/Из блокнота 1991 года/
Зароптали сердобольные старушки. Заполонили собой исполкомовский коридор.
Полились жалобы рекой предприимчивому председателю.
А суть жалоб такова: появилась, как перо Жар-птицы, на прилавках огненная вода, то бишь, обыкновенная, русская водка.
Обыкновенная-то, обыкновенная, да цена больно высокая - коммерческая.
Решили отцы города, как-нибудь, помочь нищим пенсионерам. Из разницы цен, от продажи водки, выделить старикам и старушкам, пособия к Рождественским праздникам.
Но, воспитанные в духе коммунизма, советские пенсионеры, увидели в этом вражескую вылазку капитализма.
Они привыкли к твёрдым, государственным ценам. А этот, председатель, решил сам устанавливать цену, как на каком то «загнивающем западе».
Народ высказал своё решительное – Нет!
Но кто ж его послушает! Руководители государства встали на рыночные лыжи, и вперёд, к декоммунизации!
Цены ломил кто, как может. На талоны водку купить было негде. В магазинах – пусто!
Зато в местном таборе - праздник. Сверкают золотом улыбки. Звучат в честь цыганского президента здравицы.
-Скоро мы и лошадям золотые зубы вставим!
Кричали довольные Ромы.
Всю водку, за хабар, цыгане скупали по государственной цене, с городского, торгового склада, оптом.
А потом, в три дорога, через окошко в доме, через таксистов, продавали страждущим россиянам.
Монополия в таборе на водку сохранилась.
Евгений
Шапорев
2 ноября 1991 г.