РОМАН-ХРОНИКА
Автор Анатолий Гордиенко
Анатолий Алексеевич Гордиенко(1932-2010), советский, российский журналист, писатель, кинодокументалист. Заслуженный работник культуры Республики Карелия (1997), заслуженный работник культуры Российской Федерации (2007).
Продолжение 30
Продолжение 29 http://www.proza.ru/2020/01/15/1216
РАЗГОВОР С АДВЕНТИСТОМ
«Говорили о морозах, о том, как тяжело живут многие наши бойцы в ямах, накрытых брезентом, в пробитых пулями палатках, в рогатулях. И тут выяснилось, что рогатули – это переделанное на русский манер карельское слово – «ракотулли», что значит – костёр из двух брёвен. Я попросил Пяттоева рассказать, как устраивается настоящий «ракотулли». Буквой «А» ставятся колья, на них кладётся длинная скрепляющая жердь; на бока шалаша, на скаты, настилают широкий лапник в несколько слоёв. Но верх, гребень, по всей длине шалаша не застилают, оставляют щель, через которую уходит дым. В середину шалаша, на всю его длину укладывают две сосновых сушины, укладывают брёвна, хлысты друг на дружку, по бокам брёвен делают затёсы топором, чтоб пламя цеплялось. Снег в шалаше лучше не убирать – на нём теплее, чем на мёрзлой земле. Наложили слой елового лапника, завесили попоной вход...
— Поджигаем нижнюю сосну берестой, поджигаем по всей длине, – рассказывал тихо Пяттоев. — Занялась она, снимаем валенки, ложимся ногами к огню и спим. И сосны будут гореть до утра. Никакой мороз не берёт. Мой дед ходил на охоту, отец ходил, и я с детства ходил. Втроём мы за пару часов ракотулли ставили. Перво-наперво, сушины, сухостой надо высмотреть, да чтоб ельник был вокруг. А в войну, любо дело, огня противнику не видно. Будешь в десяти метрах, а не увидишь: толстый слой лапника на боках на жердинах лежит, высота шалаша гасит искры, их почти не бывает — кочергой-то не шевелишь, сосны горят себе потихоньку и горят.
Я, когда в Леметти пришли, стал показывать мужикам нашим. Не все приняли, не всем по душе. Долго возиться надо, палатка быстрее. Так там же печка нужна, а из печки искры скачут, а по искрам миномёт ударит. По-фински это изобретение называется «раковалкеа», а у нас — ракотулли...
В тот же вечер, упросив Пяттоева быть переводчиком и показав ему разрешение Разумова, я пошёл с ним на гауптвахту, в тюрьму. Старшим караула был Пётр Осветимский из комендантского взвода, ему я и вручил записку Разумова.
Пленных было шесть человек. Все они лежали, натянув на голову куртки, шинели. Осветимский толкнул ногой адвентиста.
— Чем их кормят? Что едят? — спросил я Петра.
— Суп варят из ремней. У них хорошие кожаные ремни. Пьексы пообрезали, верх сняли, варили тоже. Сухарей вот им выделили, битых, порохня такая серая, по кульку на брата. Чай с ними пьют.
Разговор с адвентистом вначале не налаживался. Не налаживался из-за того, что пленный заговаривался, мысль вспыхивала и гасла. Он жужжал, как муха, бьющаяся об оконное стекло.
— Ангелы следят за нами. Трое прилетят. Пришёл час испытаний, за ним придёт избавление. Праведников Христос возьмёт с собой, а грешники будут мучиться страшной смертью. Я решил, что вы не придёте. Наши солдаты всегда говорили: «Рюсся выскочат там, где их не ждёшь». Вы кого-либо убили в эту войну, комиссар? Нет? Ну и слава богу. Я тоже не убил. И отец мой не убил никого. Он говорил: всё живое должно жить. Матти зовут моего отца, Матти Керонен. Отец мышь поймает в доме и вынесет во двор, мы на хуторе жили, в лесу, вот как здесь, в Леметти.
Муравейник был большой у дороги. Надо ехать за дровами. Наш Матта – настоящий адвентист, не разрешал нам, его сыновьям, ехать в сухую погоду – раздавим муравьёв на их тропе колёсами телеги. Только когда идёт дождь. Они тогда прячутся. В дождь и ездили. Любил отец всё живое, и я люблю всё живое. Двери на хуторе никогда запирали. Заходите все. Цыгане жили целое лето, мы кормили их. Мама рукавички всем им связала. Она и сейчас где-то с веретеном сидит. Мама мне снится каждую ночь. Её зовут Эйла. Маленькая весёлая. Отец не снится, а мама каждую ночь приходит. Молит бога чтобы я остался жив. И я останусь жить. Останусь потому, что бог с Финляндией. Как только началась эта война, все наши люди от мала до велика, верующие и неверующие, пошли в храм и стали на колени. Они просили Всевышнего помогать Финляндии. И он помогает.
Пройдёт много лет, грамотные люди будут изучать эту войну, будут искать причины наших успехов. Первая, основная причина: мы были с богом а бог был с нами. ^
К вам, к Советской России, бог повернулся спиной. Бог не прощает разрушения храмов и запрета Библии. У вас не будет удачи...
Мы помолчали. Может быть, мне нужно было что-то ему ответить,
но я сказал:
– Мне тоже снится мама.
Осветимский проводил меня, спросил, нет ли курева, хотя бы махорки со мхом.
– Кончать их надо. – сказал он уныло. – И им такая жизнь не нужна, и нам обуза.
Пленных расстреляли через два дня».
Продолжение в следующей публикации.