4.
Кровь, опять кровь. В затылке ломило, в висках пульсировало давление, мешая думать. Никаких следов, никаких необдуманных действий. Стирать одежду? Ерунда, от всего надо избавляться. Он ведёт себя, как истеричка, ведь пока всё выглядит непонятным недоразумением. Законопослушный обыватель возможно побежал-бы в полицию, но что он там говорил-бы? Что ничего не помнит, и просмотрите сводки происшествий, не было-ли ночью трупов? Это не дорога к психиатру? Или заставят написать признание, чтобы закрыть дело? Таких случаев в интернете полно. А с ним это уже второй случай, о котором он не может сказать ничего вразумительного. Может быть, у него это наследственное, в генах, и пробудилось только сейчас, лунатик со склонностью к убийствам. Смешно, но надо будет позвонить матери, только осторожно, придумать причину, скажем, грядущее повышение, и нужна расширенная анкета? Но такие скачки в психике должны иметь причину, это может быть какой-то стресс... Не было в его жизни никаких стрессов, кроме тех, что мы все имеем из новостей по ТВ. Что с ним вообще происходило в жизни важного? Ничего. Оказалось, что он довольно серый тип, далёкий от экстремала. Единственное, что он мог вспомнить, разрыв с Алиной, его девушкой из далёкого детства, с которой он встречался шесть лет подряд, а потом она уехала в другой город, перестала звонить, и всё ушло. И теперь знакомство с Викторией, но это просто ничего не значит, получасовой разговор без продолжения...
И тут раздался звонок по телефону, он вздрогнул, почувствовал, как на лбу выступил пот. Началось? Что может начаться? Это незнакомый номер, кто ему может звонить? Время... Семь утра, с ума сошли. Он сбросил звонок, сам не зная, зачем так поступил, тут-же пожалел, не с работы-ли звонили? но перезванивать не стал, рабочее время ещё не наступило, тем более, что все рабочие номера записаны в телефоне. Но через пятнадцать минут звонок раздался снова. Может быть, это полиция? Нет, не может, полиция не будет предупреждать подозреваемого, возможного убийцу...
- Слушаю.
- Ты ещё не проснулся? Извини, у тебя отпуск, и, конечно... Наверное, я мешаю тебе?
- Кто это?
- Женя, значит, ты не записал мой номер... Виктория, если не забыл обо мне. Скучно стало, а день сегодня свободный, вот и подумала, провести его с интересным человеком, не плохая идея? Конечно, если у тебя свои планы, ты можешь... отказаться от встречи.
Блин, она-же дала визитку, только куда он её дел? И что ей ответить? Какие у него планы? Не было у него привычки составлять планы на выходные, он привык подчиняться импульсам. Он снова представил её лицо, глаза... Почему он не может избавиться от этого? У него не было такого опыта, он никогда не думал об этом, даже когда остался один, всё было просто, она уехала, он остался, какие проблемы?
- Хорошо, можно провести время. Где встречаемся?
- Через... полтора часа, на Сенной? Не рано?
- Нормально, если что, погуляем по Садовой. Я буду.
Руки уже сами доставали из шкафа брюки. Какие? Она не сказала о своей программе, будем думать, что это не посещение клуба рокеров, хотя, что он знает о её пристрастиях?... Значит, просто приличный костюм на любые случаи жизни, светло-серые брюки, кремовая рубашка, молодёжный галстук, мокасины... Погода? Он глянул в окно, на узкую улицу, день обещал солнце, зонт можно не брать. Раздался звук, заставивший сосредоточиться, которого он подсознательно ждал, не признаваясь себе, звук полицейской сирены. Под окном пролетела спецмашина с работающей мигалкой, свернула на Большой, звук замер среди стен, Евгений всё стоял у окна, будто ждал продолжения, потом продолжил одевание. Быстро побрился электробритвой, бросил в сумку пластиковую бутылку воды, банку Пепси. Кажется, всё.
От испачканных кровью вещей он избавился по пути к Каменноостровскому, к станции метро.
5.
Виктория ждала у мраморных ступенек метро, и Евгений не сразу узнал её, накидка сменилась длинным белым плащом, добавилась широкополая шляпа, только ботинки остались прежними.
- Раньше здесь был собор, - кивнул он за спину, на станцию метро. - Как настроение?
- Всё хорошо. Чем занимался?
- Убивал людей, - чуть не ляпнул он, сдержавшись только чудом. - Сидел дома, книжки, телевизор... Хотя, телевидение настолько деградировало, что признаваться в его просмотре уже считается за дурной тон, занятие для тинейджеров и домохозяек за 50, с тридцатилетним стажем.
- Согласна. Хозяин города покажет памятные места?
