Из серии «Дети войны»
Дед приехал в середине дня, прямо к обеду. Весело посмеиваясь, раскинул руки для объятий, в которые по очереди попали мама, бабушка и Алёнка. Затем не спеша снял свой старенький пиджачок с заплатками на рукавах, аккуратно повесил на вешалку. От этого пиджачка шел густой запах Деревни. Так Алёнка определяла знакомую смесь кисло-сладких ароматов сена и сельской живности, навсегда пропитавших одежду деда и ворвавшихся вместе с ним в их квартиру. А сам дед, его рубаха и борода, вкусно пахли деревянной стружкой: вот уж несколько месяцев он строил себе новую избу вместо сгоревшей, в которую в начале войны попала фашистская бомба. Девочка смотрела на деда с восторгом.
А дед, не замечая радостных глаз внучки, не торопясь начал развязывать свой потёртый от времени рюкзачок, приговаривая:
- Я вам тут кое-что привёз. Уж не взыщите, коль не угожу.
Алёна затаила дыхание, не сводя глаз с дедушкиных рук. В воображении рисовались конфеты, которые дед непременно должен был достать из своего мешка. Непременно шоколадные. Последний раз такие конфеты им с Витькой мама выдала весной, на день Победы, когда праздновали его первую годовщину. "Такой праздник нужно отмечать по-королевски" - говорила счастливая мама. Эти шоколадные конфеты, подаренные кем-то еще до войны, так долго хранились у мамы в буфете, что она о них почти забыла. Конфеты покрылись серым налётом, но что это меняло? Они же были шоколадные! Правда, разгрызть их было невозможно. Алёнка помнит, как засунула в рот всю конфетину, которая едва помещалась за щекой и просто сосала её, пока она не растаяла окончательно. Воспоминания об этой радости девочка хранила в памяти вот уже целый год. Ах, если бы повторить эти мгновения! Может быть, дед сейчас достанет из мешка такие же? Ну что он там возится?
Дедушка, наконец, развязал рюкзак, но достал какую-то тряпицу, в которую, как показалось Алёне, был завернут небольшой кирпичик. Она тяжко вздохнула. Зато у мамы загорелись глаза.
- Ох! - мама радостно всплеснула руками - Сало! Спасибо, пап! Огромное спасибо! Ах, какой подарок! Вот Иван обрадуется, когда из командировки вернется. Он так твоё сало любит!
Потом обеспокоенно спросила: - А у вас-то осталось? Тётя Матрёна не ругалась? Пап, ты только правду скажи, себе оставил? А то ведь я тебя знаю...
- Да не беспокойся, всё у нас есть. И вам, и нам, только фрицам не дам - весело пробасил дед.
И наклонившись к внучке, лукаво спросил:
- Ты видела когда-нибудь сало? Знаешь, что это?
Разочарованная Алёнка молча мотнула головой. И спряталась за маму. "Зачем мне какое-то сало? – сердито подумала она, - лучше бы конфеты привёз».
- Э-э-э, - весело протянул дед, - считай, что ты ничего в жизни не видела и не знаешь. Он сунул маме тряпицу с кирпичиком сала и вновь полез в рюкзачок. Достал небольшой бумажный кулёк и протянул Алёнке.
- Ну, а с этим-то ты, конечно же, знакома. Держи душечки-подушечки!
Мама засмеялась, а сердце девочки радостно ухнуло. Предугадывая счастье, она развернула кулёк. О, да-да-да! Конфеты! Пусть не шоколадные, а всего лишь подушечки! Но какие! Не слипшиеся вовсе, как продавались на рынке, а ровненькие, посыпанные сахарной пудрой, вкусно пахнувшие.
- Спасибо, - прошептала счастливая Алёна и посмотрела на маму.
- После обеда. - Мама решительно забрала конфеты и пригласила всех на кухню. Там, за большим столом привычно собиралась трапезничать семья. На керосинке стояла огромная кастрюля. Из-под крышки её вырывался пар и ароматный запах борща. Есть и вправду очень хотелось.
