В лихие девяностые годы советскому народу было плохо. Моментально поделенный на лоскутья, Советский Союз оказался населенным не советским народом, а полутора десятком прочих народцев, так что известная песня "Мой адрес не дом и не улица, мой адрес - Советский Союз", сразу же стала неактуальной. На руинах могучей страны возникли хлопковые, горные и приморские республики, возглавляемые ужас какими амбициозными правителями. Эти, с позволения сказать, кухонные и кофейные диссиденты, нажившие геморрой в научно-исследовательских институтах, дорвавшись до власти, первым делом начали ломать именно самое ценное - экономику, систему образования и военно-промышленный комплекс.
Зарплату месяцами не платили и народу приходилось жить в долг, одновременно выращивая на даче овощи и картошку, закатывая на зиму соления, варенья и попутно собирая в лесу дары природы. Жены и дети, однако, овощей не любят. Жены обожают новые сапоги, шубки и блузки, а дети любят жвачку, конфеты и пепси-колу, то есть именно те товары, которые на подворье не водятся. Об этом занимательном, но несправедливом факте рассуждал Юрий Торжевский, ведущий инженер некоего предприятия, специализирующего на выпуске бытовых оптических приборов. Завод вместе с конструкторским бюро располагался в черте города-миллионера Челябинска, а продукция его давным-давно тайной для жителей не являлась. Более того, на местном толчке на нее был свой, устойчивый спрос со своими твердыми расценками, а после инфляции и бартером. Однако все это было в прошлом. Вот уже полтора года предприятие простаивало, люди зверели, а просвета видно не было. Робкие, было, инициативы с регистрацией своей фирмы кончались одинаково позорно, со сплошными убытками. Тем не менее Торжевские, вернее Света, жена Юрки, была оптимисткой.
- Верунь, рано или поздно что-то да выйдет, - болтала Светка по телефону с подругой, - просто нам с тобой с мужиками не повезло, вот и все. За что мой не берется, так все завалит. Вот вкалывать, как ишак, вот это да, он может. Хоть молотком, хоть лопатой. А как мозгами раскинуть, тут его не хватает, все за него я думаю. И как регистрацию сделать, и как бизнес-план написать. Из него, Верунь, вышел бы очень хороший раб.
- Да ты что? - удивлялась подруга.
- А то. За раба кто думает? Не сам же он, верно? За раба думает хозяин. Иди, жалкое создание, копай от стенки до канавы, потом нарубишь дров и сходишь за водой. Ему ж думать не надо. Получил задание - и вперед. Так и Юрка. Это я ему говорю - пойдешь в исполком, к тому-то, покажешь эти бумаги, пусть подпишет, потом пойдешь в санэпидстанцию, к тому-то. Вот так и за ушко надо его по жизни водить...
- Ой, Светка, не говори, мой Аркаша еще хуже. Скажешь ему, сделай это и то, а он, гад, ответит, тебе надо ты и делай. Да как же мне надо, ему говорю, когда дети твои голодные сидят, возьми, говорю, снеси на базар продай. А он мне, видишь ли, не могу. Стыдно ему на базаре стоять, огурцами с помидорами торговать, лучше на печи лежать, как Илья Муромец, да задницу греть.
В отношении к мужьям у подруг наблюдалось полное совпадение взглядов. Бабоньки считали, что им в жизни не повезло, в отличие от, например, Люды Кожевниковой, чей муж, ровесник Юрки, между прочим, уже вовсю воротил крупными делами, а сама Людка разъезжала на собственной иномарке и при встрече с подругами покровительственно кивала. Тем не менее есть на белом свете справедливость, есть. Еще год назад Верка подписалась на лотерею, выиграв которую можно было бы получить вид на жительство в Америке. И не просто в Америке, а именно в и их соединенных штатах. Конечно же, Света от этого интересного мероприятия в стороне не осталась. Заполнив и отправив анкеты, Света с Веркой занялись текущими делами и с нетерпением принялись ждать результатов розыгрыша.
Говорят, лотерея лотереей, а выигрывают те люди, которые каким-то боком могут принести разыгрывающей лотерею стране пользу. Может это так, может нет, однако факт остался фактом - выиграла лотерею семья Торжевских, в которой Юрка работал ведущим инженером, и не повезло Верке, чьей Аркаша являлся всего лишь старшим инженером. Естественно, тем же вечером Верка в разговоре с общей подругой Томкой вылила ушат грязи на Торжевских.