- Скажешь, хозяин! Я не из той социальной прослойки, простой пользователь и обыватель. Красивая площадь, её не удалось изгадить окончательно. Ещё недавно здесь всё пространство было закрыто ларьками и киосками частников, а там, за метро располагался блошиный рынок. В один прекрасный момент всё это расчистили, многое жалко. Вот там, напротив, видишь банк? Бывший пивбар "Старая застава", мы с верными друзьями по выходным в нём засиживались до закрытия. Однажды я там выпил за день больше десяти литров пива. Пойдём в сторону Невского? Кстати, ты уже позавтракала?.
- Так, молоко, круассаны, но составлю тебе компанию, чашечка кофе не помешает.
Они зашли в кафешку на углу Садовой и Гороховой, и Евгений всё пытался восстановить ощущения, связанные с первой встречей, но напрасно, в ней появилось что-то новое, будто она что-то решила важное, и теперь была готова это осуществить, и он с непонятным чувством ждал этого нового, он не сомневался, что это связано с ним, но не было никаких угрожающих сигналов, и постепенно он успокоился.
- Женя, - она оглядела помещение, отпила из чашечки, покачала головой, оценивая вкус кофе. - Мне кажется, тебя что-то сильно беспокоит, я могу задавать такие вопросы? Что-то случилось за эти два дня? Неприятности дома?
- Я живу один... в коммуналке, с таким забавным соседом... Что у меня может случиться?
- На работе?
- На работе у нас Антарктида, ледяные поля отношений, белое безмолвие.
- Я тебе не мешаю, я спрашиваю об этом, потому-что, может быть, связано со мной?
- Ты хорошая девчонка, мне так кажется. Мы не настолько близко знакомы, но это чувствуется. И я... мне было-бы хуже одному...
Она всё пыталась заглянуть в его глаза, а он упрямо отводил взгляд, ему не хотелось снова увидеть эти разноцветные, загадочные глаза. Он понимал, что она всё-равно обратит на это внимание, и может принять за признак нечестности, желание что-то скрыть. Он быстро дожевал плюшку, улыбнулся:
- Пойдём дальше?
- С удовольствием.
- Что-ж, налево пойдём, к Исаакию придём. Прямо пойдём, на Невский попадём. Что выберешь?
- На Невском я была много раз, но там постоянно что-то новое. Посмотрим?
- На пути Апраксин двор, потом Гостиный. Бывает интересно.
- Женя, мы могли-бы познакомиться поближе.
Он молчал, держа её за руку, косился на витрины, мимо которых они проходили, сторонился встречных прохожих.
- Ты слышал, что я сказала?
- Тут не возразишь, слышал.
- Может быть у тебя был неудачный опыт, и ты тормозишь?
- И поэтому тоже. Мы не знаем друг друга.
- Я не предлагаю тебе под венец, познакомиться поближе означает только то, что слышишь.
- Мы, люди взрослые. Ты подразумеваешь секс?
- Для начала.
- Об этом и речь, это главное.
- Для начального знакомства это не главное. Похоже, что я напрашиваюсь...
- Это не так?
- Нет. Ты мне интересен. Интересен во всём.
- Что мне теперь делать?
- Объясни?
- Я растерян, ты выбила меня из привычного состояния. Я не умею быть интересным человеком.
- Понимаю, наверное, я ускорила ход событий. Но тебе ведь не надо хотеть, не надо притворяться, будь собой.
- Это самое страшное. Если-бы мы знали, что это такое, "быть собой". Кто вообще знает себя, а ведь сначала надо узнать себя, но человеку это не по силам, мы только маски.
- Хорошо, надень маску гида и джентльмена, меня это вполне удовлетворит.
Он почувствовал некоторое облегчение.
***
Они проходили по магазинам Апраксина двора, любовались арками галереи и лепниной потолков, Евгению было хорошо, забылся бред и нелепости двух прошедших дней, отчаяние и беспомощность, страшные ночи. В конце концов, ничего непоправимого не произошло, или оно не имело к нему отношения. Он о чём-то говорил, высказывал суждения и мнения, цитировал и выдавал экспромты, он видел улыбку и понимание Виктории, что может быть ближе и необходимее этого? Иногда он, когда она отводила взгляд на очередной барельеф, обнимал взглядом её фигурку, невольно воображение давало повод для желаний, и он отворачивался, чтобы не выдать себя. Перейдя Садовую, они вошли под высокие, как небо, потолки Гостиного двора, бродили по зеркальным лабиринтам, рассматривали бронзу и медь гигантских люстр и канделябров, вышли на Невский, но заходить в Пассаж Вика отказалась:
- Хватит уже на сегодня витрин и манекенов. Хочется неба над головой.
