Томка сидела за столом и с тоской переписывала упражнение по русскому в тонкую зеленую тетрадь. А за окном летал мяч. Он был веселый и солнечный, и особенно звонко стучал по асфальту. Мяч поднимался в воздух, на солнце он казался черным, и летел мимо рук. Он выбирал, кто ему понравится и был совсем живой. Томка его немного боялась, ей все время казалось, что он может стукнуть по голове, а Рыжий Жора как нарочно целил ей в голову, но она всегда уклонялась. Игра можно было до бесконечности. Они могли носиться по двору до десяти часов, отбивая пятки. Но вдруг открывались окна, бабушки - мамы высовывались из них и кричали.
- Лена, домой!
- Света! Быстро домой.
- Паша, домой!!!
И тогда двор пустел, очень быстро темнело. В такие вечера мама иногда спускалась с ней погулять и полюбоваться на звезды, крупные как черешня.
Они шли по улице в обнимку мимо горящих фонарей, похожих на черных жирафов, и мама пела что-то нежное и красивое, из взрослого кинофильма, а Томка пыталась подпевать, и было им зверски хорошо.
Но хотя сейчас совсем не поздно, мама категорически запрещала выходить во двор, не сделав уроки, Томка натянула на ноги гольфы, завязала кеды, и помчалась во двор. Оказалось, напрасно. Своих не было никого, во дворе играли одни шестиклассники. Она понуро поплелась к качелям и стала качаться взад – вперед, взад - вперед. Обидно. Ее лучшая подруга Галка уехала в гости к бабушке, а другая ее наилучшая подруга, самая, самая, с ней теперь не побегаешь. Неужели до конца лета не удастся помириться? Ужас! Томка вздохнула и побежала за кирпичную пятиэтажку к старой липе. На ветках сидела стайка воробьев и весело чирикала. Ники не было опять. Томку охватила тоска.
Ника, полное ее имя было Вероника, была ужасная выдумщица и всегда все про всех знала. Томка не успевала понимать, где она это берет, как будто ей новости сорока на хвосте приносила. Например, она знала точно, что муж учительница, Зои Ивановны, два дня назад уехал работать в Арктику, так как работал полярным летчиком. Она знала, что вожатая Варя пойдет под парусом летом, и сама видела, как в Одессе растут каштаны. Ника каждое лето ездила на море с родителями. А Томка никогда. Она все лето жила в Подмосковье у бабушки Зои на даче. И еще, Томка Нике немного завидовала, потому что ее мама умела делать Нике огромные белые сногсшибательные банты, похожие на астры, а Томкина не умела, поэтому у Томки всегда была короткая стрижка. А Ника ей очень завидовала из-за веселой бабашки Милы, так что бантики Томка великодушно прощала. Но Томкина мама Нику почему-то не любила, и ее родителей тоже.
- «Врушка она у тебя», - говорила мама, а у Томки все сжималось внутри. Ну и пусть врушка, зато с ней мне очень весело, - думала она, - мама просто ничего не понимает. Мы с ней вместе с детского сада. Ника самая веселая девочка в классе. С ней все дружат, а она больше всего дружит со мной.
А месяц назад случилась эта совсем глупая история. Они гуляли с продленкой во дворе, и к ним привязался Сережка Иванов. Ему очень нравилась Ника. А она то его терпеть не могла. У Сережки был постоянно мокрый нос, он вытирал его рукавом пиджака, и липкие руки – это потому, что в кармане всегда лежали леденцы. Его мама работала на кондитерской фабрике. И он угощал Нику, и иногда она даже соглашалась взять у него пару –тройку леденцов, и медленно разворачивала обертку маленькими розовыми пальчиками. Но чаще всего она брезгливо морщила нос и говорила все, уйди. В эти моменты Томке было жалко Сережку, и она иногда брала у него конфету. Просто чтобы ему не было обидно.
Все случилось после школы, когда их третий «А» остался как обычно играть после уроков в школьном дворе. Сережка как всегда угостил Нику конфетой, и она взяла, а потом просто выкинула на землю. Одинокая конфета лежала прямо на песочном краю лужи, поблескивая голым карамельным тельцем. И тогда Сережка скривил губы, отвернулся от Ники и пошел к большому клену, что рос у края ограды. Потом он вернулся и начал швырять в них палки и доски. И вдруг какая-то доска с гвоздем попала Нике по руке. Ника жутко разозлилась и закричала Томке:
- Да сделай ты что-нибудь!
