История непростых отношений двух славянских стран – России и Польши, уходит в глубь веков. Когда-то Польша была великой европейской страной, Речью Посполитой, от моря до моря. Захватывала и столицу России Москву. Мы празднуем день 4 ноября как день народного единства, взятый с потолка праздник, ссылаясь на то, что именно 4 ноября началось освобождение Кремля от польских оккупантов. Вели наши страны и настоящие боевые действия в более поздние сроки, Польша исчезала с карты как самостоятельная держава в 18 веке при Екатерине Великой, возродилась после Первой мировой войны и даже успела оттяпать от молодой страны Советов немного территории в 1921 году. А также заморить голодом 100 тысяч военнопленных, захваченных во время войны между Россией и Польшей.
Позже глава Польши Пилсудский стал заигрывать с нарождающимся в соседней Германии фашизмом, но не успел найти точки сотрудничества, умер в 1935 году. Но когда Германия после подписания Мюнхенского договора заняла Судеты суверенной Чехословакии, Польша ввела войска в Тешинскую область, так что немцам пришлось их оттуда выгонять чуть ли не силой. Но думаю, Пилсудский не добился бы успеха в переговорах с Гитлером, который решил избавиться от недочеловеков – поляков и прочих славян, превратив оставшихся в безропотных рабов. Потому что, захватив в результате короткой по времени военной компании сентября 1939 года Польшу, Гитлер стал зачищать её, уничтожая мирное население, в первую очередь польских евреев и интеллигенцию.
Сейчас, когда в Европе, сдавшейся на милость Гитлеру, хотят пересмотреть если не итоги, то уж виновников развязывания Второй мировой войны, снова поднялся вопрос об ответственности СССР в этом наряду с Гитлером, ссылаясь на заключение так называемого «пакта Молотова – Риббентропа», забывая о том, что такие договоры о ненападении Германия заключила со всеми соседями, включая Польшу в 1934 году. Забывают и то, что Красная Армия вошла в Польшу только после того, как правительство Польши покинуло страну, эвакуируясь вначале в Румынию, потом Францию, и наконец, осело в Великобритании, образовав правительство в изгнании. Красная армия дошла до так называемой «линии Керзона», т.е. до границ, предложенной самими западными странами после окончания советско-польской войны 1921 года. На этих территориях проживали преимущественно этнические украинцы и белорусы.
Статус поляков, которые попали в план нашим войскам, был неопределенный с самого начала. СССР не объявлял войны Польше, так как при отсутствии правительства некому его было объявлять. Назвать поляков военнопленными было невозможно, скорее интернированными. Но часть граждан Польши, включая военных, жандармов, полицейских, местных чиновников, и так называемых «осадников», оказались на нашей территории. Некоторых из них, поляков, отправили на территорию, занятую немцами, взамен получив некоторое украинцев и белорусов. Но, оказалось, что немцы расстреливают пленных офицеров и интеллигенцию, стараясь уничтожить цвет нации. Поэтому попавшие к нам польские офицеры были размещены в 6 лагерях в западной части страны. И вот тут начинаются непонятки, с 1943 года тянется так называемое дело о расстреле польских офицеров в районе Катыни, вернее Козьей Горы, где были обнаружены массовые захоронение поляков.
Я за последнее время прослушал беседы нескольких наших историков, расследовавших эти события по имеющимся материалам как у немцев, так у поляков, и также наши доказательства того, что польские офицеры были расстреляны немцами. Много всяких доводов приводили уважаемые историки, на некоторых из них я даже обиделся, считая их ранее более благоразумными специалистами. К таким относится большой знаток Второй мировой войны Алексей Исаев, к.и.н., который на вопрос слушателя сказал, что он лично склоняется к выводам польской (вернее, немецкой) стороны лишь на том основании, что в СССР же расстреливали своих граждан, что им было расстрелять каких—то двадцать тысяч «лишних» поляков. Сам Исаев углубленно этим вопросом не занимался.