- Ты представляешь, как им повезло? Да-да, выиграли. Я эту дуру целую неделю уговаривала сыграть, а эта мадам все отказывалась. Дорого, мол, денег и без того не хватает, я лучше на эти деньги две банки тушенки куплю, вон, дети два месяца мяса не видят, отощали, похудели, скукожились. Я ее и так, и эдак убеждала. Слушай, говорю, ты дальше своего носа не видишь. Это же шанс! Шанс! Выиграете - поедете в Америку, через год-другой станете миллионерами. Накупите домов, машин, отдыхать будете в Гавайках или Джамайках. Ведь сгниешь здесь в Челябинске. Ну что ты здесь видишь, а? Свою хрущевку? Ты ее квартиру видела? Да, на Свердлова. В общем, убедила я ее, вместе поехали на Кирова, анкету заполнили, отправили, а позавчера к ним пакет пришел. Такой толстый, желтый. Весь из себя солидный. Да-да, сегодня сама видела. И читала, да. Нет, не в этом году, на будущий. Им надо еще документы собрать, миллион документов. Не, не знаю. Да, еще прививки надо сделать. Против всех болезней. От СПИДа, от чумы, от холеры...Ну да, жди у моря погоды. Как уедет, так и забудет, что это я ее надоумила. Ну, ладно, бывай..
Естественно, Света взяла руководство в свое руки (впрочем, его она и не упускала). В тот же день был составлен план действий, в котором до мельчайших подробностей описывалось, как, когда и что необходимо сделать, составить, заполнить и отправить. И таким же естественным образом главным исполнителем назначался Юрка, который не с должной радостью отнесся к желанному выигрышу.
- Ты что, Юрка, не рад, что ли? - вопрошала его супруга. Такой шанс выпадает одному из миллионов. Ты понимаешь? Миллионов. Америка - это тебе не Россия и даже не Европа. Весь мир спит и мечтает переехать туда на постоянное жительство. Понимаешь?
- Чего не понять, - огрызался муж, - все это, Светка, мечты. Ну, приедем туда, а дальше что? Как деньги зарабатывать? Ты думаешь, там мой диплом инженера что-то стоит? А с языком как? Ведь ни хрена же не знаем. До ю спик инглиш.
- Нечего плакаться, - вскипала жена, - чай, не маленький. Садись и зубри язык. Давай, давай. Прямо сейчас садись и занимайся вместе с детьми.
Юрка вздыхал и плелся к детям на кухню
- О, папка! Хаю ду ю ду?
Муженек сатанел, но жене перечить не смел и из кухни раздавалось унылое: "Ай эм а стюдент..."
Время шло, и Света обнаружила пренеприятную новость. Для дальнейшего продвижения ее планов нужны были деньги, коих, естественно, в доме не наблюдалось. Нужно было ехать в далекую Москву на какое-то таинственное интервью, платить немыслимые суммы в валюте, которую она в жизни не видела. Да и в самой столице их никто не ждал и родственников также не было. Был, правда, у Юрки какой-то троюродный брат, однако, позвонив по старому его телефону, удалось узнать, что данная личность более в этой квартире не проживает и вообще, перестаньте, наконец, звонить и беспокоить, понимаешь, деревня... Пришлось, стиснув зубы, продавать сначала вещи, разумеется, за сущие гроши, а затем уже квартиру. Сердце у Светки кровью обливалось, когда приходилось расставаться с вещами, ее вещами, нажитые в течении всей жизни, но - делать нечего, надо было - с надеждой на будущее. Наконец, заветный день настал. В американском посольстве их приняли весьма обходительно, задавали весьма странные вопросы, а под конец дали "добро". Семья вернулась в Челябинск и, наскоро распродав остатки имущества, через несколько месяцев вылетела в США.
Конечно, по прилету в Нью-Йорк их никто не встретил и согласно разработанному заранее плану семья, переночевав в аэропорту, на следующий же день вылетела в Оклахому, где у Юрки проживал одноклассник. Хорошо, когда есть кто-то, который бы помог, пригрел, накормил и принял бы участие в судьбе семьи, впервые в своей жизни выехавшей за границу, не знающей языка, местных привычек, образа жизни. К сему надо добавить, что житье-бытье в Советском Союзе отнюдь не способствовало выработке самостоятельности у народа. К Юрке это относилось вдвойне, поскольку каждый шаг строго контролировался семейным надзирателем, вернее, надзирательницей.
