После старого Нового года на помойке за дровяными сараями образовалось стихийное кладбище полуосыпавшихся, но всё ещё ярко-зелёных на фоне голубоватого снега ёлок. На некоторых веточках болтались забытые ёлочные игрушки, застрявшее в хвое конфетти и запутавшаяся в ветках мишура.
- Что, жалко тебе их? – прочитал Нелькины мысли Пашка с первого этажа. Он как раз проходил мимо, когда она, вытряхнув мусор из помойного ведра в бачок, стояла задумавшись около сваленных в кучу ёлок и разглядывала осколок большого синего шара.
Как такой маленький кусочек стекла мог вместить в себя всё небо со всеми облаками… с краешком солнца, выглядывающим из-за крыши их старого дома?
- Столько чудес сулили эти бедные ёлочки в новогоднюю ночь… А чудеса так и не произошли… Вот и на фиг теперь кому эти ёлочки! – продолжал Пашка.
Он был уже взрослый, в прошлом году закончил школу и теперь работал в театре Моссовета каким-то там помощником – то ли монтировщика, то ли осветителя. Поэтому во дворе все его называли Пашка-артист. Он и вправду был артист: мог строить смешные рожи, говорить разными голосами и очень похоже изображать разных зверей и соседей.
- А давай мы их вокруг катка в снег воткнём! И на катке спектакль для малышни устроим. И ты будешь самая главная артистка! Мм?
-… Я? Главная? Артистка?.. Я же толстая… Артистки толстые не бывают.
- Да не такая уж ты толстая. Ну немножко придётся похудеть… А потом мы тебе такой костюмчик сконстролим, что незаметно будет.
- Ты не шутишь?
- Провалиться мне на этом месте! – его улыбка и искорки в глазах развеяли все Нелькины сомнения.
- А я даже на коньках могу! Мне на Новый год здоровские коньки подарили.
- Так тем более!
***
Во дворе Морковкина дома каждую зиму сами заливали каток. Как только начинало подмораживать, таскали вёдрами воду из ближайшей колонки, плескали себе и друг другу на валенки. Пальцы леденели в промокших насквозь варежках. Плевать!
Назавтра каток был готов – корявый, быстро заметаемый снегом – неважно. Каток! Кто в чём -высыпали на лёд – в «снегурках», «гагах»; кто-то прямо к валенкам приматывал двойные полозья. Делились – по одному «коньку» на валенок… Кто-то просто скользил или шлёпал по льду прямо в валенках, с завистью поглядывая на везунчиков - обладателей коньков.
После каждого снегопада большими лопатами расчищали каток, сгребая снег к бортам – к новогодним каникулам он был обрамлён полутораметровыми сугробами. Вот на этой «ледовой арене» и должно было состояться затеянное Пашкой-артистом представление.
Злая Баба-яга заколдовала прекрасную царевну. Царевна разучилась смеяться, только ревела почём зря в три ручья. Всех ненавидела. Во всём видела зло. Ничего не хотела.
Тогда Дед Мороз (Пашка) предлагал зрителям «распотешить» Несмеяну. Малыши по очереди должны были петь, читать стишки – кто что может.
В конце концов Несмеяна веселела, добрела, обнимала всех – начинались хороводы, игры в «ручеёк» и прочие забавы.
Самая длинная и толстая коса была у Наташки из пятой квартиры. Она, конечно, дура. Но коса важнее. Поэтому Наташка была «утверждена» на роль царевны . Были ещё подружки царевны, зайчики, снежинки – всё, как положено.
На «главную» роль – Бабы-яги Пашка «назначил» Нельку. Она было обиделась, но потом как представила себя… в лохмотьях… с горбом на спине… с седыми клоками из-под старого платка, завязанного узелочком на лбу… как в фильме «Морозко»… Она возьмёт у дворничихи метлу, сядет на неё верхом – и помчится вокруг катка на коньках – как по воздуху… вереща и улюлюкая.
- Ну-ну! Ты уж очень-то не увлекайся. – Пашка даже испугался вроде. Пойми, это ж просто игра, шутка… Всё должно быть понарошку… И ты не Баба-яга, а «как будто» Баба-яга… понимаешь?
- Да всё я понимаю…
- Ну вот и славно.
***
В ночь накануне спектакля Нельке не спалось. Совсем. Встала – и вправду похудевшая, осунувшаяся, с тёмными кругами под глазами. Лицо ей вымазали печной сажей. Прицепили огромный горбатый нос, позаимствованный Пашкой в театре. Волосы от души «напудрили» мукой.
Нелька взглянула в зеркало – испуганно отшатнулась и оглянулась: кто это ещё тут? Поняла , что это она сама и есть – вдруг сразу ощутила себя кем-то совсем другим.