А вот другие историки занимались, их-то я и слушал. Но вначале о том, кто что говорит. Немцы утверждают, что расстрел польских офицеров произошел весной 1940 года. В подтверждение своей версии они нашли 8 свидетелей в 1943 году, которые сами лично не видели, что расстреливали поляков наши чекисты, но якобы их куда-то возили. В подтверждение своей версии немцы привели еще два факта. Они установили, что убитые – поляки, по их личных документам, по знакам различия, наградным документам, по личным письмам, найденным в местах захоронения или рядом. Приглашенный для патологоанатомического исследования трупов известный немецкий специалист не имел опыта работы с таким количеством трупов (а извлечено их было около 2 тысяч), и отделался общей справкой. Комиссии Красного Креста, которой немцы показали эти захоронения, были продемонстрированы гильзы, извлеченные из мест якобы расстрела. Фотографии этих найденных гильз до сих пор ходят в качестве аргументов в пользу той, или другой стороны. Еще одним фактом в пользу утверждения Геббельса якобы немцы не нашли и письма к военнопленным от родных после 1940 года. И это все доводы немцев, что поляков расстреляли советские чекисты весной 1940 года.
Но самым большим аргументом в пользу их версии является якобы найденные в архивах НКВД два документа. Один – записка наркома НКВД Берии Сталину от марта 1940 года, в которой он перечисляет состав находящих в наших лагерях поляков по разным категориям – офицеры (простых солдат наши отпустили сразу после окончания боевых действий и установления их личностей в 1939 году), чиновников, жандармов, шпионов, перебежчиков, осадников. В этой записке Берия предлагает рассмотреть дела всех этих лиц без приглашения, на основании документов, и определить меру их вины, затем судить, вплоть до расстрела. Второй документ – это письмо председателя КГБ Шелепина в начале 60-х годов Никите Сергеевичу Хрущеву, причем написанное от руки, на двух листках бумаги в линейку, с грубыми нарушениями правил оформления официальных документов. Именно эти документы, переданные польской стороне Михаилом Горбачевым, и являются самыми важными уликами, по мнению тех, кто считает убийцами советских чекистов. Эта версия лежит и в основе официальных признаний властями нынешней России вины советской стороны. Это подтвердил бывший в то время президентом Дмитрий Медведев.
Так кто же расстреливал поляков в Катыни? Наши энкавэдэшники весной 1940 года – как считает нынешнее российское руководство, или все же немцы осенью 1941-го – как выяснила на рубеже 1943-1944 гг. специальная комиссия во главе с главным хирургом Красной армии Н.Бурденко, результаты экспертизы которой вошли в обвинительное заключение Нюрнбергского трибунала?
В увидевшей свет в 2011 году книге «Катынь. Ложь, ставшая историей» ее авторы, Елена Прудникова и Иван Чигирин, попытались беспристрастно, на основе документов разобраться в одной из самых сложных и запутанных историй прошлого века. И пришли к неутешительному – для тех, кто готов заставить Россию покаяться за это «преступление» – заключению.
«Если читатель помнит первую часть (книги) – пишут, в частности, авторы, – то немцы без труда определяли звания расстрелянных. Как? А по знакам различия! И в отчете доктора Бутца, и в некоторых свидетельских показаниях упоминается о звездочках на погонах убитых. Но, согласно советскому положению о военнопленных 1931 года, ношение знаков различия им было запрещено. Так что погоны со звездочками никак не могли оказаться на мундирах пленных, расстрелянных НКВД в 1940 году. Носить в плену знаки различия было разрешено лишь новым Положением, принятым 1 июля 1941 года. Разрешалось оно и Женевской конвенцией».
Выходит, наши энкавэдэшники не могли расстреливать в 1940-м пленных поляков, увенчанных знаками воинского различия, которые были найдены вместе с останками убитых. Этого не могло быть попросту потому, что со всех военнопленных эти самые знаки отличия срывались. В наших лагерях для военнопленных не содержались пленные генералы, пленные офицеры или пленные рядовые: по своему статусу все они были просто пленными, без знаков отличий.
А это значит, что поляки со «звездочками» могли быть казнены энкавэдэшниками лишь после 1 июля 1941 года. Но они, как об этом заявила весной 1943 года геббельсовская пропаганда (версию которой с небольшими вариациями потом подхватили в Польше, а теперь с ней согласилось и руководство России), были расстреляны еще в 1940-м. Могло ли такое произойти? В советских военных лагерях – однозначно нет. А вот в немецких лагерях такое (казнь отмеченных знаками военного отличия пленных) было, можно сказать, нормой: Германия ведь тогда уже присоединилась (в отличие от СССР) к Женевской конвенции о военнопленных.
Известный публицист Анатолий Вассерман приводит в своем блоге примечательный документ из статьи Даниила Иванова «Повлияло ли неподписание СССР Женевской конвенции на участь советских военнопленных?»:
«ЗАКЛЮЧЕНИЕ КОНСУЛЬТАНТА МАЛИЦКОГО ПО ПРОЕКТУ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ЦИК И СНК СССР «ПОЛОЖЕНИЕ О ВОЕННОПЛЕННЫХ
Москва, 27 марта 1931 г.
