ГЛАВА 3
ПРОТИВ ЛОМА НЕТ ПРИЕМА!
Вскоре тот же бесёнок пришёл за Элис, чтобы вести на завтрак и на новые переговоры – в ту же самую, открытую всем ветрам Скалы, залу. Элис спустилась в трапезную в боевом настроении. Эггель сошел к Элис из одного из проёмов, остановился напротив, критически оглядел – но не сказал ни слова и галантно расшаркался: - Доброе утро, Элеа, поистине доброе!
И тут же насмешливо осведомился: - Ты выглядишь куда лучше сегодня. Утка по-пекински не помешала почивать Вашему Высочеству?
- Утка – нет.
- Теперь ты видишь, Элеа, что мой Замок для тебя безопасен?
- Замок – да. Ты – нет.
- Спасибо за комплимент. Приятно осознавать, что ты, невзирая на почтенный возраст, ещё можешь быть опасен для молоденькой девушки. Ну, а у меня расположение духа самое благоприятственное. За окнами – ясно и морозно. Воздух чист и вкусен. Экология Скалы не нарушена. Вся семья в сборе – что ещё желать одинокому мужчине? Я рад твоему прибытию, искренне рад. Прошу за стол, – и протянул руку калачиком, чтобы проводить Элис за стол. Элис проигнорировала руку.
- Ты домогался меня! Признайся! Ночью!
Эггель рассмеялся: – Ночью я спал, дорогая. Во всяком случае, этой ночью.
- Ты вторгался в мой сон!
- В твой сон? Помилуй Бог. Что мне делать в твоём сне? Там, верно, такой хаос, что сломаешь ногу, ха-ха! Спокойная и медитативная жизнь в Замке Фа исключает суету и всяческую возню, оттого и в голове нет сумятицы, подсознание не строит козни.
- И всё-таки ты не ответил на вопрос.
Эггель закусил губу и понурил голову. Потом заговорил взволнованно и горячо.
- Если я дурачусь – прости, это от смятения и неуверенности. Если я невольно обидел тебя – прости, это от невысказанности. Я не могу воспринимать тебя как собственную дочь. Ты – юный отпрыск другого мира. Ты прекрасна. Я забылся. Увы, я слишком долго жил тут в одиночестве. Мои мысли и чувства витают свободно и пропитывают пространство. Я привык жить так, не сковывая себя ничем. Я и раньше уносился мыслями к тебе, твой облик стоял передо мною… - Эггель сделал руками плавный жест, словно желая обнять свой мысленный фантом. – Но… но теперь твоё реальное присутствие накладывает обязательства.
Эггель сконфуженно кашлянул, вздохнул – и показался вдруг не могущественным и лукавым Магом, а обыкновенным немолодым мужчиной. Усталым, измученным собственными необузданными устремлениями и пожарами.
И Элис неожиданно растерялась и смутилась. Куда проще, оказывается, встречаться с противником в открытом бою, размахивать мечом и оттачивать полученные боевые навыки. Но здесь, в этих хитросплетениях и полутонах чужой души, в искусно сплетаемой Эггелем невидимой и неосязаемой паутине, она рисковала заплутать и обмануться.
Элис сама не умела лгать и плохо ориентировалась в чужой лжи, ибо изначально не была подготовлена к ней. Что тому виной – славное, солнечное детство или упущение Гелинор и Кирла? Она подумала – а если и ей попробовать научиться лгать и изворачиваться, притворяться и юлить – сможет ли она? И справится ли она тогда с Эггелем? И скорбно призналась сама себе: нет.
А что, если он не лжёт? Если он достоин сочувствия и понимания? Может, Элис и впрямь чрезмерно жестка с ним? Невольная жалость клюнула её в сердце, и сердце Гелинор ревниво отозвалось.
- Это не оправдывает тебя. Несдержанность не украшает. Поклянись, что станешь держать себя в узде и на расстоянии. Иначе нам сложно будет общаться, – заметила она немного мягче.
