ГЛАВА 5
"...СКОРО БУДЕТ СОЛНЕЧНО, СКОРО БУДЕТ ВЕТРЕНО..."
(СПЛИН)
И закрутился, завертелся калейдоскоп – не менее феерический, чем всё то, что прошло перед нею за последние годы.
И вправду, платья ожидали её, лишь только Элис вышла из банного комплекса, где её не только вымыли, но сделали массаж и провели ещё массу косметических процедур, о существовании которых она и не подозревала. Элис даже позволила слегка освежить побледневшее за месяцы странствий лицо тональной пудрой и самую чуточку оттенить глаза тенями, а также перекусила фруктовыми салатами, лёгким вином и свежайшими хрусткими булочками с орехами.
Платьев было ровно шесть, одно другого краше и совершенней. На этот раз маэстро Ардобаль лично участвовал в примерке. Первое платье он забраковал, потому что одна кружевная оборка оказалась на сантиметр короче указанной длины. Другое – потому что в готовом виде его оттенок сочетался с волосами Элис совсем не так, как виделось маэстро. И третье он решительно отверг лишь потому, что прочитал лёгкое колебание в глазах невесты.
- На каком же мы остановимся, Ваше Величество? Что вам приглянулось? – трепеща, вопросил маэстро Ардобаль. Элис хотелось бы вспомнить свою московскую юность, безмятежное детство рядом с мамой и отцом, когда даже в самом страшном сне не могло присниться всех тех чудес, которые с нею, обыкновенной, простой девушкой, произойдут. Ей мечталось о простом ситцевом сарафанчике или скромном белом платье, без драгоценностей и кружев – чтобы только чувствовать себя в нём раскованно и без затей.
Элис приглянулось простое и строгое по форме одеяние, чем-то напоминающее ей костюм воина Циннадели: широкие, голубоватые летящие брюки тончайшего многослойного газа, расширяющиеся книзу и образующие сзади два перистых шлейфа, расшитые тончайшей серебряной нитью, с прихотливыми драпировками; а также снежно-белая блуза нежнейших кружев – точно цветущий белопенный сад с жемчужинами цветов. Но и оно показалось излишне вычурным и непривычно богатым.
Она рискнула его примерить, долго всматривалась в своё отражение – и не узнавала себя. Хорошо это было или не очень – она не знала.
- А не найдётся ли у вас такой ткани… то есть, я хотела сказать, ткани попроще. Я не слишком привычна к роскоши. Боюсь, что не сумею выглядеть в этом достойно. Моё тело сжилось с активным и энергичным движением и лишениями. Наверное, я не слишком скоро привыкну к плавным, замедленным движениям и неторопливому ритму. Чего доброго, рванусь вперёд и запнусь с непривычки, - усмехнулась Элис.
- Это я боюсь, что не совсем правильно понял вас, Ваше Величество. Что значит – ткань попроще? Сиюмский атлас, гааргский шёлк, тьюманское кружево…
- Нет, нет, маэстро Ардобаль…
Элис вздохнула, прикидывая, как объяснить - вдруг взгляд её упал на изящную статуэтку на столешнице из драгоценного душистого розового дерева – статуэтку маленькой танцовщицы в серединке огромного раскрытого цветка. И поразилась простоте решения.
И Элис пояснила маэстро, что ей хотелось бы надеть. Маэстро поначалу пришёл в ужас, потом восхитился. И Элис осталось лишь подождать ещё полчаса.
Но маэстро отсутствовал целый час: видимо, простое давалось ему куда сложнее!
Итак, Элис надела простенькое, переливчато-перламутровое, отрезное по талии платье, не стесняющее движений. Маэстро Ардобаль не мог, конечно, допустить, чтобы невеста Короля выглядела совсем простушкой. Поэтому он разбросал по ткани крохотные искорки-бриллиантики, а лиф и бретели задрапировал так искусно, что они казались мельчайшей рябью на зеркальной поверхности кристально чистого горного озера, отражающего лазурь небес. Ну, а юбку сделал чуть более широкой и летящей, и она подчеркнула тонкую талию. А чтобы невеста не придралась к излишней роскоши, он пустил по подолу кайму из тончайших перламутровых кружев в тон, вырезанных искусно и виртуозно.
Но против настоящих драгоценностей маэстро даже не позволил ей заикнуться.
- Ваше Величество! – спросил он с возмущением и благородным негодованием. – Вы хотите, чтобы гости и придворные шушукались и спрашивали друг друга, неужели Торклианидия настолько обнищала, что не в состоянии приодеть несчастную бедную девочку, которую Король по прихоти своей и милосердию сделал своей невестой? Если вы не наденете лучшие драгоценности Королевства, я покончу свою никчемную жизнь самоубийством и оставлю Короля Улиана наедине со своей совестью!
Итак, приводя её в смятение и смущение, её уши отяжелили каскады бриллиантов. Волосы, закрученные в затейливые локоны увенчала диадема с бриллиантами и сапфирами. Вместо удобных, но походных хоббайтулей, Элис подали изысканные ажурные белые туфли, инкрустированные перламутром, на скользящей гравиподошве, в которых она ощущала себя так же легко.
