В узком и сумрачном внутреннем дворе Резиденции Шарков было тесно от толпящихся там первых и живых. В виноватую испуганную линию выстроились постоянные обитатели башни. Седовласый воспитатель, полная румяная перворожденная-колобок, привыкшая к роли здешней хозяйки. Ее дочери, их мужья, престарелые стражники.
Немалая получилась толпа. Но все они молча ежились, переминались с ноги на ногу, пытались спрятаться друг другу за спины. И бросали угрюмые взгляды на группу, застывшую напротив. На горстку живых и полукровок, позвякивающих оружием и затейливыми украшениями.
Несмотря на то, что двор был невелик, перворожденные теснились у самой стены, отделяемые от свободно стоящих живых изрядным пустым пространством. Сверху над собравшимися голубым мазком светлело далекое небо.
В полосу отчуждения вступила живая. Она отличалась весьма скромным ростом и болезненной худобой. Но умудрялась без каких-либо особых усилий смотреть на всех присутствующих свысока.
Огромный живот, обтянутый шелковой тканью расшитой жемчугом туники, плыл впереди нее подобно тарану.
Это была новая молодая жена Лорда Шарка, Инчи по прозвищу Жемчужная Стерва.
Она проговорила высоким неприятным голосом:
— Кто из вас, отребье, объяснит мне, как вы умудрились не уберечь наследника Шарка?
— Мы просто, — начала оправдываться первая-колобок, — не могли знать, что…
— Все что вам нужно было знать — с наследника Шарка нельзя спускать глаз! — резко перебила Инчи, нависая над вжавшей голову в плечи женщиной.
— Это моя вина, — резко вмешался воспитатель. — Я должен был присматривать за Фином, но…
— О, мы обязательно разберемся, кто и за кем должен был присматривать! — зловеще проговорила Инчи. — Разберемся и накажем каждого сообразно его проступкам… Но сейчас нас всех должно волновать другое. Вы уже догнали похитителей? Наследник Шарк, верно, на полпути домой?
— Не совсем, Леди Шарк, — пробасил сбоку один из первых с замотанной бинтами головой и рукой на перевязи. — Мы их выследили.
— Выследили? — угрожающим эхом откликнулась Инчи.
— Да, Леди. Их всего трое, и они пешком движутся на восток…
— Так почему вы до сих пор не поймали их? — взорвалась Инчи, топая ногой и взмахивая маленьким кулачком.
— Из-за обвала, Леди! — ответил первый. — Мы уже почти настигли их, когда началось… Тропу завалило, а нас с Косым сильно побило камнями, и мы вынуждены были вернуться… Но Рябой и Филин все еще там! Они расчищают завал и непременно…
— Я правильно поняла? Спасти наследника Шарков вам помешала груда камней? И вы, прикрываясь жалкими царапинами, предпочли трусливо сбежать?
Леди Шарк подошла к несчастному совсем близко и, ухватившись за обвивающие его голову бинты, резко дернула, вынуждая первого наклониться. Глядя в его побагровевшее, перекошенное от ужаса и боли лицо, Инчи прорычала:
— Ты бесполезен! Ты подвел клан Шарков!
Затем девушка отступила, отпуская первого и отворачиваясь. Она с театральным равнодушием проговорила:
— Что же, такие слуги нам не нужны. Правый, избавься от этого отребья!
Один из полукровок, сопровождавших Инчи, с отвратительной акульей улыбкой шагнул вперед, занося секиру для удара. Его гладкая голова без плавников чуть обозначила кивок, адресованный хозяйке. Инчи поощряюще улыбнулась и, быстро облизнув бледные губы, отступила в сторону, готовясь насладиться представлением.
Первый удар секиры пришелся по рукам перворожденного, который, отчаянно вопя, пытался заслониться. Брызги крови полетели в стороны. Прочие первые отшатнулись, вжимаясь в стены, цепляясь друг за друга. Инчи, напротив, невольно сделала шаг вперед. Кровавые брызги от следующего удара попали на ее огромный живот, пачкая ткань, но она не обратила на это внимания.
