Раньше слово «Бог» с большой буквы не писали. Вася Кельвин, сохранив к своим пятидесяти с лишним годам свое лихое погоняло, давно был другим человеком. Бог – что же это? Одни люди верят тихо, никогда от них и не услышишь, чтобы они имя Господа всуе произносили, другие же на этой почве шумят, гремят, словно бы идут боевые действия. Я снова не буду нов, сказав, что главный отпечаток современного человека – социальная сеть. Это как бы филиал души и разума. Человек, посещавший страницу Васи Кельвина, видел много икон и роликов – различные люди вели духовные беседы, а самих фотографий Васи было не так уж много, хотя, вот же он – дверь черного Гелика приоткрыта, Вася стоит, полноват, сурововат, лицо, впрочем, и не совсем акулье – если принимать выражение лица акулы за образец отсутствия мысли. Но и тут я немного перекрутил – духовность суть магнит, притягивающий хорошие дела.
Васю Кельвина к богу привела бывшая жена. И тут бы надо рассказать, что до этого он был таким и сяким, а потом стал богомольцем, но речь надо было бы вести именно о Насте, которая и теперь вела жизнь странной, фантастической, ясности. Прежде всего, социальная ее сеть, страница, была напрочь заштукатурена духовными картинками всех мастей – от Будды, до Христа, от Ошо до покойного мирового гуру Левашова.
Но нам тут надо укорачиваться. Прежде всего Настя жила с Гуровым. Едва Гуров выезжал в командировку, а иногда и никуда не выезжал, как Настя, словно бы по наивности, оказывалась в чьих-то объятиях. Мало кто знает, имела ли тут места частота и глубина, или же присутствовал телесный символизм, но Гуров Настю в конце концов выгнал – благо, не было не детей, не было последствий.
Найти продолжение для Насти не составляло труда, так как уже в то время ее мысль была заполнена Буддами, Богом, какой-то показной святостью. И, потом, и лицо ее необыкновенно светилось всей этой первичностью, что люди чуть ли не на улице к ней цеплялись. Однако, до Васи Кельвина был некий Дима Савельев – Настя тогда стала Савельевой, и жили они год и один месяц, и чего они развелись – дело совсем не темное, Вася Кельвин прекрасно это понимал.
После Васи было уже еще три клиента. Тем не менее, бывшая жена оставила большой след внутри Васи – стал он набожным. Читал молитвы. Крестился. Иногда, конечно, особенно на работе, трудовые маты вылетали из него словно пули из пулемета, но потом он снова крестился, молился, потом снова молился. А еще – был период безбабья, так зол был Вася Кельвин, только и говорили он, что о женщинах, об их грехе, о том, что найти нормальную мадам не получается. Но разве он был не прав? Познакомился он как-то на сайте знакомств с Марковой, девушкой-лисичкой при сорока годах и двух детях и думает – вот, проведу сегодня вечер хорошо. А как бы не так. Маркова ставит условия:
- Мои деньги идут на старшего
- 20% моих денег идут на младшего
- соглашайся на 80%, а сумма будет такая
- на обеспечение курортных потребностей у меня уже есть 35%, и, если я хочу, то я езжу. Но я могу добавить + 10% своих, но на курорте меня никто не будет контролировать.
- Если ты хочешь свободы выбора, мне нужна новая тачка
- А еще…
- Если десять лет назад меня устраивал автобусный тур, то сейчас я хочу, хочу, хочу ехать и так, и сяк
Маты снова сыпались как из пулемета. Приехал Вася Кельвин в офис, а по делам – все четко шло в последнее время, бизнес укрупнился, а дело это не простое – сколько надо крутиться, сколько заносить, чтобы быть всем милым, учитывая и профиль производства. А именно – делал Вася Кельвин пиво. Эксклюзивная продукция небольшого, но упорного и серьезно натруженного завода продавалась в магазинах дешевой пищи. Часть продукции попадала и в более крупные сети, хотя там не и на шутку растворялась. Все дело было в цене. «Жигулевское Наше» в некоторых местах в розницу можно было встретить дешевле 40 рублей.
