Дом-коммуна. Глава 8

Людмила Григ
Замуж она вышла рано, по большой и светлой любви.
Родители конечно были против, особенно отец. Мама уговаривала, чтобы подождали, ведь 18 лет, это же ещё совсем детство. Но разве мы когда-нибудь слушаем мам? Нет. Вот и Изольде казалось, что родители ничего не понимают. Она любит, он  любит, знакомы год, что тут ещё ждать.

Свадьба была скромная. Из гостей только близкая подруга, да его друг. Родители Изольды сидели с постными лицами, осуждающе глядя на новоиспечённого мужа.

Ну как же, ни образования, ни связей, ни работы нормальной, одним словом - деревня. И родители его не соизволили приехать. Да и за всё время, пока молодые женихались, их в глаза не видели. Митька вечно отговаривался, то посевная, то сенокос, то уборочная. Но зимой-то можно было сына навестить, да с будущими сватами познакомиться. Ан нет. И в гости к себе не звали. И как о этих людях можно судить? Хорошо хоть гостинцы передают, и на том спасибо.

Но молодым до того ли было. Они счастливы одним лишь присутствием друг друга рядом.
Зажили они, не обращая внимания на косые взгляды, у родителей Изольды. Хотя Митя настаивал на отдельном жилье, мол, на заводе семейным дают комнату в общежитии, но только надо подождать. Вот мать и настояла, чтобы ждали в родном дочкином доме, а не мыкались по чужим квартирам.

Вскоре Изольда забеременела. Не смотря на причитания матери, мол, рано ещё, счастью не было предела.
Митя жену буквально носил на руках.
Поужинают, он берет её на руки и несёт в комнату, чтобы его Изичка отдохнула.

Роды были тяжёлые, больше суток Изольда мучилась, на второй день разродилась.
- Ох ты ж, тяжело девке в жизни придётся,- сказала акушерка, глядя на новорожденную.
А молодая мать, смотря на безобразное личико дочери, не могла на неё налюбоваться. Ведь для каждой матери её дитё самое красивое и любимое.

Вот и Изольда, прижимая к себе дочь, готова была вцепиться матери в глаза, когда та говорила:
- Матерь божья, да в кого же она такая уродина? Точно не в нашу породу. Это всё муженёк твой, это его наследственность.

После рождения ребенка Мите наконец-то дали комнату в общежитии.
Молодые тут же переехали, и казалось, что вот оно - счастье. Своё жильё, дочь, что ещё нужно для семейного благополучия.

Нет, Изольда конечно понимала, что с девочкой что-то не то. И она водила её по врачам. И делала всё возможное и невозможное, но... Значит судьба. Значит так тому и быть. Значит дочь будет любима при любых обстоятельствах.

Когда Изольда забеременела второй раз, дочери было уже шесть лет.

Вторые роды были тяжелее первых. Промучившись двое суток, на последнем издыхании она родила, и потеряла сознание.
После того, как врачи буквально вытащили её из того света, она потребовала показать ей ребенка.
Медсестры смотрели на неё с жалостью. Старая санитарка, поджав губы, качала головой, и что-то шептала себе под нос.
А врачи в один голос советовали отказаться.

Но нет сильнее любви, чем любовь матери. Пусть её сын был особенным, этого она отрицать не могла, но он родился, и имеет право на любовь.

Так у Изольды и Мити появился сын, которого было страшно показывать людям. И это не потому, что он был очень уродлив. А потому, что люди не могут принять не таких, как все.

Первое время молодая мать пыталась гулять с сыном во дворе. Но если к лёгкому отличию дочери как-то привыкли, и старались не замечать, то на то, что смотрело на мир из коляски, привыкнуть не могли.

Им пришлось уехать из родного города далеко-далеко, и начать жизнь с чистого листа там, где о их горе никто не будет знать.

Так они оказались в доме, где все были друг у друга на виду. А если хочешь что-то спрятать, то положи это на самое видное место. Вот и сын Изольды Марковны вроде бы жил среди людей, но никто его никогда не видел.

Продолжение следует...