Это были совсем нелегкие времена. Девяностые. Конец века, конец тысячелетия. Тогда казалось — всему конец. В неудержимом потоке абсурдной действительности каждый барахтался, как мог, в единственном стремлении выжить. И выживали, и надеялись на лучшее. Терпели, верили в иное, не такое безнадежное завтра.
Вера работала на радиоэлектронном заводе. Но в последнее время дела на предприятии шли все хуже и хуже. Поползли назойливые, словно ночные беспокойные мысли, слухи, что завод почти банкрот и его скоро закроют. И вот наступил момент, когда рабочие перестали получать зарплату. И если бы не мизерная пенсия престарелой бабушки Веры, ей, матери-одиночке с пятилетним ребенком, пришлось бы весьма туго. Думала Вера день и ночь, как выживать, растить дочь. Хорошо подруга предложила ездить в Турцию за вещами и продавать их на рынке. Стали ездить, торговать. Тем и перебивались. Но денег все равно катастрофически не хватало. Все шло в дело, на новые закупки. Таскала тяжести, стояла на холоде. Почти не видела, как растет дочь. Махнула на себя рукой, превратившись из симпатичной стройной молодой женщины с густой шапкой черных вьющихся волос в безразличную к себе особу неопределенного возраста. Иначе как Верицей теперь никто и не называл. А еще Веркой - хабалкой, потому как научилась давать грубый отпор всякому, кто посягал на ее жизненное пространство. Но, несмотря на все жизненные неурядицы, была у Веры одна мечта: приобрести флакончик духов «Angel». С точки зрения Веры это был аромат, который давал ощущение счастья, позволял его обладательнице чувствовать уверенность в себе, быть образцом раскрепощенной сексуальности. Ей так хотелось хоть немного побыть женщиной: слабой, капризной, даже немного стервозной. Забыть про спортивные штаны и вязаные кофты, которые мало украшали скудный гардероб. Но о духах и красивых платьях оставалось только мечтать. Дочка подрастала, и не за горами были разорительные для скудного бюджета сборы в школу.
—Мамочка, — Кристина, сидя на коленях у матери, обняла Веру за шею. — Чтобы ты хотела себе на день рождения?
—Доченька, я бы много чего хотела, но у нас нет денег.
—А почему у нас нет денег?
—Потому, что твоя мама их по ночам не рисует, — отшутилась Вера, не зная, как объяснить дочери хроническую нехватку самого необходимого, без чего в этом мире не проживешь.
—А разве деньги рисуют? — не унималась любопытная Кристина.
—Те, кто умеет, рисуют. А я не умею. Поэтому и торгую на рынке.
— А почему ты торгуешь на рынке?
—Потому, что нет другой работы.
—А почему нет другой работы? — не унималась Кристина, все теснее прижимаясь к матери.
—Потому, что закрываются заводы.
Вера не знала, как разговаривать с дочерью на подобные темы. Но и отталкивать ее не хотела. В последнее время редко удавалось пообщаться с ребенком. Все тяготы воспитания легли на престарелую бабушку Веры. А для бабушки что главное? Чтобы правнучка была сыта, здорова, тепло одета. На большее не хватало сил. И теперь, сидя на кухне, Вера крепко прижимала к себе дочь, пыталась объяснить ей доступно сложные для детского понимания вещи.
—А почему заводы закрываются? Разве никто не хочет работать?
—Хотят. Очень хотят. Но богатые дяди думают иначе.
—А как они думают?
—Не знаю, наверное, они думают, что маленьким девочкам, вроде тебя, совсем не хочется красивых бантов и мороженого.
—А я люблю мороженое. И лимонад.
—Да, но богатые дяди этого не знают. И поэтому думают, что только их детки хотят мороженое.
—Они плохие, эти дяди?
Кристина выпрямилась. Вера еще крепче, словно боясь, что она внезапно исчезнет, прижала к себе дочь.
—Они не плохие. Просто не умеют любить. Ведь когда любишь, ни за что не обидишь. Не оскорбишь старика, вспомнишь о своих родителях. Не украдешь у рабочего человека, потому что владеешь богатством, полученным от его трудов. Ребенка не обидишь, поскольку он слабее тебя. Не знаю, как тебе все это объяснить.