Как же распределялся типовой день Васи Кельвина. Просыпался он ныне один, потому что месяц назад его жена-3 пропала. Были сведения, что вместе с Радиком Киргизом она тот же день отправилась на Кипр, и, впоследствии, теория эта подтвердилась. Вася был отчасти не против – он ужас как надоел жене своим переходом от матов к богомольству, мало бы, кто тут выдержал.
Женя вернулась с Кипра уже без Киргиза, и с кем и как она жила, Вася особенно и не выяснял. Рос ребенок. Все отношения сводились к деньгам. Ничего, кроме денег, Женя не понимала. Маленький Лёша в отсутствии отца быстро пере опылился – но тут, наоборот, все было хорошо. Как они виделись, так он постоянно спрашивал, что сколько стоит.
- А сколько стоит часы?
- Пап, а что это за книжка в машине? А сколько она стоит?
- А сколько стоят твои туфли?
- Лёша, - говорил Вася, - деньги ничего не значат, потому что, на, Бог, на, решает – будут ли деньги, на. Или не будет денег, на. Пойми, Лёша, на, человек не живет просто так. Есть Бог, и есть Бес. Не буду говорить про твою маму. Зло, на, идет от женщин, на, Лёша. Мужики – они простые, и надо быть, на, мужиком. Что тебе говорит дядя Миша?
- Дядя Егор.
- А, Егор. Ну?
- А…. Он хлопнул дверью.
- Громко хлопнул.
- Да так.
- И чо, чо хлопнул, на?
- Больше не приходил.
- Ушел, что ли?
- Не знаю. Мама ничего не сказала.
- И что теперь?
- Иногда приходит дядя Олег.
- Олег. Олег, на.
Рабочий день был как рабочий день, а вообще, была и специальная линия, которой непосредственно занимался технолог Синякин Славик. Славик был большим любителем пива. Под линию брался немецкий солод. Тарились этим пивом хорошо, и это было особенным пунктом в жизни Кельвина. Ехало пиво на баньку «Рассвет», в которую любили ездить Суров и Терещенко, а также (хотя и редко) – Кургузов. Ехало пиво и по домашним банькам, и главное – как требовалось это самое пиво, так посылал Вася курьера, и далеко не всегда это шло ему в прибыль. Но что значит сегодняшняя крыша? Это – время новое, свежее, четко расписанное по полочкам, по уровням пирамиды. Нашел канал для заноса – заноси, заноси молча, улыбайся, кланяйся. Благодаря всему этому линия бюджетного пива работала бесперебойно, и никто ее не проверял.
Хорошо.
Помните про пирамиду – нижний целует зад верхнего, и так вверх – до самого царя. А что делать внизу, на дне, или даже ниже дна, если основа пирамиды продавала землю и ушла ниже? Так каждый тут отвечает за себя. Будь сильным, не будь лохом. Если ты бухарик, кто же мешает тебе бросить все и заняться фитнесом. Как говорится, начни с себя, выйди из зоны комфорта.
Один вроде бы знакомый Васи Кельвина так и сделал, вышел из зоны комфорта, занялся бегом, и умер чего-то – видимо, организм не выдержал неожиданной нагрузки.
Вася Кельвин пытался бросить курить, но все шло циклически – то бросал он, то снова начинал, а мысль о плохих женщинах его не отпускала, поэтому, он загрузил ею Синякина Славика. Сидели они в кабинете, сидели и курили.
- А вы ж вроде не курили, - сказал Славик.
- Да не курил, на. Но бог такие вещи прощает, если ты просишь прощения, на.
- А я вот не знаю, верю я или нет.
- Надо верить. Бог везде. Смотри, в школах спайсы. Я сейчас борюсь со спайсами в школе, на.
- А я что-то не слышал. У меня две дочки учатся в школе, ни разу не слышал про спайсы.
- Ты что. В школы заходить нельзя. Наркоту носят бесплатно, на.
- Не знаю. А кто ж носит бесплатно?
- Враги Бога. Они развращают молодежь. Бес повсюду, на.
Синякин Славик решил особо не спорить и вскоре вернулся к работе.