Олег Бадалов, обрусевший армянин, одноклассник Юрки, проживал в Америке более десяти лет, удачно женившись на соотечественнице из семьи греческих репатриантов, в свое время клюнувших на советские басни о патриотизме и сразу по прибытии на Родину загремевших в Алтайский край вплоть до смерти вождя-шутника. Конечно, после этого счастливого события их амнистировали и разрешили выезд на все четыре стороны, однако в пределах Союза. Ясное дело, семья вернулась в Армению и худо-бедно жила, как миллионы других семей, не слишком выделяясь, однако приторговывая валютой, за что отец семейства отправился в знакомый край лет на восемь.
Вернулся оттуда глава семейства злой, как черт и железно решил уехать обратно, для чего взял в осаду ОВИР и ходил туда каждый день, как на работу. В конце концов он так всем надоел, что в этом злачном ведомстве решили от него отвязаться и разрешение на выезд было получено. Приблизительно в то же время Олежка гостил у родственников в Ереване и имел счастье влюбиться в Карину, стать членом семьи и выехать в Америку.
Ясное дело, семья, оказавшись в Греции, и не подумала там задержаться и вскоре выехала в Америку, в жаркую Калифорнию, в Голливуд, где компактно проживали тысячи и тысячи соплеменников. Такое их количество, вкупе с национальными традициями - непременными встречами, застольями и пикниками оказалось Олегу не совсем по нраву и очень скоро он нашел себе неплохую работу в Талсе, одном из самых крупных городов штата Оклахома, избавившись от многочисленной родни. Разумеется, время от времени приходилось все-таки вылетать в Лос-Анжелес, принимая участие в свадьбах, крестинах и прочих важнейших мероприятиях, без которых жизнь была бы серой, однако Олег по натуре был бирюком и индивидуалистом, а потому вдали от родни чувствовал себя намного комфортнее. За несколько лет упорной работы семья встала на ноги. Карина окончила университет и зарабатывал не меньше мужа, а потому у них был свой двухэтажный дом, две машины и прочное финансовое положение.
По старой памяти Олег тепло встретил Юрку, на первое время предоставил гостевую комнату и помог с необходимыми документами. Уже через месяц Торжевские, подписали контракт на аренду очень неплохого дома в пригороде и купили машину, а Юрка устроился на работу. Правда, мусорщиком. Ясное дело, там, в далеком Челябинске предложи ему хоть тысячу долларов в месяц, Юрка с негодованием бы отказался, напрочь забыв знаменитую фразу "Деньги не пахнут", но в Америке дела обстояли совершенно по-другому. Никто его не знал, на работе выдали красивую униформу с перчатками, мусорная машина была сама загляденье - новенькая, блестящая. Да и работа была совсем нетрудной. Все было автоматизировано. Юра подъезжал к заранее выставленному контейнеру с мусором, цеплял его захватами и опрокидывал в бездонный кузов. Когда тот наполнялся, нажатием кнопки гидравлический пресс сжимал содержимое, высвобождая дополнительное пространство. Наполнив машину, Юра направлялся на свалку и уже к двум часам пополудни был свободен. Детей пристроили в публичную школу, а Светка сидела дома и, как обычно, руководила. Жизнь, вроде, наладилась. Правда, с такой зарплатой они бы никогда миллионерами не стали, зато нынче жили в неизмеримо лучших условиях, да и питались гораздо лучше. Света иногда без сожаления вспоминала их квартиру - маленькую, двухкомнатную квартиру в хрущевке, к тому же без хозяйственного балкона.
- Господи, да разве сравнишь нашу хибару с таким домом. Плохо, что не наш, это да. А как пойду я тоже работать, так свой угол заимеем. Вон, и трех лет нет, как мы здесь, а Юрка работает, дети в школу ходят, я язык изучаю, за домом присматриваю, уже и машина есть, чего никогда не было. Тьфу-тьфу-тьфу.
