И всего-то что было тем майским днем - мы поехали за город поискать дачу на лето. Уже начался июнь, а наши старики и малыши томились в городе.
Деревня, на которую нам указали как на очень подходящее место, понравилась. Рядом лес, речка почти к домам подходит - чистая, достаточно глубокая, хотя и маленькая; опрятные домики. Всё вроде бы хорошо. Даже магазинчик есть, самые важные продукты возить не надо. И дача попалась подходящая: две комнаты, терраска, палисадник хороший. Хозяйка дорого запросила. Вот мы и решили пойти погулять, подумать, заодно и оглядеться.
Ах, как же красиво было кругом! Местность - как на картине. Всхолмленный рельеф, приветливо. Лес оказался несколько дальше, чем мы ожидали: до него требовалось еще дойти. Через балки и овраги, настолько живописные, что хотелось посидеть, задержаться на каждом склоне, понюхать любой цветочек, который уже успел появиться на земле к тем дням начала лета.
Я люблю лесные травы,
Ароматные,
Поцелуи и забавы
Невозвратные.
Колокольные призывы
Отдаленные,
Над ручьем уснувшим ивы,
Полусонные.
Очертанья лиц мелькнувших,
Неизвестные,
Тени сказок обманувших,
Бестелесные.
Всё, что манит и обманет
Нас загадкою,
И навеки сердце ранит
Тайной сладкою.
Кажется, Константин Бальмонт шел рядом с нами и в чудесном стихотворении отразил и наши чувства.
Лето уже разгуливалось. Казалось, весь белый свет стал нежно-зеленым, окрасился в совершенно особый, неповторимый, райский оттенок майской зелени. Цветов, правда, было еще сравнительно немного, совсем юных, чуть ли не робких. Погода в тот день выдалась на редкость теплая и сухая. Солнышко светило щедро, без капризов. Распластаться бы в свежей траве и лежать тихо, покорно, благодарно. Если Всевышний выдает такие дни, значит, он тебя любит и специально посылает свои благодати, чтобы ты как можно острее ощутил великолепие жизни.
Лес показался мне полным светлых тайн. Зайди за ближайшее дерево, и тебе откроется что-то невиданное. Пройди чуть дальше, и навстречу выскочит добрый серый волк, который не только не обидит тебя, но станет лучшим другом.
Мы, два брата и я, разбрелись кто куда, но не очень далеко. Можно было в любую минуту крикнуть «Ау-у!», тоже как в сказках, и мы снова оказались бы вместе.
Я разделась до купальника и ходила вокруг, как на пляже, благо кругом никого не было. То я казалась себе натуралистом, решившим наловить красивых бабочек, чтобы надолго оставить память о необыкновенном дне, то - самой бабочкой, порхающей вокруг, присаживающейся на милые листочки и веточки, подставляя себя ясному солнышку, наливаясь жизненными соками.
За всю свою жизнь мало помню таких дней абсолютной нирваны, полного блаженства...
Заметила какое-то неизвестное растение. Невысокое, ароматное, с желтыми цветочками, симпатично свисавшими с него, как бы глядя вниз и напоминая связочку ключей. Мне особенно понравился их нежный запах. Сорвала один, и еще один. И вот уже у меня в руках милый букетик, такой приветливо-застенчивый и добрый, что хотелось уткнуться в него лицом, вдыхать и вдыхать сладкий аромат и сделать всё, чтобы цветы никогда не увяли.
Пришлось нагонять своих, разбежавшихся по соседним оврагам, - чтобы узнать название чудесного цветочка: до той поры я его не знала. Неважно, как он называется, - важно, что так нежен, красив, благороден и душист!
Снова в памяти и душе звучали стихи Бальмонта:
Отчего цветет цветок,
Разгадать никто не мог.
Но цветок всегда цветет,
День за днем, за годом год.
И за годом год, всегда,
Светит вечером Звезда.
И для нас, века веков,
Нет разгадки лепестков.
Но зачем разгадка мне,
Если я молюсь Весне,
Если я в вечерний час
Рад, что вот, Звезда зажглась.
