В студенческие годы я больше всего любил крепко выпить. А выпив, любил болтать, в основном о том, о чем не имел ни малейшего зеленого понятия. Раз мы, крепко поддав, разговорились с одним творческим работником. Сначала о Платоне, потом забыл о чем, потом о современной английской поэзии. Которая до меня не доходит и сейчас, а на втором курсе тем более. Даже после бутылки «Дербента».
Тем не менее мы затеяли интеллигентный спор, пытаясь поразить своей ученостью отставную балерину районного театра. Или художницу? Не важно. Чудесная была дама, теперь таких нет вовсе. И тут (в смысле здесь) я замечаю, что мой ученый оппонент просто не понимает смысла стихов, слов не знает, совсем уж ахинею несет.
Я ему говорю, ты хоть в словарь загляни, а сам, естественно, кошу взглядом на прекрасную плясунью.
Он мне в ответ, ты, мол, подходишь к поэзии как филолог, как раб-переводчик, а я (он то есть) – поэт и понимаю смысл, саму суть стихов.
Да что ты понимаешь, тебе на китайском дадзыбао подсунь, ты то же самое поймешь.
В общем, балерина пошла с каким-то физиком или офицером, а мы остались спорить о поэзии.
Мне пришел на ум этот творческий работник, не знавший языка даже на уровне словаря.
Можно ли быть христианином, не зная догматов «своей» веры, не понимая Нового Завета?
Несомненно, можно любить свою страну, не зная, в каком году женился Павел Первый. Даже не зная, кто такой Блок. Но хоть что-то знать надо? Иначе во что ты веришь, что ты любишь? Свои домыслы и миражи в лучшем случае, побочные продукты пропаганды в худшем.
Уйдет прекрасная танцовщица, уйдет невозвратно.