А.П.Плетнев-Кормушкин
(статья, опубликованная в журнале "Человек", № 1, 2008 г.,с.10-24
Г.В.Сегалин. От патографии к эвропатологии
( к вопросу о связи гениальности и психопатологии )
"Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, почему гениальный человек часто с такими муками, словно сквозь какие-то бесконечные заросли терновника, продирается сквозь свою жизнь? Почему он оказывается не узнанным своими учителями, отвергнутым своими родителями и проигнорированным своими коллегам? Почему самые блестящие перспективы вечно оказываются для него закрыты из-за чьих-то тайных козней? Почему всю свою жизнь он проводит в заботах, в гневе, в горечи и в печали? "
(Эрнст Кречмер. "Гениальные люди", СПб, 1999 г.,с. 23.)
Проблема связи между высшими психическими способностями человека ("гениальностью") и душевными расстройствами гениев и великих людей вот уже болеше 2.5 тысячелетий занимает лучшие умы человечества. И, несмотря на гигантский скачек научных знаний за это время, ученые так и не дали однозначный ответ на вопрос, существует ли такая связь, или нет?
Ведь для решения проблемы надо ответить на ряд вопросов:
• Кто такой "гений", (т.е. определить понятие), кого считать гением, кого талантом. Кроме того, следует проследить эволюцию понятия «гений» с античных времен до наших дней.
• Сколько гениев существовало за всю историю человечества. При ответе на этот вопрос мы столкнемся с вопросом, включать того или иного человека в список гениев, или его имя попало в анналы истории случайно.
• Что такое психическое расстройство (сумасшествие, безумие)? Имеется ли граница между нормой и патологией.
• Кто из гениев страдал душевными расстройствами (процент больных гениев)?
• Способствовало или мешало психическое расстройство творчеству гения, созданию гениального произведения?
• Каковы биологические, психологические и социальные механизмы гениального творчества (теории гениальности)?
Список вопросов можно продолжать и продолжать, но в рамках журнальной статьи мы вряд ли сможем ответить даже на перечисленные вопросы. Начнем по порядку.
История возникновения и развития понятия гений
У большинства современных читателей сочетание слов “гениальность и помешательство" ("genio e follia") вызывает ассоциацию с именем итальянского психиатра, антрополога и криминолога Чезаре Ломброзо (1836-1909). Именно так называлась его книга, вышедшая в 1864 г. Однако он не был “первооткрывателем” в этой области.
На связь гениальности и душевных расстройств гениев обратили внимание еще философы древности - Демокрит, Платон, Аристотель, Цицерон, Сенека. В Платоновых диалогах Сократ приписывает управление своей духовной жизнью внутреннему голосу, “даймонию” (греч. ;;;;;;;;; — дух, божество). Платон говорил об "энтузиасмосе" (вдохновении) - мистическом духе, которого боги посылают избраннику, в результате чего тот становится пророком или поэтом. Аристотель считал, что у выдающихся людей часто наблюдается меланхолический темперамент. Он приводил в пример одного сиракузского писателя, который в маниакальном состоянии создавал прекрасные стихотворения, а выздоравливая, терял способность слагать стихи. Сенека приписывает Аристотелю выражение “Non est magnum ingenium sine mixture dementiae” (“Не бывает великого ума без примеси безумства” - лат).
В представлении человека античных времен гений всегда воспринимался как полубог, сверхъестественное существо, как лицо, обладающее сверхчеловеческими силами. И тогда уже проводилась параллель между творческим экстазом и опьянением или безумием. Неслучайно для описания творческого процесса гения использовались (и используются до сих пор) такие термины, как одержимость, вдохновение, экстаз, беснование, возбуждение, помешанность, инспирация (внушение). Да и в самом слове “гений” (от лат. genius- дух) отражается представление древних о том, что в творящем человеке сидит какое-то другое существо, с другими свойствами и качествами, полубог, со сверхчеловеческими силами. Тот же Ломброзо подметил, что в древних языках (напр. иврите, санскрите) слово “безумец” синонимично слову “пророк”. В раннем христианстве и средневековье античные гении трансформируются в духов, ангелов, святых. В эпоху ренесанса генив наделяют духовной силой. Позднее гениальность понимается как духовная, творческая сила. Мистическое обожествление гения снова появляется у романтиков в эпоху классицизма.
В.Ланге-Эйхбаум определяет гения как человека, дающего новые культурные ценности, обуславливающие человеческий прогресс. «В дальнейшем к понятию "гений" наслаиваются еще следующие представления: легкость в продуктивности, изобретательство, особенности в натуре данного человека, иррациональное в натуре человека и его произведениях, "инспирация от божества".
Иными словами, гений - это человек, создающий культурные ценности (социально значимый продукт), которые способствуют прогрессу человечества.
Что касается личности гения, то здесь подчеркивается его сверхчеловеческая (божественная) сила, креативность и продуктивность.
"Гениальность, - считает Л.Выготский, - высшая степень одаренности, проявляющаяся в максимальной творческой продуктивности, имеющей для социальной жизни исключительное историческое значение. Гениальность может проявиться в самых различных областях человеческого творчества - в науке, искусстве, технике, политике. Гениальность отличают от таланта, главным образом по степени и характеру творчества: гении являются "начинателями" новой исторической эпохи в своей области». В этом определении указывается на различие между гениальностью и талантом и подчеркивается продуктивность, креативность и социальная значимость гения.
В.П.Эфроимсон , как и Ланге, считает, что основной особенностью гения «оказывается способность к неимоверному труду, абсолютная одержимость и стремление к абсолютному совершенству". Он делит гениев на потенциальных, развившихся и реализовавшихся, т.е. подчеркивает важность биологического, психологического и социального аспекта появления гения.
Э.Кречмер, в своем определении, подчеркивая длительность и напряженность при создании гениального творения ставит непременным условием то, что "указанные ценности возникают с психологической необходимостью - как осадок, выпавший из особым образом организованной душевной структуры ее обладателя, а не тогда, когда они падают ему в руки с неба, благодаря, в первую очередь, счастливой случайности и конюнктуре момента." Этим своим замечанием он отказывает в праве называться гениями историческим лицам (как напр. Колумб, и др.) и исключает из рассмотрения те "легендарные и архаически-мифологические формы известности, которые преобладают в средневековой традиции почитания святых и героев... В большинстве случаев эта традиция не доносит до нас ни каких-то реальных достижений, ни индивидуальных черт".
Говоря о гениальности и о гении необходимо разделять личность гения и продукт его творчества (произведения, теории, изобретения, победы). Отнесение какого-либо человека к разряду гениев определяется наличием этого самого гениального продукта. Но, более весомым критерием для зачисления человека в список гениев служит слава.
Гениальность - это оценка, которую общество (окружающая среда) дает творцу за созданный им продукт. Эта оценка дается главным образом почитателями, признающими эту ценность.
"Следовательно, не творящий создает «гениальное произведение» а произведение создает (глазами и мерками данного коллектива) творца, как гения. Коллектив людей создает себе гения, как такового, соответственно своим потребностям и своей оценке. Так, например, в античное время масса людей ставила на высокий пьедестал мудреца, в то время, как художник изобразительного искусства был просто безразличный ремесленник. 18 столетие имело совершенно другие идеалы и т.д.» И мы знаем из истории массу примеров непризнанных при жизни гениев! А сколько было не реализовавшихся гениев, не знает никто.
