Миртфорд/Myrtleford
Разобравшись с происхождением Евробина и Печей, давайте вскроем корни Миртфорда в прямом и переносном смыслах. Первая составляющая слова- Myrtle или Мирт( мирра), растение такое, вторая Ford (брод, поток). Получается очень романтичное название - Мирра или Мирт, что растет вдоль Брода. Мирт это вечнозеленое дерево греческого происхождения. Его цветение традиционно белое, но сегодня можно встретить от нежно-розовой до сиреневой гаммы.
Буйное цветение мирры никого не оставит равнодушным. Взрослое дерево с красным цветом похоже на горящий на солнце факел, который видно издалека. Селекционеры вывели около ста видов этого удивительного дерева. Соцветия мирры напоминают свечи цветущих каштанов и источают очень тонкий аромат, поэтому масло из ее листьев издавна использовали для благовоний.
Благодаря грекам мирра с дневних времен считалась символом мира и наслаждения. Именно они придумали венчать олимпийских победителей венком из мирры. У мирры есть еще очень важное предназначение. Испокон веков это символ вечной любви и супружеской верности. На этот счет греки придумали красивую легенду. Что ни говори, а были они мастера сочинять истории, и эта одна из них. Делать это было легко и приятно, нежась на солнышке в просторных хитонах и сандалиях на босу ногу, потягивая молодое вино из кубков, что лилось рекой, заедая оливками, маслянистая чернота которых так и просилась в рот или щелкая сирийские орешки. В таких исключительно благоприятных условиях слово не надо было выдавливать из себя будто по принуждению. Оно лилось сплошным потоком, не ведая преград. Отсюда шедевры, на которые мы ссылаемся до сих пор.
Немудрено, что легенда о вечной любви запала в душу даже монаршей особе. Британскую королеву Викторию( 1819- 1901) она впечатлила настолько, что с ее легкой руки был введен обычай венчать головы молодоженов мирровыми венками. Теперь ни одно бракосочетание лиц королевской крови не обходится без них.
История здесь такая. В день, когда одна из ее дочерей выходила замуж за германского императора, кто-то из гостей принес в подарок веточку мирры. Виктория была женщиной хозяйственной. Веточку сохранила, потом прикопала, и когда та пустила корни, высадила на усадьбе. Мирра прижилась и со временем превратилась в большое красивое дерево. Позже Виктория всегда вкладывала сорванную с него веточку в свадебный букет дочерей и внучек. (www.m.vk.com/topic-221955_5). По всем признакам его должно хватить на много монарших поколений. Кстати, королева Виктория, она же Александрина, у которой крестным отцом был русский император Александр I, была первой в монаршей семье, кто придумал и надел белое свадебное платье. В то время свадебные платья были цветные, расшитые золотом.
В Австралии много миртовых деревьев благодаря проживающим здесь британцам и грекам . Осваивая новую колонию, британцы завезли свои обычаи, в том числе свадебный, который дал толчок разведению мирры. Греки к этому делу присоединились на волне послевоенной массовой иммиграции из Европы. Мирра прижилась здесь прекрасно. Когда начинается ее буйное цветение , улицы буквально утопают во всех оттенках красного и сиреневого, преображая все вокруг. Соцветия много месяцев «горят» на солнце пламенем мира, согласия, любви. Извините, барышни, бросаю все, бегу сажать мирру в горшок!
Но сначала дайте доехать до жилья. Крутить педали становится все труднее, и мы все чаще ищем повод для остановки. Если на пути сливовое дерево, бросаем своих катателей-мучителей в канаве и начинаем его объедать. Слаще диких слив ничего нет! В карманах штанин всегда есть пара смятых пластиковых кулечков. Они-то и заполняются доверху сладкой сливой. Жадность на бесхозный продукт настолько захватывает, что думы о логистике продукта то есть доставке тяжелых кульков с помощью велосипеда, голову не посещают. А зря! Потому что на велосипеде нет ни корзины спереди ни багажника сзади. Куда цеплять распухшие от слив пластиковые кульки?
Продолжая обносить одну из слив, взгляд неожиданно «цепляет» роскошное дерево, которое растет неподалеку. Как все живое, выросшее в чистом поле, оно поражает своим роскошным видом. Его ветки с большими фигурными листьями усыпаны оранжевыми плодами со сливу величиной. От тяжести плодов ветки пригнулись к земле, образуя настоящий шатер.
