I'm going nowhere
Don't look so scared
I'm going nowhere
So tell me that you love me again
Tell me that you care...
The Cure - Going nowhere
***
Ричард видел столько всего в этом мире, но... В конце концов, всё быстро надоедало ему. Многое, что сначала вызывало интерес, быстро окрашивалось в его глазах в серые тона. Возможно, потому что мир вокруг стал таким невыносимо чужим, таким...иным. Утешением было разве что искусство, ведь оно вечно. Закрывшись в тёмной комнате, вампир писал картины. В основном это были довольно мрачные работы с оттенком гротеска, изображающие человеческие грехи и страдания, а иногда просто ночные пейзажи. Порой встречались и портреты. Портреты тех, кто когда-то давно многое значил для Ланкастера, но сейчас был лишь тенью.
Страсть охватывала Ричарда каждый раз, когда он начинал писать. Его рукой словно руководили неведомые тёмные силы. Но стоило вампиру закончить картину, и интерес к ней тотчас пропадал. Эмоций не было, и картина становилась бесполезной декорацией на стене, или и вовсе отправлялась Ричардом в пыльный чулан.
Оставались только полнейшая апатия и пустота, которую нечем заполнить. Извечная скука и тоска по чему-то призрачному, неясному.
И тогда Ричард в который раз вернулся в Найт-Фоллс. Город, который ему хотелось бы, верно, сжечь дотла, оставить лишь пепелище. Единственное место на планете, пробуждающее в нём хоть какие-то чувства. Чувство всепоглощающей ненависти, ощущение собственного бессилия и вины перед ней. Чёртов Найт-Фоллс. Город, который пропитан запахом смерти...
Ричард всю ночь провёл в бесцельных скитаниях по улицам города. Он вглядывался в мельчайшие детали, в лица людей, пытаясь найти что-то знакомое, напоминавшее бы о начале прошлого столетия, а перед рассветом ноги сами привели его на старое, забытое всеми кладбище. Здесь давно никого не хоронили. Казалось, что время в этом месте застыло, замерло навсегда. Нет, времени здесь не было вообще никогда. Только вечность и покой.
С тех пор словно ничего и не изменилось.
Здесь, под сенью вековых деревьев, закрывших небо своими кронами, лежала Констанция. Здесь давно похороненная под тяжёлой плитой боль от потери воскресала вновь, распускалась внутри ядовитым цветком с новой силой.
Ричард подошёл к старой могильной плите, на которой было высечено имя девушки и годы жизни - 1890 - 1907.
Вампир склонил голову, положил на могилу несколько сорванных по дороге роз и присел рядом, представив себе лицо Констанции. Её взгляд, полный светлой грусти и прикосновение худеньких рук к плечам. Ричард очень редко задумывался над тем, как сильно ему этого не хватает. Как сильно он был зависим...
- Может, однажды ты простишь меня, - сказал он задумчиво, словно говорил сам с собой. - Потому что я бы простил тебя. Понимаешь? Я бы хотел, чтоб ты жила вечно. Даже без меня... Я хотел бы показать этот мир тебе. Ты бы полюбила его.
Ему никто не ответил. Только ветер продолжал шелестеть, словно что-то нашептывая, и пронизывать холодное тело до самых костей, которые, как и сердце, были словно сделаны из стали.
Смотрит ли она сейчас на него? Может, она рядом. В своём чёрном траурном платье, худая и бледная, с глазами, полными печали. Хочет что-то сказать, но не может. Не может достучаться до него, кричит, срывает голос, но результат один. Дверь между мирами не открыть. Ричард её не видит.
Он долго сидел так на земле рядом с могилой любимой когда-то девушки. Любит ли Ричард её до сих пор? Он сам не знал. На место чувств, смертельных, сжигающих дотла, пришли горькие воспоминания и тоска по ушедшему времени.
Над головой вампира стайками кружились вороны, зловеще каркая. Иногда они садились на землю, а потом вновь пугливо взлетали, расправив свои чёрные крылья.
- Но...разве мне нужна вечность, в которой нет тебя? Почему все духи говорят со мной, а ты нет? Тебе хоть дело есть?.. Ты слышишь...меня?.. Чёрт, да тебе же пле-вать...
Ричард горько усмехнулся, а потом его охватил приступ истерического хохота.
- Посмотри, чем я стал!
Констанция по-прежнему оставалась безмолвной, потому что её здесь и не было. Только давно сгнившее в земле тело и каменное надгробие. Про неё все забыли, все оставили её здесь, совсем одну среди холода. Бросили. Не пытались спасти. Констанция. Где она, этот неприкаянный призрак? Почему никак не придёт и не заберёт Ричарда домой?..