У Дома Книги, они отошли вправо, встали у парапета набережной канала Грибоедова, чтобы покурить.
- С тобой в самом деле ничего не произошло?
- Почему ты об этом спрашиваешь?
- Ты кажешься опустошёнными и усталым.
- Наверное, плохо спал, видел какие-то кошмары с улицы Вязов.
- Ты живёшь где-то недалеко? Когда, после Эрмитажа, ты проводил меня в метро, я видела, как ты пошёл обратно, в сторону Дворцовой.
- Я живу на Петроградской стороне. Могу пригласить на обед, если ты не против китайской кухни. Можно заказать пиццу.
- Что-ж, я уже устала, время подходит для обеда, если недалеко, можно пройтись пешком, всегда рада увидеть город с новой стороны.
- Хорошо, пройдём Каменноостровским мостом через Марсово поле, зайдём на Сытный рынок, купим чего-нибудь. Ты не была на Сытном?
- Я там была. Двое суток назад, - и он снова увидел в разноцветных глазах блик солнца на воде канала.
***
- Ты была на рынке, - тупо переспросил Евгений. - Что ты там делала?
- Странно, что обычно делают на рынках? Прицениваются к товару и делают выбор. Товар должен соответствовать назначению, цене и просто нравиться, это ты и сам знаешь.
- Это всё, - понял Евгений, ощущая пустоту внутри. - Приехали.
Но вместе с тем он почувствовал глупое облегчение, ведь сейчас все ребусы получат ответ, но вместе с тем перед ним встала новая, может быть, главная загадка - кто она такая, Виктория. Они познакомились до начала всех остальных ребусов, значит, её действия не связаны с ними. И ей что-то нужно было от него.
- Кто ты? - почти шёпотом спросил он. - Из полиции?
- Ты думаешь, что полиция может предвидеть? Конечно, они учитывают данные статистики, но это просто цифры. Мне это не нужно, я сама статистика, но вместе с тем, меня интересуют люди, их потенциалы и индивидуальности. Это уже жизнь.
- Тогда я не понимаю. Что тебе от меня нужно?
- Будь проще. Я уже говорила, что ты мне интересен.
- Для статистики?
- Для обещанного обеда, ты обещал, помнишь? Я в самом деле приезжая, и живу в гостинице, это так неуютно и... грязно, несмотря на скрипящие от "Ваниша" полотенца и постельное бельё. Кажется, что от чужого пота они царапаются. Так куда мы идём?
- По каналу, до Марсова поля. - он не смотрел в её сторону, он не мог, ему казалось, что её взгляд полон иронии и скептицизма. Он не мог видеть её разноцветные глаза. И он по прежнему не получил ни одного ответа. То, что она ему сказала, ничего не объясняло, только оставляло свободу для новых предположений.
На рынке Виктория купила овощей, фруктов, горячий, пахучий лаваш, травы для салата, полуфабрикаты самсы. Евгений следовал за ней, как марионетка, в полной прострации, и только на выходе с рынка обернулся и посмотрел на место, где очнулся позавчера с окровавленным ножом в кармане. В магазине они купили бутылку янтарного вина и коробку шоколада. Его комнату Вика оглядела с искренним интересом, особенно её внимание привлекли книжные полки.
- Молодец, - одобрительно заметила она. - Книги подобраны по тематике, со знанием дела.
На кухне она также освоилась быстро, руководствуясь опытом человека, часто ездящего в командировки. Евгений ознакомил её со своей территорией и отпросился в ванную. Он слышал сквозь шум воды, как она там гремит принадлежностями, потом на кухню вышел дядя Миша, они неразборчиво разговаривали, и тон их голосов был вполне благожелательным. Когда забывший о всех страхах и вопросах, освежённый и перерождённый Евгений вышел из ванной, он не без удивления увидел на столе открытую бутылку коньяка и три рюмки:
- Сосед! Присоединяйся к нашему дастархану, примем по рюмке напитка, отметим знаменательное событие, впервые за много лет нашу кухню своим присутствием облагородила женщина!
Они выпили, закусили салатом, приготовленным Викторией, потом ещё выпили и покурили, после чего довольный дядя Миша удалился, пожелав им удачи во всех их делах.
После полуночи Евгений проснулся от тревожного чувства неосуществлённого дела, увидел рядом с собой обнажённую Виктория, которая мирно и крепко спала, получившая уже, видимо, хорошую долю информации об интересном парне Евгении Быстрове, которая её вполне удовлетворила. Стояла ночная городская тишина с ровным гулом на фоне, но вблизи не тревожимая звуками. Полежал, прислушиваясь к ровному дыханию женщины, осторожно опустил ноги на пол, прошёл в прихожую, где открыл одёжный шкаф, и быстро оделся. С антресоли он вынул толстую капроновую верёвку, положил её в сумку и на кухне из стола достал большой разделочный нож.