Так что в конечном итоге Элис и в этом наряде всё равно показалась себе совсем не похожей на саму себя, а на какую-то Снежную Королеву или цветочного эльфа. Но ей не хотелось обижать Ули и маэстро Ардобаля. Хватит уж, она показала свой норов. Теперь пора показать, что она способна позабыть мальчишеские замашки и воинские привычки, и стать женственной и нежной. То есть – самой собой, настоящей, едва не пропавшей втуне на Скале Фа.
- Ваш вкус безупречен, ваше желание – закон! – низко склонился Ардобаль, полюбовавшись совместным с невестой творением. – Но этого наряда мало.
- Как – мало? – широко открыла глаза Элис. – По мне – так с избытком!
- По нашим обычаям положено, чтобы невеста была закутана длинной вуалью в несколько слоёв – это символизирует долгое и справедливое правление королевской четы. А также – безусловную девственность новобрачной.
- Ох, я задохнусь в вашем обычае, маэстро Ардобаль. Я не смогу сделать в нём ни шагу!
- Я постараюсь сделать это собственноручно и деликатно, Ваше Величество, ценя и уважая вашу исключительную подвижность, легкотелость и спортивный склад натуры!
И Элис пришлось выдержать настоящую пытку, когда её искусно, словно драгоценную фарфоровую статуэтку, подготавливаемую к перевозке, буквально упаковали несколькими спиральными слоями муаровой накидки-плаща, по которой пробегали искристые сполохи, задрапировав её тело при этом так искусно, что Элис испугалась, сумеет ли Король Улиан до него докопаться.
Она испугалась – и тут же покраснела и смутилась собственных мыслей. Вообразить себе, что бывший петушистый и забавный парнишка, превратившийся в серьёзного и мужественного молодого короля огромной державы, станет её касаться, раздевать, что он увидит её нагой и сам предстанет нагим перед ней – было невозможно, страшно, от этого бросало то в жар, то в холод бывшего закалённого воина Зеро. Эти мысли начисто выветрили из её памяти все колебания и страхи, жаркие и постыдные устремления и обольщения Замка Фа и домогательства его хозяина. Этого просто не было, потому что не могло быть никогда!
Элис заставила себя расслабиться и провести медитацию, как её учили в Циннадели. Подумать только – за всё время путешествия с приключениями на Скале Фа ей не пришлось медитировать, чтобы подвигнуть себя на восхождение или обеспечить успешное, хладнокровное сражение. А сейчас, чтобы в замешательстве не сбежать с собственной свадебной церемонии и приобрести аристократическую выдержку и благочинность, ей приходилось себя успокаивать и уговаривать. Ах, мама, как тебя не хватает!
Через полчаса свадебная церемония началась. Элис и Улиана на паланкинах обнесли вокруг великолепного полупрозрачного дворца два десятка дюжих воинов-телохранителей в полном облачении, присягая ей на верность.
Гости со всех концов Торклианидии и дружественных миров собрались с поразительной быстротой. Окружающие горы и поляны были усеяны летательными аппаратами самых разнообразных конструкций: от изящных, похожих на птиц, до простеньких с виду прозрачных пузырей. От обилия разодетых людей скоро зарябило в глазах, и закружилась голова – так она не кружилась у неё ни в спальном мешке, висящем над пропастью на Скале Фа, ни на краю ущелья на последней ступени, ни в головокружительных схватках. Ритуал следовал за ритуалом.
Представление Министрам Торклианидии. Торжественные речи и поздравления послов, текущих бесконечной вереницей. Горы подарков.
Толпы журналистов с телекамерами на лбу, и каждому из них надо сказать хотя бы словечко, хотя бы раз кивнуть головой, улыбнуться в камеру или моргнуть ресницами.
Медленный и красивый обряд в Ритуальной аметистовой Зале у лазуритового алтаря.
Приношения Древним Богам Торклианы, дабы испросить у них благословление и залог на счастье наследников трона, кои обязательно появятся.
Позирование Первым Приближённым Художникам и Скульпторам, спешащим запечатлеть их моментальные фото на нетленных голографических кристаллах, чтобы потом рисовать и ваять Её Величество Королеву и Его Величество Короля Торклианидии в самый важный для них день.
Первый танец с возлюбленным Королём, полёты над холмами на изящных биокибернетических стрекозах и катание по парковым дорожкам вдоль Священного Озера Отро на настоящих скаковых торклианидских улитках, чьи доспехи в этот день были из чистого серебра. Феерическое лазерное шоу. Конкурс бардов-импровизаторов, воспевающих свадьбу легитимного Короля…
- Ты теперь Королева, Элеа, Элис! Ты – моя! – шепнул Улиан. – Знала бы ты, как я волновался, как волновался! Что ты хочешь больше всего на свете? Чтобы стать абсолютно счастливой?
- Ты знаешь, Ули. Чтобы мама, брат и Дуан вернулись со скалы живыми и невредимыми.
- Это непременно случится. Обещаю!
- Когда, Ули?
