Отец Джон Уоккер навестил Святого отца в его резиденции.
Сделать его это просила матушка Пеорда.
Святой отец полулежал на смертном одре.
Завидев отца Джона, Святой отец дал знак послушнику картаво и быстро читавшему Житие святых и тот поклонившись удалился.
— Присаживайся Джон - сказал Святой отец приглашая отца Джона сесть на стул у ложа.
Отец Джон присел.
— Хотел тебе сказать.... — Владыко сделал длинную паузу, будто потерял мысль...
— Не знаю с чего начать... - наконец то сказал он.
Отец Джон не раз бывавший в таких ситуациях, вытащил из-за пазухи крест и маленькое Евангелие, которые всегда носил при себе на всякий случай и молча положил их на тумбочку.
— Пересматривал свою жизнь... вчера. Представлял себе что будут думать обо мне мир и паства, когда меня не станет и.... и у меня открылись глаза. Я... я... — и Владыко снова смолк.
Намереваясь чуть раскочегарить ситуацию, отец Джон сказал:
— Владыко, вы же сами знаете, что душа, даже у таких великодушных людей, как вы, маленькая и на всё её просто не хватает - когда глаза души открываются на мир, они закрываются на Бога и наоборот...
— Да, душа у меня маленькая, но всё же несоизмеримо больше чем горчичное зерно. Сейчас понимаю, что в осознании этого и есть смысл жизни, да слишком поздно я это понял. Многое из того, что было ценно, сейчас кажется такой чепухой, что испытываю лютый стыд.
Думал заглажу свою вину строительством храмов, думал.... — Святой отец закрыл глаза и замолчал на какое то время.
— Я вас слушаю Владыко - сказал отец Джон.
— Никогда не перебивай чужое молчание - на мгновение придя в привычное состояние строго сказал Святой отец.
— Виноват Владыко - я весь во внимании.
— У меня была женщина, Джон, то есть она у меня есть... Слухи, что я соблазнял детей - только слухи.
— У нас у всех есть женщина, Владыко, покровительница наша Мона Арульская.
— Я говорю о земной женщине, Джон... Игуменья Пеорда моя жен.... моя женщина.
— Да. Это большой грех.
— Это не грех по сравнению с тем, чем я пытался его скрыть. Как раз когда Господь через голосование Епархиата назначил меня Владыкой, Пеорда от меня понесла и я заставил её сделать аборт, думая, что тем самым спасаю церковь от позора, и по примеру отца нашего Авраама приношу в жертву своё чадо....
— Я всё же перебью вас, Владыко, если позволите....
— Хорошо. Перебивай.
— Но мне придётся нарушить тайну исповеди.
— Нарушай.
— Пеорда не делала аборт. Она тайно родила.
— Кого?
— Мальчика. Сейчас конечно он уже не мальчик.
В детдоме рос. Я его как то освящёнными кириешками кормил.
Хороший парень. Нашего духа.
У Владыки радостно засияли глаза, что он схватился за сердце.
— Там, Джон, там - застонал он указывая пальцем на стеклянный шкаф под иконой Моны Арульской.
Отец Джон бросился к шкафу и увидел сквозь стекло алмазную дарохранительницу. Дверца шкафа не открывалась и отец Джон ударил по ней локтем. Со звоном посыпалось стекло.
Схватив дарохраниельницу и на ходу вытаскивая из неё оплатку он бросился к Владыке.
— Фу, успели. — сказал отец Джон, когда Владыко съел оплатку.
Через несколько секунд, Владыко отошёл.
— Прости, отче. Грехи не успел тебе отпустить - сказал отец Джон и закрыл Владыке глаза.
На лице Святого отца сияла улыбка.
К удивлению Святого отца его собственная кончина почти ничего не изменила в его осознании мира.
Лишь появилась небывалая лёгкость и цвета стали насыщеннее.
Однако он понимал, что с ним произошло и это понимание будто какая то реактивная сила понесла его к райским вратам.
Навстречу вышла стройная девушка в белом спортивном костюме и бейсболке.
На груди у неё приколот синий бенджик.
На нём фотография девушки и надпись: "Мона Арульская"
Святой отец и без бенждика узнал бы Мону, и не медленно бы упал перед ней на колени, ка бы не её белый спортивный костюм, кроссовки и бейсболка.
— Приветствую вас Святой отец! — Пожалуйста проходите, вас уже ждут на пиру. — Сказала Мона.
Девушка достала из кармана пульт, нажала кнопку дистанционного управления и райские врата стали открываться, а из них полился невыразимой красоты свет.