Что можно считать психическим расстройством (граница между "нормой" и "патологией")
С середины XIX в. в психиатрии господствовала идея О. Мореля, что психические болезни есть следствие нервно-психического вырождения, или дегенерации. По его мнению, душевная болезнь является одной из последних ступеней вырождения, результатом постепенного ослабления вида в целом ряде поколений. Согласно "закону" прогрессивного вырождения Мореля, первое поколение вырождающихся отличается нервным темпераментом, нравственной несостоятельностью. В последующих поколениях наблюдаются психопатические расстройства и, наконец, в четвертом поколении - идиотизм, уродства, бездетность и смерть рода.
Работы Мореля приходятся как раз на ту эпоху, когда научная психиатрия, наряду с подлинными душевными расстройствами, начала изучать формы и проявления психических отклонений, рассматривавшихся до тех пор исключительно с этической или с социальной точки зрения - самоубийства, преступления, сексуальные нарушения, всякого рода нравственные и интеллектуальные дефекты. Позднее все психические заболевания неясной этиологии (психопатии, неврозы, расстройства влечений) зачисляли в разряд дегенеративных состояний.
Однако, если в XIX веке психиатрический диагноз являлся клеймом, то психиатрия XX в. пришла к переосмыслению самих понятий “психическая норма” и “психическая болезнь”. Неприятие и эмоциональное отторжение теорий Ломброзо и его последователей большей частью объясняется тем, что они употребляли термины "помешательство", "безумие", "сумасшествие" в сочетании с именами уважаемых и обожествляемых людей. В наше время эти слова вызывают у простых людей страх или тревогу, перед психически больным человеком. Обывателю хочется скорее запихнуть его в "психущку".
В то же время большинство современных людей ежедневно подвергаются воздействию стресса. Диагнозы: "невроз", "вегето-сосудистая дистания", "астеническое состояние" в наши дни весьма распространены. А ведь это тоже психические расстройства, только легкой степени. Граница между психической патологией и нормой размывается. И современные люди лечатся в "психиатрических", "неврологических" клиниках, психо-неврологических профилакториях и т.д.
Передовые психиатры (Э.Блейлер, К.Ясперс, Э.Кречмер, П.Ганнушкин и др.) утверждали, что между этими состояниями - не строго очерченная граница, а пограничная полоса с извилистыми, размытыми и нечеткими краями. Утвердилось даже понятие “клиника пограничных состояний”.
Карл Ясперс отмечал, что у здоровых людей имеется в зачатке нечто схожее с психопатологическими симптомами, П.Б.Ганнушкин утверждал, что употребление выражения “нормальная личность” содержит в себе противоречие, что понятия “личность”, “индивидуальность” предполагают отличие, неповторимость, в то время как понятия “середина”, “норма” есть нивелирование индивидуальных черт, сведение индивидуальности к среднестатистической единице. По его мнению, нет принципиальной разницы между нормальными и патологическими характерами или темпераментами, что разница между ними не качественная, а количественная.
“В истории общественной жизни, в истории государств, в истории науки, искусства, литературы - пишет Ганнушкин, - пограничные типы сыграли громадную роль, и участие врача-психиатра в оценке этих социальных явлений, в учете этой общественной миссии полунормальных людей необходимо, необходима общая совместная работа врача-натуралиста и историка-социолога. Подобного рода участие психиатров в освещении и объяснении социальных явлений представляется делом крайне сложным и кропотливым, и я самым настойчивым образом хотел бы предостеречь против всяких поспешных выводов в этом направлении, против наклеивания каких-либо психиатрических ярлыков на то или другое явление, — будь то картина художника, произведение литературы или какой другой акт из области индивидуальной или коллективной психологии.. деятельности ряда крупных мыслителей и политиков и для объяснения целых эпох”.
Многие психиатры (Моро де Тур, Ланге-Эйхбаум, Радесток, Арндт, Бирнбаум) отмечают у гения проявления конституциональных психопатических расстройств разной степени тяжести. "Всерьез нужно принять во внимание у гения только его конституциональную наследственную психопатию"(А.Форель). Бирнбаум отмечает у большинства гениев психопатическую отягощенность с разной степенью компенсации.
"Во всяком случае, громадный патографический материал, собранный до настоящего времени, позволяет считать совершенно несомненным, что 1) процент душевных заболеваний у выдающихся людей выше, чем у среднего населения, и 2) значительное количество (не менее половины) т.н. гениальных личностей должно быть отнесено к числу несомненных и ярко выраженных психопатов. Особенно часты у них явления "конституциональной нервности", обстоятельство, заставившее Ашаффенбурга (Aschaffenburg) высказать мысль, что нервность и гениальность представляют две различные формы одного и того же психопатического предрасположения... Кроме того, нельзя забывать, что отдельные психопатические особенности свойственны почти каждому человеку и они как правило выражены тем сильнее, чем ярче индивидуальность их носителя."
Карл Леонгард ввел в психиатрию понятие "акцентуированная личность”. Акцентуированные личности занимают промежуточное положение между психопатическими и нормальными, т.к. «… нормальным следует считать только среднего человека, а всякое отклонение от такой середины (средней нормы) должны были бы признать патологией. Это вынудило бы нас вывести за пределы нормы тех личностей, которые своим своеобразием отчетливо выделяются на фоне среднего уровня. Однако в эту рубрику попала бы и та категория людей, о которых говорят «личность» в положительном смысле, подчеркивая, что они обладают ярко выраженным оригинальным психическим складом.» Акцентуированные личности относительно хорошо адаптированы к социальной среде (компенсированы), если среда не предъявляет повышенные требования к месту наименьшего сопротивления ( lokus minoris resistenciae) данного типа личности. Для каждого типа акцентуированной личности это могут быть самые разные требования.
Акцентуации характера по Личко – это крайний вариант нормы, но и та преморбидная почва, на которой может развиваться психопатия, если психическая травма приходится на место наименьшего сопротивления той или иной акцентуированной личности. В таком случае следует говорить о декомпенсации психопатии. Если же психическая травма приложена к другим, неакцентуированным структурам личности, то проявляются компенсаторные механизмы психики.
Кто из гениев страдал психическими расстройствами?
Несмотря на существование множества определений понятия гений, большинство исследователей относит к гениям примерно одних и тех же людей (лишь в отношении отдельных известных нет единого мнения) и общее количество общепризнанных гениев в истории человечества не превышает 400-500 человек.
И у большинства из них психопатологи отмечают различные психические нарушения или расстройства разной степени выраженности и различной этиологии (токсикомании, неврозы, психопатии, психозы).