Бросаю полузаполненный кулек рядом со сливовым деревом и аккуратно пробираюсь к шатру. Проволочного забора в этом месте нет, оно как и сливы ничейное. Подойдя ближе, понимаю, что фрукт незнакомый, и зову второго объедателя:
- Скорей сюда! Тут странные фрукты!
Объедатель нехотя отрывается от сливовой дармовщины.
- Ну что тут у тебя снова?- кричит, намекая на провал конопляно-помидорной эпопеи.
- Дерево, которое никогда не видела. Посмотри на плоды! Какие гладкие и красивые...
- Они могут быть ядовитыми. Не вздумай пробовать!
- Конечно! – отрывисто кричу в ответ и , отвернувшись, быстро надкусываю плод.
На вкус он сладкий и приятный, и мысли о внезапном параличе от яда тут же улетучиваются. В нем что-то от персика, апельсина и манго вместе взятых. Круглый, размером с абрикосу, кисло-сладкий, нежный и сочный, он буквально тает во рту. Однако полностью раствориться «в душе» мешает довольно крупная косточка. Она состоит из двух-трех половинок-фасолин, округлых и гладких на вид .
- Я так и знал!- пугает грозным рыком командир, бесцеремонно нарушив тайну познания.- Давно ведь не девочка! А в голове как не было, так и нет!
Игнорируя замечание про мозговые пустоты, вызывающе кладу вторую «абрикосину» в рот, а третью протягиваю с многозначительным прищуром:
- Попробуй! Помнишь,говорил, что не сможешь без меня если чего? Вот тебе и шансик...
- Не смешно! Посмотри на плоды внимательно. Ни одного с червоточиной...точно ядовитые,- упирается командир.
Но видя, как я уничтожаю сочное «золото», присоединяется тоже, и мы оба лопаем их с громким чавканьем. Сок течет по губам, капает на футболки, руки становятся сахарно-липкими, но сейчас это совсем неважно. Если в нем столько удовольствия, пускай не только руки, но и мозги слипнутся!
- Надо набрать с собой и показать в мотеле. И пошевеливайся...мало ли что,- резонно замечаю я.
- По коням!- соглашается командир и начинает резво крутить педали велосипеда.
Однако задать хороший тон велогонке мешает неподъемный груз. Два тяжелых набитых сливами кулька висят на руле как на коромысле. Они напоминают две бесформенные груши, которые болтаются из стороны в сторону и тормозят движение.
Наконец, мелькает долгожданный знак «Porepunkah», где, о счастье! слезаем со своих двухколесных скакунов и на негнущихся ногах ползем к заветной двери мотеля. Падение тяжелыми мешками на кровать жестко отзывается болью в отбитой седлом «пятой точке». Она передается нервными импульсами в мозг, и тот ищет в файлах ответ на единственный вопрос.
- Какой гений придумал сиденья великов с ладонь величиной? На них не помещается и третьей части!- возмущаюсь близорукостью дизайнеров.
- И твердые как камень, - вторит командир.- Тебе хорошо, мягкие запасы есть, а я отбил последнее.
- Кто отбил, а кто, наоборот, все что есть отдавил, - переворачиваюсь на кровати с тихим стоном.- Как велогонщики это выдерживают?
- У них спецштаны с поролоном и размеры поуже,- у командира вместо стона беззвучная гримаса.- Не вЕлики, а рухлядь! Еще и со скоростями намучился.
- Вывод сделал?- с усилием отрываю голову от подушки и сама отвечаю,- Правильно! ВЕлики должны быть свои собственные! С мягкими, широкими сидушками.
Решение купить новые велосипеды, чтоб впредь не мучиться на убитых чужих, созрело именно в тот самый момент. Ночные страдания еще раз подтвердили его актуальность. Сон не шел ни в какую. Пережатые во время движения женские органы все резче отдавали болью. Картины ранней инвалидности в виде цистита, нефрита и проктита вместе взятых, горсти глотаемых пэйнкиллеров(pain killer), неблагоприятные гороскопы и т.п вызывали частые приступы паники.
К счастью, за ночь мудрое тело успело полностью восстановиться. Внутренние органы распрямились, продышались, отлежались, и боль исчезла как и не было.
Наутро велокоманда заметно повеселела, и можно было снова катиться, куда глаза глядят. Рент велосипедов рассчитан на два дня. Однако от одного их вида к горлу подступала неприятная тошнота. Поэтому прогулка пешком по приветливой Пэрэпунке кажется вершиной счастья.