Когда все было кончено и вопли жертвы затихли, а палач отступил от изрубленного трупа, вытирая секиру, Инчи объявила в повисшей тишине:
— Я вижу, вы неспособны защитить наследника Шарков! И потому вынуждена сама заняться этим. Я возглавлю отряд, который отправится в погоню за похитившими наследника ублюдками. И мы заставим их заплатить за содеянное!
* * *
Ночь близилась к середине. Вокруг тлеющих углей костра вытянулись спящие светлые. Сладко посапывал Фин, положив ладошку под щеку. На его заостренном вытянутом личике играли огненные отсветы.
Май сидел, глядя на угли. В его руках привычно поблескивал нож, но на этот раз он не плясал между ловкими пальцами, не вращался смертоносным веретеном. Лишь сонно покачивался, то и дело норовя вовсе выпасть.
Спайдер широко зевнул, потер уставшие глаза. Хотелось лечь, вверяя заботу об их безопасности безотказной паучьей магии. В конце концов, он отлично потрудился: если бы кто-то в такой темноте мог видеть тонкие Спайдеровские плетения, перед ним открылась бы красивейшая картина. Догорающий костер и устроившиеся вокруг него путники были заключены в большую асимметричную звезду из магических нитей. Май перекрыл все подходы. Никто не смог бы миновать его паутину так, чтобы молодой Спайдер не узнал.
Так он думал, борясь со сном.
Поэтому нить удавки, внезапно впившаяся в его горло, оказалась для живого полнейшей неожиданностью.
* * *
Беловер не знал, что его разбудило. И даже после того, как проснулся, он еще несколько мгновений не мог осознать увиденного. Фигура его спутника из клана Спайдеров у костра дергалась, беспомощно размахивая руками. А за ним огромной глыбой нависал темный силуэт…
«Его же убивают!» — дошло до Беловера. И после он уже не заметил, как в его руке оказался меч, как он приблизился к нападавшему. Беловер бил здоровенного первого снова и снова, пока наконец не осознал вдруг, что от нападавшего уже давно осталась лишь груда мяса. И только тогда, отступив от кровавых останков и ошалело оглянувшись, Беловер заметил второго неприятеля-первого, которого удерживал Эрик, приставив лезвие к его горлу.
А потом Беловер заставил себя посмотреть на Спайдера…
Май хрипел, на губах его пузырилась кровь, горло пересекала отвратительная темная полоса, тело сотрясали судороги. Он попытался что-то сказать, и Беловер был готов поклясться, что это было извечное Спайдеровское «Придурок!» Но вместо ругательства изо рта Мая вырвалась лишь кровь — много крови. А затем глаза живого и вовсе закатились — и он больше не реагировал на происходящее вокруг.
Именно этот момент выбрал Фин, чтобы наконец проснуться. Его громкий пронзительный вопль плетью ударил по нервам.
* * *
Крики Шарка, хрип Мая, перепуганный агрессивный темный, готовый в любой момент броситься, игнорируя лезвие у горла… Эрик нахмурился, медленно размеренно задышал, пытаясь успокоиться и понять, что ему делать.
«Эмоции мешают мыслить. Нужно уметь контролировать их, чтобы в сложной ситуации не стать их жалким, скулящим как неразумное существо, бесполезным придатком...» — всплыло в сознании гребнеголового. Это было то, что однажды сказал ему мастер Мур.
Эрик решительно выпрямился.
Спайдер ранен, Спайдеру нужна помощь доктора. Но ближайший доктор слишком далеко — в городе темных, остававшемся позади. Значит, нужно найти доктора где-то еще, поближе. В окрестных деревнях наверняка есть знахарки, лекари или еще кто-то, приходящий первым на помощь тогда, когда до мертвых не добраться. И бестолково дергающийся темный наверняка знал о таких докторах-самоучках.
Что же, было совершенно ясно, что нужно делать.
— Помоги мне связать пленника, — обратился Эрик к Беловеру, пытаясь перекрыть рев Фина. Но Драгон лишь мазнул по гребнеголовому взглядом, отворачиваясь.
Что же, Эрик мог справиться и сам.
Мир сузился для гребнеголового до привязанного к стволу дерева пленника. Все остальное не имело сейчас значения. Хмуро сжимая в руке нож, он изучал лицо перворожденного. Оно выражало презрение, однако нервно дергающийся уголок рта и поблескивающие у него на лбу капли пота говорили иное. Пленник был напуган. Это было хорошо.