А домой - куда? В никуда?..
***
Этим утром просыпаться Рэйвен не хотела. За окном снова пасмурная погода, на небе серые тучи, но дело даже не в этом. Повернувшись на другой бок по старой привычке, Рэйвен поняла, что одна.
В груди что-то болезненно сжалось. Если всё было лишь подростковым увлечением, то почему так больно? Почему хочется хотя бы на мгновение вернуть то время, когда они вдвоём были на одной волне?..
А впрочем, есть ли разница? Того Сета всё равно уже нет. Он безвозвратно потерян.
- Томпсон! Поднимай свой зад с кровати, мы начинаем новую жизнь, - в комнату влетела радостная Шелли. - Тем более, уже двенадцать.
- Дай поспать, - сонно проговорила Рэйвен. - Мне и старая жизнь нравилась.
- Рэйвен, пока ты целыми днями сидишь в своей комнате, как в мрачном склепе, нас пригласили выступить в местном клубе... Рэйвен, ты слышишь?
- Да, я тебя внимательно слушаю, - рассеянно ответила Томпсон. - Только скажи мне, как мы будем без Сета?
- Ну, ты вместо Сета. Несколько репетиций, и... Чёрт, да мы справимся и без него. Мы будем лучшими.
В ответ на эти слова Рэйвен слабо, вымученно улыбнулась.
- Шелли, я тебя обожаю.
- Ладно, давай без этих нежностей. Спускайся к нам, - и девушка покинула комнату, прикрыв дверь.
Рэйвен нехотя всё-таки встала с кровати, приняла душ и спустилась к остальным пить чай.
Шелли и Эдвард, как ни странно, смотрели телевизор с обеспокоенным выражением лица.
"Ещё одно жестокое убийство произошло на улицах Найт-Фоллса, - передавала монотонным голосом ведущая на экране. - Виновник преступления ещё не установлен, идёт следствие..."
- Ничего себе, - прошептала Рэйвен, и друзья повернулись к ней.
Дальше показывали кадры с места убийства, полицейских, неохотно говорящих о произошедшем, испуганную толпу и наконец сам труп девушки. Тело являло собой страшное, леденящее кровь зрелище. Руки и ноги девушки были вывернуты неестественным образом. Так, словно кто-то проделывал это с садистским удовольствием. Вместо глаз на посиневшем лице зияющие пустые глазницы. На правой руке залитого кровью трупа ножом было вырезано одно единственное слово, одно лишь имя.
''Ричард''.
***
Следующей ночью Ричард сидел перед холстом, на котором с каждым движением кисти всё отчётливее проявлялись очертания Рэйвен Томпсон. Бледная девочка с глазами из льда, одетая во всё чёрное. Вокруг неё кружатся тени, они тянут за ней свои костлявые пальцы, но...ей не страшно. На лице Рэйвен абсолютное спокойствие, в её позе - ощущение комфорта.
Такие как она ведь не боятся темноты, верно?..
Бросив очередной критичный взгляд на портрет, Ричард вновь задумался об этой странной девушке. А вскоре как-то узнал, что в одном андеграундном клубе уже скоро концерт группы "Театр Печали".
Там соберётся толпа всевозможных неформалов, и быть может, она тоже там будет?
***
Полумрак клуба, оглушительный шум толпы вокруг...
Вампир не понимал, зачем он вообще пришёл сюда. Его никогда не волновало, чем живут смертные, и уж тем более ему не было дела ни до массовой культуры, ни до андеграунда.
Вокруг Ричарда девушки с мрачным макияжем и парни в чёрном. Местная молодёжь не упустит шанса собраться на подобное мероприятие даже в такое опасное время. Каждый из них пытается протиснуться ближе к сцене, и из-за этого создаётся неразбериха.
Слышатся нетерпеливые восторженные крики.
Ричард старается держаться подальше от беснующейся толпы. Суета сводит с ума, раздражение нарастает. Хочется уйти подальше и наблюдать со стороны.
Мёртвые снова начали шипеть что-то. В какой-то момент Ричард перестал отличать их голоса от голосов живых, и всё слилось в один неясный оглушающий гул.
Группа появляется на сцене, и публика просто взрывается радостными криками.
Вокалистка начинает петь о надеждах и безысходности, о любви и смерти отстранённым, таинственным и даже иногда слегка зловещим голосом, переходящим порой в шёпот.
Это она. Рэйвен Томпсон. Вампир сразу узнал её, как только увидел.
