Поместье Мамкиных год от года хорошело, а всё от того, что Анна Владимировна старательно вкладывалась в каждую копейку.
Нет, транжирой она не была, уже и не помнит когда покупала себе что – то из модной одежды, довольствовалась лишь тем, что у неё осталось от прежних лет.
Выезжать, также ни куда не выезжала, чуралась своих соседей, считала, что не стоит по пустякам тратить своё время, к тому же не хотелось выслушивать всякого рода советы, она и сама прекрасно понимала, что ей необходимо на данный момент делать.
Уже давно расплатилась с кредитами, взятыми на постройку фермы и закупку дойных коров.
Ферма хоть и приносила малый доход, но он был надёжно постоянный, тёк себе тонкой струйкой, позвякивая прибылью монет.
На что Злотазан имел своё мнение и с гордостью утверждал:
«Молочный оборот крутится вечной круговертью, как молоко в сепараторе, отделяя сливки тонкой струйкой в отдельную ёмкость, которые оседают денежным эквивалентом в надёжном бронированном шкафе. Придёт время и все эти запасы обналичатся в надёжный капитал, которой именуется таким сладким словом, как золото».
Действительно, Анну Владимировну обуяла страсть к накопительству, экономилось на всём, даже на самых пустячных делах, а всё от того, что хотелось ещё большего.
Может она задумала стать самой богатой помещицей в здешних краях?
Всё может быть.
Такое создаётся впечатление, что она, как та белка, попала в колесо и раскручивает его на столько, сколько хватит сил.
О переезде во Владикавказ давно уже позабыто, хотя на содержание домика там, исправно посылаются деньги.
Кто его знает, как оно может повернуться в жизни, всё течёт, всё изменяется.
Если посмотреть на саму Анну Владимировну, то она не заметно превращалась в усыхающую старушку, но при этом была довольно активна, рано вставала, в одежде скромна, в еде не прихотлива, но к сожалению вспыльчива, не сдержана, довольно скандальна, скора на расправу.
Как так вышло и почему так случилось трудно оценить и понять, как и понять то, что с человеком вдруг происходят резкие метаморфозы перемен.
Возможно, в каждом из нас дремлют все эти качества, плохие и хорошие, дожидаясь своего часа, с одними это случается, с другими нет.
Видимо, кому как на роду написано, так оно и выйдет по жизни, и изменить эту ситуацию, мало кому ещё удавалось.
Шло время, хуторская жизнь мало по малу налаживалась, двигаясь в лучшую сторону.
Народ материально богател, придерживаясь определённого распорядка повседневных забот.
Прибавлялось народонаселение и уже тесновато жилось на одной улице хутора, поговаривали, пора бы начать застройку хотя бы одного порядка со стороны пустыря или как здесь говорили выгона.
Вот тут и вставал вопрос о той самой земле, её родимой больше не становилось, а значит и подход нужен более разумный и выгодный, общество само по себе разделилось на два лагеря, а куда деваться, жить то надо.
Те, кому хотелось выделиться и жить своим двором гнули свою линию, а тем, кому этого не надо было, гнули свою, что и так довольно мало земли под свободный выпас скота.
Ещё не раз схлестнуться мнения, как же быть дальше, как разрешить этот спорный вопрос.
А там где спорят, недолго и дойти до конфликтов, а конфликтовать меж собой наш хуторской народец умел.
Его хлебом не корми, а дай доказать свою правоту и там где заканчивался словарный запас, вход вступали кулаки.
Выбитые зубы, разбитые носы, вот вам и вражда на всю оставшуюся жизнь.
Но, как там ни было, а время страды уравнивала всех под единую гребёнку, как не верти, а один летний день, год кормит, тут уж не до споров, хотя они и возникали, но уже совершенно по иному поводу.
Где – то года за два до начала строительства железнодорожной ветки от станции Прохладной до Кизляра через Моздок, произошёл довольно неприятный случай с Марией Малиничкиной, а получилось всё вот как.
Этот год выдался обильным на урожай хлебов, семейство Малиничкиных наняв дополнительно на уборку пшеницы работников, одними из первых закончили косьбу.
Составленные в стожки снопы пшеницы, радовали глаз своим многочисленным обилием на убранном поле.
Другие хуторяне ещё продолжали заниматься косьбой хлебов, а Малиночкины уже принялись свозить снопы на своё подворье, чтоб понести как можно наименьших потерь зерна.
Всё шло довольно хорошо, даже очень хорошо, что не могло не насторожить, ведь многие с завистью поглядывали в их сторону, а дурной глаз он не заставит себя долго ждать и обязательно наведёт порчу или там скажем сглаз.
Дурное дело не хитрое, здесь много ума не нужно, даже сказанное в одобрение слово может имеет абсолютно иной смысл.
Но семейству Малиничкиных, где всем верховодила матушка Мария, было не до этого, да и не когда было размышлять, да прислушиваться что и когда чего сказали, нужно было работать в поте лица, чтоб управиться как можно скорее.