27 июля 1929 г. Женевская конференция выработала конвенцию о содержании военнопленных. Правительство СССР ни в составлении этой конвенции, ни в ее ратификации участия не приняло. Взамен этой конвенции выработано настоящее Положение, проект которого был принят СНК Союза ССР от 19 марта с. г.
В основу проекта этого положения положены три мысли:
1) создать для военнопленных у нас режим, который не был бы хуже режима Женевской конвенции;
2) издать, по возможности, краткий закон, не воспроизводящий деталей всех тех гарантий, которые дает Женевская конвенция, с тем, чтобы эти детали составили предмет исполнительных к закону инструкций;
3) дать вопросу о военнопленных постановку, соответствующую советским принципам права (недопустимость льгот для офицеров, необязательное привлечение военнопленных к работам и т. д.).
Таким образом, это Положение основано в общем на тех же принципах, как и Женевская конвенция, как-то: воспрещение жестокого обращения с военнопленными, оскорблений и угроз, воспрещение применять меры принуждения для получения от них сведений военного характера, предоставление им гражданской правоспособности и распространение на них общих законов страны, воспрещение использовать их в зоне военных действий и т. д.
Однако в целях согласования этого Положения с общими принципами советского права в Положении введены следующие отличия от Женевской конвенции:
а) отсутствуют льготы для офицерского состава, с указанием на возможность содержания их отдельно от других военнопленных (ст. 3);
б) распространение на военнопленных гражданского, а не военного режима (ст. 8 и 9);
в) предоставление политических прав военнопленным, принадлежащим к рабочему классу или не экcплуатирующему чужого труда крестьянства, на общих основаниях с другими находящимися на территории СССР иностранцами (ст. 10);
г) предоставление [возможности] военнопленным одинаковой национальности по их желанию помещаться вместе;
д) так называемые лагерные комитеты получают более широкую лагерную компетенцию, имея право беспрепятственно сноситься со всеми органами для представительства всех вообще интересов военнопленных, а не только ограничиваясь получением и распределением посылок, функциями кассы взаимопомощи (ст. 14);
е) воспрещение носить знаки различия и неуказание на правила об отдании чести (ст. 18);
ж) воспрещение денщичества (ст. 34);
з) назначение жалованья не только для офицеров, но для всех военнопленных (ст. 32);
и) привлечение военнопленных к работам лишь с их на то согласия (ст. 34) и с применением к ним общего законодательства об охране и условиях труда (ст. 36), а равно распространение на них заработанной платы в размере не ниже существующей в данной местности для соответствующей категории трудящихся и т. д.
Принимая во внимание, что данный законопроект устанавливает режим для содержания военнопленных не хуже, чем Женевская конвенция, что поэтому принцип взаимности может быть распространен без ущерба как для СССР, так и для отдельных военнопленных, что количество статей положения сведено к 45 вместо 97 в Женевской конвенции, что в Положении проведены принципы советского права, к принятию данного законопроекта возражений не усматривается».
Итак, резюмирует Анатолий Вассерман, выявлено еще одно опубликованное самими немцами вещественное доказательство невозможности датировки расстрела польских пленных 1940 годом. А поскольку в июле-августе 1941 года советские органы охраны правопорядка заведомо не располагали ни потребностью, ни технической возможностью уничтожения и захоронения тысяч польских пленных, в очередной раз подтверждено очевидное: польских пленных расстреляли сами немцы не ранее осени 1941 года. В наших лагерях у заключенных документов на руках нет, они хранятся отдельно. Это нужно для предотвращения побега.
Тот же Вассерман приводит еще один аргумент в пользу расстрела немцами поляков, причем сделанный самими немцами. Они показали гильзы от патронов, каким убивали польских офицеров. Для знающих специалистов это позволило идентифицировать эти гильзы как пистолетные, биметаллические (железо и медь), производство которых начато в Германии летом 1940 года, а в России вообще не производились. Так что убить весной 1940 года пулей, которая появилась только летом того же года, не могли.
Странным выглядит и место расстрела пленных поляков. Там, где обнаружено захоронение, в 1940 году по одним данным, был пионерлагерь, по другим – дом отдыха сотрудников НКВД. Этот лес никогда не огораживался, только после прихода немцев сделали забор из колючей проволоки.