- Конечно, клянусь! Эталь не даст мне больше сорваться. Прости ещё раз. Просто я подумал вдруг, что ты достойна большего, Элеа. – Эггель порывисто перегнулся к ней через стол, сверля взглядом гипнотически сверкающих глаз. - Хочешь, вместе взойдём на небо, объединим наши силы? Станем бессмертны? Станем всевластны и всемогущи? Только не говори мне, что ты не думала об этом, не мечтала!
- Да, мечтала. Было, Эггель. И прошло. Старо. Меня уже пытались этим совратить. А я хочу просто жить. На Земле. В мире и согласии. И в счастье…
- Это обыденное, замшелое, банальное человеческое счастье! Какая скука! Ты нужна мне!
- Если я тебе нужна, что же ты не помогал мне? Не спасал вовремя?
- В пути ты набиралась мудрости и силы. Ты взошла наверх, готовая к слиянию. Я научу тебя пользоваться собственной силой. Только сделай шаг мне навстречу – сама, по своей воле. Один лишь шаг…
Элис отшатнулась. Невольно схватилась за меч – она не позволит себя проглотить заживо! А Эггель уже спокойно сидел в своём кресле и помешивал ложечкой кофе, словно ничего и не произошло, словно он только что не признавался ей в любви и жажде, словно его глаза не горели алчью, и рука не тянулась к ней.
- Но ты хотя бы позавтракаешь? – озабоченно, по-отечески спросил Эггель, отправляя в рот кусочек мармелада, как ни в чём не бывало.
- Где мой брат Эталь?
- Как всегда, летает и не может налетаться. Он неуёмен. Весь в родителей! Но к завтраку вернётся, непременно – ведь вы ещё так и не наговорились. А у вас с ним множество точек соприкосновения и общих тем для обсуждения.
- Куда больше, чем у нас с тобой, Эггель, - Элис сказала это без тени насмешки, просто констатируя факт. Эггель странно глянул на неё.
- Я знаю, ты не можешь меня полюбить, ни как мужчину, ни как родственника, - со вздохом сказал Эггель и скорбно поджал губы, и Элис показалось, что в его голосе прозвучало искреннее сожаление. – Ты даже никогда не назовёшь меня просто по имени – Ахмас. Я знаю, кого ты любишь и о ком мечтаешь. Но знаешь ли ты, что Эггель не так уж лжив и ужасен, что с ним можно водить дружбу? Ты, верно, хотела бы увидеть Короля Улиана Четвёртого, правителя Торклианидии, увидеть теперь, немедля?
При упоминании имени Ули Элис ощутила, что заливается краской – и ничего не могла с собою поделать.
- Вижу, что хотела бы. Я могу устроить тебе рандеву, чтобы ты окончательно забыла старые распри. И устроить безотлагательно – заодно мы проверим его память и силу чувств.
Эггель подошёл к оконному проёму, вытянул руку – и на неё вмиг сел сизый дикий голубь. Эггель сверкнул глазами - тело голубя пронзила синяя молния. Эггель вытянул вторую руку к Элис – и она ощутила её лёгкое прикосновение на расстоянии, а потом на крыле голубя внезапно появился моментальный отпечаток её лица - бледного, смятённого и не верящего. Лицо поморгало испуганно, растерянно обратилось к Элис, хотело что-то сказать, но не успело – голубь хлопнул крылом, и изображение Элис растворилось в крыле.
Затем голубь, не расправляя крыльев, завис над ладонью и начал преображаться, превращаясь в маленькую живую конусовидную ракету, отливающую серебристо-белым металлом. Хвост превратился в пылающий факел – и ракета, прорывая Пространство и Время, рванулась в проём и исчезла из виду.
- Ну вот, приглашение послано. Уверяю тебя, Улиан откликнется. Откликнется немедленно, потому что получит его не сию минуту, а несколькими часами раньше. Я не удивлюсь, если его нетерпение окажется настолько сильным, что он презрит государственные обязанности и прямо сейчас материализуется перед нами. Ну а если нет… то это не мои происки.
Элис сглотнула горькую слюну.
- Ты можешь продолжать разыгрывать представления и показывать фокусы, Эггель. Тебе это неплохо удаётся. Но, прежде всего, я желаю, чтобы ты вернул Дуана Гордиборгердера, моего друга. Без него семья не полна. И я без его присутствия отказываюсь вести с тобой переговоры.