Было послеобеденное время, когда ещё три воза и все снопы будут перевезены на личное подворье, не понятно с чего, видимо такова человеческая натура, но Мария решила ускорить процесс перевозки и в два захода покончить с этим делом.
Мария самолично укладывала в мажару подаваемые снопы, навершила будь здоров, получился довольно огромный и высоченный воз, восседая на верху, словно королева на троне, понукивая на лошадей, повезла эту махину по степной дороге к себе на подворье.
С гордостью поглядывая с высоты воза на своих хуторян, глядите мол и завидуйте, как умеют работать Малиничкины, одни из первых покончили не только с покосом, но и перевозкой урожая.
Гружёная бричка методично покачивалась на неровностях дороги, усталые лошади неспешно тащили за собой важный груз, Мария полная самодовольства перекликалась с хуторянами, подбадривая тех в их нелёгком крестьянском труде.
Бог в помощь. Ёмко и кратко.
Чувство радостного настроения переполняли душу женщины –труженицы, было над чем поразмышлять, полное уединение наводит на всякого рода мысли, большое хозяйство требует больших забот.
Незаметно воз приблизился к гребню водораздела, откуда дорога шла под наклон до самого её подворья, вначале спуск был крутоват, а затем всё плавнее уходил к самому хутору.
Натянув вожжи, Мария придерживала лошадей, разгонишь такой воз, потом не остановишь, уж лучше заранее об этом побеспокоиться.
Лошади послушные животные, замедлили шаг, громадный воз напирал сзади, хомуты сместились по их шеям почти к самим ушам, отчего те фыркали и трясли головами, выказывая своё недовольство в сложившийся ситуации.
А как тут быть довольным, когда барки цепляют за задние ноги, а в их крупы тычется острыми концами срезанная солома, мало им беды от оводов и мух, так ещё одна неприятность добавилась.
Кони упирались, воз потряхивало на неровностях дороги, и когда казалось, что крутой спуск оказался позади, произошло то, что не должно было случиться.
Нет, на счёт поломок или там скажем, случайного обрыва сбруи не произошло, да и лошади уверено сдерживали воз, а подвела та самая причина, которую все вроде бы понимают, но делают, как всегда вопреки всякого здравого смысла, навалить, нахапаться, чтоб все видели и завидовали.
Мария напуская снопы, немного не рассчитала и не учла поправки на спуск под уклон, на ровном месте обошлось бы, а вот здесь как раз и свершилось непоправимое, к тому же она сидела на коленях слишком близко к краю.
В какой – то момент сотрясываясь на дороге снопы неожиданно заскользили с воза вперёд, а вместе с ними вниз с визгом устремилась Мария, весь верхний передний край обрушился на лошадей.
Лошади хоть и смирные животные, но ни как не ожидали, что на них сверху может свалиться такая махина снопов, с испугу и страха они затоптались на месте, стали брыкаться задними ногами, вставали на дыбы, чтобы избавиться от упавших им на спины снопов.
Началось такое интенсивное месиво, что уже было не понять, что происходит с Марией упавшей меж коней, уцепись она за дышло, может и обошлось бы.
Но к великому сожалению такого не произошло, испуганные в усмерть кони её топтали своими копытами, смешивая в одно сплошное месиво вместе со снопами.
Дело нескольких секунд и Марию просто затоптали, как ненужную чуждую вещь, затем лошади рванули с места и помчались в разнос, протащив под возом Марию с кучей снопов, метров эдак через тридцать и не меньше, всю эту перекрученную массу выбросило сзади воза.
Мария осталась лежать на дороге, а лошади неслись во всю свою прыть в сторону хутора, оставляя после себя выпавшие из мажары снопы пшеницы.
Страшное зрелище, очень страшное, если кому доводилось подобное видеть, то только от одного этого зрелища мурашки начинают бегать по вспотевшей спине.
Николай Малиничкин возился во дворе, когда мимо двора с грохотом пронеслись их лошади, мужик сразу заподозрил неладное и кинулся следов за удаляющимся возом.
Обезумевшие лошади мчались по прямой к балке, не разбирая перед собой пути.
Пронеслись мимо спуска под гору, дальше по узкому перешейку к кургану, оконечность которого оканчивалась крутизной в балку.
Бежавший следом Николай кричал:
- Пр - рр, стой! ПР – рр! Мать вашу, стоять!
чтоб хоть как – то остановить лошадей, ведь прекрасно понимал, полетят с кручи, то всему хана и лошадям и бричке, убыток будет довольно солидный.
На мгновение лошади скрылись из вида, чтоб через распадок выскочить на курган, где и остановились, истратив все свои последние силы.
Видимо сжалился господь в данный момент и пожалел животину от неминуемой погибели, а запыхавшийся Николай радостно приговаривал:
-Слава тебе Господи.
-Слава всемогущему и милосердному, избавил от неминуемых убытков.
Лошади нервно подрагивали, фыркали, сдувая с губ белую пену, выпучив огромные, как яблоки глаза.
14 – 17 январь 2020 г.