Полился это не правильно сказать. Он не льётся, а как бы стоит, хотя очевидно, что льётся.
— Ну что же вы стоите Святой отец, милости просим!
Святой отец стал у райских врат и и не мог переступить порог.
— Не могу - сказал святой отец, переступая с ноги на ногу, как конь - не могу.
Ему казалась что изумруды в его архиепископской тиаре, в которой он был похоронен в гробу из золота высшей пробы превратились в фекалии и страшно воняют, а серебренная ряса стала похожа на балоньевый плащ бродяги.
— Идите же, там вино стынет — подтолкнула его Мона.
— Я стесняюсь - виновато ответил Святой отец.
— Тысячи раз вы переступали порог Царских врат и не стеснялись, а тут понимаешь стесняемся. Идите, вас ждут.
— От меня плохо пахнет.
— Зловоние запах грехов. Но других свет вообще обжигает и слепит, а вас нет, правда же?
— Не обжигает. Но я всё равно не могу, мне совестно.
— Тогда смотрите туда — она указала рукой на источник света.
Там за столом сидели трое и смотрели на святого отца.
Лица у Света небыли похожими ни на одно человеческое лицо, которое когда либо видел Святой отец, в то же время любое человеческое лицо было похоже на лица Света.
В центре стола стояла чаша с вином, вокруг несколько ваз со спелыми фруктами.
Одно место за столом было свободным и Святой отец понял, что это место предназначено ему.
— Я вас жду, Святой отец, сказал Свет.
— Я не могу, я грешен.
Один из ликов Света взял из вазы вишнёвую ягоду, съел её, и зажав между пальцев вишнёвую косточку выстрелил ею в Святого отца.
Святой отец поймал косточку и тут же понял, что у него нет тела.
Есть только косточка зажатая в невидимой руке. Косточка летела куда то и Святой отец летел за ней пока не оказался на каком то гульбище, как потом выяснилось это был фестиваль цыганской камерной музыки.
Он увидел юную девушку во все глаза смотрящую на дирижёра цыганского оркестра - высокого цыгана.
Девушка была фанатично в него влюблена и мечтала взять у него автограф.
— Можно автограф? - спросила она у дирижёра.
— Давайте.
Девушка подала дирижёру фломастер и обнажила грудь.
— Может быть сходим поедим суши? - спросил цыган, рисуя смайлик на груди девушки.
— Да - ответила та.
Они так аппетитно ели суши и запивали их сакэ, что Святому отцу тоже хотелось есть, а так как тела у него не было, он ел то ртом девушки, то ртом дирижёра.
А потом дирижёр поднял девушку на руки и понёс к себе в табор.
Девушка так вскрикнула, что Святой отец потерял сознание и наверное уснул. Святой отец увидел сон, как он нырнул с высокой горы в абсолютно чистую воду и плавал в океане, совершенно спокойно дыша под водой.
Подплыла какая то рыба и стала поить его молоком похожим на вкус млечного пути. Да-да, именно такой вкус у млечного пути - думал Святой отец.
Очнулся он от холода.
— Кажется у меня есть тело - подумал Святой отец, но посмотреть на свои руки не мог - они были крепко замотаны какими то пеленами.
— Смотри - услышал чей то голос Святой отец - опять подбросили, совсем люди озверели... Похоже мальчик.
Святого отца кто то поднял на руки и куда то понёс.
Стало светло и он разглядел лица двух женщин, одна молодая, другая постарше. Они говорили на незнакомом ему языке, но Святой отец хорошо понимал их.
— Смотри что у него в руке - сказала одна из женщин, разжав кулачок Святого отца — вишнёвая косточка. Миленький, где же ты ей нашёл? Надо ему какое то имя дать.
— Пусть будет Исааком - сказала другая женщина.
— Почему?
- Что не видишь, что это цыганёнок, а Исаак - цыганское имя.
— А отчество?
— Пусть будет Абрамовичем. Исаак Абрамович Эбандед!
— Классно.
-----------------------—
В третьем классе, учительница спросила у Исаака:
— А ты кем хочешь стать, когда вырастешь?
— Я хочу быть святым отцом.
Все в классе заржали и тут же к Исааку прилипло прозвище Пас от слова пастух.
Вишнёвую косточку Иссак посадил во дворе школы и спустя много лет там появился вишнёвый сад с удивительно вкусными вишнями, его так и назвали Пасов сад, в честь того, что Пас его посадил.
------------------—
— А мне можно? - спросил Иссак у отца Джона раздающего женщинам кириешки.
— Конечно можно.
Иссак подставил ладони и отец Джон насыпал ему в них кириешек, сколько поместилось.