В комнате окутанной тьмой скрипнула, отворившаяся, дверь и сквозь проем, рассекая, тьму в помещение родился тусклый свет. Фитиль старой, в некоторых местах с облезлой краской, керосинки сильно коптил, но тем не менее он все ещё светил, хоть и очень тускло, однако этого было достаточно, чтобы рассеять темноту в комнатах этого старого и прогнившего дома, чтобы можно было идти без страха встретиться лицом со стеной, но все же приходилось вглядываться в более темные уголки помещений, дабы случайно не задеть что-нибудь ногой. Человеческая фигура, держа перед собой лампу, шла через пустую комнату от одной двери к другой, которая находилась в другом конце помещения. Половицы скрипели и трещали, под тяжёлыми и медленными шагами человека, а иногда со обшарпанных и потрёпанный стен сыпалась штукатурка, оголяя доски из которых был сделан дом. В общем дом видал и лучшие времена за все своё продолжительное существование. Фигура медленно подошла к двери. В слабом свечении керосинки, показалась по-мертвецки бледная и худощавая рука, напоминала пять ломаных палок обтянутых простыней нежели человеческую конечность. Ладонь сильно тряслась и пальцы изредка дергались не в произвольных направлениях, однако рука довольно уверенно, хоть и медленно, ринулась к дверной ручке, затем мягко почти беззвучно легла на круглую рукоять и сделала лёгкий оборот в сторону. Замочный механизм с трудом и не сразу, как бы с опозданием, щёлкнул. Дверные петли заскрипели, а сама дверь от легкого толчка руки, стала отворяться. Эта комната была не столь внушительных размеров, нежели предыдущая, однако здесь не было так пусто. У старой облезлой стены, что напротив двери, стоял небольших размеров столик, множественные царапины и достаточно глубокие дыры покрывали всю его площадь и скорее походили на шрамы от бесчисленных передряг. Сам же столик походил на маленького ослика, который уже еле держался на своих деревянных ногах, однако не думал сдаваться, он будто нёс долгий караул и приказ был стоят на смерть.
На столике было пустынно, одна лишь книга приличных размеров, обложка которой видала не меньше бед, чем столик, лежала по середине, вся покрытая пылью. Надо сказать, что слой пыли был довольно внушительным, создавалось впечатление, будто книгу забыли на пару лет в этой комнате, но затем, как это обычно бывает с потерянными вещами, её наконец-то обнаружили. Темная фигура с лампой, слегка покачиваясь, двинулась к столику и преодолев расстояние в два шага, очутилась прямо перед ними.
Все та же тонкая рука аккуратно легла на книгу и осторожным движением, как мать трепет по голове сына, смахнула с обложки вековой слой пыли. Рука тут же замерла. Хриплый, тихий, еле слышимый, но в этой тишине мертвого дома вполне различимый голос, произнёс.
- Я же, только пару часов назад её открывал. Откуда сто…
Не успела закончить свой монолог фигура, как сквозняк, по своей силе сравнимый с уличным ветром, засвистел по полу. Сквозняк заметался по комнате и швырнул в лицо человеку горсть листьев, от чего тот отпрянул назад, ударившись пяткой об угол стола.
- Чёрт. – произнесла фигура, отряхиваясь от листвы.
- Гнилая листва. Откуда она здесь?
Его не интересовало появление листвы, в этом доме происходит много странных вещей и человек уже попросту устал удивляться, и вопрос он задал уже от скуки. Наконец фигура развернулась к столику. Рука поставила лампу на левый край стола, а вторая медленно, трясясь то ли от нетерпения, то ли от страха, развернула книгу. Фигура запустила руки в карманы своего рваного балахона и стала шариться там. Наконец обнаружив что искал человек вынул руку из кармана. В ладони сверкнуло остриё письменного пера. Медленно и плавно, будто паря по воздуху рука, удерживая перо легла на желтоватую бумагу. Человек тяжело задышал и бешено, как в припадке, стал писать.
Ветхость… Это самый опасный и страшный враг которого стоит бояться. Ветхость… не щадит никого. Перед ней не в силах устоять ни бетонным стенам, ни дремучем лесам, ни человеку. Кажется сама земная твердь стонет под её отравляющем и разрушительным влиянием. Гниёт абсолютно все и эта гниль, словно чума распространяется на все и вся. Ветхость, с ней не возможно бороться. Но если бы давным-давно не нашли способ её остановить, то человечество и с ним весь мир сгинули бы в её ненасытном чреве. Однако давно, когда ещё не начался отсчёт времён, меня отправили сюда, чтобы удержать Ветхость. Многие годы все было успешно, однако… Меня и этого дома не хватило. Я уже чувствую, что совсем скоро, все сгниет и обрушиться, да я и сам обращусь в тлеющую пыль. Смысла вести эту запись уже нет и вряд-ли она до кого-нибудь дойдет. Наверное чтобы не сойти с ума, я её и пишу…