Чудны, воистину, пути морали западной, стремившейся завоевать Восток. Ей, кстати, не важно, какой он: ближний, дальний, средний.
Пытается эта особая форма общественных отношений, бессовестным образом, проникнуть и к нам в страну.
Чтобы понятно стало читателю, к чему затеян автором свадебный переполох, в «глазах» его морали, нелишне будет вспомнить двадцатый век.
Привыкли мы, конечно, нормально реагировать на свадебный кортеж, атрибут непреложный женитьбы граждан.
Кто-то из нас, с восхищением поглядывая на молодых, себя вспомнив, желает счастья им. Кто-то, невольно вздохнув, припомнит неравный брак иных наших граждан. Кому-то доведется вспомнить женитьбу человека с представителем флоры и фауны на земле.
Мораль западная позволяла, в законном браке, сочетаться человеку с животным, деревом, цветком, овощем и фруктом, автомобилем, морем и Эйфелевой башней.
У нас в столице брачные путы, в виде распиленного обручального кольца, наброшены были гражданкой на статую в бронзе. Революционный матрос на станции метро Площадь революции, с девяностых годов столетия прошлого, уже не холост.
Умудряются на Западе иные дамочки выйти замуж за самих себя.
У нас, слава Богу, граждане пока еще не «слетели с катушек».
Впрочем, оговорился, видимо, автор, вспомнив, что не далее трех дней назад ему довелось явиться свидетелем женитьбы личинок комара.
Читатель, верно, знает, что красный тонкий червячок (простите меня, кому это будет читать неприятно), живущий в иле водоемов – личинка комара.
Личинку эту рыбка, как говорится, съедает на «ура», о чем, конечно, знает, всяк уважающий себя рыбак.
Владеет этим сокровенным знанием и автор этих строк.
Так вот. Три дня тому назад, собрался на рыбалку слуга покорный ваш на нашу речку небольшую, в городской черте, на леща.
Готовы были у него и снасти, и привада (прикормка). Не было лишь мотыля, той самой красненькой личинки.
Хоть был у рыбака опарыш для насадки, но как тут обойтись без мотыля? Ведь цвет рубиновый его и запах, первозданная его сочность-свежесть покоя рыбке не дают.
В городах больших, как и в столице, рыбак балует себя, естественно, и рыбку, так называемым кормовым мотылем. Его использует он в качестве «присадки» к основной приваде.
Впрочем, иной рыбак, не сильно смущаясь, может сыпать в водичку, прикормкой, одного мотыля.
На крючок же мормышки рыбак надевает личинок, которые в несколько раз превзошли по размеру личинок «присадки».
Словом, пришлось автору купить у предприимчивого продавца приманки спичечную коробочку мотыля.
Темное время суток, спешка, не позволяли разглядеть товар.
Уже на льду, сидя у лунки, пытаясь наживить рубинового червячка на крючок, тут слышит автор строк слова соседа-рыбака. «Вот, Леха, вот урод! Опять, пройдоха, женил-таки мотыля!» - взрывают речь человека лед.
Автору стало интересно выражение «женил», отчего подошел он к соседу: «Что значит «женил», браток, поясни!»
Подняв, в досаде руку вверх и резко, с русским матом, опустив ее вниз, отвечает его сосед: «Вот, б…., Ёкорный Бабай, Лешка, опять мотыля смешал с кормовым!»
Смотрит автор этих строк на мотыля в своей мотыльнице и видит, что и у него, облапошенного, личинки мотыля сочетаются в браке.
И как теперь ему эту тонюсенькую проволочку-личинку, без нужных русских «междометий», надеть на крючок? Пыхтит рыбачок, напрягая свои глазки, в попытке попасть тонюсеньким мотылем на крючок.
Тут, автору становится немного легче, когда он вспоминает множество примеров того переполоха свадеб.
Ведь довелось ему не раз в магазине приобретать орехи грецкие, яйцо куриное, которые недобросовестный продавец «женил», овощи и фрукты, сочетающиеся между собой в неравном браке.
Пришлось ему пару раз заправить бензином бак своей стальной кобылки бензином, который также был женат на октановом числе.
Царит у нас в стране, пока еще, переполох свадебный в умах предприимчивых дельцов. Когда же, наконец, государство прекратит этот переполох свадеб в жизни его граждан?
А, может, нам внимательнее быть в разы, чтобы и в дальнейшем не разрастался в нашей стране этот пожар, сжигающий остатки людской морали, этики и нравственности?