Если же говорить о технологиях, то лучше вообще сразу переключаться на космос – тут и общий план хорош, и оценка перспектив Илона Маска, и также – наши шансы на постройку русской православной базы на луне. Однако, все же, далеко не всех интересуют этот вопрос. Пиво? Синякин Славик покупал как разливуху, так и пиво баночное, а здесь, на персональной линии для заноса, делать вроде бы было нечего. Все работало по накатанной. Если ты возьмешь и убавишь плотность на пару процентов, то эти пара процентов – твои. Надо тогда аккуратно притариться, загрузить багажник и проехать по кентам, да по кумовьям, да еще и с большой скидкой. Вы скажете, где это видано – пиво с рук. Вот. Мало вы в жизни понимаете. У Славика вообще это дело было потомственное – мать его занималась сыром – работала на сырзаводе, сыр продавала с рук. Потом она вышла на пенсию, но сыр завозил Юра Кукушко. Сыр чаще всего брали недозревший, целыми головками, а вывозили в смену, когда дежурил Сёмин. Потом вроде бы поставили камеры, но и тут была найдена лазейка, потому как поток сырка не прекращался.
Сам Славик не особо сыр ел. Недавно же он развелся, а дело было простое. Жену его поставили работать секретаршей, и там к ней стал прицепляться мужичок. Люди поставили в своей голове весы и стала меприть:
- где теплее
- где больше кормят
- кто лучше кормит
- кто лучше отвезет на курорт
- с кем я более королевна
Она взвесила – таинственный мужичок мог лучше кормить. Взяла она детей и сквозанула. Надо ж понимать, что это не то, чтобы классика жанра, а по типу дважды два четыре, воздух состоит из азота и кислорода, ветер дует потому что качаются деревья – у современной русской женщины есть биолокатор, который все время осматривает новые места. А вдруг где-то лучше кормят и чего-то дают как-то иначе? Едва такое место найдено, предпринимается попытка сменить месторасположение, статус, качество соотношения тел. А говорю я это для того, чтобы было понятно – прав был Славик, что жил без особенного облома.
Сели они как-то обедать, да прямо в кабинете. Вася Кельвин сам в руках нож держал. Колбаса отпадала кружочками. Грибы взяли магнитовские. Главное ж – доширак. Нет, конечно, можно и в кафе пойти поесть, а можно и обед заказать, так ведь и бичпакет – не грех. Присутствовал тут и Максим Диамарович, человек по ряду вопросов.
- Ребята, - сказал Максим Диамарович, - есть новый китайский порошок.
После этого стали выяснять, как это так - его отца звали Диамаром, и Максим пояснил – диалектический материализм. Стали говорить об именах. Сошлись на том, что имя Перкосрак (первая космическая ракета) совсем недопустимо. Перечисляли и прочие экспериментальные лейблы для человеческой личности.
Тролебузина - сочетание фамилий четырех вождей - Троцкого, Ленина, Бухарина и Зиновьева.
Даздраперма - Да здравствует Первое Мая!
Вилор - В. И. Ленин - организатор революции
Арвиль - армия В. И. Ленина
Изиль - исполнитель заветов Ильича
Ильком - Ильич, коммуна
Ленэра - Ленинская эра
Роблен - родился быть ленинцем
Марлен - Маркс-Ленин
Марксэн - Маркс-Энгельс
Мэлор - Маркс-Энгельс-Ленин-Октябрьская революция
Эльмира - Энгельс-Ленин-Маркс и революция
Элем - Энгельс-Ленин-Маркс
Ивис - И. В. Сталин
Даздрасен - Да здравствует седьмое ноября!
Но все же вспомнили, что был некогда партийный работник Ленинид Савельевич, который принимал в комсомол. А может, и не было этого? Почудилось?
- Однако, в жизни я ни разу не встречал подобных имен.
- А я вообще никого не встречал.
- У нас учитель был по физкультуре был Ворс, что значило – Ворошиловский стрелок
Наконец, чудесная инициация состоялась, и уж скоро сели Вася Кельвин и технолог Синякин Славик, а также Максим Диамарович пробовать новое пиво, «Березки светлое», решили, выпьют по паре бутылок, больше не будут. Пригласили Валерьевну.
- Ну как? – спросили у Валерьевны.
- Я, знаете, в пиве не шарю. Я только если ерша.