— Где здесь можно найти ближайшего лекаря? — спросил Эрик.
— С чего мне отвечать тебе, светлая сволочь? — огрызнулся темный. Гребнеголовый сильнее сжал рукоять своего оружия, морщась.
Он никогда никого не пытал. И не был уверен, что сможет хладнокровно погрузить в живую плоть лезвие вне горячки сражения. Но Эрик понимал, что сейчас не время поддаваться состраданию.
— Рано или поздно ты ответишь на мой вопрос, ты и сам это понимаешь. Интрига только в том, сколько у тебя к тому моменту будет конечностей. Я начну с пальцев правой руки, буду отрезать по маленькому ломтику, снова и снова.
Эрик схватил пленника за кисть, с силой выворачивая ее к себе, примерился ножом к скрюченным пальцам. Вздохнул, посмотрел темному прямо в глаза и с нажимом сказал:
— Отвечай! Где. Здесь. Можно. Найти. Лекаря?
— Я… Я не… — пробормотал он, пытаясь высвободить руку. Почему-то он никак не мог собрать разбегающиеся мысли вместе. Не удавалось ему и отвести взгляда от зеленых глаз светлого мальчишки.
— Мертвый, — выдавил пленник странно онемелыми губами, — изгнанный мертвый…
Поначалу слова приходилось выдавливать. Однако постепенно говорить получалось все свободнее и свободнее, речь лилась будто помимо воли.
Спустя четверть часа Эрик, обернувшись к наблюдавшему за происходящим Беловеру, ровно произнес:
— Мы узнали все необходимое. Здесь неподалеку живет доктор, изгнанный мертвый, Вин. Думаю, я и Фин пойдем и позовем его сюда. А ты, Беловер, пока побудешь с Маем. И покараулишь пленника.
* * *
Мертвый по имени Вин, изгнанный своей собственной расой, действительно уже пять лет обитал неподалеку. Вначале, лишившись привычного дома, он просто следовал из города в город, надеясь по пути обнаружить место, где ему захотелось бы остановиться. Мертвый доктор опасался, что плотная пелена равнодушия, захватившая его, не позволит ему сделать выбор, и он станет вечным скитальцем. Но едва Вин достиг гор, как что-то внутри него шевельнулось, нервно звякнуло, привлекая внимание. Когда-то один близкий друг рассказывал мертвому о горах, об их обманчивом и сволочном характере.
Вин шел пешком, оплетенный ремнями сумок, содержащий тот жалкий огрызок его жизни, что ему было позволено оставить себе. И вот он вышел к деревеньке первых, расположенной в горах и своим силуэтом напоминающей случайный росчерк пера, живописно следующий за линией склона. Первым делом необычного путника заметили дети, которые, верно, никогда еще не видели мертвых. Некоторые из них с плачем разбежались, другие, напротив, не могли заставить себя отойти от Вина хотя бы на десять шагов. Смешки и плохо различимые слова «всамделишный мертвый!» показались изгнаннику ироничной пародией встречи. Доктор попросил одного из мальчишек отвести его к главной женщине рода. Ею оказалась почтенная Мара — карлица солидного возраста и крайне неприветливого вида.
— Хорошего вам дня. Думаю, я мог бы оказаться полезен для вашего рода, — поприветствовал старуху Вин.
— И тебе привет, мертвый, — подозрительно отозвалась карлица. — Сначала скажи, что тебе-то за польза будет с этого?..
Хриплый низкий голос словно бы делал эту женщину выше и значительнее.
— Я рассчитывал на кров и пищу, — не стал юлить Вин. — Не за просто так, конечно. Я — доктор, а в твоей ответственности находится целый род, внутри которого что только не приключается… А ближайшая башня мертвых неблизко.
— Вы, мертвые, умеете заговаривать зубы, — с ничуть не меньшим подозрением отметила Мара, — а я — женщина простая. Мне нужно, чтобы все без сложностей было разъяснено — зачем тебе это, доктор?
Вин никогда, в сущности, не понимал до конца перворожденных — и не знал, что ему следует сказать, чтобы сменить подозрительность старухи на доверие… И все, что мертвый мог — рассказать унизительную для него правду:
— Моя раса изгнала меня — теперь мне запрещено жить и работать в городах мертвых или их башнях. И я ищу новый дом.