Вильгельм Ланге-Эйхбаум добросовестно изучил всю литературу о гениальности и ее связи с душевными расстройствами. В своей книге "Проблема «гениальности и помешательства" (W.Lange-Eichbaum. "Das Problem "Genie und Irrsinn", Muenchen, 1928) он проанализировл около 200 теорий связи «гениальности и помешательства». Список литературы, приведенный им в приложении составляет 1652 наименования. На основании изучения литературы он составил сводную таблицу гениев и выдающихся исторических личностей, с указанием диагноза (или нескольких диагнозов), источника информации и врача-диагноста (диагностов). За недостатком места мы приводим в сокращенном виде только список, исключив из него тех, чьи имена читателю ни о чем не говорят, либо чья принадлежность к гениям весьма спорна (например, Агнези, Амиэль, Берхаве, Аменхотеп IV и т.д.):
Александр Македонский, Андерсен, Бодлер, Бетховен, Берлиоз, Бисмарк, Дж. Бруно, Будда, Вагнер, Вильгельм II, Вольтер, Г.Вольф, Гаршин, Гарвей, Гауф, Гейне, Гельдерлин, Гельмгольц, Гераклит, Гете, Гоголь, Гонкур, Гоффман, Граббе, , Данте, Дарвин, Дидро, Достоевский, Дюма, Золя, Иисус, Кальвин, Кардан, Клейст, Колумб, Кромвель, Курбэ, Ленау, Леонардо-да-Винчи, Лермонтов, Линкольн, Людвиг II Баварский, Лютер, Магомет, Марат, Мопасан, Микель Анджело, Мольер, Моцарт, Мюссэ, Наполеон, Нерваль, Ньютон, Ницше, Павел (Апостол), Паскаль, Петрарка, По, Робеспьер, Руссо, Рубенс, Сократ, Стриндберг, Сведенборг, Свифт, Сен-Симон, Саванаролла, Тассо, Л.Толстой, Тургенев, Фехнер, Фейербах, Флобер, Фридрих Beликий, Фурье, Ю.Цезарь, Шиллер, Шопен, Шопенгауэр, Шуберт, Шуман, Шекспир, Шелли.
Около 300 патографий гениальных и одаренных личностей приводит в своей книге В.П.Эфроимсон. Кроме индивидуальной, автор рассматривает и династическую гениальность, используя генеалогические таблицы родов. Автор раскрывает роль врожденных свойств в формировании гениальной личности а также роль социального фактора (среды).
Э.Кречмер применял конституциональный подход в изучении и классификацией гениальных людей. Его книга “Гениальные люди” является образцом научной точности и корректности в изучении связи гениальности и психопатологии. В книге приводится портретная галерея (около 100 портретов) гениев показывает соответствие типа творчества и конституции. "Если мы действительно хотим приблизиться к пониманию вороса о связи гениальности с душевным расстройством, мы должны обратиться непосредственно к фактам. Прежде всего мы вправе спросить, сколько гениальных людей либо были, либо впоследствии стали душевнобольными в самом узком смысле этого слова? Таких окажется немало. Если ограничиваться лишь самыми известными именами, я могу назвать философов Руссо и Ницше, естествоиснытателей Гальтона, Ньютона и Роберта Майера, старого фельдмаршала Блюхера, поэтов и писателей Тассо, Клейста, Гельдерлина, К.Ф.Майера, Ленау, Мопассана, Достоевского и Стриндберга, Художников Ретеля и Ван Гога, композиторов Шумана и Гуго Вольфа. Если же наряду с этими несомненными душевнобольными я захочу перечислить таже и все личности с тяжелым психопатическим складом характера (типа Микельанджело, Байрона, Грильпарцера, Платена), а тем более если захочу перечислить и все отдельные психопатические черты, истерические и паранойяльные реакции и аномалии восприятия, которые в жизни гениальных людей встречаются на каждом шагу, то, пожалуй, я не скоро кончу".
По Кречмеру каждому типу строения тела соответствует тип темперамента: пикническому - циклотимический, а лептосомному - шизотимический. Назвав свои типы шизотимическим и циклотимическим, Кречмер только хотел этим подчеркнуть, что и у здоровых людей можно наблюдать слабые проявления тех симптомов, которые у больных проявляются в полной мере.
Кречмер отмечает связь определенных типов духовного творчества с определенными конституционными формами и соответствия между душевными наклонностями и внешними телесными формами.
Нижеследующая таблица (дополненная портретной галереей, приведенной в конце книги) отражает те влияния, которые конституциональная предрасположенность гениальных людей оказывает на конкретное направление развития их одаренности и на область ее наивысшего проявления.
Циклотимики Шизотимики
Поэт Реалисты, юмористы “Патетики”, романтики, формалисты
Исследователь Наблюдатели, описатели, эмпирики Строгие логики, система-тики, метафизики
Вождь Грубые храбрецы, деятельные организаторы, смышленые посредники Чистые идеалисты, деспоты и фанатики, люди холодного расчета
Портретная галерея поэтов-циклотимиков включает Гёте, Геббеля, В.Буша и др , шизотимиков – Шиллера, Вольтер, Тассо, Хольдерлина, Новалиса и др.
Циклотимики-ученые и исследователи, это А.Гумбольт, Пастер, Кох, Галль, щизотимики – Декарт, Спиноза, Кант.
Наконец, как пример вождей – конституциональных антагонистов Кречмер приводит Мирабо, Лютера и Робеспьера, Кальвина, Савонаролу.
“Здесь ярче всех Робеспьер. Кровопийца? Нет, - ученик Руссо и сын нежной матери, робкий, нежный мечтатель, бледная добродетельная фигура, выдающийся учитель жизни; не понимает ужасов… Он не чувствует, что творит, и продолжает посылать на гильотину с неподкупной справедливостью. Он ничего не чувствует кроме добродетели и идеала. Он не чувствует, что это причиняет страдание. При этом он пишет стихи, как Хольдерлин, и проливает слезы умиления, когда говорит. Простой, приличный, скромный, мягкий, нежный семьянин, который больше всего боится оваций и дам… Он - своеобразный идеалист. Мирабо, его циклотимический антипод, сказал о нем, покачивая головой: “Этот человек верит во все, что говорит”.
Эту шизотимическую триаду - идеализм, фанатизм, деспотизм - мы находим у более крупной и глубокой личности Кальвина. Робеспьер действует как его карикатурный двойник в другом столетии. Идеалистически-теократическое революционное господство Савонаролы во Флоренции, Кальвина в Женеве и Робеспьера в Париже имеет много любопытных исторических аналогий... Шизотимическое творчество незначительных людей быстро преходяще, между тем религиозное учение Кальвина, как каменный монумент великого шизотимического ума, лишь постепенно проникало в умы людей и держалось столетиями, со строгой организацией в построении, холодное, систематическое, полное нравоучений и фанатической силы убеждения, нетерпимое - чистая мысль и чистое слово, - без образа, без смеха, без души, без юмора, без примирения... Циклотимик Лютер думает по этому поводу, что “палачи не являются лучшими докторами”.
Многие авторы считают, что гений – это высшее развитие человеческого типа Homo sapiens. В подтверждение приводятся имена Верди, Лейбница, Рафаэля, Рубенса, Сарто, Тициана. Но их имена скорее исключение из правил. Если бы их было много, то проблема так долго не держалась.
Существует мнение, что гении заболевали психически уже после того, как создали свои гениальные произведения. Ценность же их произведений, созданных в болезни весьма низка. Однако, можно назвать ряд личностей (Ван Гог, Гуго Вульф и др.) которые творили именно в периоды обострения заболевания а в ремиссии ценность их произведений либо резко снижалась, либо не переставали творить совсем.