- А пойдет для ерша?
- Для ерша грубовато.
- А что ты берешь для ерша?
- Да наше беру, пиво банное. Оно вишь, если пиво хорошее, то хорошо для кожи. Видишь, еще кожа не отпала. А от другого шелушится.
- А я вам расскажу историю, - сказал Максим Диамарович, - помните, был Григорий Макаронович. Это который Макарович. Он же сейчас почему занимается машинами – потому что раньше делал еду. Я же у него работал как раз в ту пору. Как сам помню, приходит ему директива, да какая тут директива, когда бизнес частный? Но я врать не буду. А то как ни расскажу, никто мне не верит, что в наше время будут директивы, тем более, на производство колбасы. Прежде всего, у нас появился хорошая шкурка кур, жидкая. Если взять белую пшеничную муку и залить жидкой шкуркой кур, оно уже само по себе колбаса, но нет ни цвета, ни запаха. Нужен жир. Жир может быть самым разным. Чистое пальмовое масло надо еще загущать на центрифуге, но также держать горячим, чтобы было правильное смешивание. Не забываем про красочку. Но, так как колбаса не должна быстро пропадать, надо добавлять еще целый ряд Е. Итого, на выходе мы стали получать необыкновенно качественный национальный продукт. Вот, например, Щелков говорил, что надо варьировать. Я хочу сказать, что варьировать надо с дымком. Чуть больше дымка доливаешь, чуть меньше дымка наливаешь, а также – светлее и темнее. Затемнил колбасу, и дым убавил или прибавил – вот уже и разные сорта. Итого, мы получали и варенку, и ветчину, и копченую, и даже сырокопчую, куда мы добавляли рафинированный фарш – была хорошая партия Воронежского костного остатка.
А потом смотрю, что-то приуныл Григорий Макаронович. Лицо такое как бы темное – словно в ямках лица поселилось зверьки. А в чем же дело? Ночью открыл глаза Григорий Макаронович – посреди комнаты стоит существо. Оно и говорит:
- Я – пищевой демон. Меня зовут Бериложка. Я буду с тобой. Спасибо тебе за колбаску!
Думал Григорий Макаронович – показалось, но история продолжилась. При том, что жена уехала к сестре, и был он один дома. На следующий день и забыл про все Григорий Макаронович, лег спать – и снова, будит его что-то посреди ночи и говорит:
- А вот и я, Бериложка! Спасибо тебе за колбаску!
Пошел Григорий Макаронович к психологу (наверное, надо было к психиатру), но кто из нас знает разницу? Психолог та - психологичка, а звали ее Света, и была она шумная и психованная, ее саму надо было лечить. Услышала она рассказ про Бериложку и впала в прострацию. Ушел Григорий Макаронович. И думает – накуплю всякого снотворного, поможет, а потом приедет жена, и все восстановится. Выпил он снотворного, а ничего не помогает – будит оно его среди ночи, стоит посреди комнату и говорит:
- Здравствуй, мой дорогой Григорий Макаронович. Я – Бериложка! Спасибо тебе за колбаску!
На что ж он был похож, Бериложка? Были ли у него рожки, сказать сложно, но вот свиной пятак присутствовал. Никакого прочего вреда от него не было, но Григорий Макаронович взял, да забухал. Бухал он, ругался, жена снова поехала к сестре, а назад не приехала. Но это дело понимаемое – в Интернете она много обсуждала мужчинок, а самое главное было – вовремя поменять, как и у всех, как и везде. Так вот и Гала поменяла. Нашла младше себя. Григорий Макаронович все понять не мог, кто ж мог на Галу клюнуть? Ни рожи, ни кожи, ни ума, да и, чего уж скрывать, целлюлит. Пошел он снова к психологичке, говорит – достал меня этот Бериложка. Хвалит меня за колбаску. А психологичка вновь в ступор впала, дергается и причитывает: какие сейчас мужики пошли? Так мало того, что вся дрожит, так и переводит все на себя. Мол, жизнь не состоялась. Был один – носки разбрасывал. Был другой – за собой неправильно смывал. Был третий, но ей помешал плохой мужчинка со стороны, и снова все не состоялось, так что и рожать пришлось от кого попало, лишь бы уж что-то было. Но все же, взяла она себя в руки и говорит: почему это Бериложка хвалит вас за колбасу? Колбаса – зло. Современная женщина, ибо она есть яжеженщина, колбасу не ест, ее питание – яблоко, банан, йогурт данон, ну и на худой конец – диетическая куриная ножка, без картошки. Картошка при поедании закисает в желудке. Макароны едят только беднота, а селедкой интересуются колхозники, а на красную икру нет денег.