Тогда Томка подняла палку и бросила в Сережу. Но палка полетела косо и попала не в Сережу, а прямо Нике по лицу. Она схватилась за щеку и заревела, и, на их беду, это заметила учительница. Сразу началось настоящее расследование. Она посмотрела на Нику, всплеснула руками и сказала, чтобы Томка и Сережа без родителей в школу не приходили. Потом она отвела рыдающую Нику в травм пункт. Сережка скис и понуро побрел домой. Томка тоже ушла из школы. По дороге она ужасно переживала, а что если палка повредила Нике глаз. Не зря мама все время говорила, что нужно словами разбираться, а не кулаками.
Вечером у Томки поднялась температура, и она заболела сначала ОРЗ, потом ангиной, и долго моталась по квартире, закутывая горло в шарф. Так прошел целый месяц.
В школу были вызваны родители, и Ника узнала, что все думают, что она нарочно бросила в Нику палку, по крайней мере так считает учительница и родители Ники. И даже сама Ника, хотя она все видела с самого начала.
- Знаешь, - сказал Томке папа, когда температура спала, и они попивали вместе чай с малиновым вареньем, - видно твоя подруга – ненастоящий друг. Она тебя во всем обвинила. Я бы не дружил с такими ябедами. С ней ничего страшного не случилось, только царапина под глазом. Мы с мамой, конечно, извинились перед ее родителями, они же как с цепи сорвались, даже кричали, что тебя нужно из школы исключить. Но директор у тебя классный, защитил тебя. Так что все в порядке, а когда выпишешься, все забудут об этой истории.
Он внимательно посмотрел на Томку и добавил.
- Только, давай договоримся. Ты, как взрослый, ответственный человек, палками больше не бросаешься. Следующий раз можешь человека без глаз оставить. Поняла?
- Поняла, - буркнула Томка, - они тоже, как все взрослые, не все понимают. Она же подругу защищала. А теперь все вовсе не кончилось, как она теперь будет жить без Ники. Они же с детского сада дружат.
Но мама понимала. Она принесла Томке шоколадный торт, и от огорчения Томка его полностью съела - даже не заметила, заметила, когда только одни крошки остались. Она и крошки подобрала. Сидела с липкими руками и переживала, но как оказалось, это еще только начало плохих времен.
Когда она пришла в школу, все было, как всегда. И даже Сережка к ней подошел, спросил, как ей болелось, и Вера с Ларисой спросили, как дела. Только Ника не подошла, она уже пересела с их общей с первого класса парты, и сидела с отличницей Катей. Они все уроки шушукались, а на Томку демонстративно не смотрели. Томку с Воробьевым посадили, он новенький в классе, и еще попросили над ним шефство взять, он в математике ни бум –бум, пусть Томка ему поможет. И Томка смирилась и согласилась помогать. Теперь после школы они с Воровьевым на продленке вместе делали математику, и он оказался ничего, понятливый, только странноватый – элементарных вещей не знал. Один раз жутко удивлялся, что булки на фабриках пекут. По его мнению, они должны были на ветках деревьев расти. Но как же ей было тоскливо. Раньше они с Никой всегда после уроков заходили друг за дружкой и гуляли до темноты. А теперь, не Воробьева же звать. Их и так чуть ли не дразнить начали женихом и невестой, хотя она выше Воробьева на голову, и, вообще, он ей как младший брат. Если толстяк Борщов за ним гонится, он всегда к Томке бежит, Борщов ее побаивается. У нее после этой истории репутация стала «бешенной», мальчишки к ней почти не пристают, да и девочки тоже. В прыгалки берут, а поговорить стало не с кем. Ника же старается близко не подходить. Недавно они в раздевалке рядом оказались, так она покраснела вся, схватила свою куртку и на другой конец перебежала.