- Исключено. И я не понимаю, о какой семье речь. – Эггель нахмурился. – Твой приятель – банальный дебошир и хулиган. Он ругается нехорошими земными ругательствами – это ты, Элеа, научила его? Больше некому, скверная девчонка!
- И тем не менее…
Эггель сморщился и поднял руку: - Полно, Элеа, пусть он исправит свою невоспитанность и хотя бы извинится. И тогда я подумаю. И больше не будем об этом.
- Нет, будем. Или ты трусишь? Боишься, что если нас будет двое, то ты не справишься? Мой меч тебе не подвластен, Эггель, он закалён в Циннадели и собрал энергию всех ступеней. Ты доиграешься – мы вызовем тебя на поединок!
- Поединок? Браво. Оригинально. Не самый худший вариант развлечься. Я подумаю. А ты подумай, что ты будешь делать, если я вдруг соглашусь? Сможешь ли противопоставить физический натиск натиску ментальному и магическому? Помнится, ты уже терпела поражение не единожды.
- Ты действовал исподтишка. А как насчёт открытого боя? Со мною и Дуаном?
- Ох, Элеа, Элеа. Как ты можешь говорить о каком-то буяне и думать о побоищах, если впереди ожидает встреча с Королём Улианом?
- Ты играешь на опасных струнах. Не доводи меня. Улиан ненавидит тебя. Я это знаю. Знаю от него самого. Если он сюда явится – то лишь ради того же сражения.
- Ну, во-первых, это ты злишь и раздражаешь меня нападками и недоверием. Во-вторых, у тебя устаревшие сведения. Нам больше нечего делить с королём Улианом и не из-за чего скандалить. Мы живём на разных берегах. Зато у нас есть нечто общее, что не оставит равнодушным. Это ты.
Внезапно огромные часы, висящие в проёме, звучно, с перезвоном, отбили шесть раз, и Эггель повернулся к ним: - Однако, как быстро летит время! Вот и час встречи настал. Улиан пунктуален – дела государственные не позволяют ему опаздывать и тратить время на ожидания. Тебе пора, Элеа.
Дыхание Элис перехватило.
- Ты готова к встрече? Король Улиан очень занятой человек, но мой призыв не оставил его равнодушным. Он в зимнем саду. Иди, Элеа, иди, он очень ждёт.
- Ты опять лжёшь мне?
Эггель пожал плечами: - Возможно, но лучше бы на всякий случай проверить самой – а вдруг я говорю правду? Или ты настолько нелюбопытна? Чтобы Межвременной парк пропустил тебя, дай мне руку, я вложу в неё ключ.
- Перебрось мне.
- Ты должна меня коснуться, ибо моя рука – это и есть ключ. Ну, смелее! Видишь – я надел перчатку, тебе не грозит прямой контакт.
И он вытянул руку. Элис в замешательстве протянула дрожащую правую руку. Лёгкое касание даже сквозь перчатку обожгло Элис, и горячей волной залило сверху донизу незнакомое чувство. Эггель… Небо… Полёт… Голова закружилась – и Элис изо всей силы прижала левую руку к рукояти меча, надавила на магическое острие, чтобы испытать боль укола. Выступила кровь.
- Ну вот, Элис, теперь иди. Как ты опасаешься меня, милая девочка!
- Убери руку! – задыхаясь, воскликнула Элис и с трудом отдёрнула свою. – Да! Да! Я проверю, чтобы уличить тебя во лжи. И тогда я скажу своему брату, насколько ты лжив, и сколько зла сотворил и ему, и маме, и моим друзьям. И ещё множеству людей, которых стремился подмять под себя!
Эггель негромко рассмеялся и покачал головой: - Ты такая же горячая, Элеа, как и моя возлюбленная жена Гель. И такая же красивая. Ты так хороша - разве я могу причинить тебе зло? Я отдаю тебя в руки короля Улиана, скрепя сердце, потому что его отец был моим злейшим врагом и изрядно помешал моим планам. И всё равно – я не числю Улиана в своих врагах, он – легитимный Король, достойный уважения. Видишь, Элеа, я откровенен с тобою.