На более мелкие признаки того, что расстреливали немцы, а не мы, говорят другие историки. Например, указывают, что руки расстрелянных были связаны шпагатом, который в СССР в те годы не производился. Не стали бы закупать этот шпагат специально для расстрела поляков. И пули, извлеченные из тел, это пули от немецкого оружия, пистолета «Вальтер». В небольшом количество они были в Красной Армии, но для расстрела поляков он вряд ли бы применялся, для этого надо было закупать еще и патроны. Были на руках и немецкие наручники, которые отличаются от российских. Тела, пролежавшие в сырой земле три года, почему-то очень хорошо сохранились. И последнее. В местах захоронение были найдены желтые листья, что характерно скорее для осени, чем для весны.
Еще один факт. Пленные польские офицеры содержались в 6 лагерях. 4 из них оказались в зоне оккупации - Козельском, Осташевском, Старобельском и Юхновском лагерях. И в окрестностях этих лагерей нашлись захоронения. А вот в двух лагерях, куда не дошли немцы, никаких жертв расстрелов не обнаружено.
5 октября 1943 года была создана специальная комиссия НКВД и НКГБ под руководством народного комиссара государственной безопасности Всеволода Меркулова и заместителя народного комиссара внутренних дел Сергея Круглова. В отличие от немецкой комиссии, советская комиссия подошла к делу более обстоятельно, включая организацию допросов свидетелей. Было опрошено 95 человек. В результате выяснились интересные подробности. Еще до начала войны к западу от Смоленска были размещены три лагеря для польских военнопленных. В них разместили взятых в плен на территории Польши офицеров и генералов Войска Польского, жандармов, полицейских, чиновников. Большая часть военнопленных использовалась на дорожных работах различной степени тяжести. Когда началась война, эвакуировать польских военнопленных из лагерей советские власти не успели. Якобы им было предложено идти пешком, но они отказались. Так польские офицеры оказались уже в германском плену, причем немцы продолжали использовать труд военнопленных на дорожных и строительных работах.
В августе — сентябре 1941 года немецкое командование приняло решение расстрелять всех польских военнопленных, содержащихся в смоленских лагерях. Непосредственно расстрел польских офицеров осуществлял штаб 537-го строительного батальона под руководством обер-лейтенанта Арнеса, обер-лейтенанта Рекста и лейтенанта Хотта. Штаб этого батальона размещался в деревне Козьи Горы. Весной 1943 года, когда уже готовилась провокация против Советского Союза, гитлеровцы согнали советских военнопленных на раскопки могил и, после раскопок, изъяли из могил все документы, датированные временем позже весны 1940 года. Так была «подогнана» дата предполагаемой казни польских военнопленных. Советских военнопленных, проводивших раскопки, немцы расстреляли, а местных жителей заставили дать выгодные немцам показания.
Почему же немцы расстреляли поляков? Видимо, они выполнили то, для чего были нужны. В этих местах была стройка штаба центральной группы войск вермахта, обычно такие сооружения строят военнопленные, которых по окончанию работ расстреливают из соображений секретности. Да и кому нужны польские офицеры, уж не немцам, которые вообще хотели извести весь польский народ под корень. А вот Красной Армии они были нужны, потому что началось формирование корпуса Андерса из поляков, который после долгих проволочек через Иран убыл к американцам и англичанам, и там им затыкали дыры в Северной Африке и Италии.
Напомним, что впервые о массовых захоронениях поляков в Катынском лесу объявили в 1943 году немцы, оккупировавшие эти территории в 1941 году. Перед этим они потерпели поражение под Сталинградом, в войне наступил перелом и над нацистами забрезжила расплата за содеянное. Вот тут они и вспомнили о поляках по Катынью. Созванная Германией международная комиссия провела экспертизу и заключила, что расстрелы произведены НКВД весной 1940 года.
После освобождения смоленской земли от оккупантов в СССР была создана комиссия Бурденко, которая, проведя собственное расследование, пришла к выводу, что поляки были расстреляны в 1941 году немцами. На Нюрнбергском трибунале заместитель главного советского обвинителя, полковник Ю.В. Покровский, предъявил подробное обвинение по Катынскому делу, основанное на материалах комиссии Бурденко и возлагавшее вину за организацию расстрелов на немецкую сторону. Правда, Катынский эпизод в сам приговор Нюрнбергского трибунала не вошел, причем это было сделано по формальным признакам. Просто командира части, который производил расстрелы, к этому времени уже убили на фронте, и предъявлять обвинение было некому. Но он присутствует в обвинительном заключении трибунала
И вот эта версия катынского расстрела была в СССР официальной вплоть до 1990 года, когда Горбачев взял, да и признал ответственность НКВД за содеянное. Причем наша сторона вернулась к рассмотрению вопроса после письма Яковлева и Шеварнадзе в Политбюро. Кто такие эти два субъекта, пояснять слушателям не стоит – те еще предатели.
