С малолетства я несколько рассеян. Редко, но бывает такое, когда чаще летаешь в облаках, чем живешь в реальности. Конечно же, это качество бьет в первую очередь по самому себе, но иногда достается и другим немного.
Когда мне было лет десять, мы всей семьей отправились на копку огородов под картошку. Копали всегда вручную вилами, и финальные края перепаханных участков традиционно доделывал мой отец. Потому что, дед ежегодно требовал увеличения огорода в сторону заросшего дерна, а с такой задачей должен справлялся самый сильный из рода.
Вот и в этот раз все отдыхали, а отец внаклонку мощно орудовал вилами.
Я к этому моменту нашел очень длинный трубчатый стебель мать-и-мачехи с огромным нераспустившимся бутоном и стал им размахивать, как нунчаками. Пока баловался, меня незаметно относило к отцовской спине.
Вскоре я споткнулся и, падая, с размаха зарядил зеленой трубкой по отцовской пояснице. Причем, из-за вращения цветка удар получился с оттяжкой.
Отец моментально выгнулся назад себя, попутно рыча сплошными матами. На его коже вспучился красный рубец, который наглядно показал, сколько боли может принести природа и близкие люди.
Пришлось убегать.
Спустя четыре года получилось вновь продемонстрировать свою неуклюжесть при фехтовании всякой фигней.
Мы тогда клеили обои в стариковской хрущевке. И как только появилась свободная минутка, я взял один из запакованных рулонов и стал изображать самурая. Пару раз быстро выхватывал, вроде как, из ножен этот странный меч и во всю им размахивал.
Настоящих ножен не было, но была инерция тяжелого рулона.
Дед позади меня неслышно слез с табуретки и, думая о чем-то своем, поплелся в мою сторону. А я, стоя спиной, оттачивал обойное искусство...
Резко выхватываю рулон, одновременно быстро откидываю в сторону и…
Смотрящий под ноги дед ненадолго переместился в другое измерение. От удара по его морщинистому лицу очки чуть не вмяло в череп.
Прозвучал короткий емкий матюг. Я быстро развернулся и, увидев перекошенного старика, выронил рулон. Наступила шипящая тишина, в которой пожилой человек, медленно пятясь, с лицом, направленным в потолок, приходил в себя.
Вскоре дед вернул откинутую голову в исходное положение, проверил очки, потер лоб, внимательно на меня посмотрел и стальным голосом минуты три рассказывал мне о всей моей сущности.
Бедняге надо было пожестче меня ругать, потому через пару месяцев он опять попал под мою рассеянность.
Вдвоем с дедом мы ремонтировали стиральную машину. Когда нужда в моей помощи отпала, я взял шланг и попытался превратить его во все те же нунчаки. После пары оборотов пластмассовый наконечник шланга долбанул по тыльной стороне стариковой ладони, сразу же вызвав онемение мизинца и безымянного пальцев.
Здесь уже обычной бранью не обошлось, потому что дедову кисть потом пришлось реально лечить.
К слову, рулоном обоев я как-то еще и стекло в кухонной мебели умудрился разбить.
Чуть позднее во время пьянки в молодежной компании я палкой для протыкания заквашенной капусты (на кий похожа) разбил плафон потолочного светильника. И не просто разбил, а своим случайным ударом направил осколки на диван, на котором расселась небольшая компания людей. Но здесь, конечно, первую роль сыграла не рассеянность, а опьянение. Тем более, я и сам грохнулся на пол вслед за просвистевшей в воздухе палкой.
Повзрослев внешне, но не внутренне, во время жонглирования длинным зонтом, я нечаянно отправил кота в небольшой, но увлекательный полет. И надо сказать, впервые столкнулся с тем, как домашнее животное перестает любить хозяев.
Со временем придумал упражнение на укрепление запястий: я брал небольшой ломик за середину и крутил его вперед-назад. Естественно, в один прекрасный момент он вылетел и врезался в телевизор. Ладно, хоть выбил только кнопки, да вызвал трещину на нижней части корпуса, в сам кинескоп ломик чудом не попал.
Ну и наконец, когда выпорхнувший из моих рук гаечный ключ влепил по животу коллеги на моем втором заводе, я с жонглированием совсем завязал.