—Мамочка, ты добрая. А дяди те злые. Иначе бы они не закрыли твой завод.
—Не знаю, детка, все так сложно в этом мире. Не думай о таких вещах. Вырастишь, жизнь совсем другая будет.
—А какая будет жизнь, мамочка? — Кристина заглянула в грустные глаза матери.
—Счастливая. У всех будет много-много денег. Я буду уже старенькой, и ты подаришь на День рождения коробочку моих любимых духов. Я надену красивое платье, и мы пойдем с тобой есть мороженое. А еще купим дюжину пирожных с воздушным кремом. Вот какая хорошая будет жизнь.
—Мамочка, — Кристина погладила Веру по щеке, заметив, что та еле сдерживает слезы. — Не плачь. Я что-нибудь придумаю. Только ты не плачь. Хорошо?
На следующий день Вера уехала за товаром.Накануне ее приезда Кристина долго не могла заснуть. Ведь приближался мамин День рождения. Притворилась спящей, когда бабушка вошла в комнату и наклонилась над правнучкой, поправляя сползшее одеяло. Кристина не знала, о каком подарке мечтает мама. Да это и не важно. Главное – у них нет денег. И почему мама не умеет рисовать? Из-за этого ей приходится так часто уезжать из дома. Саму же Кристину в садике часто хвалили за рисунки, да и Вера постоянно говорила, что талантом своим дочь обязана дедушке, который умер задолго до ее рождения. Мысль, о том, что деньги можно нарисовать, озарила Кристину как электрический разряд. Выход пытливым детским умом был найден. Дождавшись момента, когда будет выключен телевизор, и бабушка наконец-то ляжет спать, Кристина встала с постели. Порылась в письменном столе, достала бумагу, ножницы и упаковку фломастеров. Теперь мама будет довольна!
Вера готовила на кухне ужин, который должен был напомнить домочадцам о наступившем Дне рождения. Ведь, как- никак, тридцать лет стукнуло! Поставила на стол бутылку лимонада, вынула из духовки курицу.
—Бабушка, Кристинка, идите сюда, праздновать будем! — крикнула она в открытую дверь, приглашая домочадцев к столу.
—Поздравляю, Верочка, уж извини, что скромный подарок, — бабушка протянула Вере пестрый шифоновый шарфик. — Как раз по цвету к твоей курточке подойдет. И будешь ты у меня красавицей.
—Спасибо, — Вера взяла шарфик, накинула его себе на плечи. — Кристинка, правда, у тебя мама все еще красивая?
Ее золотисто-карие глаза заблестели, озабоченное лицо, с морщинками не по годам, разгладилось.
Кристина, спрятав руки за спину, молча кивнула.
—Ты что там прячешь? — спросила Вера, заметив, что Кристина так и не опустила рук.
—Мамочка, я это дарю тебе. Купи себе самый красивый подарок!
И Кристина протянула матери пачку нарисованных денег.
—Что это? — в растерянности произнесла Вера.
—Денежки, я их специально для тебя нарисовала. Ты же сама говорила, что можно денежки по ночам рисовать.
Вера в растерянности опустилась на табуретку. Кристина подошла к матери и обняла ее за шею.
—Спасибо, доченька, — тихо произнесла Вера. — Я обязательно куплю себе подарок. Духи. О которых давно мечтала.
И горько зарыдала, прижимая к себе дочь. Испуганно глядя на мать, в голос заревела Кристина. Бабушка всхлипнула и вытерла набежавшие слезы концами платка, повязанного на голове.
—Вот дуры! Да разве ж в деньгах счастье! Живы, здоровы, и, слава Богу!
И заплакала, вспомнив свою нелегкую, полную лишений жизнь.
А духи себе Вера купила. Чтобы не разочаровывать дочь. Ходила полуголодная, выкручивалась, как могла. Мыла полы в подъезде ночами. Но купила. И, вдыхая их аромат, продолжала мечтать о том дне, когда она сможет пойти в дорогой магазин и купить себе самое модное платье.