На просторной кухне целыми днями хозяйничала бабушка - папина мама. Густой борщ заменял и первое, и второе, но сегодня к нему прилагалась аппетитная добавка: мама, уложив на куски черного хлеба тонко нарезанные листочки сала, раздала бутерброды. Алёна повертела свой, зорко разглядывая белую, сладко пахнущую пластинку. "Какое вкусное название у этого кирпичика - сало" - подумала Алёна и откусила кусочек. Сало оказалось мягким, немножко солёным и необыкновенно вкусным!
- Понравилось? - спросил дедушка.
Алёнка опять молча покивала головой. И на всякий случай из вежливости улыбнулась.
- Ешь, ешь, - дедушка пододвинул к себе тарелку с борщом и опять сказал рифмой:
- Сала не бывает мало. Знаешь, как в народе говорят? "Купил бы сала, да денег не стало". Сало - это сила! Правду я говорю?
Дедушка, словно ища поддержку, посмотрел на маму. В глазах его прыгали озорные чёртики. Бабушка весело подхватила:
- А мне когда-то парень из соседней деревни объяснился в любви. Знаете как? Написал письмо. А в конце: - "Люблю тебя, как кот сало". Представляете? Я у него сладким салом была!
Бабушка кокетливо повела бровями, что мол, знай наших. Все дружно засмеялись. А дед опять повернулся к внучке. И опять на неё смотрели его хитрые глаза. Даже темная с проседью борода казалось чему-то лукаво усмехается:
- А знаешь, немцы, когда вошли в нашу деревню, все избы обежали в поисках еды. Хватали всё: яйца, кур, стреляли в свиней. Но больше всего искали сало. Многих ограбили. А у нас с Матрёной ни-че-го не нашли!
- В сарае, что ли спрятал? – почему-то развеселилась бабушка.
- Куда надо, туда и спрятал, - усмехнулся дед и посмотрел на Алёнку:
- Ты, Алёнушка, ешь его. Сало, как живая вода, может человека с того света вернуть. Правда-правда! Я в 41-м, когда фрицев от Москвы отогнали, у нас в деревне раненым бойцам сало в госпиталь носил. Так они, врач говорил, от него быстрее поправлялись. Сало силу слабому даёт. А тебе, худышка, силы нужнее нужного. Да и собственное сальце хорошо бы на твои рёбрышки нарастить, а? - Синие глаза деда весело светились. Алёна хотела спросить, а откуда берётся это волшебное сало, но не успела, потому что со двора раздался хор девчачьих голосов:
- Ле-на! Ле-на! Выходи!
Девочка выглянула в окно. Подружки стояли кучкой, глядя на их окна, и продолжали дружно хором скандировать:
- Ле-на! Вы-хо-ди-и-и!
- Мам, я пойду? - Алёнка откусила кусок бутерброда и, дожевывая, застыла с ним в дверях кухни. Сало с черным хлебом ей очень понравилось. Это было даже вкуснее, чем бабушкины шкварки. Можно было и еще один бутерброд попросить, может, мама бы и дала, и посидеть с дедом, слушая его рассказы о деревне, которые она так любила. Но гулять хотелось больше. Да и девчонки зовут. Нужно же показать им это сказочное сало!
- Пойдешь, когда всё съешь, – строго сказала мама - с бутербродом я тебя не пущу.
- Почему? – Девочка обиженно посмотрела на мать. - Другим можно, а мне нельзя? Анька однажды даже с картошкой во двор вышла. Ей почему-то разрешают.
- А я тебе - нет. Не разрешаю. - Голос у мамы стал твёрдым и даже сердитым - Не нужно дразнить тех, кто себе не может позволить такую еду. Ты уже большая девочка, могла бы это понять. Знаешь ведь, как твои подруги из барака бедно живут? Да?
Мама вздохнула:
- Вот доешь и пойдешь.
