рассказ – эссе по случаю дня рождения Владислава
Александровича Лезина, друга моих родителей и, просто хорошего человека (на правах автобиографических мемуаров)
эпиграф: «Когда Ростовы приехали в Петербург,
Борис приехал к ним не без волнения.
Воспоминание о Наташе было его самым
поэтическим воспоминанием»
Л.Н. Толстой «Война и Мир» (отрывок)
Именно с этой высокой ноты, я хотела начать мое маленькое поздравительное творческое эссе, посвященное Вам, Владислав Александрович.
О, незабываемые воспоминания о тех далеких годах, когда я была совсем юной, взрослеющей девушкой. В чем – то, мне видится, они сродни мыслям Наташи Ростовой, собирающейся на свой первый бал, потому, такая ассоциация незамедлительно была превращена мной в исключительно звездный эпиграф от классика отечественной литературы.
Это памятные мысли о первой встрече с настоящим мужчиной, мужчиной – обладателем лучших человеческих качеств, мужчиной – интеллектуалом, мужчиной - эталоном мужественности и даже … эталоном мужской красоты и безупречности. Эталоном во всем, на долгие-долгие годы, на очень долгое последующее время моей жизни.
Итак, на календаре советские 80-е. Я учусь в обычной средней общеобразовательной школе. В выходные, самостоятельно привожу в порядок свою школьную форму: отпарываю белые воротнички, стираю, глажу, пришиваю снова на воротник и на манжеты рукавов. Отглаживаю свой шелковый красный галстук, после сушки, он мятый, я обрызгиваю его водой ни как - нибудь, а интересным, мальчишеским, и даже, пожалуй, хулиганским способом: изо рта. Из одежды, кроме школьной формы, синий спортивный костюм с олимпийкой под прорезиненные кроссовки, из парадно-выходного - шелковое бордовое платье в крупный белый горох с рюшами – крылышками, и белый теплый свитерок – водолазочка вкупе с юбкой, оставшейся от повзрослевших тетушек. На свитерке скромное украшение - проволочная брошь в виде скрипичного ключа. Этим и отличаюсь, ведь я серьезно увлечена музыкой. Еще, я - спортивный ребенок: вечером снайпер на школьном дворе средней общеобразовательной школы № 16 с одноклассниками, или, на велосипеде, по спортивным дорожкам школьного стадиона, вокруг пятого микрорайона , зимой – коньки и лыжи. Велосипед «Весна», без рамы, оставшийся от кого – то из деревенских родственников и заботливо отремонтированный папой. Кстати, самыми популярными веломарками для детей, в то время, были : «Школьник», «Салют» и, пожалуй, самый современный – «Кама». Новые вещи не всем были по карману. В нашей семье, как, впрочем, и во многих советских семьях, не принято было транжирить деньги, поэтому деньги тратились разумно. А поскольку папа был , как, многие папы в то время, хозяйственен, всё, что склеивалось, сшивалось, притачивалось, прибивалось, прикручивалось и подкручивалось, то есть ремонтировалось, соответственно, ремонтировалось. Отец, на своем личном примере, без прямых менторских указаний и наставлений, приучил меня к этой жизненной необходимости: иногда мыслить экономически эффективно. Такая идея есть у многих народов, я немного повзрослею, и впоследствии, во время посещении Франции, к примеру, самостоятельно констатирую, что такая черта, свойственна практичным и очень модным французам.
Итак, слишком углубились в иллюстрации, вернусь к начатому повествованию. Однажды, припоминаю, в семье начало происходить нечто. Я улавливаю, родители ждут какого-то Славу, Слава - взрослый мужчина. И это всё для него. Слава – брат уважаемого доктора нашей семьи Ады Семеновны, обладательницы неприрекаемого медицинского авторитета и аса своего дела, все годы своей практики с величайшим достоинством пронесшей по жизни звание «Советский врач». Однажды, я была в доме этой прекрасной женщины, и помню в интерьере огромную картину, выполненную маслом, с портретом ее уважаемого супруга, и это был дом интеллигентнейшей семьи. Значит, Слава такой же, значит именно поэтому родители так ждут его, значит визит обещает быть интересным, в том числе, и для меня. Мои родители обожали таких людей, представителей настоящих советских интеллектуалов, начитанных, много знающих и умеющих, и всячески старались привить нам, своим детям, стремление быть похожими на них.