— Раса изгнала тебя? Что же такое надо сделать, чтобы мертвые изгнали себе подобного из своих рядов? — еще более налилась подозрением карлица. — Думается, эти ваши железные клешни способны не только перекладывать с места на место железяки и склянки, но и шеи сворачивать…
— Так же, как и вполне обычные руки любого из ваших сыновей, — парировал Вин. — А изгнали меня… Что же. Это не слишком приятная для меня история.
— Меня не интересуют твои истории! — грозно обрубила Мара. — Наплетешь такого, что и мудрейший поверит, а проверить, проверить-то как?
Все, что оставалось мертвому — лишь признать очередное поражение и попрощаться. Еще один щелчок по носу — на этот раз от перворожденной женщины. А мало ли их еще будет? Мог ли доктор вообще ожидать другого?
Но он не успел уйти далеко — его нагнал все тот же бойкий мальчонка. Нагнал, и выпалил:
— Старая Мара просила вернуться! Мэй упала, да так неудачно, прямо большущим животом — и ребенок раньше срока наружу запросился!..
Вину приятно было вновь взяться за скальпель — пусть это и происходило не за привычным ему медицинским столом; и помогали ему не безупречно послушные манипуляторы, а парочка перворожденных женщин. Но все же это занятие оставалось тем мостом, что связывало мертвого с его прошлой, покатившейся неведомо куда, жизнью. Здесь Вин знал, что и как делать, и мог бороться — до конца, уверенно, не зная сомнений…
Мэй пришлось нелегко, но она сумела встретить очередной рассвет со своим новорожденным сыном на руках — ослабевшая и больная, но справившаяся с худшим.
Вину была приятна эта маленькая победа, подобные которой когда-то и составляли всю его жизнь. И мертвый был счастлив, собираясь продолжить свой путь по этому, не имеющему для него места, миру. Нехитрый щебет воробьев за окном и усталая улыбка его пациентки были для мужчины великолепной наградой.
Но Мара сочла иначе — ее эмоции по отношению к чужаку, казалось, совершенно переродились с момента их последней беседы. Теперь она была уже готова уговаривать доктора остаться в деревне — феномен благодарности всегда интересовал Вина, но не был ему вполне ясен.
Конечно, мертвый не стал возражать. Так он и поселился в деревеньке Соло, что у Хребта Богов. И если он и грустил порой, погружаясь в пучину воспоминаний, то жизнерадостная болтовня местных женщин и немного покровительственное расположение мужчин быстро заставляли доктора вернуться к мерному течению настоящего.
* * *
В неверном утреннем свете к скоплению приземистых пыльных домиков с покосившимися заборами вышли двое. Худой хмурый парень с платком на голове. И крепко цепляющийся за его руку ребенок-Шарк. Местные жители замирали, глядя на эту парочку и безмолвно провожая их взглядом. Ребятишки перешептывались и показывали на пришельцев пальцами.
Наконец один из местных мальчишек решился и приблизился к незнакомцам:
— А вы кто? — спросил он с почтительного расстояния, готовясь в любой момент удрать.
— Я наследник клана Шарков! — гордо заявил Фин, нервно дергая плавником. — А это мой спутник! И мы ищем доктора!
— Да ладно! А почему ты тогда такой низенький? — не поверил мальчишка.
— Ничего я не низенький! — тут же возмутился Шарк. — И вообще, откуда тебе, коротышка, знать, каким должен быть настоящий живой воин!
* * *
Домишко мертвого доктора ничем не отличался от своих соседей. Такой же приземистый, пыльный и простой. Да и сам мертвый доктор с первого взгляда производил угнетающее впечатление: сутулый, с вмятинами на металлических протезах, всклокоченный и заросший.
— Вы должны мне помочь! — заявил ему Фин с самого порога.
— Вы чем-то больны? — спросил доктор спокойно, переводя вопросительный взгляд на второго пришельца. Тот молчал, настороженно изучая доктора и царящий в его обиталище хаос из трав, склянок, бумаг и разнообразных инструментов..
— Мы — нет! Но наш товарищ! Он там, в лесу, ему плохо! — чуть не плача попытался объяснить ребенок.
