«Сохраним любой ценой волшебство, присущее музыке. По своей сущности она способна содержать его в большей степени, чем всякое другое искусство».
К.Дебюсси.
Совсем недавно прошла дата – день рождение композитора Клода Дебюсси. Дата не юбилейная и поэтому она осталась вне внимания широкой публики, хотя о знаменитостях такого уровня было бы полезно вспоминать чуть чаще, чем о какой-нибудь поп-звезде.
Клод Дебюсси является одним из самых великих представителей классической музыки рубежа 19 и 20 веков. Он был не только гениальным композитором, но и прекрасным исполнителем, дирижером, музыкальным критиком. Клод Дебюсси так же считается первым, кто внес, новый для искусства того времени, дух импрессионизма в музыку. «…Когда он берется запечатлеть свое восприятие природы, происходит что-то непостижимое: человек исчезает, точно растворяется или превращается в неуловимую пылинку, и над всем воцаряется, точно сама вечная, изменчиво неизменяемая, чистая и тихая, всепоглощающая природа: все эти бесшумные, скользящие «облака», мягкие переливы и взлеты «играющих волн», шелесты и шорохи «весенних хороводов», ласковые шепоты и томные вздохи «беседующего с морем ветра» – разве это не подлинное дыхание природы? И разве художник, в звуках воссоздающий живую природу, не великий художник, не исключительный поэт?» — так писал о Клоде Дебюсси в начале XX века русский композитор Н.Я. Мясковский.
Творческое наследие Клода Дебюсси огромно. Исследовательские работы в области творчества композитора, возможно, будет продолжаться еще очень долго. Ниже приводится одно из важнейших открытий тайн его музыки.
Суждения том, что музыка Дибюсси насквозь пронизана духом «импрессионизма» начались еще в самом начале творческой деятельности композитора. Осенью 1901 г. после премьеры симфонического триптиха Дебюсси «Ноктюрны» парижская пресса признавалась: «Невозможно себе представить симфонию более утонченно импрессионистическую. Она вся создана из звуковых пятен…». О том же пишет исследователь музыки Дебюсси Эмиль Вюйермоз по поводу фортепианной пьесе композитора «Колокола сквозь листву»: «То, что музыкант стремится здесь уловить, — это именно распространение звуковых волн в воздухе, которые, встречаясь и расходясь веером, сталкиваются, сливаются, изменяются в соприкосновении с цветами радуги, излучая поэзию и мечту. Колокола мерцающих соборов Моне должны твердо вести свою партию в этой вибрирующей оркестровке, в которой узор листвы дробит и отбрасывает нежнейшие тени. Именно благодаря тому, что Дебюсси так умело воспользовался целотонной гаммой, ему удалось провести спектральный анализ звука – казалось бы, лабораторный опыт, который здесь выступает, однако, от начала и до конца как изумительная магия музыки».
Так же существует небезосновательное мнение о том, что, как в живописи импрессионизма основополагающим является чистый цвет, для Дебюсси в его музыке был исключительно важен чистый звук. К примеру, критикуя оперы Вагнера и иронически называя их «месивом, наложенным почти повсюду одинаково», где невозможно «отличить звука скрипок от звука тромбона», Дебюсси утверждает: «Музыканты уже не умеют дифференцировать звук и давать его в чистом состоянии. … Я стараюсь пользоваться каждым звучанием в чистом виде…». Он так же резко протестует против псевдоклассической архитектуры рубежа 19-20 веков и приветствует стиль модерн: «Зачем же так издеваться над бедными камнями, вечно заставляя их кружиться в каком-то хороводе, и почему архитектура, искусство вообще очень красивое, так упрямо держится за эти сухие и определенные линии, тогда как она могла бы, напротив, создавать линии незавершенные. Этим людям, кажется, незнаком свет и связанная с ним теория световых волн, таинственная гармония которых могла бы объединить отдельные части здания; а они как раз, наоборот, роют могилы, где какой бы то ни было свет безжалостно гибнет». А вот еще одно признание композитора в пользу импрессионизма. «Основа ее колорита и эмоционального содержания – звучание пиано, таковы, если хотите, «серые тона» у Веласкеса», - пишет композитор по поводу своей фортепианной сюиты «В черном и белом».
