Основано на реальных событиях.
Был уже двенадцатый час ночи. Все тосты были сказаны, но выпивка ещё осталась, и мы сошлись на том, что хватит тостов, пусть лучше каждый расскажет какую-то необычную историю, что-нибудь таинственное и необъяснимое из личной жизни. А, если кто захочет ещё выпить, пусть пьёт, это не запрещается.
- Однажды проснулся я утром, – начал Серёга, - но не до конца, состояние моё было средним между явью и сном. А снилось мне что-то странное, будто сижу я в своей машине, и вдруг замечаю, что правое переднее стекло покрывается мелкими трещинами. Просыпаюсь окончательно, собираюсь на работу, иду на улицу к машине – она стоит под окном, возле дома. И что вы думаете? Правое переднее стекло выбито полностью, одни осколки торчат. Вот как такое можно объяснить?
- Это вещий сон, - определил Василий, - а уж объяснить почему и откуда он не может никто.
- Вроде бы есть такое информационное поле, в нём имеются сведения обо всём, и, наверное, оттуда пришло сообщение в виде сна, - выдала моя жена Галка. Иногда у неё бывают светлые мысли.
- А может тебе, Сергей, всё приснилось, и выбитое стекло в машине тоже твои глюки? – съязвил Василий.
- Ишь ты умник, тогда верни мне деньги, которые я потратил на новое стекло, - отпарировал Серёга.
- Теперь, молодёжь, послушайте мою историю, - вступил в разговор дед Лев Михайлович – он всех всегда называл молодёжью, если среди присутствующих кто-нибудь был моложе него хотя бы на год.
- Так вот, работала у нас в отделе одна цыпочка…Ой не то, не то я хотел рассказывать. Я вот о чём. Вы тут все молодые и плохо помните события тридцатилетней давности, потому что были в то время совсем неразумными шкетами. А выступал тогда публично экстрасенс Кашпировский. Он собирал полные залы людей и лечил сразу всех при помощи внушения, гипнозом. Даже делал это по телевизору. Одни ему верили, другие нет. Я, помню, не очень верил. И вот однажды включаю телик, а там он говорит свои заклинания. А я как раз, уже не помню почему, был не в духе, да и послал его мысленно очень далеко и очень даже виртуозно. И вдруг гляжу Кашпировский смотрит на меня, ну прямо мне в глаза, на полуслове прерывает очередное заклинание и говорит: «А неприличных мыслей я не допущу». Как он смог прочесть мои мысли, ведь его сеанс был в Москве, а я в Питере? Да ещё через телевизор. Объяснить это невозможно.
- Может быть опять информационное поле? – спросил Василий.
- Вполне возможно, - снова приняв умный вид, сказала Галка.
- Теперь ты рассказывай,- указал на меня Серёга.
- Да не знаю, что рассказать, - говорю, - вроде ничего такого необъяснимого со мной и не было.
- Как ничего не было, а история с картиной и смертью твоей матери? - не к месту встряла Галка.
Любит она ляпнуть что-нибудь не подумав. Тут праздник, гости, а я буду рассказывать о смерти матери. А все, как очумелые, - расскажи да расскажи.
- Ну ладно, - говорю, - расскажу, раз просите, и начал свой довольно печальный рассказ.
- Моя матушка, как вы знаете, дожила до глубокой старости и в последние свои годы чувствовала себя совсем плохо. Перед смертью она почти не вставала с постели. И вот навестил её некий наш родственник Володя Золотницкий. Я обрадовался его визиту. Володя был умный доброжелательный человек, и у нас всегда были нормальные родственные отношения. Кроме того, я надеялся, на то, что он хорошо поговорит с матерью, отвлечет от мрачных мыслей, сможет немного развлечь. У меня же появится возможность заняться накопившимися делами – их ведь всегда много, если в доме есть лежачий больной. Однако, надежды мои не оправдались. О чем они говорили, я не слышал, так как выходил из комнаты. Но, когда вернулся, застал их обоих в каком-то странном, возбуждённом состоянии. Владимир с красной физиономией быстро попрощался и ушёл. Мать же велела мне, ни в коем случае не звать Володьку на её похороны, и сказала, чтобы он не появлялся в нашем доме, когда она умрет. И я ей это пообещал, после чего мне с трудом удалось её успокоить – видно здорово они разругались.
- Ну и что же здесь необъяснимого, ну не поняли друг друга, поссорились, - сказала Лера, жена Сергея.