Эггель снова сделал лёгкое движение рукой – на этот раз словно для того, чтобы отечески подтолкнуть.
– По коридору налево, затем по пандусу в левое крыло, и снова налево – и ты попадёшь в зимний сад, гордость моего Замка. Иди же! Иди же, душа моя, падчерица, которая дорога моему сердцу, как родная кровь…
Странные нотки прозвучали в голосе Эггеля, но Элис уже отчаянно влекло в сад. И Элис пошла по коридору, сошла по пандусу вниз и вышла в сад. Метка-Гелинор раскалилась и покалывала руку тысячами острых иголок.
- Не волнуйся, мама… Я только проверю, мама! – шептала Элис, точно в бреду. – Ничего не случится, я просто выйду в сад и проверю, и уличу Эггеля во лжи, и он не сумеет заморочить меня... Прости меня, мама, я так соскучилась по своему Королю…
Элис шла, и уже не знала, кого она желает увидеть больше. Улиана, с которым была знакома совсем недолго, и который остался далеко-далеко, в другой жизни. Или страшного человека в фиолетово-чёрном плаще, с которым летала не то во сне, не то наяву. Вокруг неё клубились розовая мгла, принимая очертания то красивых пышных дерев, то резных беседок. Она брела по каменистой дорожке сада-оранжереи под обширным куполом, свободно пропускающим солнечный свет и обладающим обогревающим эффектом. Оранжереи такой обширной, искусно раскинувшейся на скальных террасах, что не возникало и подозрения в том, что все эти территории располагаются на небольшом горизонтальном пятачке сильно сузившейся Скалы.
Поднебесная оранжерея была и впрямь чудом биотехнологии. Она представляла собою заросший цветущими экзотическими растениями ступенчатый сад, вдоль дорожек которого стояли изваяния всевозможных Богов и Богинь, выточенных из скального тела и посверкивающих глазами-драгоценностями. Все они как будто провожали её взглядами – и сочувственными, и неприязненными, и блудливыми, и злыми, и испуганными, и ласковыми – согласно статусу.
А впереди, там, где тёмная эмалевая синева небес обнимала вереницу изящных, вырезанных из цельной скалы павильонов с магическими курильницами; там, где тянулись вверх тончайшие цветные дымки, точно хвосты райских птиц; там, на белой мраморной площадке, увитой плющом и возвышающейся на самом краю сада, почти над обрывом в никуда, её ждал высокий прекрасный король в серебряном облачении – её Ули.
Волна восторга затопила Элис, она забыла обо всём на свете. В глубине души билась одинокой птицей мысль, что Ули не может быть здесь, что её обманывают, издеваются, совращают самым примитивным, варварским образом, но ноги стремительно понесли её вперёд – она и сама не подозревала, насколько соскучилась и истосковалась по своему Королю. Элис засмеялась. Потом заплакала. И снова засмеялась.
- Эль-Нэр! – выдохнул серебристый король. – Возлюбленная Геликирия Элеа! Моя маленькая королевна! – и он протянул к ней руки. – Несравненная Аль Эльтар! Моя Элис…
- Нет, ты не Ули. Ты не можешь им быть. Тебе нечего делать на Скале Фа!
- Не может быть? – рассмеялся король. – Но ведь я здесь. С Торклианидии всего пара переходов до скалы Фа. Пара переходов по лучу. Впрочем, если ты не узнала меня издали, ты можешь подойти поближе и разглядеть, я не обижусь. Бедняжка моя, сколько тебе пришлось пережить… Иди ко мне, сюда. Отсюда открывается замечательная панорама, я невольно залюбовался ею. Ах, Элис, сколько воды утекло, я едва не погряз в суете. Иди же, я скучал, так скучал! Я больше не хочу терять тебя. Тебе удалось сохранить мой перстень, Элис? Замечательно! Он больше не нужен тебе. Я заберу кристалл на подзарядку…
Колкая игла вонзилась в её сердце. Что это с его лицом? Оно колеблется и меняется… Нет, это от слёз – лицо просто расплывается перед глазами. Конечно же, Ули, кто ж ещё! Или нет? Нет, с этого расстояния ей не понять. Надо подойти ближе. Ещё ближе. Что же такое происходит с её глазами? И Элис, точно загипнотизированная, пошла на зов.