Но, тем не менее, были исследователи творчества Дебюсси, которые задавались вопросом: можно ли считать его музыку «стопроцентным импрессионизмом»?.Одни из тех, кто с сомнением относился к этой проблеме, был Стефан Яроциньский. В одном из своих работ он указывает на то, что Дебюсси, проявляя интерес к живописи Э. Дега, Тулуз-Лотрека, Гойи, оставил без внимания «чистых» импрессионистов, таких как Моне и Сислей. Василий Кандинский в своей книге «О духовном в искусстве» дал более точное и полное объяснение характеру творчества Дебюсси: «Наиболее современные музыканты, такие как Дебюсси, нередко черпают впечатления в природе и претворяют их в духовные образы, имеющие чисто музыкальную форму. По этой причине Дебюсси сравнивали, с художниками-импрессионистами... Но было бы преувеличением утверждать, что достаточно этой параллели, чтобы отдать себе отчет в важности и значительности такого композитора, как Дебюсси. Несмотря на свое отдаленное сходство с импрессионистами, он настолько сильно обращен внутрь себя, что в его произведениях находишь измученную душу нашего времени, трепещущую от чувств и нервных потрясений. Впрочем, Дебюсси даже в своих импрессионистических картинах никогда не придерживался ноты, слышимой ухом, что является характерной чертой программной музыки. Он мерит больше, чем нотами, чтобы вполне использовать внутреннюю ценность своего впечатления». По Кандинскому выходит, что об импрессионизме Дебюсси уместно говорить только в связи с особенностями его композиторской техники, то есть, сравнивая то, как он обращается со звуком, с тем, как художники-импрессионисты обращались с цветом.
В некоторых своих поздних заметках Дебюсси утверждает то же самое. В своем письме музыкальному критику П. Лало по поводу неприятия последним симфонического триптиха «Море» Дебюсси пишет: «Оставим же «Море» ненадолго в покое, но я никак не могу понять, почему вы пользуетесь им для того, чтобы внезапно объявить все мои прочие сочинения лишенными логики, основанными только на чувстве и упорных поисках живописности...». Он дает понять, что в своих произведениях не стремится только к внешней изобразительности, характерной для представителей «импрессионизма». Более того, по поводу импрессионистской живописи Дебюсси высказывается еще более определенно: «Художники и скульпторы в состоянии дать нам только весьма произвольное и всегда фрагментарное толкование красоты вселенной. Они схватывают и фиксируют всего лишь один из ее аспектов, одно-единственное мгновение; только музыканты обладают преимуществом уловить всю поэзию ночи и дня, земли и неба, воссоздать их атмосферу и ритмически передать их необъятную пульсацию». Надо полагать, что творчество Дебюсси направлено на «поиски мира ощущений и форм, непрестанно обновляющихся».
«Я стремился вернуть музыке свободу, которая свойственна ей, может быть, в большей степени, чем какому-либо другому искусству, поскольку она не ограничена более или менее точным воспроизведением природы, а способна открывать тайные связи между Природой и воображением», признается композитор. Скорее всего это «стремление к свободе» художественного мышления способствовала расширению горизонтов его музыки, и музыки его времени. «Почти метафизическая восприимчивость к чистой звуковой материи, в которой исчезает дуализм идеи и материи, формы и содержания, бессознательно вела его к первоистокам музыки, к ее магическим началам, когда звук, свободный от всякой предвзятости, был для человека орудием сил Природы» (С. Яроциньский), и поэтому творчество Клода Дебюсси невозможно ограничить рамками определенного течения в искусстве, будь то романтизм, модернизм, постмодернизм или пост-постмодернизм.
Адильхан Акбопе, МГК им. П. И. Чайковского, август, 2019 г.(Текст взят из интернет-журнала "Нур кисса" по ссылке - Искусство. Нур кисса. г. Астана и по ссылке nurkissa.kz).