Когда мама называла Алёну "большой", у девочки появлялось желание выпрямить спину и стать выше ростом. Если рядом в этот момент стоял старший брат Витька, она непременно бросала в его сторону свой самый гордый взгляд. Ну, такой. Взрослый. Взгляд, который говорил противному Витьке: "Понял, дурак? Я не малявка. Я уже БОЛЬШАЯ! Так мама сказала!" Дожёвывая бутерброд, Алёнка подумала, что мама, пожалуй, права. Семьи из деревянного барака, который стоял в глубине двора, жили впроголодь. Война закончилась год назад, и в этот неуютный, полуразвалившийся дом с фронта вернулся только отец Аньки, худой, нервный человек, который из-за двух тяжелых ранений никак не мог найти подходящую работу, чтобы прокормить двоих детей. Остальные подружки своих отцов не дождались...
...Во дворе яростно кипела жизнь. Разновозрастные мальчишки, в том числе и Витька, поднимая пыль, стремительно носились с видавшим виды стареньким мячом по всему пространству двора. Орали, матерились, сбивая друг друга с ног и не обращая внимания на девочек, которые пытались отвоевать себе место для игры… Усмирять в таких случаях юных футболистов было по силам только дворнику дяде Васе да решительной Аньке - Верзиле, которая могла любому и тумака влепить, и крепкое словцо, которое действовало порой лучше тумака. Но дядя Вася ушел обедать, а Анька почему-то сегодня не гуляла.
Обиженные и притихшие девочки сгрудились у стены дома. Кто-то предложил:
- А давайте на рынок пойдем? Может, семечек наберем. Кто хочет семечек?
Оказалось, хотели все. Таскать с рынка подсолнечные семечки было привычной, очень полезной и азартной игрой. Деревенские тётки, которые ими торговали, охотно давали голодной ребятне пробовать их на вкус прямо из мешка. Дети "пробовали", аккуратно беря по маленькой щепотке у каждой продавщицы. Одну семечку разгрызали, остальные складывали в карман. Нужно было при этом по возможности сделать кислое выражение лица: что мол «эти ваши, ну, так себе... Не фонтан...» И идти к следующей торговке. Так за полчаса набирался почти полный карман вкусных, ароматных, а главное, бесплатных семечек. Была и еще одна забава. Витька на рынке вместе с мальчишками где-то умудрялся иногда доставать жмых, который всеми во дворе ценился даже больше, чем конфеты. Алёна подозревала, что этот жмых попросту воруют. Но спросить брата не решалась. А вдруг обидится и не станет больше угощать её этой вкуснятинкой?
Из скрипучей двери барака вышел брат Ани, второклассник Валерка по прозвищу Скелет. Подтянув вечно спадающие с худых бёдер штаны, он посмотрел по сторонам, почему-то вздохнул, глядя на футболистов и спросил у девочек:
- А можно я с вами на рынок?
- Давай - разрешила семиклассница Нинка, самая старшая в девчачьей компании, - а Анюта где?
Валерка вздохнул:
- Отец заболел. Она с ним, а мамка на работе...
- Скелет! - раздался чей-то мальчишеский голос - иди к нам играть! У нас человека не хватает в команде!
- Не-е, - протянул Валерка. - Я на рынок лучше... И помчался догонять девчонок, заворачивающих в переулок.
...Рынок гудел. Алёнка обожала этот, как ей казалось, удивительно музыкальный и даже праздничный гул, в котором слышались голоса людей, продающих и покупающих, и скотины, выставленной на продажу; слышался рокот машин, подвозивших товар, и конское ржание. Гужевой транспорт, на котором перемещались между городом и деревней многие подмосковные колхозники, был в ходу. И можно было подойти к одиноко стоящей лошади, ожидающей хозяина, погладить её по шее и сказать ей что-нибудь ласковое, глядя в огромные печальные глаза. А еще – здесь всегда очень вкусно пахло….
У самого входа на рынок Алёна неожиданно остановилась. Девочки, не оглядываясь, умчались вперед, а она застыла возле перевёрнутой ржавой бочки, на которой стояла клетка. А в ней...