Но зачем разгадка снов,
Если нежен лик цветов,
Если вводят нас цветы
В вечный праздник Красоты.
Потом мои все-таки подошли и сказали, что это первоцвет. Вспомнили: исключительно полезное растение, богатое витамином С. Прекрасное отхаркивающее средство. Мол, собирай - пригодится. Дома высушишь, сложишь в пакет, и пусть себе лежит до нужных времен.
Я собирала букет дальше, и с прибавлением каждого нового цветочка он становился все красивее, а я - счастливее. От цветов веяло неповторимо тонким ароматом. Они будто специально предстали пред мои очи, чтобы доставить мне ни с чем не сравнимое удовольствие.
Мы гуляли долго, не в силах уйти из роскошных лесистых оврагов, оторваться от сказочного волшебства. Один такой денек стоит половины лета. Думали: если снимем дачу, будем целые дни проводить именно здесь, в оврагах, в лесу, на вольной природе. Воображение «зашкаливало» от мыслей о том, сколько цветов тут вырастет и каких. Поистине сказочное место.
Но пора было идти к хозяйке договариваться. Не подумает ли, что мы уехали? Да и могло так случиться, что именно в этот день кто-то другой приедет снять здесь дачу на лето и тогда наши планы рухнут. Шли, не очень торопясь, обдумывая и обсуждая свой разговор с хозяйкой. Очень хотелось, чтобы она согласилась сдать нам дачу дешевле.
А ее дом словно сам решил выйти нам навстречу и зазывал не пройти мимо. Он был старый, но красивый, серо-голубого цвета, с приветливой башенкой, очень романтичный на вид, явно сохранившийся с тех времен, когда в нем жил тогдашний хозяин деревни, богатый барин, а такие люди, как те, кто владел им теперь, были его слугами. Нас не покидало романтическое настроение, возникшее в этой деревне. Как она называлась, не помню: каким-то женским именем. Видимо, когда-то барин наезжал в свое здешнее дальнее имение, а название говорило о том, что влюбился он тут в деревенскую девушку, к ней и приезжал, ее именем назвал сельцо и тем навсегда увековечил.
Хозяйка встретила нас без улыбки, хмурая и чем-то озабоченная. Не упрекала, что долго гуляли, но что-то ее явно сердило. Показалось, хочет, чтобы мы поскорее отправлялись восвояси: даже если договоримся, приедем потом, а сейчас затягивать незачем, ей некогда. Сразу же уточнила, что ее условия остаются неизменными.
Надо бы поторопиться и выработать более приемлемый вариант. Стали что-то доказывать: дом совсем не новый, комнатки маленькие, ремонт давно не делади. Она хмуро выслушала нас и повторила, что ни на какие уступки не пойдет и что если сдавать дешевле, ей вообще это не нужно. И тут же повернулась к нам спиной, давая понять, что разговор окончен и мы можем убираться восвояси.
Мы переглянулись между собой, как бы советуясь, не обсудить ли нам всё отдельно, пойти на ее условия или постараться хотя бы частично облегчить их. Решили выйти в садик и поговорить, прежде чем уедем. Надеялись: а вдруг все-таки удастся уговорить ее? Проходя мимо кухни, я невольно глянула в ее сторону. Там на двух табуретках стояло корыто, в воде лежал какой-то крупный предмет одежды. Догадалась: мужские брюки. Видимо, очень грязные: я сумела разглядеть, что вода в корыте была темной – хозяйка уже стирала, пригнувшись к корыту. Именно цвет воды чем-то удивил меня.
И вдруг, не успев спуститься с последней ступеньки крыльца, я с ужасом оглянулась назад. Ведь вода в корыте была не просто темной, а явно кровавой, просто кровь смешалась с грязью, потому цвет крови и не распознала сразу…
Я подошла к братьям и указала рукой на калитку: надо уходить. Они всегда прислушивались ко мне, потому что были моложе. Но сейчас очень удивились: ведь хотели сначала поговорить. Я еще раз указала на калитку, очень настойчиво, и первой вышла на дорогу. Мысль о том, что надо бы попрощаться с хозяйкой, ни на минуту не появилась.
