Он задумчиво рассматривал в зеркало своё отражение. Тощее костлявое лицо неприятного белого цвета, голый вытянутый череп, пустые безжизненные глазницы и хищный оскал двух рядов страшных острых зубов. Серые шрамы по всему телу. Каждую ночь он терял человеческий облик и становился самим собой. Он смотрел на свое лицо и ненавидел его лютой ненавистью. Он закричал от бессильного бешенства и ударил кулаком в бездушную зеркальную поверхность. Зеркало разлетелось, поранив своими осколками. Но он даже не вздрогнул от боли. Это было двенадцатое разбитое зеркало за последние полгода.
За окном тайной квартиры на набережной реки Мойки, недалеко от дома, где проживал великий русский поэт, завывал унылый ноябрьский ветер, не прибавляя ни капли оптимизма в настроение Охотника. С минуты на минуту явится Инспектор с разбором полетов, и ничего хорошего от этих разборок Охотник не ждал. Он скользил по лезвию ножа, балансируя на грани разоблачения, которое грозило бы ему мучительной гибелью.
Чистокровные Охотники из рода Темных Наёмников были идеальными убийцами. Кроме того, что они никогда не чувствовали боли, они, как и все Киллы, никогда не испытывали сострадания к своим жертвам. Они начисто были лишены чувства любви. Тысячи лет они женились и выходили замуж исключительно по расчету, рожали и растили своих детей, обучая их с самых пелёнок боевому искусству. Воспитывали с детства таких же бесчувственных воинов, призвание которых было убивать.
Все Охотники были одинаковые. И только он отличался ото всех. А все потому, что он был Полукровкой. Его отец в юности при исполнении своего боевого задания изнасиловал юную девушку из маленькой деревушки в Лавландии. Девушка выжила и родила мальчика, но испугавшись, что её сын вырастет монстром, поспешила от него избавиться. Она оставила его на границе между Лавландией и Киллией темной безлунной ночью, и больше ничего не знала о его судьбе.
Мальчика подобрала бездетная пара Киллов из рода Темных Наёмников и растила как собственного сына. С детства мальчик ничем не отличался от других Охотников. Пройдя школу боевых искусств, он, как и все Охотники, поступил на военную службу короля Киллов и начал убивать. Убивать с периодичностью один раз в три месяца. Три месяца – средний статистический срок для выполнения очередного боевого задания.
Он не знал, что он отличается от других Охотников тем, что может полюбить. До тех самых пор, пока не получил новое боевое задание: склонить к самоубийству Лизу Орлову – наследницу царского рода Клеопатры. Склонение к самоубийству – это тоже особое искусство убийства. По-другому убивать царских наследников было нельзя – таковы были извечные правила договора о Равновесии.
Охотника послали на Землю полгода назад, и ему казалось, что он управится за пару месяцев. Судя по портфолио, девушка не отличалась крепкой психикой и была натурой чувствительной и весьма впечатлительной. Целью Охотника было разрушить её личную и профессиональную жизнь, пустить под откос карьеру и материальное благополучие и всяческими способами способствовать добровольному уходу из жизни. Охотник начал своё очередное дело довольно успешно, пока не запутался в солнечных лучиках, горящих в её огненных волосах, пока не захлебнулся в изумрудных волнах её глаз, пока не понял, что влюбился, чего никогда не случалось с ним прежде.
Это он регистрировался на сайтах знакомств и назначал ей свидания под видом разных мужчин (у каждого Охотника для таких дел был неограниченный штат помощников-стажеров). Мужчины бросали бедную Лизу после первых же свиданий, и это сильно снижало её самооценку.
Это он под видом офисного айтишника проник в её компьютер перед презентацией инвесторам и стер её игру «Путь воина», установив вместо неё видео с порнографией.
Это он заманил её загадочной запиской с обещанием свидания на крышу Исаакиевского собора, усыпив сторожа лестницы гипнотическими разговорами о прелестях питерский белых ночей. Конечно, он не явился на крышу и ждал внизу, когда она сделает последний шаг, расстроившись, что её в очередной раз обманули.
Это он подбросил ей в сумку таблетку цианида, когда она пребывала в состоянии тихого помешательства после ночи на Исаакиевском соборе.
Это он заложил в её ноутбук смесь синильной кислоты в надежде, что взрыв изуродует её лицо так, что ей не захочется жить.
Это всё сделал он. Наёмник. Убийца. Всё это была его работа. Всего лишь работа. Обычные трудовые будни.
Но в Египте он увидел её, танцующую на сцене амфитеатра, и пропал. Она так сияла в танце своей божественной красотой, что совершенно ослепила его, лишила сна и воли. Он лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Он делал вид, что делает всё возможное, чтобы выполнить своё боевое задание, но кружил кругами, вводил в заблуждение Инспектора, изменял в итоге родине и тем самым рисковал своей жизнью.