Другие исследователи объясняли психические заболевания гениев переутомлением, вследствие их продуктивной деятельности, иные считали, что гении имели прирожденную предрасположенность к легкой раздражительности нервной системы (Моро де Тур, Ломброзо, Радесток).
Наконец, существует и такая точка зрения, что психические расстройства – это профессиональное заболевание гения (т.е. опять же, переутомление). Но эта теория может объяснить неврозы или астению, но не эндогенные психозы.
Немецкий психиатр Мёбиус (Moebius, 1853—1907) считал, что талант сам по себе есть причина, которая вызывает нарушения гармонии и равновесия организма. Он не видит резких границ между гением и талантом. По его мнению, гений, как исключительное явление, не существует, существует столько же гениальных типов, сколько и талантливых. Гений не является патологическим, но он развивается через односторонность таланта (в музыке или живописи). Односторонность прирожденного таланта одновременно нарушает гармонию здоровья лич¬ности. Что односторонний темперамент способствует творчеству, но также легко приводит к психическим нарушениям считал Шилинг.
По мнению французского психиатра Моро-де Тура (Moreau de Tours, 1804-1884) источником повышенной психической энергии (гениальности) как и душевной болезни является состояние повышенной раздражительности нервной системы. "Гений есть невроз (organisch gemeint), полупатологическое состояние мозга; состояние повышенной раздражительности нервной системы есть тот же общий источник или повышенной психической энергии (гения) или душевной болезни. В состоянии инспирации гения оба состояния соприкасаются. Почти все великие люди ... были от рождения нервны, и вследствие такого предрасположения гения кроется опасность появления психоза скорее у него, чем у обычных людей."13 Таким образом им описан механизм гениального творчества, но не указан физиологический коррелят. Непонятно, кем или чем эти состояния инспирируются и в каком месте они соприкасаются?
В. Ланге-Эйхбаум (LangeEichbaum), исходя из гипотезы Рейбмайра (Reibmayr), по которой биологическая основа гениальности заключается в примеси чужеродной крови к уже имеющемуся, но не проявившемуся вовне потенциальному зачатку высокой одаренности, высказывает предположение, что разнородность зачатков обуловливает в оплодотворенном яйце наличие антагонистических тенденций (Keimfeindschaft) и создает, таким образом, источник постояннх эндогенных раздражений, оказывающих ферментативное действие на рост и строение нервных клеток, одновременно возбуждая и поышеную их деятельность и склонность к патологическим реакциям. (П.Зиновьев-- 613.)
Патографии
Патографическими считаются такие исследования, в которых биографический материал дополняется сведениями о болезни человека, патологических проявлениях личности в связи с его исторической или творческой деятельностью. Патография должна основываться, также, на большом генеалогическом материале.
Так понимал задачи патографа Ланге-Эйхбаум: «Если мы при изучении великих людей устраним всю идеализацию его личности и устраним весь ореол святости, созданный искусственно вокруг него и прорверемся к настоящем историческому человеку, если мы этого исторического человека возьмем без всяких прикрас и наслоений, в реальной его наготе для исследования, какие же научные методы исследования могут быть сознательно применены? Только историческая нагота может быть объектом изучения биологии; исторический человек должен был сделаться объектом медицинской психологии или, когда это нужно, психопатологии, а данные психографии и патографии – суть данные естествознания (в широком смысле слова)".
Самое важное и необходимое в патографии, чтобы они считалась научным исследованием, это описание патологических проявлений личности, картины и временных рамок болезни ну и, конечно, диагноз. На этом то этапе возникают некоторые главные трудности. Как правило, патограф лишен возможности самому наблюдать объект исследования, а описания, имеющиеся у него, принадлежат, как правило, неспециалистам.
Противники психиатрического подхода в изучении проблемы гениальности считают вмешательство психиатров в изучение личности и творчества гениев кощунством и святотатством, обвиняя их в том, что они преувеличивают частоту сочетания одаренности с психической патологией.
Этот вид психиатрических исследований часто критиковали за неэтичность. Н.В.Попов писал по поводу патографии Врубеля: “после этого чтения остается какое-то тягостное грустно-недоумевающее чувство, какой-то осадок грязного, нехорощего – не по отношению к Врубелю, а по отношению к людям, которые так тщательно и кропотливо копаются в чужих несчастьях, хотя бы во имя науки».
С другой стороны, биографы великих и замечательных людей сами, нередко, указывали на своеобразие их поступков и описывали такие необычные проявления их характера, которые психиатрами могут однозначно трактоваться как нервное или психическое расстройство. Но, способны ли они правильно их оценить и интерпретировать.
"Биографии, написанные историками, филологами и истори¬ками искусств — никогда не показывают нам истинное лицо, фотографию исторического человека. Обыкновенно они дают портрет в красивых красках, формы закрашены, красиво заре-тушированы, а потому неузнаваемы, произвольно зализаны и настолько, что ваше чувство правды резко оскорбляется, так же, как вас оскорбляет слащавость олеографического портрета. Всегда в них не хватает изображения живого человека. Все что есть живое, теплокровное в данном человеке, все человече¬ские черты лица огероизированы, изображены застывшими как у статуи. Одним словом, эти описания представляют из себя не науч¬ное исследование, а воспитательную литературу для чтения (необходимые, правда, для воспитания молодежи и народных масс) .
Тот же Мёбиус считал, что “без медицинской оценки понять никого невозможно. Невыносимо видеть, как лингвисты и другие кабинетные ученые судят о людях и их поступках. У них нет ни малейшего представления о том, что для этого требуется нечто большее, чем простое морализирование и среднее знание человека”.
К.Ясперс подчеркивал, что “... вполне адекватно воспринимать патографии может лишь тот, кто включает в круг своего чтения жизнеописания душевнобольных. Для такого читателя детали, постоянно вызывающие в его уме соответствующие параллели, окажутся говорящими, тогда как читатель неосведомленный будет все время сталкиваться с бессвязным собранием удивительных подробностей и пребывать в в положении обучающегося, которому не показывают всю реальную действительность... Тот, кто хочет участвовать в подобных специальных обсуждениях с настоящим знанием дела, должен изучать психопатологию. Неспециалист же будет подвергаться постоянной опасности недоразумений, поверхностного, неясного, чисто схематического, "скользящего" понимания”.
Патография в России
В России XIX века сложилась своя патографическая школа. Патографы состредоточили свое внимание на исторических деятелях, писателях а также на литературных персонажах (психографиях). Психиатры указывали на сходство описанных патологических состояниях с наличием таких же особенностей у самих авторов.
Работу Я.Чистовича "Душевная болезнь царя Ивана Васильевича IV, Грозного", помещенную в качестве приложения к книге "История первых медицинских школ в России" (СПб, 1883) можно назвать одной из первых патографий в России.