Первое время Ричард был безучастен к происходящему на сцене и не понимал, что же такого в этой музыке особенного, кроме необычного внешнего вида участников группы.
Но потом, когда группа начала играть очередную песню , Ричард словно очнулся от летаргии.
Он впервые почувствовал себя частью происходящего. Слова песни эхом отражались от стен черепной коробки, голос Рэйвен погружал в транс. Ричарду хотелось слушать этот голос ещё и ещё, постоянно, потому что сейчас он почувствовал себя живым. Рэйвен на каких-то несколько минут удалось вытащить его из лабиринтов подсознания освободить от назойливых мыслей и образов. Призраки затихли, словно она прогнала их.
Кроме того, Рэйвен несомненно была красива. Своей бледностью, создающей контраст с чёрной одеждой и мрачным макияжем; неугасающим огнём в глазах и любовью к искусству, хотя и такому странному и непонятному для многих людей.
На этот раз в её голосе зазвучал протест. Томпсон злобно иронизировала над мелочностью и тщеславием людей, презирала лицемерие и фальш.
Она хотела что-то очень важное сказать миру, который её не слышал.
Она так похожа на Констанцию. И одновременно совсем не похожа.
***
А после концерта Ричард нашёл её, лежащую на крыше здания и задумчиво смотрящую вверх.
- Не думала, что ты придёшь, - усмехнулась девушка, даже не смотря в сторону вампира. - Как ты нашёл меня здесь?
- Может, случайность, - вкрадчиво произнёс Ричард. - А где же твои друзья?
- Я хотела побыть одна, - Рэйвен наконец окинула вампира скептическим взглядом, приподнялась и села, поджав под себя ноги. - Поэтому и пришла сюда. Знаешь, иногда хочется побыть наедине с мыслями, это помогает пережить... Ту жесть, которая творится в этой чёртовой жизни.
- Знакомо, - прохладным тоном сказал Ланкастер. Его глаза сверкнули в темноте. Призраки зловеще хохотали, а сердце Рэйвен почему-то забилось быстрее. Это биение гулом отдавалось в голове Ричарда. Усилием воли он старался заглушить зов собственной тёмной природы, избавиться от болезненного искушения, но разве это возможно, когда они здесь совсем одни?..
- Ну и как тебе "Театр Печали"?
- Знаешь, были моменты, когда тебе удалось...зацепить меня. Я поражён, - ухмыльнулся Ричард и неслышными шагами подошёл к Рэйвен ближе.
Только бы быть ещё ближе, хотя бы немного. И призраки затихали. И становилось так спокойно на душе, когда он говорил с ней.
- Ты другой, - задумчиво проговорила Рэйвен, затем встала и поравнялась с вампиром. - Не как мы. Это сразу видно. Кто ты?
Ричард молчал. Все, кто сегодня собирался в клубе, - просто люди со своими слегка необычными интересами и взглядами на жизнь. Но живые, испытывающие те же эмоции, что и все остальные на этой планете.
А Ричард напоминал тень, призрака из другого мира. Казалось, ещё секунда, и он исчезнет, превратившись в серый туман. Ричард - не от мира сего, он загадка, которую Томпсон теперь так сильно хочет разгадать.
- До сих пор не знаю. Да и ты вряд ли захотела бы знать.
- Наоборот, - возразила Рэйвен, - Мне интересно всё необычное. А ты такой. Ты странный.
- Ты тоже, - голос Ричарда наконец смягчился. Рэйвен грустно улыбнулась. - Оставайся такой. Иначе потеряешь к жизни всякий интерес. И лучше уезжай отсюда.
- О чём ты?
- Неважно.
- Мы же соседи, знаешь. Мы могли бы...общаться.
- Да. Наверное.
- Я даже имени твоего не знаю.
- Ричард... Ланкастер. Теперь знаешь. Так что творится в твоей жизни, расскажешь?
Ричард достал из кармана сигарету и закурил, ожидая, когда девушка начнёт говорить. Горький табачный дым наполнял его лёгкие, но вампир ничего не чувствовал. Ричард не испытывал потребности в том, чтобы курить, и не получал от этого удовольствие. Но тем не менее, продолжал, не осознавая причины.
- Я говорила, - угрюмо сказала Рэйвен, - Сет меня кинул. Знаешь, не очень приятно получить нож в спину от человека, которому веришь, как себе. А кроме того, я чувствую, что жизнь проходит впустую. Это смешно, но я просто...
- Не знаешь, зачем ты здесь? - перебил Ричард. Рэйвен смотрела на него удивлённо и недоверчиво.