- А что делать? – спрашивает Григорий Макаронович.
- Надо нарисовать неизвестное животное.
- Да как же я нарисую.
- Ну и не рисуйте.
Рисовать Григорий Макаронович не умел, нарисовал, как есть.
- Ой, - говорит психолог, - видите, тело большое, а ножки маленькие. Значит, вы плохо стоите на ногах.
- Как это я плохо стою ногах?
- Это значит, что вы создаете внешний шарм успешного человека, а на самом деле – вы неуверенный, неспособный принести радость женщине.
- А иди ты в лес! – воскликнул Григорий Макаронович и ушел.
Ложится он ночью спать, думает – ну ладно, уже в этот раз ничего не будет, да куда там – наступает три часа ночи, слышится знакомый кашель. Открывает он глаза, посреди комнаты стоит Бериложка – мужик с бородой да свиным пятаком, глаза – тоже какие-то свинячие, а весь одет во что-то темное.
- А вот и я! – восклицает он.
- Эх, - заскрипел зубами Григорий Макаронович, - да иди же ты в сад!
- Хоть в сад, хоть в лес, но – спасибо тебе за колбаску!
Тут Григорий Макаронович нашелся:
- А всё! Не будет тебе колбаски!
- Это как не будет колбаски?
- Фиг тебе, а не колбаска!
Засмеялся Бериложка:
- Зачем же ты гневаешься, дорогой мой Григорий Макаронович? И я на тебя не злюсь, и ты на меня, ведь я тебя чествую. Какой же славный продукт ты сотворил! Как нарежешь кружочками, как положишь на сковородочку, как затрещит! А запах, запах! Как натуральный! А потом одна сторона темнеет, словно бы она была на курортике и загорала. А? А потом нежненько переворачиваем – смесь куриной шкурки с пальмовым маслом создают неповторимые вкусовые смеси и цветовые переходы.
Стал Григорий Макаронович нервно смеяться. Смеялся, остановиться не мог, пальцем на Бериложку показывая. Демон тут заподозрил неладное, но сделать ничего не мог.
Взял Григорий Макаронович на следующий день и продал свой колбасный цех – благо, на тот момент были желающие. А как сделал он это, так и пропал Бериложка. Это и весь рассказ.
А не сказать, чтобы так уж всех порадовал рассказ Максима Диамаровича. Синякин Славик вообще так его оценил:
- Да ну вас нафиг. Понарассказываете. Я один живу. Не хватало еще, чтобы ко мне кто-то пришел. Я пиво по натуре люблю. Или вы хотите сказать, что, раз мы делаем дешевые сорта на основе порошковых концентратов класса «Сунь-Ху», то меня теперь должны посетить Берибокал или Берикружка, или хотя бы Берипузырь. А колбаса. Слышьте, а какая сейчас колбаса? Я слышал, что и нарезка искусственная, зато рыбу не подделаешь. Если купил целикового леща, то он уж точно натуральный. Пойду я работать. Так они по своим местам и разошлись, и все было так же.
А уже ближе к вечеру приехал человек по фамилии Велосипедов – Вася, проникнувшись звучанием этой фамилии, слушал молча. Поступали предложения. Что за предложения? А тут если и не раскрывать суть дела, все равно можно прикинуть варианта два-три-четыре, и один из них точно попадет в цель. Что в торговле, что в производстве, основных составляющих не так уж много – но другое дело, как ты устроился, куда занес, поцеловал ли некую часть тела того, кто выше тебя расположен в бесконечной русской пирамиде на пути к царю – но то уж другой вопрос. Говорили о солоде.
- Так давайте попробуем, на, - согласился Вася Кельвин.
На том встреча и завершилась.