"И что за зверь такой?" – Алёнка с удивлением разглядывала маленького, незнакомого зверька, похожего на крысу. «Но ведь не крыса?... А кто же?» У зверька была жесткая трехцветная шкурка и круглая мордочка. А хвоста не было вовсе! Надо же! Зверёк быстро дышал и поводил по сторонам круглой мордочкой с разноцветными ушами. Пораженная Алёнка не сводила с него глаз. Хозяин же клетки, седоватый мужчина в выцветшей гимнастёрке, стоял рядом, молча наблюдая за девочкой. Вместо его правой руки с плеча мягко свисал пустой рукав гимнастерки, аккуратно заправленный за ремень. Алёна быстро и привычно оценила, что мужчина пришел с войны, а руку потерял в бою.
- Кто это? Крыса? – отважилась она спросить.
- Нет, девонька, - улыбнулся мужчина, - это морская свинка, ну, правда, очень похожая на крысу. Нравится?
Мужчина просунул два пальца в клетку и ласково погладил зверька по спине.
- Её Нюркой зовут. – И продолжая поглаживать, стал тихо и нежно приговаривать: - Ах, ты моя зверюга! Ну такая ты красавица! Ну такая зараза!
Нюрка подставляла свою мордочку под пальцы хозяина и, как показалось Алёнке, улыбалась. Мужчина повернулся к девочке:
- Хочешь , я тебе один очень-очень большой секрет открою?
Алёнка поспешно закивала головой. Да-да-да! Ещё бы! Кто ж не захочет такое?
Мужчина пристально посмотрел на неё, помолчал, прищурился:
- Умеешь хранить секреты? - Голос его стал тихим и таинственным:
- Думаешь, свинка – это крыска такая обыкновенная? Четыре лапы и два уха? Э, не-ет! Нюрка моя - зверушка особая, непростая. Такая зараза, понимаешь! Ну просто исключительная! А знаешь, почему? В чём секрет-то?
Мужчина погладил Нюрку по спинке и с какой-то нежной гордостью произнес:
- Ворожея она. Настоящая. Самая знатная гадальщица... .
- Как это? – ахнула Алёнка. Мужчина улыбнулся:
- Видишь вот этот сундучок? - он показал на маленькую прозрачную коробочку, стоящую перед свинкой, в которой лежали какие-то свернутые бумажки. И загадочно понизил голос:
- А сундучок-то волшебный. Не веришь? - Мужчина опустил руку в клетку и слегка потряс коробочку:
- Вот смотри. Эти бумажки-билетики тоже не простые. Они – как карты гадальные: всю правду про твоё будущее говорят. Кто мне копеечки заплатит, тому моя Нюрочка билетик достанет. А она, уж ты мне поверь, точно знает, что кому нужно, да какая у кого судьба впереди!
- Как это? – еще больше изумилась Алёна и с уважением посмотрела на зверька. Всё это было похоже на сказку. "Наверное, Нюрка была доброй волшебницей. А её заколдовала злая колдунья и превратила в крысу. Баба-Яга какая-нибудь!" - подумала она с восторгом. - "Здорово!" И спросила:
- А Вы тоже волшебник? Как Нюрка?
Мужчина засмеялся:
- Нет. Я не волшебник. Я, знаешь ли, простой продавец Счастья.
Помолчал. Чему-то усмехнулся. Добавил:
- И Надежды...
- Вы – продавец надежды? – изумилась Алёна. И вдруг, вспомнив деда, нерешительно спросила:
- А Вы, когда в госпитале были, сало ели?
- Сало? – Мужчина удивленно поднял брови и засмеялся:
– Не-ет, девонька, сало мне что-то не перепало.
Алёнка подумала, что наверное у него поэтому и сил не было, чтобы руку сохранить. «Вот если бы его кормили салом, рука бы прижилась.» - вспомнив рассказ деда, подумала она с уверенностью. И только собралась ему об этом сказать, но он уже развернулся к прохожим и заговорил очень громко, протяжно, во весь голос:
- А ну кому-у-у погада –а-ать? Судьбу предсказа-а-ать? Подходи скоре-е-ей, полтинник не жале-е-ей! Всем угожу-у-у, всю правду скажу-у-у, а чему суждено, тому сбы-ы-ыться дано-о-о!