Продолжателем идей Ломброзо в России был профессор Юрьевского университета В.Ф.Чиж. На страницах журнала “Вопросы философии и психологии” в 1902-1903 гг. развернулась даже дискуссия между двумя психиатрами - В.Чижом и Я. Капланом - по поводу статьи последнего “Плюшкин - психологический разбор его” (“Вопросы философии и психологии”, кн.63, 1902). Каждый из авторов отстаивал свой методологический подход. Если Я.Каплан утверждал, что Плюшкин - тип нормальной старости, то В.Чиж настаивал на том, что это - тип патологический, тип старческого слабоумия, а в качестве образца нормальной старости приводил героев “Старосветских помещиков”, Афанасия Ивановича и Пульхерию Ивановну. В ответной статье (кн. 67,1903) Я.Каплан доказывал, что у старосветских помещиков мы как раз и наблюдаем старческое слабоумие. На страницах этого же журнала в 1905 г. (кн. 76-78) была опубликованы работы Г.Трошина “Гений и здоровье Н.В.Гоголя” //Вопр. философии и психол. 1905. № 1. C. 37-82; № 2. C. 187-249; № 3. C. 333-83. Вопреки мнению В.Чижа и Н.Баженова, автор не считал Гоголя душевнобольным.
На рубеже XIX и XX веков профессор психиатрии Варшавского университета П.И.Ковалевский опубликовал целую серию очерков о психическом статусе таких исторических личностей, как Навуходоносор, Саул, Магомет, Жанна Д`Арк, Наполеон, король баварский Людвиг II, Иоанн Грозный, Петр Великий, Петр III, Павел I, А.Суворов. В эти же годы в области исследования художественного творчества и личности художника работал другой известный русский психиатр, приват-доцент московского университета Н.Н.Баженов(1857-1923). В сборнике “Психиатрические беседы на литературные и общественные темы”(М, 1903), посвященном С.С.Корсакову опубликованы патографические работы: “Болезнь и смерть Гоголя”, “Душевная драма Гаршина”, “Символисты и декаденты”.
Накануне первой мировой войны и революции в области психологии творчества работали другие патографы.
Эвропатологиия
C 1925 по 1930 гг. в Екатеринбурге выходило периодическое издание с довольно длинным и необычным названием: “Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии)” посвященный вопросам патологии гениально одаренной личности, а также вопросам одаренного творчества, под редакцией заведующего психотехнической лабораторией, преподавателя Уральского политехнического института, доктора медицины Г.В.Сегалина”.
Если о существовании таких наук, как евгеника или кибернетика знают многие, то название “эвропатология” мало что говорит современному читателю. Данная статья и будет посвящена ответам на вопросы, что за наука – эвропатология и кто такой Г.В.Сегалин.
Эвропатология или эврико-патология ( от слова “euresco”, “eureca” - нахожу, находка и слова “phatologia” - нарушение, болезнь) -- термин, введенный Сегалиным для обозначения той части психиатрии, которая, как он считал, должна изучать и освещать вопросы психопатологии гениальности и творчества.
“Под “эвропатологией" мы понимаем всякую патологию, которая связана и сопровождается (так или иначе) с творчеством и с творческой личностью, безразлично с какой: гений, талант, вундеркинд, обыкновенный человек, вдруг, ни с того, ни с сего, в приступе своего безумия творящий необычайное; точно так же безразлично, какого рода творчество: творчество ли гения или таланта, или творчество душевнобольного; раз это творчество связывается с патологией, Мы выделяем такого рода творческую патологию в особую область— эвропатологию”.
Необходимость эврико-патологии, по мнению автора, логически вытекает из введенной им другой науки – ингениалогии. Последнюю он определяет как науку о гениальном человеке вообще, включающую в себя “всю естественную историю, весь биогенез великих людей, причем все родовые условия происхождения гения должны составить филогенез великих людей.”
Всего успело выйти 20 выпусков (5 томов по 4 выпуска в каждом) прежде чем эвропатология разделила судьбу других “лженаук” – педологии, евгеники, генетики, кибернетики, объявленных в СССР "буржуазными" и, следовательно, "чуждыми" советской идеологии. Тома "Клинический архив ..." были либо изъяты из библиотек, либо отправлены в “спецхран” и, таким образом, выведены из научного оборота. И лишь в последние годы XX столетия “Архив” стал постепенно возвращаться к читателям. Благодаря интернету появилась возможность переиздать большую его часть в электронном виде ( см. на сайте http://pathographia.narod.ru). В 2006 году по инициативе писателя, академика РАЕН и РАО А.А.Лиханова вышло репринтное издание “Архива”
Кроме Сегалина в редакционный совет были заявлены известные в те годы психиатры и неврологи страны: М.И.Асватцатуров, А.О.Гейманович, В.А.Гиляровский, С.Н.Давиденков, В.П.Кащенко, В.П.Осипов, Л.М.Розенштеин, Г.И.Россолимо, В.К.Хорошко, А.С.Шоломович, В.М.Экземплярский. Но, справедливости ради, следует отметить, что ни патографий, ни теоретических работ по эвропатологии членов редакционного совета на страницах “Архива” так и не появилось. Г.В.Сегалин был редактором и издателем в одном лице.
Благожелательно отозвался об "Архиве” лишь В.А.Гиляровский, отметив, что: "...Появление "Клинического архива гениальности и одаренности", в общем, нужно приветствовать. Вопрос о взаимоотношении одаренности и патологии, не сходящий со сцены со времен Ломброзо, как раз усиленно дебатируется последнее время за границей. Можно только бояться, что небольшие размеры не дадут ему возможности выполнить роль собственного "Архива", тем более, что программа его довольно широкая и, помимо общей и специальной эвропатологии, включает патографический отдел и эвропатологическйи архив, предполагающий собрание объемистых документов..."
“Архив” Сегалина приветствовали известные иностранные психиатры: А. Форель, Э. Кречмер, В. Ланге-Эйхбаум. Последний с восторгом писал: "Я считаю чрезвычайно важным и ценным для науки, чтобы русский журнал "Клинический архив гениальности и одаренности" выходил одновременно и в немецком издании с целью сделать его интернационально доступным.
Этот "Архив" является единственным и исторически первым патографическим журналом, которых до его выхода вообще нигде не существовало. Советская Россия должна гордиться тем, что она смело опередила все другие страны, основавши первый журнал по патографии".
На практике же никакой поддержки государства не было. Сегалин издавал "Архив" на собственные средства. А Советская Россия вовсе не гордилась этим журналом. В 30-е годы эвропатология разделила судьбу других "лженаук".
Редактор ставил перед "Архивом" следующие цели:
1. Создать специальный печатный орган, в котором психопатологи, психологи могли бы сосредоточить свои работы, посвященные вопросам психологии и психопатологии великих и замечательных людей и психологии и психопатологии творчества.
2. Сосредоточить в одном печатном органе все работы по вопросам изучениия творческих личностей и психологиии трворчества, начиная с гения, таланта, и кончая творчества душевнобольных.
3. Собрать в этом органе еще не обработанный, “сырой” материал – истории болезни, автобиографии, биографии, патографии великих и замечательных людей, отдельные воспоминания и заметки о них.
4. Включить в себя публикации, которые вышли раньше в этой области за все время исторического развития специальной психопатологической мысли о гениальности и патологии творчества.