«Ули! Да, это он, Ули, да, это его рука, и сейчас я протяну свою руку, и наши руки встретятся, и соединятся, чтобы не разлучаться никогда, и наши губы соединятся, и его глаза распахнутся, и я утону в них, захлебнусь… И буду в безопасности навсегда! Вот сейчас, сейчас…»
И Ули протянул руку, чтобы помочь Элис забраться на белую площадку, и Элис протянула руку – ещё мгновение, и руки соприкоснутся и сцепятся, чтобы никогда более не размыкаться.
- Не смей её трогать! – послышался откуда-то сверху яростный и отчаянный голос – и морок начал развеиваться свежим, холодным ветром. Элис очнулась от страшного сна и непонимающе огляделась. Она стояла на той же самой начальной лестнице, её ноги словно прикипели к ступеньке, а маг Эггель находился в двух шагах от неё, протягивая к ней руки и готовясь схватить за плечи, и тянулся к ней бледными губами.
На лбу Элис проступил холодный пот. Проклятье! Но как, как Эггель мог завладеть обликом Улиана? Элис вдруг вспомнила, как во сне Эггель касался ладонью перстня Ули – он вполне мог считать с него информацию. Но значит, это был не сон?!
– Не трогай мою сестру! – снова раздался голос Эталя, и при звуках его звонкого голоса Эггель и Элис задрали головы. Эталь, не касаясь камня ступнями, сбегал с бесконечной лестницы. Волосы его развевались. Глаза горели. Плащ метался чёрным дымом.
- Но, Эталь, - с искренним изумлёнием произнёс Эггель. – Она должна стать нашей соратницей, иначе ей незачем существовать на этом свете – она может быть опасной для наших планов.
- Для моих планов, Ахмас, моих!
- Как ты меня назвал? – изумлению Эггеля не было предела. – Ты забыл, что я твой отец!
- Я не забыл. А вот ты забыл, что у меня есть мать!
- Эталь, дорогой, ведь мы собирались вместе идти вверх – этот путь не для всех…
- Я! Я пойду вверх, я коснусь Неба, это моя дорога! – Эталь прыжком спустился ещё на десять ступенек, обошёл застывшую Элис и встал между нею и Магом, поднял руки ладонями к отцу, готовый отразить его натиск, лицо его раскраснелось, страсть и гнев исказили юные и трепетные черты. – У меня для тебя ещё один сюрприз!
И все с удивлением узрели, что на лестнице показался Дуан Гордиборгердер собственной персоной. Его лицо кривила зловещая ухмылка, и он тоже, как и Эталь, горел сейчас одержимым, бешеным огнём. Но он не спешил нападать, хотя меч был направлен прямёхонько на Эггеля.
Дуан Гордиборгердер читал заклинания своего мира, объединённого мира Тан, они струились по тончайшему лезвию, и тонкий белый круг постепенно образовывался вокруг стреноженной Элис, вливая в ноги силу.
- Отец! Я требую, чтобы ты немедленно освободил мою мать. Вернее, все мы требуем!
- Ах, так. Я вскормил предателя! – глаза Эггеля медленно наполнялись алым пламенем, и вот вспыхнули, точно два лазерных фонарика. - Погоди, я тебя проучу.
Отец и сын стояли друг против друга, едва сдерживаясь, чтобы не броситься в банальную драку. Потом их фигуры стали наливаться синеватым огнём – они концентрировали энергию.
Магия Эггеля отхлынула от Элис, онемение ног прошло. Зато теперь её зацепило завертевшимся вкруг отца и сына водоворотом, подняло в воздух – и ей показалось, будто невероятная сила рвёт её на части. Её тело сотрясалось в конвульсиях, плечо стало горячим, словно из него что-то рвалось с неукротимой силой. И внезапно Элис резко отбросило в сторону, она ударилась о перила, на миг потеряв сознание, и Эталь подхватил и поддержал её, чтобы она не покатилась вниз.