— Я должен узнать симптомы болезни вашего товарища, чтобы понять, что брать с собой, — терпеливо сказал Вин.
— Син... синтомы? — растерялся маленький Шарк, топорща плавники. Стараясь говорить успокаивающе, доктор принялся объяснять, что такое симптомы, но, кажется, живого мальчишку все объяснения мертвого лишь сбивали с толку… Он волновался все сильнее, и, кажется, уже готовился зареветь. Но тут вмешался молчаливый спутник Шарка — он положил мальчику руку на плечо, сделал вперед шаг и еще один, склонился над письменным столом мертвого. Осторожно подцепил чуткими пальцами кусочек угля, выбрал исчерканный рукой доктора лист бумаги, взглядом попросил разрешения… Вин заинтригованно кивнул. И тогда незнакомец принялся что-то быстро писать.
«Кровотечение изо рта, тяжелое дыхание, хрип, сыпь на груди, не может говорить, сильная боль», — значилось на листке. Вин еще раз кивнул, прочитав, и, не мешкая больше, принялся собираться.
* * *
Беловер пропустил тот момент, когда темный каким-то образом избавился от веревок и попытаться сбежать. Светлый обернулся на шорох и с изумлением увидел стремительно скрывающуюся в кустах спину.
Издав возмущенный возглас, Беловер бросился за беглецом. Ветки хлестали его по лицу, не давая толком прицелиться. Он выпустил в спину темного огненный шар, промазал. Сухая хвоя вспыхнула, но тушить ее было некогда.
— Стой! — рявкнул Беловер, выпуская очередной огненный шар. На этот раз — удачно. Беглец вскрикнул, дернулся и полетел кубарем вниз по склону, ударяясь о камни. Сверху Драгон смотрел, как дымящийся темный катится. Затем несчастный резко остановился, налетев на очередной валун. Попытался встать, но сразу же упал вновь, испуская истошный вопль.
Беловер слетел вниз к темному, брезгливо ткнул скулящее тело носком сапога. Затем вздохнул, обнажил клинок и резко вонзил его в плоть.
* * *
Выйдя к месту кровавой трагедии, мертвый доктор резко остановился. Он увидел перед собой следы жестокой драки, увидел труп, увидел посреди всего этого молодого Драгона, представителя знаменитого своей кровавой жаждой власти клана.
Мертвые нейтральны. Мертвых не касаются дела живых.
Но ведь Вин не был уже обычным мертвым! Он жил среди первых — среди темных первых — и светлые были врагами приютивших его деревенских жителей. И вот теперь, видя перед собой светлых живых, Вин спрашивал себя: может ли он бездумно помогать тем, кто не задумываясь легко убьет любого из дорогих ему первых?
Однако не нравственная дилемма терзала Вина в тот момент сильнее всего. Возможно, впервые он ощутил страх за свою жизнь. Ведь мертвый успел неплохо изучить безжалостную логику воинов — тот, кто вставал у них на пути, тот, кто ставил под угрозу выполнение их планов, должен был быть убит.
Потому что, либо убьешь ты, либо убьют тебя.
А Вин теперь представлял для этих светлых угрозу. Ведь и они знали, что он не был обычным мертвым. Знали, что он не нейтрален. Им нужно было медицинское мастерство Вина, да. Но, выполнив свою миссию, он становился для них врагом; тем, кто должен быть убит.
Так рассуждал мертвый.
Эрик и, конечно, Фин ни о чем подобном не думали. Для Эрика словосочетание «убить мертвого» вообще не имело смысла — кто же убивает вечно нейтральных докторов, помощь которых может в любой момент понадобиться тебе самому?
А вот Беловер, совершенно раньше не задумывавшийся над тем, какие опасности для них может таить приход этого… Вина, теперь вдруг с ужасающей ясностью осознал, что мертвого ни за что нельзя будет просто так отпустить, что он все понял про них. И Беловер спрашивал себя — справится ли он, сумеет ли прикончить того, кто помог? И поможет ли он им вообще, этот доктор? Или, угадав движение мысли светлого, откажется — и что дальше?
«Что дальше?» — повис в воздухе не произнесенный вопрос. Напряженная тишина упала на поляну.