- В общем, да.
Какое-то время они ещё продолжали говорить обо всём на свете. Почему-то именно ночью наступает время для откровений. Днём можно притворяться, скрывать чувства и мысли, ночью - нельзя. Кроме того, с Ричардом Рэйвен казалось, что ему можно доверить любую сокровенную тайну, и он поймёт. Сладкая иллюзия, туманящая рассудок, но такая приятная.
И почему-то и Ричарду, и Рэйвен казалось, что они знакомы уже давно, хоть между ними и была пропасть в целое столетие. Но в конце концов, в каком-то смысле они оба - дети ночи...
***
Вампир никак не мог выбросить из головы встречу с Томпсон. Он приобрёл диск с одним из ранних альбомов их группы и , придя домой, стал слушать мрачные композиции одну за другой. Параллель между любовью и смертью, нигилизм... А самое главное, неподдельные, не наигранные ради привлечения внимания чувства. Всем этим Рэйвен смогла заинтересовать Ричарда и на какие-то мгновения вернуть блеск его потухшим глазам.
- А, Ричард! - вампир резко подскочил, услышав знакомый бодрый голос за своей спиной. - Что ж... Ты так и не изменился, мой дорогой романтик.
Последние слова гость произнёс с нескрываемой усмешкой.
- Сантьяго, - злобно прошептал Ричард. И верно: перед ним стоял высокий темноволосый мужчина в бежевом пальто и чёрных штанах, выглядящий как самый добропорядочный гражданин, но на деле являющийся воплощением зла.
- Да, Ричард, я здесь, - улыбка, казалось, никогда не сходила с лица Сантьяго. Лишь изредка и совсем ненадолго она могла смениться на злобный оскал. - Признаться, найти тебя было довольно просто. Этот город манит тебя. Ты словно надеешься вернуться обратно в тысяча девятьсот седьмой. Какой ты всё-таки наивный.
- И какого чёрта ты здесь, позволь спросить? - Ричард изо всех сил старался контролировать эмоции.
- Такого, что ты окончательно свихнулся. Ты всегда был психом без инстинкта самосохранения, но бросать трупы посреди улицы, вырезать на них своё имя... Ты даже не самоубийца. Ты маньяк, знаешь?
Говоря всё это, Сантьяго по-хозяйски расхаживал по комнате и рассматривал висящие на стене картины.
- Я хуже, - губы Ричарда расплылись в коварной безумной усмешке. - Проваливай, Сантьяго.
Ланкастер произносил эти слова, внутренне смеясь над попытками Сантьяго читать нотации. Тот старался вести жизнь беззаботную, без проблем, не оставляя лишний раз следов и не привлекая внимание, и пытался заставить Ричарда следовать своему примеру. Но Ланкастер ненавидел рамки и поэтому сейчас даже не пытался оправдаться.
- Лучше бы тебе остановиться. Ты не всесилен. Ты не сможешь выжить, если о тебе узнают.
- Посмотрим, - резко оборвал Ричард.
- Да и к тому же... С готической девчонкой ведь может случиться что-то ужасное. Скажем, её завтра могут найти мёртвой, с разорванным горлом. Подумай над этим.
- Что мне до неё? Серьёзно думаешь, что она меня волнует?
- Посмотрим...
Сказав это, Сантьяго ухмыльнулся и исчез, словно его унёс резкий порыв ветра.
Ричард сделал вид, будто не услышал слов темноволосого вампира о Рэйвен.
Ланкастеру не было дела до жизни людей с тех пор, как он обрёл дар вечной жизни. Подумаешь, одним больше, другим меньше. Даже если Сантьяго и убьёт Рэйвен, что с этого?
Но на душе всё равно было тревожно.
За окном ещё была глубокая ночь и непроглядная тьма. В комнате стояла жуткая мёртвая тишина, словно в холодном склепе. Ричард жил всегда в полумраке и этой тишине, но почему-то после ухода Сантьяго она начинала пугать. Она давит на вампира.
Слишком тихо.
Даже ненавистный шёпот призраков не раздавался его в голове , но внезапно он услышал за спиной сначала скрип чьих-то шаркающих шагов, затем шорохи, скрежет...
Резко обернувшись, Ричард замер. Ядовитые щупальца первобытного ужаса обвились вокруг мёртвого сердца и стянули горло удавкой.
- Сантьяго, какого чёрта?!
На полотне, поверх незаконченного портрета Рэйвен, кровью, кривыми старинными буквами было начертано очередное послание из преисподней.
"Вернись".