого поцелуя со мной.-я не умею жить по-другому…