Она не виновата. Он не виноват. Никто не виноват, что он влюбился в свою жертву, и теперь у него был жуткий выбор – забыть о чувствах и убить ту, которая ранила его в самое сердце, либо продолжать саботаж и в итоге умереть самому, по решению Военного Трибунала Киллии.
Судьи Киллии на предварительном разбирательстве его дела по итогам трех месяцев его работы и нулевого результата выдали решение дать Охотнику еще один срок – последний шанс завершить свою работу – еще три месяца, которые истекали через три недели…
Инспектор в чёрной бархатной маске на лице сидел за шахматным столом, где они только что закончили партию. Он хмурился и изучал очередной отчёт Охотника о проделанной работе. В целях безопасности задания и чистоты контроля Охотник никогда не видел своего Инспектора в лицо и не знал, где он живет.
– Какого чёрта ты позволил этой дуре Оленьке открыть ноутбук? Тебе нужно было сделать это самому, но предварительно извлечь бомбу. Ты что, не мог сказать, что только айтишник имеет право вскрывать чужой ноутбук согласно внутренней политике компании ООО «Детский пир»? Вот смотри, здесь же написано – «только системный администратор имеет право в исключительных случаях …» Ты что, не читал что ли свои же инструкции?
– Все произошло слишком быстро, Тимур и Лиза исчезли, была суматоха, я даже не успел отреагировать, как эта Оля сказала: «Надо посмотреть её расписание». Она помчалась в комнату Лизы и открыла злосчастный ноутбук. Я думал, она собирается посмотреть её ежедневник, а не компьютер. Я не мог этого предугадать, – оправдывался айтишник Сергей в страшном обличии Охотника.
– Пойми ты, уже истекает льготный срок. Тебе дали еще три месяца, чтобы ты справился с заданием, но она до сих пор жива. Что происходит? Тебе что, жить надоело? За всю историю у Охотника не было такого долгого срока выполнения задания. Четыре месяца – это самый долгий срок, который был сотни лет назад, когда Охотник едва расправился с наследником царя Давида на Земле. Я даже не вижу, за что зацепиться на процессе. Я не смогу тебя спасти. За обвинение в саботаже боевого задания тебе грозит смерть.
– Я обещаю, что к концу льготного периода я выполню задание, – мрачно ответил Сергей. – У меня еще есть три недели.
– Каков твой план? Если ты задумал закрутить роман, то это запрещено. Ты знаешь правила.
– Нет, мы просто коллеги, между нами ничего не может быть, я что-нибудь придумаю, – соврал Сергей, всё больше и больше путаясь в своих показаниях.
– У тебя нет других вариантов. Иначе тебе не жить. Почти полгода… Немыслимо! Все это уже похоже на саботаж. У судей пока нет никаких доказательств, но будь осторожен, ты приблизился к краю. Ты мне симпатичен, я знал твоего отца, и я не хочу, чтобы ты подох, как собака, на приеме у Чёрного Ворона, если вообще доберешься туда живым. Лучшие философы и мудрецы, волей судьбы попавшие в Смертельный Караван, не смогли ответить на вопрос Чёрного Ворона, дарующий им жизнь. И ты не ответишь, и пропадешь навсегда. Ты ведь знаешь, каков будет конец?
– Да, я знаю, мы проходили это на третьем курсе в академии боевого искусства. Осуждённые за измену родине отправляются в Смертельный Караван, чтобы доставить табак для вечной трубки Чёрного Ворона. Пройдя через немыслимые страдания в пути, они попадают к нему на приём. Он загадывает свою вечную загадку, и если осужденный отвечает неверно, то Чёрный Ворон сжигает несчастного, добавляя его прах в доставленный табак. Насколько мне известно, ещё никто не ответил верно. Все погибли.
– Верно, ты хорошо знаешь правила. Три недели – исполни свою задачу и останешься жить. А нет – тогда умрёшь.
Инспектор тяжело вздохнул, завернулся в плащ и скрылся в промозглой ночи. Чёрные воды реки Мойки печально вздыхали о судьбе незадачливого Охотника, потерявшего голову от любви. Но они ничем не могли ему помочь. Они не спасли умирающего после дуэли Александра Пушкина, не помогли повешенным декабристам, не утешили вдов погибших офицеров в кровавые годы революции, не прокормили голодающих в блокаду.
Нет, они ничем не могли помочь страннику, по жестоким правилам вечной шахматной битвы занесённому в наш мир, и уже заранее оплакивали его короткую жизнь, роняя слезы на серый гранит.