Тем не менее Света захандрила. Ну, проводила детей в школу, то есть вышла на крыльцо и наблюдала, как они садятся в подъехавший автобус, ну поела, прибралась, а дальше? То ли дело было на работе? Тут тебе и кофеек с пирожными, и бесконечные разговоры (то есть, по-большей части сплетни), обсуждение чего угодно - хоть продажных депутатов, хоть выреза на платье Людки. А тут, на тебе - сиди, кукуй. Ни телевизора с русской речью, ни кумушек, ни магазинов - ничего. Конечно, все необходимые бытовые приборы в жизни Торжевских присутствовали. Телевизор мусорщик подобрал отменный, - какой-то буржуй выкинул на свалку вполне исправный аппарат с оборванным шнуром. Юрка телевизор припрятал в придорожных кустах, а после работы подобрал и исправил. Таким же макаром семья обзавелась и другой бытовой техникой - телефоном, холодильником, а детям Юрка презентовал шикарные велосипеды, собранные из двух испорченных. Только Свете телевизор, как говорят, ко двору не пришелся. Дети, бойко шпарившие по-английски, обожали идиотские, с ее точки зрения, мультики. "Одноразовые", - как презрительно отзывалась о них Света. Ясное дело, смотреть было нечего, а потому суровая мать ограничила доступ к телевизору одним часом в сутки. Что до магазинов, то да, она супермаркеты обожала, поначалу конечно. Все-то в них было. И мясо, и молочные продукты, и зелень, и хлеб. А уж промтоварные... Но об этом лучше не говорить - сколько ни покупай, надеть парадное платье так и не пришлось.
Вот так потихоньку Света наливалась и так же потихоньку, незаметно, стала тиранить родных.
- Тома, ты чего сидишь без дела? А ну марш читать русскую книжу.
Или.
- Сережа, ты уроки сделал? Иди, пусть отец проверит.
Если на первых порах на качество еды женщина не жаловалась, то сейчас она испытывала настоящую ностальгию по обыкновенной жареной курице. Откуда только Юра это блюдо не покупал - и из Макдональдса, и из ресторана, и из супермаркета, а Света несколько раз готовила ее дома, - все равно, по ее мнению, курица получалась безвкусной.
- Юр, а Юр, помнишь, как из магазина покупали импортных куриц? Немецких. Ах, какие они были вкусные. Помнишь? Как я хочу такую...
Одним словом, у Светы появилась навязчивая идея - съесть вкусную жареную курицу. Учитывая депрессию, в которую впала мать семейства, дело было нешуточное.
Торжевский являлся человеком трезвым и прекрасно понимал, что жареная курица просто-напросто является знаком, символом той жизни, когда у жены не было ни минуты свободного времени, когда надо было справляться и с хозяйством, и бегать на работу, и следить за детьми, то есть той жизни, когда она была полностью востребована семьей и обществом. Нынче всего этого не было. Остались воспоминания, а курица произвольным образом была выбрана в качестве ностальгии по их прошлой жизни.
Америка - страна закона. Если что нельзя, значит нельзя и никому в голову не придет закон нарушить. Закон суров, но это - закон, говорили древние. В Америке это действительно так. Тут за этим зорко следят. Стряхнул пепел из машины - изволь платить штраф в двести долларов. Выпил в общественном месте бутылку пива - можешь загреметь в тюрьму. Законы, до их принятия, бурно обсуждаются, но после утверждения - спорить бессмысленно. Конечно, есть федеральные законы и законы штатов, есть также предписания местного муниципалитета. В частности, Юрка прекрасно знал, что присваивая испорченный телевизор, хоть бы и выкинутый на свалку, он злостно нарушает закон и за это нарушение полагается немалый штраф, а то и увольнение с работы. Тем не менее люди есть люди. Существует корпоративные интересы, тем более, что мусорщиками являлись отнюдь не коренные американцы, а по большей части мексиканцы - народ простой, без лишних извилин, рассуждающий по старинке:
- Ведь все одно - в мусор. Так почему бы мне не попользоваться?
Основным доводом была убежденность в том, что изымая нужный агрегат из хлама, он никому вреда не приносит, даже наоборот, давая ему вторую жизнь.
В Америке животных любят. Собственно, животных любят и у нас, однако там, за кордоном, любят их все-таки больше. Там, на улице никогда не увидишь трехногого или одноглазного пса или кошку с отрубленным хвостом. Очень немаловажно, что за такие фокусы полагается если не тюрьма, то уж точно большой штраф. Так же люди относятся и к дикой природе. После традиционных пикников непременно за собой убирают, а некоторые продвинутые рыболовы даже выпускают обратно в озеро выловленного сома. Форель, конечно, обратно не выпустят, но сома - да. Не любят там эту рыбу, видишь ли, тиной ее мясо воняет. И лосося не отпустят. Взял лицензию, поймал рыбку - и счастлив.
В Оклахоме в любое время года повсеместно паслись гуси. Не те, которые домашние, а те, которые канадские, перелетные. На деле никуда они не перелетали, разве что с одного лужка на другой. Разумеется, никому и в голову не могло придти поймать сего благородного представителя пернатых. Как выяснил Юрка, за каждого убиенного гусика полагался штраф в три тысячи долларов, так что никому в голову не могло придти покуситься на жизнь птицы. Проезжая мимо поля, на котором паслись сотни птиц, оставалось лишь облизываться и представлять себе жареного гуся, фаршированного рисом и яблоками.