От плеча Элис и от перстня отделились два потока, соединились в лёгкое облачко, невесомее вуали, в перламутровую тень неясных очертаний, и тень начала наполняться излучаемой Магами энергией, впитывать её. Это душа Гелинор взорвала Пространство, прорываясь сквозь него, чтобы воссоединиться с телом, благодаря струящимся вокруг потокам Силы.
И вот между Элис и Дуаном в воздухе зависла Королева Гелинор. Дуан вскрикнул и дико захохотал от радости.
Сконцентрировавшись, Элис подпрыгнула, перелетела через перила, выхватывая меч и готовясь броситься на Эггеля с тыла. А сверху на Эггеля, приставив к стеночке медленно и мучительно материализующуюся Гелинор, собрался обрушиться Дуан, ожидающий знака Элис.
Но Эггель игнорировал проявляющуюся Гелинор и Дуана, словно их и не существовало вовсе, или это были досадные препятствия, столбы посреди дороги. Он, не отрываясь, смотрел на Элис, которая на долю мгновения замешкалась, потому что его вид поразил её. И она видела, как в его глазах калейдоскопом проносятся противоречивые чувства, как он борется с собою. И досада, что его хитроумный план сорвался, и ненависть, и мольба, и сожаление…
- Кто ты такая… - наконец, еле слышно произнёс он хрипло, так, что слышала только она. – Кто ты такая, чтобы посметь уйти от меня или помешать?
- Кто я? Все знают. Я – воин Зеро! - ответила Элис с гордостью.
- Воин Зеро. Ничто. Нуль!
- Нет. Я вне номеров. Я лучшая, Ахмас! - И она метнулась с заговоренным мечом наголо на Эггеля. Секундой позже рванулся с места Дуан.
- Лучшая? Ну, так сейчас ты превратишься в ничто! - Эггель выхватил свой тонкий магический клинок. И завертелась кутерьма света, тьмы и молний, бликов и вскриков, вращения и электрического треска, звона и скрежета.
Эталь поначалу опешил. Он крутил головой, не зная, на что решиться – то ли помочь сестре и матери и приструнить отца, то ли, напротив, оберечь отца, то ли попытаться остановить бесполезную бойню, то ли попросту плюнуть на свихнувшихся и заняться собственными неотложными делами. Картина рисовалась перед ним нелепая и бестолковая. Невменяемая Гелинор куклой висела в воздухе у стенки. Элис и Дуан казались со стороны двумя суетливыми собачками, нападающими со своими бесполезными орудиями, быстро отскакивающими от сверкающего и брызжущего искрами магического клинка.
Но кипучий смерч вражды и злости перекинулся и на него. И Эталь, завопив тонко и пронзительно, воздел над головой руки, выхватывая из воздуха молнию-меч, подпрыгнул и собрался обрушиться на Эггеля сверху.
Но все они опоздали на тысячную долю секунды.
Не ожидавший от Эталя, что тот решится вступить в борьбу против отца, Эггель побагровел от злости и натуги и завертелся волчком, постепенно превращаясь в смазанный радужный кокон. Безобразный вопль, похожий на звериный рёв, вырвался из его глотки.
Мощная взрывная волна подняла над землёй наследника Великой Магии Эталя, и Элис, наследницу Нирваны. А затем и Гелинор, которую бросило на руки Дуана. И всех разметало в разные стороны. Эталь, крича и кувыркаясь, полетел вертикально вверх, прямо в чёрное небо, усеянное бриллиантовой россыпью звёздной крошки, его плащ трепыхался и бился, словно чёрные крылья огромной птицы. Он пробил атмосферу и умчался в направлении созвездия Ориона.
Дуан, сцепившийся с недоматериализовавшейся Гелинор, кувыркаясь, понёсся в противоположную сторону, куда-то к далёкому земному океану.
А Элис, подброшенная по диагонали вверх и на северо-восток, застряла в тончайшей прослойке между небом и подножием Бриллиантовой дороги, в страшном Безвременье, и потеряла сознание…
И Дорога Богов только ухнула им всем вслед: «Скатертью дорожка!»