Наверно, папа прав, думает Томка, она ненастоящий друг, у меня теперь только Воробьев настоящий, предан, ходит по пятам, как собачка. С ним, в общем, весело. Он любит книжки про пиратов и индейцев, зато ненавидит английский и математику, его из прежней школы за это выгнали. И хотя с ним бывает интересно, но все равно, не то, что с Никой.
Так прошла целая неделя, и вот к ним как-то вечером бабушка Мила приехала.
Бабушка Мила все время на конференциях пропадает, она делает науку археологию. И еще она копает Херсонес, и обещала Томке взять ее летом с собой на раскопки, если так сложится.
Легкие бабушкины руки раскрылись как крылья и обняли Томку.
- Смотри, что я тебе принесла!
Она достала из большого рюкзака коробочку и передала Томке. Сердце у Томки запрыгало от предвкушения, и она достала из коробочки бутылку. В ней прятался маленький парусный корабль, бригантина, как сказала бабушка. Томка даже застонала от восхищения.
- Нике покажу, - сказала она, - вот завидовать будет, - и осеклась.
- Что ты? - спросила бабушка, - что случилась? Неужели тебе не понравилось?
- Конечно, понравилось, - сказала Томка,- но тут такое дело.
И она ей все рассказала.
- Вот что, - сказала бабушка, - ты должна обязательно с твоей подругой прямо поговорить.
- А, папа говорит, что она врушка, и с ней нельзя водиться.
- Ты мне скажи, а кто твою подругу лучше знает?
- Ну, я знаю, Ника, конечно, хитрит и немножко привирает. Ну и что, зато с ней весело.
- Вот и поговори, разберись. Главное решить все по –хорошему.
И теперь Томка выбежала на улицу, надеялась, что Ника гуляет во дворе.
Она выбежала на улицу, и ее охватила легкое тепло майского дня. А на встречу сразу попалась Вероника. Она шла гордо как принцесса, холодная и недоступная. Сверкало аккуратностью нарядное платье в клеточку, на голове качался огромный белый бант, а на ногах сияли новые лаковые туфли. Она шла под руку со своей красивой мамой, и не смотрела ни направо, ни налево и Томку не видела в упор.
Вот и поговорили, подумала Томка, и пошла к детской площадке качаться на качелях. Ей уже не хотелось играть в мяч. Идя к качелям, она заметила, как воробьиная стая села на огромную липу в центре дрова. Липа была удивительно могуча – ее толстый бугристый ствол не смогли бы охватить и три человека, а на ветках часто любили отдыхать птицы после долгих перелетов из южных стран и обратно. Послышалось звонкое пю-пю, Томка опустила голову и увидела у самых ног воробьишку с круглыми наглыми глазами и желтыми лапками. Он скакал совсем рядом с ней совсем уверенно, и вообще почему - то не пугался, и не взлетал, как другие птицы, стоило ей подойти поближе. Воробьишка запрыгал от нее медленными скачками, приглашая следовать за собой, и доскакал до корней липы. Там оказалась меленькая черная дырка. Воробей юркнул в нее и исчез. Томка подошла поближе. Она нагнулась и заглянула в дырку, но ничего там не увидела.
Внезапно во дворе стало тихо, а вокруг заклубился молочный туман. А когда он рассеялся, все дома куда-то исчезли, а Томка оказалась в огромном саду. Светило солнце, цвели яблони и вишни, как на даче у бабушки, и края сада не было видно, а вглубь вела тропинка. Томка почему - то не удивилась, она смело пошла по ней и добралась до небольшого круглого домика. Он был очень ярким, овальной формы, с круглыми стенами и всего одним единственным окном посередине. Оно было открыто. А двери не было вовсе. Окошко было достаточно низко, и Томка влезла внутрь. Там была маленькая комната, в которой стояли шкаф, стол и большой буфет, а также кровать под лоскутным одеялом. На столе тикали огромные круглые часы. На циферблате была нарисована какая-то красная птица со свитком в клюве. На кровати кто-то спал. Томка подошла поближе, этот кто-то повернулся на бок, и Томка с удивлением узнала Воробьева. Воробьев открыл один глаз, улыбнулся, привстал, и засунул ноги в тапочки.
- Добралась все - таки, - удовлетворенно сказал он.
- Паша, а что ты тут делаешь? – спросила ошарашенная Томка,
- Я тут живу, -ответил Паша, - и я рада, что ты пришла ко мне в гости.
