Нигур очнулась и встряхнулась. Дернулась от нестерпимой боли – вокруг шеи удавкой цепь. Лапы связаны веревкой туго-туго. О! Значит, не в зоопарк повезут. Там хотя бы жизнь сохранят. В клетке. Не - мед, но – все же жизнь! Зрение возвращалось. Мутное пятно рассеялось, и вот она уже ясно видит своего любимого Рекса. Великолепный красавец-волк был также цепями распят. Висел в воздухе. На крюках цепи держали тело волка прочно – не убежать. Рекс смотрел на любимую и пытался ей что-то сказать, подать какой-то знак, что он рядом и жив. Он чувствовал, что люди, окружившие его плотной стеной, пришли сотворить с ним и с его женой что-то ужасное, не человеческое. Рекс напрягался изо всех сил, мычал и выл сквозь зубы. Его пасть крепко перевязали ремнями. Чтоб без единого звука… На полу под ним стояло новое цинковое ведро. Для чего? Для кого? Он же пьет из миски.
Когда-то Рекс попал лапой в капкан. Это случилось прошлой зимой. Почти замерзал. Глаза закрывались сами собой. Мимо проходил на лыжах лесник. Он сразу бросился на выручку раненого зверя. Усыпил слабым снотворным и привез к себе. Две недели лечил. Выпустил там же, где нашел. За время жизни в клетке волк понял, что люди – друзья. Запомнил мягкость человеческой руки, ее запах и заботу. Запомнил, как нежно эта рука перевязывала рану и подставляла к его морде миску с едой и питьем. Вскоре, по весне встретил и полюбил свою глубокую и единую любовь, Нигур. Она была красавица редкая – светлая и нежная. Стройная, стремительная, терпеливая. Ее глаза искрились страстью и преданностью. Однозначно, ему с ней сильно повезло. Пара носилась по изумрудным травам и залезала в дебри. Ну, нравилось им разведывать новые места. Так они вышли к охотникам. Странным охотникам. Эти люди одевались в шкуры и ели сырую пищу. Молились странным богам. От них несло немытым телом и гнилостью. Любопытство волков подвело. Люди показались ему дружелюбными – жили с подругами и с детьми. Однажды самец попался в сети. Самка кружилась поблизости, потеряв от горя природную осторожность. Ее тоже поймали. Их сразу связали и принесли в одиноко стоявшую избу на краю леса. За лесом начинались луга и холмы, балки и болота. На многие сотни километров никого. Деревня с цивилизацией за 200 км. Тайга.
Странные люди выращивали на грядках священную траву. Курили ее и получали вещие сны. Чаще всего им снились сцены извращений и насилия, жестокости и убийств. Они недавно пристрастились к необычному образу жизни. Но уже вошли во вкус. Им нравилось.
Нигур в последний раз взглянула на любимого. Он тяжело вздохнул. Из его прекрасных глаз выкатились слезы. Плакал! Но люди этого не замечали. Сверкнуло лезвие огромного ножа. Умелые руки, ловко работая руками, вскрыли горло могучего зверя. Прекрасные глаза самца потускнели и погасли. Охотник поднял отрезанную голову волка над собой и крикнул что-то. Ему ответили многоголосьем сотня пьяных глоток. Нигур забилась в молчаливой истерике – ее пасть также была перевязана ремнями. Чтобы не кричала. Чтобы не плакала от боли и горя. Чтобы не испортила пиршество странных людей.
Люди подходили в нетерпении и прикладывались к открытой ране волка – слизывали кровь. Некоторым из них этот процесс очень нравился. Тогда – вгрызались и откусывали куски, прожевывая с особенной тщательностью. Бахвалились друг перед другом, кому достался больший и лучший кусок. Тело волка повисло. С другой стороны другой охотник деловито отделял шкуру от туши и топором отделял конечности. Вот, шкура уже лежала в широком тазу. Ее собирались выделать и высушить, носить на плечах для гордости всего сообщества странных людей. Кровь, стекавшую в цинковое ведро, разбавили вином и наливали в кружки, стаканы и стаканчики, ковши и черпаки. Сытые, загорелые, крепкие тела у охотников. Они быстро прикончили хмельной напиток. Поделились с подругами и с детьми, присутствовавшими при экзекуции. Все были веселы и счастливы.
Нигур плакала, тонко визжала сквозь завязанную пасть. Слезы елеем стекали по меховой мордочке самки. Ее округлившийся живот обвисал и тянул. От стресса и страха начались преждевременные роды. Но малыши появились на свет уже холодными. Падали вниз, на пол клетки. Когда все закончилось, Нигур была почти без сил. В ней еще теплилась жизнь. Как? Это еще не все испытания на ее голову? И самка поняла. Сейчас примутся за нее. За окном чуть-чуть посветлело. Вставала заря. Слабый луч коснулся окна избы. Темнота отступала. Стены оголились, и мрак вокруг рассеялся. За окном веселые голоса приветствовали разделанную пищу. Люди сидели у костров и громко пели. Дети, перемазанные кровью, также обкуренные, танцевали. Загремели цепи. Охотник-палач потянулся за самкой. Стенки клетки упали. Крюком ее вытащили на середину комнаты под потолком. Все. Вот и закончился ее бег по жизни. Сейчас и ее порешат. Она в последний раз взглянула на людей, стараясь найти в них милость и сострадание. Напрасно. Тяжкий вздох вырвался из ее груди. Последний вздох…
Есть мысли у волков? Я думаю, что есть. Могут ли волки молить о пощаде Господа Бога? Думаю, могут. Ведь, они умеют плакать. Дабы мы не уподобились тем странным охотникам… Не дай Бог! Не дай Бог!
А вы как думаете? Это мне приснился на днях вот такой сон. Я чувствовала себя волчицей Нигур. Запахи и звуки, боль и страх страшной смерти меня не покидали все время. Полный эффект присутствия! Не дай Бог!
23 октября 2018г