СМЕРТИ НАДО СМОТРЕТЬ В ГЛАЗА
«Я был самым младшим в своей роте. 18 лет мне исполнилось 14 января 1945 года – в тот день, когда войска Белорусского фронта пошли в наступление. Помню, как взвыли «катюши». Мы тогда все жили в землянках: выкапывали большую яму, клали дерево, потом засыпали землёй. Часто там внизу была вода, прямо под твоими нарами. Мой командир-капитан взял надо мной шефство, вёл себя по-отечески. Он говорил мне: «Валька, война – это очень тяжёлая штука. На войне убивают, мы все обречены. Или калечат, или попадают в плен. Но лучше умереть, чем попасть в плен. И ты должен знать, что, если ты боишься смерти и побежишь от неё, – она тебя настигнет. Поэтому смерти надо смотреть в глаза, и, может быть, она от тебя отвернётся». Я эту формулу хорошо запомнил, и она меня спасла. Мы зашли в Восточную Пруссию, там в основном только города и бюргерские имения, крупных сельских пунктов нет. Гражданское население из Восточной Пруссии было всё эвакуировано в центральную Германию. А эти имения были уже заранее приготовлены к обороне. Они из камня или кирпича, а в цоколе – амбразуры, и сидят немецкие солдаты. Там мы наткнулись на мощную оборону, слишком много было раненых и убитых. Извозчика далеко отбросило, оторвало часть ступни. Был ранен командир. И я метался между ними, делал перевязки, выпал из реальности на время. А когда очнулся – смотрю, никого нет, все ушли вперёд и вправо. А на меня движется немецкая цепь из 12-15 человек. Между нами 50 метров. Я думал, что точно умру. Но должен унести с собой кого-то. Это тоже важно – не зря погибнуть.
Там был камень, я спрятался за ним. Маленьким всегда был. В автомате 32 патрона, за спиной две гранаты. Я всегда отлично стрелял, после окончания школы в военном лагере выбивал из мелкокалиберной винтовки 29 из 30. И я решил стрелять одиночными выстрелами, перезарядить бы всё равно не успел. Они начали падать, всё затихло. А затем я услышал шелест кустов. Ещё двое там были, пробирались ко мне. Тут я дал очередь и потерял сознание. Меня нашли наши бойцы, пытались поговорить. А меня трясёт всего, я не верю, что живой, сказать ничего не могу. В ногу попали, полный сапог крови, но я и этого не чувствую. «Геройский парень», – сказали. За это мне потом была награда – Орден Великой Отечественной войны первой степени. Его давали только тем, кто был контужен или ранен в бою».
Валентин Бармин
Фронтовик.