6.
Под утро, уже около пяти, в квартире лейтенанта Клюева зазвонил телефон.
- Да, да, говорю-же, майору уже сообщили, он подъедет прямо туда, чуть позже, а пока вызываю лейтенанта Клюева, это его дело... Вызываю уже, - он слушал эту белиберду, переминаясь замёрзшими ногами на холодном полу, наконец его терпение кончилось, и он заорал:
- Кто там болтает, какой идиот, долго я буду держать чортову трубку, скоро к уху примёрзнет! Дежурный!
- Слушаю, лейтенант! Прошу прощения, тут опергруппа никак не соберётся.
- Вы у них за инструктора? В чём там дело?
- Двойное убийство, улица Чапаева, дом семь, квартира сорок три, въезд в арку, во дворе будут люди.
- Хорошо, сейчас выхожу, присылайте машину.
На улице было холодно, темно, безлюдно. Клюев втянул нрги в струю тепла из обогревателя, закурил, спросил водителя отрывисто, злым от непросыпа голосом:
- Не слышал, что там?
- Двое, как-будто молодожёны, богатые, на свадьбу квартиру от родителей получили. Больше ничего не слышал.
Проехали мимо не освещённого ещё "Ленфильма", свернули налево, несколько домов и под арку. Во дворе стояли их две машины, курили водители.
- Сюда, лейтенант, третий этаж, влево.
Ухоженный дом, отопление уже подключено, на подоконника лестничной клетки цветы в горшках, стены чистые. Дверь в квартиру была раскрыта, к лейтенанту сразу подошли двое, он их знал, эксперт Нагишин и опер Долгий.
- Что известно?
- Хозяева Крамер Сергей и Елена, 25 и 23 года, недавно только поженились. Он повешен, у неё перерезано горло. Верёвка принесена преступником, нож пока не обнаружен. Отпечатки ищем, но пока... Возможно, он работал в перчатках.
- Соседи, свидетели?
- Время преступления, примерно, от двенадцати до трёх. Звонил мужской голос с уличного автомата, от "Ленфильма". В квартирах на площадке пять человек, но никто ничего не слышал. Их опрашивают, но номер, кажется, дохлый.
- Посмотрим. Значит, осмотр продолжается...
- Труп сняли, хозяйка пока на месте. Смотреть будете?
- Если эксперты всё сделали, увозите. Я пройду по квартире. Родственникам сообщили?
- Они живут в пригороде, старые люди, попозже позвоним. Или сами?
- Мебель не взломана? Следы обыска?
- Ничего. На первый взгляд, преступника имущество не интересовало, ящик с документами в порядке, бумаги аккуратно сложены, есть даже немного денег, двадцать три тысячи, в сумках и карманах ещё примерно столько-же. Есть кое-какие драгоценности, ничего особого. Ему не это нужно было.
- Хорошо, спасибо. Я пройдусь.
В коридоре он увидел на стенах несколько картин в позолоченных рамах, подозвал эксперта, показал пальцем:
- Нагишин, что скажешь?
- Халтура, на Невском таких залежи. Только рамы красивые. А картина получается такая. Хозяйка вышла, открыла дверь и сразу получила удар ножом в шею. Смертельный. За ней следом вышел хозяин и был задушен, потом внесён в комнату и подвешен.
- Что значит "подвешен"?
- Не повешен, он был уже мёртв, его просто подвесили за шею, зачем, не знаю. Хозяйку тоже притащили в комнату, бросили у ног мужа... вдовца... чорт! как их... В общем, дело непонятное.
- А мне непонятно, почему она открыла преступнику дверь, дверь добротная, такую открывают человеку знакомому.
- Или убедительному. Но и это глупо.
- Следов борьбы нет, всё-таки его удушили?
- Следов нет. Да и хозяин... далеко не спортсмен.
- Как его повесили? Один может справиться?
- Если молодой, почему нет? Верёвку перекинули через шторный кронштейн, привязали за шею, приподняли тело и натянутую верёвку обмотали о батарею отопления, ничего сложного.
Подошёл один из оперов:
- Опрос соседей окончен, ничего интересного. И насчёт убитых, и про ночь. Все спали, никто ничего не слышал.
- Спасибо. Конечно, с ними надо будет ещё поработать, но не сейчас. Опять у нас, похоже, дерьмо, майор будет счастлив. Кстати, он не звонил?
- Звонил, - отозвался Долгий. - Он в самом деле счастлив, ждёт тебя в своём кабинете. Я тебе не завидую, Витя.
- Не я-же их убил, - пробормотал лейтенант, спускаясь по лестнице.