Подошла с авоськой в руках худая женщина, не по погоде закутанная в тёплый платок. Впалые щёки. Тёмные круги под огромными глазами с тоской смотрели на предсказателя.
- Полтинник - мне это дорого, - тихо сказала она. - Погадай за двадцать копеек. Очень тебя прошу... У женщины задрожали губы и подбородок. Глаза наполнились слезами.
- Эх, где наша не пропадала, - махнул своей единственной рукой мужчина. - Подходи.
Он опять опустил руку в клетку и открыл коробочку. Потом помешал пальцами свернутые в трубочку бумажки.
- Ну, Нюрочка, давай, счастье доставай, - весело сказал, убирая руку. Свинка тут же засунула в коробку-сундучок свою мордочку, к чему- то принюхиваясь. Порылась носом в бумажках и, вытащив свёрнутый билетик, застыла, глядя на хозяина глазами - горошинками. Мужчина отдал бумажку женщине, а Нюрке в награду протянул листик капусты.
- Ух, ты! Здорово! - Алёна с восторгом смотрела на свинку, стоящую на задних лапках и быстро поглощающую капустный лист. Ну, точно, она заколдованная!
Женщина, быстро поправив одной рукой платок, поспешно отошла в сторонку, на ходу разворачивая записку. " Что же там написано? Что Нюрка нагадала-то?» - мучилась любопытством Алёнка. А женщина что-то долго читала, шевеля вздрагивающими губами, потом неожиданно коротко всхлипнула и улыбнулась. По щекам текли слёзы. Благодарно посмотрев на однорукого продавца, вновь перечитала предсказание. Бумажка мелко дрожала в её пальцах. Потом резко подняла голову, вытерла пальцем слезу со щеки. Торопливо заговорила:
- Спасибо, спасибо. Я тоже всё надеюсь. Коля вернётся, он вернётся. Я вам верю! Спасибо.
Подхватив авоську, быстро ушла. Мужчина молча достал из кармана гимнастёрки папироску, сунул её в рот, пожевал. Вздохнув, вынул и задумчиво пробормотал:
- У нашего старосты три радости: корова пала, изба сгорела да жена померла…
Покрутил головой:
- У кого бы прикурить? - Помолчал. А потом вдруг, глядя в Алёнкины испуганные глаза, заговорил жарко да с тоской:
- Эх, дочка, если бы ты знала, как тяжко смотреть на вас, баб, в горе живущих и на что-то надеющихся... А ведь от судьбы-судьбинушки не уйдешь... На Бога , как говорится, надейся...
" Да о чём это он?"
- А Вы точно всем правду предсказываете? - вдруг усомнившись в происходящем, спросила Алёнка. - А если эта тётенька придёт еще раз? Вдруг Нюрка не ту бумажку вытащит?
Мужчина с удивлением посмотрел на девочку:
- Ишь ты какая! А знаешь... ведь, как говорится, в один день по две радости не живет. Но... колотися, бейся, а всё надейся! Так народ сказывает... Ну и пусть второй раз приходит. И второй, и третий раз Нюрка ей вытащит тот билетик, который ей надежду в сердце оставит. Я людям только надежду дарю. Это ведь счастье человека скоро покидает, а добрая надежда никогда. Вырастешь, узнаешь...
Сказал, повернулся и опять стал зазывать к себе:
- А ну кому погадать, судьбу предсказать ?...
Алёнка вдруг вспомнила о своей брошеной компании, сорвалась с места и помчалась к торговым рядам. Там, как всегда, было шумно, вкусно и интересно. Пробежав мимо керосиновой лавки, возле которой стояла длинная очередь, мимо палаток, где продавали, как говорила бабушка, всякую всячину, Алёна лишь слегка замедлила шаг у палатки с куклами, где сидели пупсы и тряпичные "Гали". А еще – стояла кукольная посуда, о которой девочка давно мечтала. Алёна глубоко вздохнула: "Не видать мне её никогда". В соседней палатке играл патефон, продавали пластинки. "С берёз неслышен, невесом слетает желтый лист..." - неслось по рынку. Алёна знала все эти военные песни наизусть. Сколько пластинок они с мамой здесь купили? Ой, много! Девочка покрутила головой. Где же подружки?