- Дело ясное, - поддержал её Василий.
- Подождите, куда вы гоните, - говорю, - самое главное ещё впереди.
- Так вот, когда мамочка умерла, я, конечно, сообщил об этом всем родственникам кроме Владимира. Только в крематории смотрю, пришёл и он. Ну, что тут делать, пришёл и пришёл, не выгонять же его. И когда из крематория все поехали к нам домой, Владимир поехал тоже.
- Помню, помню, точно, он был, - подтвердил дед Лев Михайлович.
- А я тогда подумал: «прости меня мама, не могу я выгнать близкого родственника, да и человек-то он хороший и всегда добро ко мне относился».
Ну помянули, выпили, говорили всякие хорошие слова. И вечная память, и чтоб земля была пухом, и всё прочее. А утром на следующий день оказалось, что со стены упала картина. Какая картина? Да вот эта самая – «Сирень», художник Янков. Как она могла упасть? Тридцать лет висела и не падала, а тут упала. Где-то я слышал или читал, что, если обидеть усопшего человека, например, не выполнить предсмертную просьбу, то его дух сбрасывает со стены картину, чтобы показать свою обиду. Вот, наверное, и на меня мамочка сильно обиделась. Сама-то картина упасть не могла. Налейте-ка мне, а то очень уж я расстроился из-за этих воспоминаний.
- А почему всё-таки они разругались? – спросил Сергей.
- Теперь уже не узнать, - сказал я, - ведь Володька Золотницкий тоже умер.
- Да, точно умер, я помню, - подтвердил клевавший носом дед Лев Михайпович.
- Так бывает, что-нибудь обсуждали, разные мнения, поспорили и пробежала между ними какая-то кошка, - сказала жена.
- Кошка у вас хорошая, спокойная, лежит себе на диване и никому не мешает, - опять проснулся Лев Михайлович, который не понял, о какой кошке она говорит.
- Это не кошка, а кот, - напомнила деду Галка, - а спокойный потому, что очень старый. Так всё время и лежит. Только сходит на свой лоток и ляжет снова.
- А иногда только делает вид, что идёт к лотку, а сам, стервец, заворачивает к моему дивану и начинает его драть. Приходится лупить его тапкой – иначе этот кот ничего не понимает, - уточнил я.
. . .
На следующий день настроение у меня было самое поганое. И не потому, что много выпил накануне. Причина заключалась в воспоминаниях о смерти матери, упавшей картине, и о том, как не смог я выполнить своего обещания. Чувство вины, которое с годами как-то приутихло, снова стало скоблить мне душу.
- Зачем ты вспомнила историю с матерью и картиной, из-за этого теперь чувствую себя гадом, - напал я на жену.
- Это была моя помощь, чтобы ты смог рассказать о чём-нибудь необычном, зачем же теперь вместо благодарности на меня рычать.
Из всех достоинств жены самым первым и неоспоримым была правота всегда и во всём. Спорить с ней, а тем более обвинять её в чём-то не имело смысла.
- Ладно Галочка, извини, ты права, спасибо, - сдался я. - Но не могу понять, почему упала картина, неужели её, действительно, сбросил со стены дух матери?
- Никто, никогда так и не узнает, есть ли на самом деле духи или нет. Может это всё совпадения, глюки и наши фантазии.
Тут меня осенило, и я выпалил, - Мы можем это узнать точно.
- Это как? – опешила Галка.
- Решение есть. Давай договоримся, кто умрёт первый, дух того скинет со стены эту же картину «Сирень». Тогда другой, кто ещё не помер, будет точно знать, что духи есть и сможет всем рассказать, что не всё так просто.
- Это, конечно, здорово придумано, только не хочу я, чтобы кто-то из нас умирал, даже если при этом мы узнаем есть ли духи.
- Так ведь это будет совсем не скоро. Я думаю, что гораздо быстрее умрет наш кот – вон, смотри, всё лежит и лежит. Может он уже откинул копыта? Эй, Марсик, ты живой?
- Не беспокой кота, он живой. Смотри, у него один глаз открыт, и даже шевелятся уши. Он всё слышит.
. . .
Кот умер через две недели. Мы не знали, что с ним делать, ведь надо было как-то его похоронить. Он лежал мёртвый весь день, а мы были в другой комнате и искали в интернете, как хоронят котов. Вдруг слышим сильный грохот. Я вбежал в комнату где был кот. Марсик лежал всё на том же месте, а на полу валялась картина «Сирень».