К. А.
В том месте, где раньше стояла Пизанская башня,
Творенье ума и живых человеческих рук,
Людская толпа всегда проходила вальяжна,
Спасаясь туризмом от вязкости будничных скук.
Вот забыл, что дальше должно быть. Всё же годы берут своё. Раньше я помнил все шестнадцать строчек наизусть, теперь же, дай Создатель, лишь эти четыре. Давно я покинут всеми, сам не знаю почему. Вернее, знаю, но не хочу верить в такой вариант. Я рождён быть добрым и дружелюбным, а не вовсе "Губителем".
Ведь в былые времена я и правда был самым лучшим, самым надёжным другом для всех окружающих. Именно со мной делились самыми сокровенными тайнами, ни одну из которых я не выдал. В моём лице искали поддержку, котрую я в меру сил обеспечивал. И никогда, слышите, НИКОГДА я не хотел быть "К. А."!
Но мир окончательно сошёл с ума. Как результат - я стал тем, кем я стал. К.А. Как я дошёл до жизни такой? Сейчас расскажу.
Всё началось с невероятно большой суматохи. Настолько большой, что я даже всерьез испугался за себя. Ведь в такой суматохе исчезнуть навсегда - плевое дело. Ремонт начисто стирает с людских душ все представления о гранях допустимого. Вспоминаются все старые обиды, и "из лучших побуждений" начинаются те ссоры, которые я ненавижу всем своим нутром.
Но на этот раз всё началось иначе. Меня даже чаще навещал Максим, наше дарование, наше поэтическое всё и... творил. Именно я был первым его слушателем, я разделял с ним муки творчества. А попутно я узнал из-за чего весь сыр-бор.
Оказывается, к нам должен был приехать Президент. Что это за зверь такой, я не знаю, но он, похоже, питался стихотворениями, отчего Максим старался изо всех сил. Как иначе оъяснить то, что произошло дальше.
В тот день Максим утром пришёл ко мне с галстуком, повязанном на шее, будто вновь наступил Новый Год, а через пару часов стало многолюдно. До меня доносились отголоски тордественных речей, овации, усиленный микрофоном голос Максима, снова овации, а затем...
Затем раздались крики ужаса, беготня, лязг двери и всё пространство моего подвала заполнилось людьми, большая часть из которых была знакомыми мне детьми, но иных взрослых я видел впервые.
- Есть подтверждение! - орал неизвестный мне мужчина, обращаясь к старому мужчине, с которым я также ни разу не встречался ранее.
- Боже, они это сделали! Сто... двести... все! Они выпускают все ракеты, Президент!
Так вот какой он, этот страшный Президент. Чем-то на завхоза нашего похож. Ничуть не страшный. Странный только. Непонятно чего испугался, и... что, правда стихами питается?
- Чемодан открыть! - проговорил Президент, переведя свой взгляд на меня. - Где он у вас, этот... Кот? (так во всяком случае послышалось мне)
- Данные введены, разрешение на старт получено! Ваше решение?
- Ответный удар! - зло бросил тот, кого назвали Президентом, нажимая на красную кнопку, спрятанную внутри чемодана. - Так вот ты какой, Кот (или нечто созвучное?) Апокалипсиса.
- Что? МЯУ! Я не согласен! Так меня ещё никто не оскорблял! Я хороший!
- Наши ракеты выпушены! Тоже все... - прервал моё возмущение неизвестный мне человек.
- Жаль, - вздохнул Президент, повернувшись к детям. - Максим, будь хорошим мальчиком, начни снова своё стихотворение с самого начала.
- На-чать? Хорошо.... я... сейчас...
Максим почему-то закрыл глаза и как вчера начал декламировать.
В том месте, где раньше стояла Пизанская башня,
Творенье ума и живых человеческих рук,
Людская толпа всегда проходила вальяжна,
Спасаясь туризмом от вязкости будничных...
Удар оборвал его на полуслове. Всё исчезло в один миг. Все люди, все их мечты, страхи и надежды. Остался лишь один я. Кот, нарисованный на стене подвала. Кот Апокалипсиса.