- Опера. "Кармен", - говаривал Паниковский и был прав.
В голове у Юрки вертелись десятки вариантов поимки гуся. То он представлял себе, как пускает в него, гуся стрелу, то убивает птицу из пневматического оружия, то ставит силки. Бесконечные домашние разговоры относительно жареной курицу всерьез действовали ему на нервы, хотя спорить со Светой он не рисковал.
- Поймать бы гуся, - мечтал Юра, - глядишь, и подобреет супруга.
Как-то на глаза мусорщику попался ворох резаной на длинные полосы резины.
- Какая удача была бы в детстве, - автоматически подумал Юрка, - какая заготовка для рогатки. Рогатки? Да ведь эта мысль!
В ближайшие полчаса рогатка была готова, подходящая галька набрана и тренировка проведена. Несколько дней подряд, после работы, Юра уделял с четверть часа совершенствованию хитрого искусства швырять камешки и своего добился. Через несколько дней, остановив машину у обочины лужка и внимательно оглядевшись на предмет отсутствия посторонних, Юрка, тщательно прицелившись, выстрелил из рогатки по ближайшей птице и, конечно, не попал. Зато шума была немеряно. Огромное стадо, гогоча и хлопая крыльями, в одночасье поднялось в вверх, затмив солнце. Назадачливый охотник здорово перепугался.
- Не дай бог увидят, штрафа не миновать.
В тот же миг рогатка очутилась в кузове его собственного мусоровоза.
А на следующий день ему повезло. Из разговора с Риком, приятелем-мексиканцем Юрка узнал, что его брат держит где-то под городом ферму, на которой есть и гуси, и утки, и прочая живность. В тот же день после работы, на Юркиной "Тойоте" приятели отправились в путь. Действительно, брат мексиканца был дома и радушно принял гостей, угостив традиционным мексиканским буррито.
- Тони, это мой русский друг и он хочет купить у тебя гуся.
- Купить? Да ты спятил, Рик. Если мой русский друг хочет, я ему подарю десять гусей.
Справедливости ради отметим, что в гости к Антонио друзья приехали не с пустыми руками. Юрка по дороге накупил бесчисленным детям игрушки, а Рик прихватил пару ящиков пива.
Света несказанно обрадовалась.
- Юрка, а давай позовем Бет и Джека, а?
Чета Робертсов, Элизабет и Джек, были ближайшими соседями Торжевских. Запасов английского у Светы было уже достаточно, чтобы, встречаясь с Бет, премило с ней беседовать о делах насущных и иных женских темах. Дальше этого дело не шло, а тут - такой случай. Сам Юрка также был рад обзавестись новыми знакомыми. Ясное дело, Торжевские периодически встречались с Олегом и Кариной, можно сказать, тесно дружили, время от времени обмениваясь семейными визитами. Разумеется мужики были не дураки выпить, а жены преотлично говорили обо всем и ни о чем - как настоящие женщины.
В субботу, с бутылкой вина и цветами, Робертсы заявились в гости. Стол был уже накрыт и заставлен бесчисленными салатами, закусками и выпивкой. Гвоздем раута был жареный гусь, фаршированный, как Юрка и мечтал, рисом и яблоками, с нежнейшей кожей, таявшей во рту. Гости пили и уплетали за обе щеки, а Джек даже спросил, где же они такую чудесную птицу купили. Юрка, уже будучи выпившим, подмигнул Олегу и сдуру похвастался, что, де, подстрелил гуся сам, собственной персоной, да еще из лука, сделанного вот этими руками. То есть, вечер удался.
А на неделе Юрке пришла повестка в суд, где судья потребовал объяснения, каким-таким образом он, господин Торжевский, подстрелил невинную птицу, и мало того, преступным путем эту птицу съел. Струхнувший Юра моментально все, как было, рассказал, а верный Рик, выступивший свидетелем, историю подтвердил.
Вечером, уложив детей спать, супруги дружно принялись перемывать косточки Робертсам.
- Нет, каковы, а? Да таких подонков убивать мало! Вот тебе и америкашки. Одно слово - предатели.
Супруг ей вторил.
- Да разве в России такое возможно? Чтоб просто так взять и наклепать донос? И главное, сволочи какие, гуся-то съели! Съели, а потом донесли.