Каждый выпуск архива состоял из двух отделов - отдела общей эвропатологии и патографического отдела. В первом отделе, за редким исключением были напечатаны теоретические статьи самого Сегалина (числом 23). О размахе автора говорят сами названия статей: "Патогенез и биогенез великих людей", "О гипостатической реакции гениальной одаренности", "Психическая структура эврореактивных типов", "Механизм выявления эвроактивности у гениально одаренных людей", "Психо-эвротическая пропорция гениальной одаренности, "Общая симптоматология эвроактивных (творческих) приступов", "Музыкальная одаренность и базедовизм", "Симптоматология творческих приступов у гениальных эпилептиков" и т.д.
В первом выпуске, которым дебютировал “Архив”, была помещена короткая ( около 20 с.) патография Льва Толстого, написанная Сегалиным. Над патографией писателя он работал и в последующие годы. По иронии судьбы последний (сдвоенный) номер “Архива” был также посвящен Толстому, но это было уже солидное (147 с.) исследование. В нем автор утверждал, что великий русский писатель страдал эпилепсией, но не простой (генуинной) ее формой, с судорожными припадками и снижением интеллекта, а аффективной ее формой с замещением судорожных припадков аурой и эпилептическим экстазом. Диагноз “аффект-эпилепсия” Сегалин поставил и Достоевскому, но, если у Толстого в клинической картине болезни доминирует истерический компонент, то у Достоевского - эпилептический.
“Клинически общими симптомами у того и у другого мы имеем наличие судорожных припадков, причем эти припадки в большинстве случаев психогенны и появляются, когда имеется какое-нибудь тяжелое переживание. Но …, у Достоевского, по-видимому, психогенность утрачивается и припадки приближаются к чисто эпилептическому типу. У Толстого же, по-видимому, психогенность не утрачивается, по крайней мере у нас нет данных, где бы мы могли видеть, что были у него припадки вне психогенного момента. Кроме того, у Толстого припадки были реже, что зависело, конечно, от хороших условий жизни Толстого (обеспеченность, покой, жизнь в деревне и проч.), и плохих условий жизни и тяжелых переживаний у Достоевского, что, как известно, является ухудшающим фактором болезни при аффект-эпилепсии.”
Сегалин опубликовал на страницах “Архива” и короткую патографию Н.В.Гоголя, продолжал работать над монографией о нем, но не успел ее опубликовать. К сожалению рукопись монографии, впоследствии, была утрачена.
Активно печатались в журнале психиатры Б.Я.Вольфсон, И.Б.Галант, Я.В.Минц, Г.И.Плессо, В.И Руднев, М.Соловьева, М.И.Цубина, И.А Юрман.
И.Б.Галант поставил проблему влияния эндокринной системы на творчество. Его перу принадлежит эндокринологический анализ русских писателей (Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Некрасова, Л.Андреева, Крылова), патография С.Есенина, психография творчества Горького.
На страницах журнала были напечатаны патографии Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Тургенева, Чехова, Л. Андреева, Блока, Есенина, Скрябина, Врубеля и др.
Теория гениальности Г.В. Сегалина
Резко критикуя теорию вырождения, Сегалин берет на вооружение такое направление в учении о наследственности, как менделизм. В соответствии с учением Менделя он делит все задатки человека на две группы. Одна группа находится в скрытом состоянии, или в состоянии гипостаза; другая же группа задатков проявляется свободно, т.е. находится в состоянии эпистаза. Эти состояния антагонистичны и исключают, подавляют друг друга. Но, если по какой-либо причине эпистатические задатки устраняются, то в организме проявляются гипостатические задатки. Этой устраняющей эпистаз причиной и является (по мнению Сегалина) психотизм или препсихотизм великих и гениальных людей.
Автор переносит эту модель в сферу психического и делит все психические состояния на те, которые находятся в скрытом состоянии (гипостатическую психику, или гипостаз скрытых психических задатков), и на эпистатическую психику - открытую, но тормозящую гипостатическую психику. Последнее положение согласуется с учением З.Фрейда. Эпистаз (“Я”) - это открытая, активная деятельность сознания, а гипостаз (“ОНО”) - бессознательная психика. “Ген” психотизма устраняет “цензуру”, в результате чего проявляется творческая активность.
Если Ломброзо считал, что гениальность есть форма психоза на почве вырождения с признаками эпилептического характера, то Сегалин считает, что “гениальность есть психоз перерождения и не только типа эпилепсии, а любой формы психческой диссоциации.”
Гениальность – особая форма психического заболевания, когда куммулированная родовая энергия одаренности разряжается при помощи психической диссоциации. “Таким образом, биопатологически гений (или талант, замечательный человек) является результатом скрещения двух таких наследственно родовых компонентов, из которых каждый имеет свою особую квалификацию. Если один из этих двух компонентов составляется из родовой линии (отцовской или материнской) носителей симптомов одаренности (в том или ином виде) и составляет, таким образом, линию аккумуляции одаренности, то другой компонент, составляемый из другой родовой линии (отцовской или материнской), является линией носителей симпотомов психопатии (в той или иной форме).
Первую линию (или первый компонент) гениальности мы обозначали как линию кумулятивную (или кумулятивный компонент). Вторую линию (второй компонент) гениальности мы обозначали как линию диссоцитаивную.”
По аналогии с шизофренией он дает этому заболеванию, включающему в себя как патологичекие симптомы, так и симптомы творчества, название эврикофрения. Строго говоря, эврикофрения – это собирательное название всех заболеваний творческих личностей.
За основу классификации эврикофрений автор берет нозологическую классификацию психических болезней того времени. Эврикопатологию, как и психопатологию, он делит на общую и частную, а эврикофрении – на эндогенные и экзогенные.
К группе эндогенных эврикофрений он причисляет эпилептическую, истерическую, циклотимическую, параноическую, шизофреническую и все прочие формы эврикофрений эндогенного происхождения.
К группе экзогенных эврикофрений принадлежат токсическая, алкогольная, сексуальная, инфекционная, паралитическая, травматическая и другие эврикофрении экзогенного происхождения.
“Каждой форме эврикофрении, – по мнению Сегалина, – будет соответствовать 1) своя форма психической структуры, 2) свой симптомокомплекс гениальности, 3) своя симптомотомология творческих функций (вдохновения) и 4) своя симптомотология творческих произведений” .
Вот каковы были теоретические воззрения Г.В.Сегалина в апреле-июне 1922 г. Судя по цитатам в этой первой статье по эврико-патологии. фактические данные по персоналиям автор взял из работ Ломброзо, Гризингера, Шюле. и т.д. Что касается теоретических установок автора, то в статье нет даже упоминания об эпистазе и гипостазе. Вместо этих понятий для объяснения механизма актуализации аккумулированного творческого материала он использует понятие "подсознательное", "бессознательное и теории Зигмунда Фрейда и Мортона Принса. Он либо не был хорошо знаком с теорией Менделя, либо просто не исползовал достижения генетической теории для обоснования своей теории. И в следующей статье "Патогенез и богенез великих и замечательных людей" ("Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии), том 1, вып 1, 1925 г. ) он отождествляет механизмы доминантности-рецессивности генов с механизмом гипостаза и эпистаза.