Дальше надо было незаметно выбраться во двор, прячась за сараями, прокрасться к катку, притаиться за сугробом и ждать своего выхода. Роль-то с гулькин нос, конечно, - выскочить неожиданно на лёд, прокатиться по кругу с улюлюканьем и криками «Ух! Ух! – Русский дуухх!» Потом подкатить к Несмеяне и помахать у неё перед лицом руками – вроде бы «заколдовать». И быстро «улететь» на своей метёлке.
И всё. Но Нелька решила про себя – ну и пусть роль такая крошечная... сейчас они все узнают, у кого тут главная роль... сейчас они поймут, что Бабка-ёжка и есть самая важная в представлении. А не какая-то там придурошная красавица.
Вокруг катка собралось уже много народу (и откуда столько?) Бабки, дедки, дядьки какие-то и тётьки, зеваки, случайные прохожие… не говоря уж о малышах со всей улицы. Стояли, сидели на перевёрнутых ящиках. Даже стулья из дома приволокли.
- Ничего себе! Может, удрать, пока не началось?
Откуда ни возьмись появился улыбающийся Пашка-Дед Мороз. Он взял Нельку за руку:
- Ну, бабуся, всё хорошо будет, не дрейфь!
Вроде полегчало немного. К тому же погода - просто живая декорация к их сказке – снег искрится и на земле и в воздухе, лёд – хрусталь. А ёлочки, вдохновлённые неожиданно подаренной им второй жизнью, стали ещё зеленее и пушистее.
По наступившей тишине и писклявому голосу Наташки-Несмеяны Нелька поняла, что представление началось. Сидя на корточках за своим сугробом, она во все глаза смотрела на Пашку – ждала сигнала.
Наконец он мотнул головой – пора! Не помня себя от ужаса, Нелька рванула на лёд. И… понеслась душа в рай!
- У-уухххх! У-ууух! Рруссский дууухх! - взвыла она и не узнала своего осипшего голоса.
Повисла зловещая пауза, после которой малыши на скамеечках разразились дружным рёвом и бросились врассыпную. Бабки-мамки – за ними. Началась свалка. Но Нелька остановиться уже не могла, она носилась по кругу на бешеной скорости, на все лады вопя про русский дух.
- Стой, идиотка! – Пашка схватил её за старую бабушкину юбку, юбка осталась у него в руке, а Нелька понеслась дальше в розовых подштанниках, споткнулась, с размаху грохнулась об лёд, проехалась на пузе , больно ударившись локтями и коленками.
- Быстро вали отсюда! Спрячься, чтоб духу твоего здесь не было!
***
Кажется, ему всё-таки удалось как-то собрать и успокоить детей и с грехом пополам закончить представление. Сидя скорчившись в дровяном сарае, Нелька сквозь собственные всхлипы слышала весёлый смех и дурацкую песенку про «ёлочку, которой холодно зимой»…
Наконец всё стихло. Сквозь щели в сарай просочились ранние январские сумерки. Нельке стало холодно и одиноко. Как в космосе.
- Ревёшь? Ну ты и балда-а… Сто раз тебе говорил – «как будто». Понимаешь – не Баба-яга, а как будто бы Баба-яга… Сечёшь разницу?
«Как он узнал, что я здесь?»
- Ладно, мир. Хорошо, что хорошо кончается. Не реви.
Говорил тихо-тихо, у самого Нелькиного уха. И её «космос» стал потихоньку теплеть и сужаться.
Помолчали.
- Слышь… это… ты ...ну ты вообще... ты сама даже не представляешь, какая ты...
- ???
- Нет, правда, старуха, я сам обалдел… Вот подрастёшь, я тебя в свой театр возьму. Тебе сейчас сколько? Двенадцать? Ну вот... Лет пять-шесть... Семь... К тому времени я уже режиссёром стану.
- Гардеробщицей?
- Ну, здрасьте, почему гардеробщицей?
- Мама говорит, что я звёзд с неба не хватаю…
- А зачем их хватать? Звёзды должны на небе быть. Там их место. Ты же знаешь, кто с неба звёзды срывает... Про Диканьку читала? "Ночь перед Рождеством"?
- Кино смотрела.
- Ну, вот... А на земле – цветы надо собирать.
- Да я, Паш, наверное, скоро не буду здесь жить.
- Тебя что, мать забирает?
- Угу.
- Жалко.
- Почему жалко? Я ж не к кому-то там, я ж к маме.
- Всё равно… Приходить-то хоть будешь?
- Конечно, каждый день… Чего тут – пять минут.
- Ну да, ну да… если отпустят… И вдруг запел:
Дайте бедному шуту
Звёздочку вон ту!
А не то я в полном мраке
Пропаду…
Тра-ля, ля-ля,
Тра-ля, ля-ля,
Тра-ля… ля… ля
В марте того же года Бедный Шут на спор спьяну решил перейти через Яузу в районе Лефортовского парка и ушёл под лёд.
Продолжение следует
# Иллюстрация Александра Щепалина