Настроение у супругов было надолго испорчено. Ясное дело, на следующий же день здороваться и дружить с соседями семья перестала, но - нет худа без добра. Юрка, поднаторев в английском, нашел себе новую работу - должность диспетчера в том же ведомстве с неплохой зарплатой и семья смогла - наконец-то, купить себе дом. Свой собственный двухэтажный дом, с собственным приусадебным участком, с собственным пушистым газоном. Наконец, начала работать и Света - продавщицей в супермаркете. И хотя по-прежнему тоска по Родине ее грызла, стало много легче. А следующим летом, взяв отпуск и оставив детей на мужа, Света собралась домой, в Челябинск.
Как театр начинается с вешалки, так и Родина начинается с таможни.
- Тэкс-с, откуда прибыли, что везем? - сверля глазами начал суровый таможенник.
Света везла лишь подарки для родных и подруг, о чем тому и сообщила. Таможенник воспринял эту весть как личное несчастье и потребовал открыть чемоданы. Убедившись, что действительно ничего запрещенного в них нет, чиновник равнодушно кивнул.
- Можете пройти.
Ни тебе "Добро пожаловать", ни иного ласкового слова, ни хотя бы улыбки.
Очутившись в родной стране, Света поначалу растерялась. Несколько лет, проведенные в Америке, начисто стерли из памяти, что может быть такая толкотня на вокзале и такие наглые таксисты, норовящие слупить с клиента побольше денег. Само собой, наш народ быстро ко всему приноравливается и Света исключением не была. Тем не менее если раньше к хамству она относилась, как к чему-то естественному, то теперь оно как бы резало по живому. И свары с проводницей, всучившей ей серое, застиранное белье, и навязчивые грузчики на вокзале, попытавшиеся содрать с нее двойную плату, и невесть откуда появившиеся продавцы, желавшие непременно всучить свой товар - все это было давно знакомое явление, но весьма неприятное. Впрочем женщина очень скоро к этому привыкла, тем более, что мыслями уже была дома, в родном Челябинске.
Конечно же, ее ждал самый теплый, радушный прием. Мать, увидев дочку, расплакалась и ни минуты от нее не отходила. Племянники от подарков были попросту в восторге, особенно старшая, Анечка.
- Ой, тетя Света, какие красивые платья, как бы на мне сшиты.
Досталось и младшему, Диме, которому она привезла компьютер, правда, подержанный.
- Ух ты, тетя, у нас в классе ни у кого компьютера нет. Спасибо тебе большое.
Разумеется, на следующий же день Света поехала к Верке.
- Ой, Светик, как ты похорошела! Ну рассказывай, что, как...
- Верунь, скажу - не поверишь. Вот смотри, видишь, какие платья я тебе привезла? А теперь догадайся, сколько они стоят? А эта кофта...
За обедом подали жареную курицу. Верка, зная вкусы подруги, положила ей бедрышко. Заранее глотая слюньки, Света впилась в него зубами и была разочарована. Увы! Курочка абсолютно ничем не отличалась от той, в далекой Америке. Более того, гусь, тот злополучный гусь был в десять раз вкуснее этой курицы. Ясное дело, об этом она ничего не сказала, наоборот.
- Верунь, сказочно вкусная курочка. Давно я такой не ела.
- Это тебе, милая, нe американский фастфуд, - с назиданием подхватила Верка.
Подруги проговорили до полуночи и Вера насильно заставила ее у них переночевать. Лежа на скрипучей раскладушке, мысли Светы перелетели в Америку, к семье, к детям, к своему дому.
Две недели пролетели как сон. Пора было возвращаться. Поплакавшись и попрощавшись с родными, Света вылетела в Америку. Первый же таможенник, встретивший ее у погранпоста, приветливо улыбнулся и торжественно произнес.
- Добро пожаловать домой, в Соединенные Штаты Америки.
Как говорится, доброе слово и кошке приятно - Света была ужасно растрогана. С таким настроением она и прибыла домой, к себе домой, к мужу и детям. А на обед была традиционная жареная курочка, которую муж поджарил в духовке. Света ела и хвалила - действительно, Юрка в честь ее приезда догадался навестить своего мексиканского друга и привезти оттуда упитанную, вскормленную зерном натуральную курочку. А мысли ее вертелись вокруг одного, единственного вопроса.
- Ну, почему, почему мы в России так не живем. Ведь как ни крути, наша Родина там, а не здесь. Кто виноват, что в стране разруха? Ведь не мы же, простые люди. Или, может быть, мы тоже?