С 1922 г. в Москве начинает выходить “Русский евгенический журнал”, а в Петрограде “Известия Бюро по евгенике”. В этих изданиях дается много фактического материала, генеалогические таблицы, родословные великих и замечательных людей (см., например, А.Г.Галачьян, Т.И.Юдин. Опыт наследственно-биологического анализа одной маниакально-депрессивной семьи. // Русский евгенический журнал, 1924. № 3-4. С. 321-342; Д. М. Дьяконов и Я. Я. Лус. Распределение и наследование специальных способностей. // Известия Бюро по евгенике, 1922. № 1. С. 72-104; В. В. Сахаров. Разбор музыкальных генеалогий. // Русский евгенический журнал, 1924. № 2-3. С. 117-125; Ю. А. Филипченко. Наши выдающиеся ученые. // Известия Бюро по евгенике, 1922. № 1. С. 22-38. Ю. А. Филипченко. Результаты обследования ленинградских представителей искусства. // Известия Бюро по евгенике, 1924. № 2. С. 5-28; Ю.А.Филипченко. Статистические результаты анкеты по наследственности среди ученых Петербурга. // Известия Бюро по евгенике, 1922. № 1. С. 5-22.
Многие из персоналий, их родословные и биографии появляются в работе Сегалина “Патогенез и биогенез гениальных и замечательных людей”, которой открывался “Архив”, а исследования Филипченко легли в основу многих его работ (См. напр. Г.В.Сегалин. Изобретатели как творческие невротики (эвроневротики). // Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии), т.V, вып.2, 1929; Г.В.Сегалин. К патогенезу ленинградских ученых и деятелей искусств. //Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии), т.IV, вып.3, 1928; Г.В.Сегалин. Эвропатология музыкально одаренного человека. // Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии), т.III, вып.4, 1927.).
Конечно, научные основы теории гениальности Сегалина, искуственность его теоретических построений является ее слабым звеном. Недаром его "Архив" подвергся резкой критике уже его современниками. Так, профессор Н.В.Попов, в своем докладе в заседании Русского евгенического общества 12 ноября 1926 г. ("К вопросу о связи одаренности с душевными болезнями (по поводу работ д-ра Сегалина и др.)" // "Русский евгенический журнал", N3-4, 1927, с. 133-154.) дает негативную оценку изданию и вскрывает теоретическую несостоятельность применения законов Менделя, для объяснения феномена гениальности. Мало того, он выбивает научную основу из под этой теории, заявляя, что "это - его (Сегалина - А.К.) собственное учение, неизвестно на чем основанное, но только не на законах Менделя." Он отмечает недостоверность источников, ряд фактических неточностей, что делает недостоверным большую часть приводимого автором материала. Следующей причиной научной несостоятельности учения Сегалина Попов считает большую натяжку в определении душевных болезней. Сегалин делит все патопсихические состояния на психотические и препсихотические, а к последней категории можно отнести почти любого человека.
Создавая "Архив" Г.В.Сегалин хотел создать специальный печатный орган, в котором ученые, занимающиеся проблемами психологии и психопатологии творчества и творческой личности, могли бы помещать свои работы, дискутировать по спорным вопросам. Пусть ученые спорят , нужна ли такая наука - “эвропатология”, ибо в спорах рождается истина. И эту задачу "Архив", отчасти, выполнил. Он планировал сосредоточить в "Архиве" патографические работы, вышедшие раньше. "Этот орган должен служить специальным архивом, где сосредоточены будут все материалы, все работы, весь архив, вся история вопросов специальной психиатрии великих людей и специальной литературы в этой области". Эту задачу он выполнить не смог, а точнее, ему помешала это сделать социально-политическая система страны.
И все же, появление "Архива", даже в таком несовершенном виде является событием в научном мире. Логика развития науки такова, что вначале ставится проблема, котору пытаются решить разные ученые, разными методами. В спорах, столкновениях взглядов и подходов, методы разрешения проблемы совершенствоваются, тупиковые и ошибочные направления отбрасываются, пока проблема не будет разрешена.
Г.В.Сегалин был еще и инициатором создания "Института гениального творчества" с отделом коллекции и изучения мозга выдающихся личностей. В этом он на несколько лет опередил инициативу В.М.Бехтерева по созданию "Пантеона мозга". “Мозг и труп умершего даровитого человека не был объектом систематического изучения. Поэтому Институту в первую очередь предстоит законодательным порядком декретировать обязательное вскрытие мозга всех без исключения выдающихся людей, а при надобности также вскрытие трупа с оставлением его в анатомическом музее гениального человека для посмертного изучения...
Что касается изучения общей биологии, физиологии великих людей, то здесь (помимо других физиологических вопросов) вопрос об изучение связи внутренней секреции с специфическими функциями творчества, а также связь этой внутренней секреции с центральной и симпатической нервной системой, представляет очередной вопрос".
В 1921 г. он выступил на заседании медицинского факультета Уральского университета а по инициативе профессора Г.И.Россолимо в Московском Неврологическом институте с инициативой создания "Института гениального творчества", в состав которого должен был входить и отдел по изучению мозга гениальных и одаренных людей. Для реализации этого плана была создана комиссия, из известных психоневрологов страны: Россолимо, Рыбникова, Айхенвальда, Кандинского, Петрова и Ермакова.
"Вместе с основанием такого института, - писал Сегалин, - современное общество положит основание такому небывалому в истории культурному началу - новой науке - Ингениологии - т.е. науки о гениальом и даровитом человеке, и тем полжит начало ясному пониманию и оценке энергии одаренно-гениального творчества"
Научную программу изучения гениев Сегалин предлагал дополнить социальной, которая должна была включить открытие лечебниц и санаториев для талантливых людей, а также “собесов гениального безумца”.
Теперь, после краткого знакомства с теорией гениальности логично будет представить читателю и ее автора.
Георгий Владимирович Сегалин, родился 1б мая 1878 г. С 1896 по 1903 г. учился в Казани, где получил аттестат зрелости. Там же обучался живописи у художника И.И.Фишина. С 1903 по 1905 г. продолжал образование по искусству в Москве, Петербурге и Берлине. С 1905 г. по1909 г. учился на медицинском факультете в университете в Йене, с 1910 по1913 г. в Галле. Закончил обучение 27 июля1913 г.
На запрос уральского краеведа Ю. Соркина директор архива университета г. Галле (Германия) Франк Койфер сообщил следующие факты: "В нашем архиве находятся зачетная книжка, экзаменационные ведомости и общая карта учебы. Сегалин поступил на медицинский факультет 22 апреля 1910 г. и продолжил здесь свою предыдущую учебу в Йенском университете по 28 февраля 1910 г. и школе искусств в Казани по 31 августа 1904 г; Экзаменационная книжка выдана 12 июля 1913 г. О посещении лекций в названном университете имеется достаточная справка… Учеба была завершена 27 июля 1913 г. Фотографий того времени не сохранилось, также нет справки (кроме экзаменационной книжки) о его клинической и практической работе.”
