Дело в том, что еще вчера я был в командировке в Моршанске. Ездил я туда для беседы с родственниками потерпевшего, дело которого веду уже неделю. Вот как выехал с понедельника из отделения к первому свидетелю, так и колесил по разным деревням и селам от свидетеля к свидетелю до самого позавчерашнего вечера. А вчера, приятным субботним утром я докатился до города Моршанска, где разыскал родственников, которые отыскались у потерпевшего, и, собрав с них показания, в обед укатил домой, к жене под заботливое крылышко. Так что, с понедельника по субботу я был в разъезде.
Отправляясь к первому свидетелю, я никак не мог предполагать, что за эту неделю мне придется намотать на своем автомобиле почти двести километров. Опросив первого свидетеля, уехал на встречу со вторым, который ждал меня по предварительной договоренности. Но! Каверза заключалась в том, что жил он от первого свидетеля в пятидесяти километрах дальше от города. К тому же, прибыв на место, я узнал, что второй свидетель выехал к пациенту на вызов и мне пришлось ждать его более двух часов. Дождавшись, я пригласил его в ближайшее кафе для беседы, тем более, что в желудке у меня уже урчало достаточно громко и требовательно. Он согласился и минутой позже я понял, что не я один был столь же несчастен. Пока мы ждали наши заказы, мы слушали унисонные раскаты голодных арий наших желудков. Разговор клеился по-началу не очень "эффективно". Но после начала трапезы, степень "контактности" стала возрастать пропорционально степени насыщенности. Пока мы с ним беседовали, настала ночь. Я позвонил жене и предупредил, что останусь ночевать в поселке, в гостинице, так как очень устал и тупо боюсь уснуть за рулем, что было совершеннейшей правдой.
Зачем рисковать без надобности жизнью и рвать пуп, если излишнее служебное рвение должным образом оценено не будет? А так....
Утром позвонил начальству, доложил, получил "ай-яй-яй" и "добро, добро", и снова двинулся в путь, к следующему свидетелю, который живет еще дальше, в другой деревне... Таким образом, в течение всей командировки я был вынужден еще не раз снимать номер в гостинице.
Как ни странно, но именно в деревне более остро ощущаешь истинное значение слова "гостиница". Именно там, не смотря на то, что "благоустройство" находится во дворе, мне было гораздо удобнее и уютнее, чем в фешенебельных отелях городов, где непомерно задраны цены, но сервис значительно уступает. Именно там, в деревенских гостиных дворах, я высыпался по полной вне зависимости от того, во сколько лег спать. В городах я засыпал с трудом и просыпался с головной болью.
В отличие от городских забегаловок, кафе и ресторанчиков, где мне удавалось перекусить, причем не самыми вкусными и свежими блюдами, в деревенских столовых кормили вкусно, сытно и помногу. Более всего мне нравилось есть домашние супы.... и свежие, еще теплые, пахнущие настоящим сливочным маслом блинчики, запивая их настоящим (иногда еще теплым) молоком... и свежие, прямо с грядки собранные овощи, пахнущие своим особенным ароматом - запахом НАТУРАЛЬНОГО продукта, настоянного на утренней росе, омытого дождями, окутанного туманами, обласканного и согретого солнышком и душевной теплотой хозяина огорода, и обдуваемого свежим ветром... и пить чай с вареньем из душистых ягод, цветов и фруктов или с медом...
И люди-то везде, практически, одинаковые - такие же резкие и спокойные, непримиримые и доброжелательные, молчуны и болтуны, злюки и добряки, драчуны, спорщики, забияки, трусы и хитруны, дурачки и умники, самоделкины и бездарности, но!... тем не менее, в деревнях и селах люди душою проще. Они более честны и откровеннее в общении, в своих эмоциях. Если ты им не нравишься, то они искренне пошлют тебя по "правильному" пути, состоящему из трех алфавитных букв. Если ты им понравился - примут как самого близкого родственника. А в городе такое редкость. Такая манера поведения встречается среди тех городских, кто совсем недавно прибыл в город, и то... только до тех пор, пока город не сломает их своей жесткой непримиримостью.
Благодаря словоохотливости деревенских жителей при встрече с городскими, я по крупицам собирал нужную мне по делу информацию. Я всё записывал на диктофон, ничего не удалял. А самое важное вечерами записывал в рабочий блокнот.
Так, мотаясь по деревням и селам от одного свидетеля к другому, мне удалось выяснить очень много важного, то проливало свет на ведомое мною дело. И оно все больше и больше становилось интересным по своей сути.
Как же интересно бывают сплетены судьбы людей, абсолютно разных, чьи обычные перипетии жизни, довольно прозаичные и повседневные на первый взгляд, могут сильно отразиться на поведении и судьбе одного человека, которого они, порой, не знают совершенно и с которым никогда в в своей жизни не сталкивались.
Двести километров в одну сторону, двести в другую, и всё по деревням и селам, как ни удивительно, но привели меня к последнему свидетелю, который жил в Моршанске и откуда я уже прямым ходом вернулся домой.
По возвращении до меня довели информацию, что меня ждет еще одно дело, совершенное на следующий день после моего отъезда. Сдав в бухгалтерию все чеки, квитанции, расписки, заполнив бланки и написав отчет о командировке, я занялся сбором информации по новому делу, весьма загадочному.