Неожиданно издалека, из мясных рядов донеслись отчаянные крики. Детские голоса перебивал злой женский:
- Ах, ты ворюга! Бандит окаянный! А ну быстро положь на место! Да я ж тебе ща бошку-то оторву!
- Да не воровал я! Ничего я у вас не воровал! Пусти!
Алёнка стремительно помчалась на этот знакомый голос. Скелет! Где-то там должны быть и девчонки. А вдруг?...
Скелета, вырывающегося из цепких рук колхозницы, Алёнка увидела сразу. Рядом сновали подруги, пытаясь защитить мальчишку. Нинка кричала в лицо продавщицы:
- Да отпустите Вы его! Он же всё обратно положил! Ну что Вам надо? Отпусти, говорю!
Нинка вцепилась в руки женщины, пытаясь отодрать от неё Валерку. Мальчишка, изловчившись, наконец, вырвался на свободу.
- Атас!!! - завопила Нинка, и вся компания дёрнула бежать. Уже в переулке за территорией рынка, дети остановились, и Алёнка , наконец, спросила:
- Валерка, ты что? Украл? Что украл-то? Зачем?
Мальчишка тяжело дышал и испуганно оглядывался по сторонам. Ответила Нинка, как всегда, усмехаясь и не торопясь:
- Да дурак последний! Тоже мне, догадался сало спереть! Целый шмоток! Ты что, совсем ничего не петришь, Скелетина? Мы бы сейчас с тобой все вместе к мильтонам загремели! А уж тебя бы там упаковали надолго. Это точно!
Валерка посмотрел на Нину, потом перевел тоскующий взгляд на Алёну и тихо сказал:
- Отец заболел, а врач велел ему хорошо питаться. Он сказал, что это его спасёт... А у нас ничего такого нет... У мамки все карточки спёрли....
- Карточки? - ахнула Алёнка - а как же вы теперь?... И вдруг, схватив мальчика за руку, потащила его к своему дому. - Пойдем, пойдем, - быстро говорила она на ходу. - Ты меня только подожди. Вот здесь подожди!
Алёнка остановилась у дверей подъезда, посмотрела в глаза ничего непонимающего Валерки, затем вихрем взлетела на третий этаж. Мама открыла дверь почти сразу. Взрослые стояли в коридоре. Провожали деда домой.
- Мама, скорей! - закричала Алёнка - Скорей! Дай мне сало! Ну то, что дедушка привез! Там Анькин папа умирает! Врач ему прописал "питаться"! А у них ничего нет!
Дед и мама молча смотрели на девочку. Потом переглянулись.
- Не кричи, - мягко сказал дедушка, - расскажи лучше, что произошло. На тебе лица нет.
Алёнка, торопясь и путаясь в словах, рассказала и о том, что произошло на рынке, и о том, что у семьи Анюты и Валерки украли продуктовые карточки, и о том, что болеет их отец. И судя по всему, тяжело...
- Дедушка, ты же сам говорил, что спасал раненых солдат в госпитале салом. Говорил? Давай сейчас тоже спасем раненого солдата. А у него много ран! И он даже хромает. И Анька говорит, он по ночам во сне так кричит, что страшно! Ему всё война снится... Ну, мамочка, ну дай сало! Валерка внизу ждет...
Дед задумчиво посмотрел на дочь и тихо пробасил:
- Отдай, Шурочка. Иван поймет... А я вам еще привезу. Мы с Матрёной осенью зарежем старого хряка на продажу. Привезу сальца....
... Алёна так и не узнала, сало ли помогло выздороветь отцу Ани и Валерки, а может что-то еще, но бывший фронтовик с койки поднялся. А у детей наступило 1 сентября. В жизни первоклассницы Алёны появилось много нового и жутко интересного. Дед же всё не приезжал. И Алёна про сало совсем забыла…