- Наверное, когда мы скучали друг по другу, мы тоже задавали себе этот вопрос: когда? Но если страстно желаешь, желаемое случается. Так и сейчас. Надо всего лишь повторять одно замечательное заклинание.
- Какое же? – Элис улыбнулась: сколько уже заклинаний было произнесено за всю долгую дорогу по Скале Фа. Неужели существует ещё одно – для того, чтобы стать счастливым? Разве это возможно?
- «Скоро будет весело, скоро будет ласково, скоро глаза твои будут сверкать незнакомыми красками! Скоро будет солнечно, скоро будет ветрено… А всё остальное – пыль и болотная тина!»
И Элис, смеясь, повторила: - «Скоро будет солнечно, скоро будет ветрено…» Ах, как это замечательно, Ули! Хотя ты, конечно, немного переврал слова.
- Ну, если самую малость, - смутился Улиан. – А что ты думаешь – легко ли отсюда улавливать песни твоего мира? Ну, а сейчас, сие мгновение, что бы ты хотела?
- Быть с тобой наедине. Мне всё время страшно, что мы чего-то очень важного не успеем…
- Потерпи ещё чуток, не обижай подданных, лишая их чудесного зрелища. Обещаю – мы будем теперь вместе так долго, что мы успеем всё на свете и даже больше - нам на всё хватит времени!
…
Наконец-то весь шум, торжественная суета, сумасшедшие пляски, водоворот цвета и света, сногсшибательных нарядов и безудержного веселья, бесконечных поздравлений и заздравных песнопений отодвинулся, покатился, словно Перекрёсток, куда-то вдаль. Не дожидаясь окончания бесконечного праздника, Улиан взял Элис за руку и повёл в свои королевские покои, пока они совсем не обессилели от веселья.
Сквозь прозрачную раздвижную стену огромной комнаты, выходящей на белоснежную круговую террасу, были видны красивые зелёные холмы в голубовато-сизой дымке, а дальше – первые горные отроги. Светилось необъятное, неправдоподобно гладкое, ультрамариновое озеро Отро с идеальным отражением вершин и рощ по берегам, с гирляндой причудливых скалистых островков, каждый из которых послужил придворному скульптору для того, чтобы изваять символические фигуры королей и королев Торклианидии. Величественные изваяния словно водили хоровод по глади озера, их поверхности сияли вкраплениями кристаллов всех цветов радуги. Вблизи террасы неподвижно застыл красавец-парусник «Улиада».
- Идём на озеро? – озорно шепнул Улиан на ушко жене, и они выбежали на террасу, спустились по беломраморной лестнице прямо на королевский причал. Улиан свистком призвал парусник, и они взошли на королевскую яхту. «Улиада» плавно отправилась в путь. Она лавировала между статуй и искусственных островков с изваяниями и крохотными цветущими садами, словно танцевала изысканный придворный танец. Наконец она причалила на одном из островков с молодой рощицей из серебристых плакучих ив, полощущих седые пряди в воде.
На прекрасном белом пляже Улиан без стеснения сбросил с себя вычурные королевские одежды. Луна и разноцветные фонарики наперебой раскрашивали его тело причудливыми мазками, словно художники боди-арта.
- Раздевайся, мы будем купаться!
Элис покачала головой: - Ты такой красивый, король Улиан, что мне боязно к тебе приближаться.
- Тогда я сам приближусь. Ты не обожжёшь меня своей красотой? Ты стала такая сильная!
Они рассмеялись. Улиан подошёл к Элис и принялся бережно «разворачивать» её из платья.
- Какой ужас эти церемонии, - сказала она. – Мне так хотелось простенькое платьице, а вы заставили меня замотаться в эти рулоны газа!
- Да ещё и с вышивками золотой нитью!
Драгоценная тончайшая ткань ложилась на песок белой пеной. Элис подняла руки вверх, крутанулась, сделала сальто назад, выскальзывая из последних драпировок, и приземлилась в трёх метрах от Улиана.
- Ну вот, между нами осталось только платье. Оно потрясающе к лицу тебе!
Пожалуй, королеве следует ввести в моду лёгкие и удобные туники для невест и освободить их от нудного обычая. Хотя разворачивать тебя было истинным наслаждением!
Он протянул к Элис руки: - Иди ко мне.
Видя, что Элис робеет, Улиан сам подошёл к Элис и потянул за собой в тёплые, расцвеченные огнями воды озера, чтобы там завершить разоблачение Элис от свадебных одежд.
- Ты сильная, да, и нежная, моя королева! Пусть воды священного королевского озера Отро соединят нас крепче любых церемоний!
И священное озеро Отро стало колыбелью и алтарём для двух впервые соединившихся любовников.
Они не видели и не могли знать, поглощённые друг другом и своей любовью, что на верхушку скалы приземлилась чёрная птица – ворон, и слилась с поверхностью камня, ревниво наблюдая за счастливыми молодыми.
А, пробудившись ото сна на горячем песке, подле священных вод, опьянённый любовью Улиан не обнаружил рядом своей невесты - лишь ворох сброшенного накануне одеяния…
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