Удивленные братья пошли за мной. Отойдя метров на сто от дома, я рассказала им о своем ужасном наблюдении. И даже высказала предположение: уж не ее ли муж совершил то убийство, о котором мы уже слышали? Когда, приехав сюда на автобусе, в который сели после поезда на железнодорожной станции, мы спросили у первого попавшегося человека, как нам пройти к деревне, он, указав направление и услышав, что мы едем туда, чтобы снять дачу на лето, с некоторым сомнением покачал головой и сообщил нам, что кто-то из жителей села вчера то ли по пьянке, то ли из мести убил человека и теперь милиция разыскивает убийцу.
Дальше он пошел своим путем, а мы своим. Почему-то не придали значения его словам, так нам хотелось снять дачу. А теперь, вспомнив, вполголоса загалдели о том, как было бы страшно тут отдыхать. Никто не усомнился в том, что убийца живет именно в том доме, где мы очень хотели поселиться на лето в двух комнатках и на террасе.
Всю дорогу до Москвы мы обсуждали эту историю, иногда чуть замолкая, чтобы пересилить страх, вдруг обуявший нас.
Недовольство скрадывал букетик первоцвета, собранный мною, цветка, который, как я узнала уже дома из книг, недаром похож на ключи; показалось, что тут сокрыт особый смысл. Согласно народному поверью, эти «ключи» открывают дорогу всему живому к летнему теплому солнышку. И будто бы богиня весны Фрея отпирает ими живительное тепло. Замечательный смысл! Он как бы придавал цветам особую доброту.
А в другой легенде о цветах рассказывалось о том, что в первоцвет, лесную примулу, как иначе называют этот цветок, превратилась принцесса эльфов. Попав на землю, она полюбила красивого юношу и пожелала остаться среди людей, забыв о том, что ее место в небесах, она воздушная принцесса. В наказание высшие силы превратили принцессу в примулу-первоцвет, а ее возлюбленного - в цветок анемон, такой же хрупкий и красивый: он появляется и уходит в одно время с первоцветом. И будто бы в цветках и зарослях лесной примулы прячутся гномы. А если выйти на лесную полянку лунной летней ночью, то можно услышать нежную мелодию. Она доносится из каждого цветка, украшенного жемчужинками росы. Это пробуждается к жизни и любви растительный мир.
Дома я высушила набранные цветы, сложила их в целлофановый мешочек, чтобы со временем заваривать и лечиться первоцветом, если одолеет кашель. И не раз мои простуды просили такого лечения. Но почему-то я никогда не пустила первоцвет в действие. Стоило достать с полки пакетик, раскрыть, понюхать цветочки, и необыкновенное чувство счастья заливало мою душу. Вспоминался тот чудесный день в конце мая, радостная красота окружающей местности и трепетное дыхание живого первоцвета. Однако тут же всплывала совсем другая картинка: то жуткое корыто, в котором хозяйка возмечтанной романтичной дачи отстирывала окровавленные брюки своего мужа; по всей видимости, именно он накануне совершил убийство. Воспоминания того дня еще не ушли из души; теперь мне стало казаться, что цветок, названный мною ключом от солнечного света, тогда вдруг запер для нас дверь зловещего дома и отпер совсем другую дверь – в солнечный мир.
Я не лечила первоцветом простуду, но его запах и воспоминания о прекрасном дне выбрасывали из души горечь, приводили мои чувства в порядок, убирали душевное смятение, успокаивали.
Снова вспоминались строки, совсем другого поэта, чем те, что звучали для меня в лесу, Адама Мицкевича:
Средь чахлых травок перелеска
Ты вырос, о цветочек милый;
В тебе ни мощи и ни блеска,
Так чем ты мил, цветочек хилый?
Чем? У тюльпана есть корона,
Весь облик лилии – державен,
У розы – расписное лоно,
У зорь – огонь… А ты чем славен?
И почему ты полон все же
Надеждою несокрушимой,
Что будешь ты всего дороже
Моим друзьям, моей любимой?
Пакет пролежал в шкафу несколько лет и всегда, пока цветочки не превратились в пыль, доставлял мне большое удовольствие.