В университетском архиве сохранилась и автобиография на немецком и русском языках: "Я, Гирш Сегалин, родился 16 мая 1878 г., сын владельца фабрики в Москве . С 1896 по 1903 г. посещал школу в Казани, где я получил аттестат зрелости. Там я одновременно получил образование по живописи и по пластической анатомии. С 1903 по 1905 г. я получил дальнейшее образование по искусству в Москве, Петербурге и Берлине. С пасхи 1905 г. по пасху 1909 г. учился на медицинском факультете в университете в Йене, где я посещал лекции и занятия следующих профессоров: Бидермана, Эгелинда, Граева, Хекнеля, Иммендорфа, Краузе, Моммеля, Маурера, Миллера, Покля, Риделя, Штеля и Штинцина. С 1909 по 1910 гг. в связи с болезнью мне пришлось прервать учебу. С пасхи 1910 г. я учился в университете в Галле и слушал лекции следующих профессоров: Абдерхольдеиа, Антона, Бернштейна, фон Бронмана, Деплера, Эберта, Айслера, Френкеля, Фримме, Гейхардта, Гряудена, Хорнока, фон Хиппеля, Мари Шмидта, Штиди, Штольцнера и Вейта. Под руководством господина тайного советника Вейта я защитил диссертацию "Об аденоме предстательной железы мочеиспускательного канала". Экзамен я сдал 10 июля 1913 г. Гирш Сегалин".
До 1914 года Григорий Владимирович проходил ординатуру в заграничных клиниках.
В начале Первой Мировой войны он вернулся в Россию, специализировался на медицинском факультете Казанского университета по неврологии и психиатрии (сдал экзамены в 1915 г.) и до 1918 г. работал в Киеве ординатором психоневрологического госпиталя Красного Креста.
В 1919 г. Сегалин служил в Красной Армии, был товарищем председателя армейской комиссии по борьбе с тифозной эпидемией (Киев, 1919) и исполнительного комитета большевистской организации Красного Креста.
После демобилизации в 1920 г. судьба “забросила” его на 30 лет в Екатеринбург. Здесь он принимает активное участие в становлении медицинского факультета вновь созданного Уральского университета. С 1920 по 1924 гг. – преподаватель кафедры нервных болезней медицинского факультета университета. В Екатеринбурге Сегалин развивает бурную деятельность: организует лабораторию психотехники и экспериментальной психологии при Уральском университете, психотехническую лабораторию в Уральском политехническом институте, работает ординатором в Екатеринбургском военном госпитале, является экспертом-психиатром судебных процессов в Екатеринбурге, членом комиссии по несовершеннолетним преступникам при отделе народного образования, консультантом в оперном театре.
Вот каким вспоминает его в эти годы уральский писатель Евгений Петряев: "Доктор Г.В.Сегалин запомнился — субтильный, длинноволосый и общительный человек, в больших очках. Он появлялся в мешковатой толстовке, с папкой, набитой рукописями, рисунками, гранками. Кроме врачебно-литературной работы Сегалин занимался живописью. Его картина "Дом умалишенных" (или "Жертвы войны") во всю стену пользовалась тогда шумной известностью. Она была написана прямо в больнице при консультации самих больных. В центре полотна была фигура "пророка" во весь рост. От головы его распространялся свет, вокруг находились группы людей: одни с энтузиазмом встречали проповедь, другие решительно и даже злобно ее отвергали. По поводу картины много спорили. Автор ее в молодости учился у известного художника И.И.Фишина в Казани..."
Значительно дополняет портрет Сегалина режиссер Свердловского оперного театра Иосиф Келлер. В спектакле “Пиковая дама” (постановка 1937 г. – А.К. ) была такая мизансцена: “...графиня, спев французскую песенку, ложилась в кровать и засыпала.... Проснувшись и увидев незнакомого офицера, графиня поднималась с кровати и, волоча за собой одеяло, медленно двигалась к столику, чтобы схватить звонок и позвать на помощь слуг. Одновременно с ее движением Герман, спев фразу: “Откройтесь мне! Скажите!", словно в бреду, шел за ней , шагая через огромную и роскошную кровать… На художественном совете при обсуждении спектакля эта сцена вызвала бурную дискуссию. Большинство требовало немедленно снять ее как "антиреалистическую". Гвардейский офицер, говорили они, не мог влезть ногами на кровать и тем более ходить по ней!
Неожиданно мне на помощь пришел врач-психиатр Сегалин ; издатель, редактор и единственный сотрудник печатного органа: “Института гениальности”, созданного им самим. Сегалин считался чудаком, оригиналом, вынашивающим бредовые идеи. На самом деле это был, хотя и со странностями, но интереснейший человек, с которым переписывался А.М.Горький, любивший "коллекционировать" подобных людей.
Сегалин настоял на сохранении острой мизансцены, верно раскрывавшей психологическое состояние Германа”.
Что касается Горького, то еще неизвестно, кто кого “коллекционировал”. В “Архиве” была напечатана серия патографических статей о самом Максиме Горьком, а один выпуск был целиком посвящен писателю (И.Б.Галант. “Психозы в творчестве Максима Горького // “Клинический архив гениальности и одаренности”. Т.IV, вып. 2, 1928 г.) И, несмотря на это, по рекомендации “великого пролетарского писателя”, Сегалин был принят в1934 г. в Союз писателей СССР. В музее писателей Екатеринбурга хранится переписка Г.В.Сегалина с Максимом Горьким, Роменом Ролланом и другими известными людьми.
Кроме упомянутой Е.Петряевым картины "Дом умалишенных", известны два портрета П.Бажова, принадлежащие кисти Г.В.Сегалина, портреты хирурга Л.В.Лепешинского, библиофила и поэта В.В.Буйницкого.
Григорий Владимирович умер в 1960 году в г.Люберцы, Московской области.
Но, на мой взгляд в посткоммунистической России “семена” сегалинского “Архива дали пышные всходы. В средине 90-х годов ХХ века одна за другой стали появляться патографические работы как отдельными тиражами, так и в периодических научных изданиях -- “Независимом психиатрическом жунрале” (Москва), “Вестникие психиатрии” им. В.М.Бехтерева (Санкт-Петербург) и др. Для примера я приведу лишь короткий список таких работ:
В.И.Лернер, Э.Вицтум, Г.М.Котиков. Болезнь Н.В.Гоголя и его путешествие к святым местам // Независимый психиатр. журн., 1996. № 1. С. 63-71.
В. Руднев. Обсессивный дискурс (патографическое исследование) // Логос, 2000. № 3 (24), с. 165-193.
Э.Ю.Соловьев. Биографический анализ как вид историко-философского исследования (Биография великих мыслителей в серии “ЖЗЛ”). Статья вторая // Вопросы философии, 1981. № 9. С. 133-145.
И. Е. Сироткина. Гений и безумие: из истории идеи.// Психологический журнал, № 6, 1999.
И.Е.Сироткина. Мозг Гения. // Человек (иллюстрированный научно-популярный журнал), N4-5, 1999.
М. Спивак .Посмертная диагностика гениальности. --М., 2000.
А. В. Шувалов. Патографический очерк о Данииле Хармсе // Независимый психиатрич. журн., 1996. № 2. С. 74-78.
Н. Шумский. Михаил Александрович Врубель. Опыт патографии. ;СПб, 2001.
В. Н. Южаков. Патография как забытый аспект социокультурных исследований в психиатрии // Независимый психиатрич. журн., 1994. № 3. С. 55-63.
Если учесть еще и публикациии в сети Интернет, то им “несть числа”.
И число их будет только увеличиваться.