- Ты живешь под липой? – уточнила Томка, - как ты сюда попал?
- С помощью волшебного заклинания. Я и тебя сюда провел. Понимаешь, я на самом деле - воробей, а под липой - волшебная страна воробьев. Мой дедушка здесь – самый главный воробьиный волшебник. Мы всегда с ним вместе живем, отдельно от стаи. Только мне стало скучно, что ко мне никто в гости не приходит, вот я и выпросил у него разрешение тебя привести. Дай мне слово, что никому не скажешь
- Даю слово, - понимающе ответила Томка не секунды не сомневаюсь, -
- ты познакомишь меня со своим дедушкой волшебником?
- Конечно, он сейчас в мастерской, мастерит всякие разные вещи.
Они прошли по тропинке через сад к пруду, где плавали веселые желтые кувшинки.
Тут наверно всегда весна, подумала Томка.
- Нет, над прудом осень, это так дедушка смастерил. Он мастер над погодой может каждый день ее менять. Вот когда стая летит, он ей всегда майское тепло устраивает. И температуру не больше двадцати градусов.
- А ааа …почему ты в нашу школу пошел учиться?
- Понимаешь, скучно мне стало, учить меня дедушка всерьез пока не хочет, а с воробьятами мне не интересно, они лишь носятся весь день - деньской и дерутся, вот и решил вашей людской мудрости набраться. Только осенью мы опять улетим на Юг. Мы же не простые воробьи, а крапивники.
- А … как же ты читать научился?
- Так это дедушка научил. Он один из нашей стаи читать умеет.
Мастерская была сделана из большого деревянного ящика, перевернутого вверх ногами.
Дедушка Сережи, оказался человечком небольшого роста в широченных синих штанах и сверкающей лысиной на голове. Он стоял за столиком и внимательно рассматривал какой-то черный предмет, в котором Томка узнала сотовый телефон. Устройство было разобрано на части, и дедушка задумчиво крутил его в тонких и быстрых руках.
-Здравствуйте! – Томка.
- Здравствуй, Тома! Мой внук много о тебе рассказывал, - ответил дедушка.
- Меня зовут дедушка Квикбук. Мы потомки древнего рода, и когда-то служили в племени друидов. Ох, как же далеки те времена. А сейчас я хочу сделать фонарик для ведущего стаи.
Осенью, мы опять тронемся в путь, настанет время осенних бурь и этот фонарик поможет нам, чтобы мы не сбивались в пути.
-Ой, здорово, - ответила Томка, - Я слышала про друидов, это колдуны такие в Исландии. А что, вы для них колдовали?
- Нет, колдовать они и сами умели. Просто, если человек хотел узнать, как ему поступить в трудном деле, мы помогали найти ответ.
- Ой, я надо же, у меня тоже есть один вопрос, и я не знаю, что делать.
- Ты хочешь узнать свою судьбу? Это опасно. Такие вещи узнают только в очень серьезных случаях, когда дело идет о жизни и смерти.
- Нет, я хочу только узнать, как мне с подругой помириться.
- С этой Никой противной? Нечего с ней мириться, - ляпнул Паша.
- Тебя не спрашивают, - возмутилась Томка.
Дедушка недовольно посмотрел на внука, и тот опустил глаза в землю.
- Вечно ты торопишься. Хорошо, я помогу тебе, девочка. Сейчас переоденусь и пойдем.
Он отложил в сторону мобильник и кряхтя пошел за загородку. Когда дедушка Квикбук вышел, на нем была черная мантия с золотыми звездами и длинный остроконечный колпак.
- Куда мы идем? - спросила Томка у Паши шепотом.
- К гадательному дереву.
Они прошли через лесок. В нем царила глубокая осень, и дальше становилось все холоднее и холоднее. Наконец, они добрались до опушки, где росло огромное дерево.
- Да это же наша липа, - подумала Томка.
Стало совсем холодно, с неба начала падать колючая крупа. У Томки поползли мурашки по коже.
Дедушка Квакбук сделал знак остановиться и сказал.
- Теперь стойте здесь, и молчите, пока я не разрешу.