Я буду называть его довольно долго по-детски - дядя Слава, а уже позднее, по мере взросления, уважительно: Владислав Александрович.
Итак, вечер накануне визита гостя. В доме приятное ожидание. Я заинтригована суетливым поведением отца и матери: скрупулезной обязательностью папы и старательностью мамы. Папа решает какие-то сложнейшие контрольные по высшей математике, мама подшивает на ручной машинке плотные синие брюки, вшивая в край металлическую молнию. Очень модные брюки, отсроченные прочной хлопковой ярко желтой нитью и украшенные кожаным лейблом сзади. Брюки производят на меня неизгладимое впечатление, оказывается, это и есть настоящие импортные джинсы.Всё для гостя. (Джинсы у меня появятся в начале 90-х годов, с известной городской Ижевской барахолки, располагавшейся на Воткинском шоссе, в районе лыжной базы «Снежинка». На тот момент, в шестнадцатилетнем возрасте, я буду первокурсницей медицинского ВУЗа. По приезду с «колхоза» (ездили со студентами на уборку картофеля), я приобрету их на свою первую студенческую стипендию, и, в числе самых красивых невест своего курса, буду щеголять и сводить с ума однокурсников (найду таки, среди них, в этих самых джинсах своего первого мужа. И это будет 1991 год).
И снова о Славе. Ответственное ожидание передается мне. Я не знаю как вести себя со взрослыми мужчинами, поэтому, естественно волнуюсь, и кручусь, все больше кручусь перед зеркалом. Замечаю. Папа наблюдает за мной, за моим проявлением интереса к собственной внешности, и, похоже, радуется такому проявлению женскости. Откровенно смеется (по доброму). Видимо, пацанячьего во мне было так много, что он стал опасаться за мою гендерную принадлежность. Нет-нет да делал некоторые акценты на том, чтобы я вспомнила, что я – прекрасная девочка. Однажды, даже приводил в пример привычки настоящих француженок, или, даже, красивых жен известных личностей, Жаклин Кеннеди, например. А ведь я, пожалуй, настоящей леди так и не стала. Была и есть, в душе, простым дворовым пацаном, и велосипед из моего обихода не вышел по сей день, и масло в машине с фильтрами могу поменять, и запаску поставить, и тащу многое в этой жизни на себе, как заправский мужик. Да, все люди разные. Кстати, вести себя как истинная француженка, когда этого требует душа и важные обстоятельства, я тоже умею.
Наконец настал этот день. Звонок. На пороге стоит высокий, статный, усатый, очень красивый мужчина. До сих пор помню его шикарный белый удлиненный пуховик. В те далекие пуританские годы, одеться так, как был одет этот незнакомец, (с заграничным шиком), могли позволить себе лишь избранные. Впечатления о его дутом пуховике я пронесла через всю жизнь, и по сей день, к такой одежде для мужчин я отношусь с благоговением и уважением.
Каким он был. Приятен и обходителен.
Родители попросили меня помузицировать. Незнакомец внимательно слушал как я пою, играю на фортепиано и гитаре. Он смотрит на меня. Чувствую, что угловата и неуклюжа, спасают только нежные кудряшки, обрамляющие совсем еще детское лицо. Кудряшки появились недавно ( в период активной гормональной перестройки) . Именно они придают уверенности от наличия внешней привлекательности, словно намекая на начавшееся юношеское взросление.
Пожалуй, таких мужчин, с такой внешностью, я могла видеть только на экране. На кого он похож. Похож. Конечно похож. На непревзойденного Леонида Филатова.
Незнакомец стал другом нашей семьи на всю жизнь. Прошли годы. И даже сейчас, иногда мысленно, иногда в разговоре с мамой или дедом, я все еще по-детски могу назвать его - дяСлава.
(продолжение следует)