Он встал напротив дерева, вытащил посох и направил его к верхушке. В ответ могучее дерево зашуршало своими листьями, и его ветки потянулись к нему навстречу.
Дедушка стал вертеться как вьюн и превратился в красный крутящийся шар. Когда шар остановился, на его месте Томка увидела маленькую птичку с красноватыми перьями.
Томке стало жутко, и она схватила Пашу за руку.
Дедушка взлетел на ветку и исчез в дупле.
Через неопределенное время - у Томки уже стучали от холода зубы, он появился опять на ветке с сухим бурым листком в клюве. Дедушка- птиц слетел вниз. Он ударился о землю и стал опять дедушкой в человеческом облике.
- Пошли, - сказал он, - прочитаем. Ох, старость не радость, древний язык забывать стал. Нужен словарь.
И они вернулись в мастерскую. Томка с радостью почувствовала, что ее ноги стали оттаивать понемножку. Она думала, он возьмет какую-нибудь старую книжку, а он вытащил с полки большую стеклянную банку с красными семечками и отсчитал пять штук.
- Хватит, наверное, -задумчиво сказал дедушка и проглотил семечки. быстрым птичьим движением.
Листок в его руках превратился в длинный желтоватый лист бумаги, весь покрытый черточками.
- Это руны, Томка, у деда все его волшебные книжки ими исписаны, - пояснил Паша.
- И ты умеешь их читать?
- Немножко, - гордо ответил Паша.
- Цыц.
Томка и Паша примостились на жестких табуретках и притихли.
Волшебник взял лупу из кармана старого халата и стал разбирать руны, бурча себе под нос.
Так, - сказал дедушка после пятиминутного перерыва, когда Томка уже изнылась от ожидания, - здесь тебе дан совет каждый день приходить под липу в твоем дворе. И там все решиться.
- Что решиться? –разочарованно спросила Томка.
- Не сказано. Значит, сама скоро узнаешь. Судьбу точно знать очень опасно.
Ладно ребятки, вы идите, играйте, а я делом займусь.
Томка и Паша вышли из мастерской и побрели к домику.
- Почему у тебя домик такой круглый? - спросила Томка.
- Он просто из тыквы. Неужели ты не заметила? Знаешь, я голодный, пойдем пить чай.
- Нет. Поздно. Мне уже пора домой, мама будет меня искать, - сказала Томка, - интересно у тебя, я хотела бы еще к тебе в гости попасть.
- Я тебя скоро опять приглашу. Ну, пойдем в конец сада, я тебя обратно верну.
- А что для этого нужно сделать?
- Просто закрой глаза.
Томка послушно очень крепко закрыла глаза, а потом, когда открыла, оказалась опять у старой липы. На ветке над ней сидел Воробей-Паша, он облетел вокруг нее кружок и исчез в листве.
Вокруг быстро надвигались сумерки.
И Томка помчалась домой. С этого дня она каждый день ходила к липе, но ничего не происходило. И вот настал день, когда она решила, что пойдет последний раз.
Она зашла за угол дома в соседний двор.
И там лицом прижавшись к стволу стояла Ника и что-то шептала. Она услышала Томкины шаги и обернулась. И на лице у Ники появилась широченная улыбка, так что видна была дырка от зуба, который выпал вчера.
- Я уже час колдую, чтобы ты вышла, - сказала она,- и вот – получилось!
- Плохо ты колдуешь, я почти каждый день сюда хочу. Ты мне только скажи, ты, и правда, подумала, что я нарочно?
- Нет, просто мама с папой говорили, что ты все равно драчунья и запретили мне с тобой играть. Но мы же лучшие подруги. И я придумала. Давай дружить тайком, чтобы никто не видел.
- Нет, я не хочу так, это вранье, - немного помолчав, ответила Томка.
Ей стало очень грустно. Она развернулась и пошла прочь, стараясь не реветь, но все равно в глазах стояли слезы. Ника догнала ее и крепко обняла.
- Томка, пусть знают, ничего они мне не сделают. Ну поругают, ну и делов.
- Давай вместе к твоей маме сходим.
- Давай.
Они взялись за руки и дружно вошли в подъезд.
А назавтра учительница сказала, что Воробьев и его родители переехали в другой район, и он у них в классе больше учиться не будет.