И уже эта версия катынских событий стала с тех пор в современной России официальной. Расследование, проведенное в 2004 году по катынскому делу Главной военной прокуратурой РФ, подтвердило вынесение «тройкой НКВД» смертных приговоров 14 542 польским военнопленным и достоверно установила смерть 1803 человек и личность 22 из них. Россия продолжает каяться за Катынь и передает Польше все новые рассекреченные документы по этим событиям.
Правда, «документы» эти, как выяснилось недавно, очень даже могут оказаться поддельными. Покойный депутат Госдумы Виктор Иванович Илюхин, занимавшийся вплотную восстановлением правды в «катынском деле» (за что, вполне возможно, и поплатился жизнью), рассказывал KM.RU, как к нему обратился «неназванный источник» (впрочем, как уточнял Виктор Иванович, для него этот источник – не только «названный», но и вызывающий доверие), лично участвовавший в фальсификации государственных архивных данных. Илюхин представил КМ TV переданные ему источником чистые бланки документов, соответствующие концу 1930-х – началу 1940-х гг. Источник прямо заявил, что им и группой других лиц проводилась фальсификация документов, посвященных сталинскому периоду истории, причем именно на таких бланках.
«Я могу сказать, что это – абсолютно настоящие бланки, – заявил Илюхин, – в т. ч. и те, которые использовало 9-е Управление НКВД/НКГБ в то время». Даже соответствующие печатные машинки того времени, которые использовались в центральных партийных учреждениях и органах госбезопасности, были предоставлены в этой группе.
Виктор Илюхин также представил несколько образцов оттисков штампов и печатей типа «Засекречено», «Особая папка», «Хранить вечно» и т. д. Эксперты подтвердили Илюхину, что штампы и печати, которыми произведены эти оттиски, были изготовлены в период после 1970-х гг. «До конца 1970-х гг. такой методики изготовления этих поддельных штампов и печатей мир не знал, и наша криминалистическая наука тоже не знала», – отметил Илюхин. По его оценке, возможность производить такие оттиски появилась только на рубеже 1970-80-х гг. «Это – тоже советский период, но уже совсем другой, и они изготавливались, как пояснил тот незнакомец, в конце 1980-х – начале 1990-х гг., когда страной правил уже Борис Ельцин», – отмечал Илюхин.
Из заключений экспертов следовало, что при изготовлении документов по «катынскому делу» использовались различные штампы, клише и т. д. Впрочем, по оценке Илюхина, далеко не все штампы и печати были поддельные, были и подлинные, которые «достались, как говорится, по наследству тогда, когда в августе 1991 года штурмовали и вошли в здание ЦК, и там очень много нашли. И клише, и штампы были; надо сказать, что много нашли и документов. Документы, которые не подшитые, но лежали в папках; все это было разбросано в беспорядочном состоянии. Наш источник заявил, что потом все это приводилось в соответствие для того, чтобы потом, вместе с подлинными документами, вложить в дело и фальшивые документы».
Еще один наш историк, Борис Юдин приводит заключение по достоверности документов, сделанное европейским трибуналом по правам человека в 2012 году. В них беспристрастный международный суд нашел признаки фальсификации. Юдин считает, что эти подделка сделаны подчиненными генерала Волкогонова, который немало нагрел руки на критике Ленина и Сталина в «перестроечное время», но те, кому он поручил это сделать, постарались придать вроде официальному документу признаки фальшивки. Например, в документе от 1940 года фигурирует название ЦК КПСС, хотя наша партия получила такое название лишь в 1952 году, до этого это было ЦК ВКП(б). Уж описаться в те годы было никак нельзя, никто ведь не знал, что партия поменяет название.
Таково, вкратце, нынешнее состояние «катынского дела». Поляки требуют все новых и новых «документальных» подтверждений вины тогдашнего советского руководства в катынском «преступлении». Ну а руководство России идет навстречу этим пожеланиям, рассекречивая все новые и новые архивные документы. Которые, как выясняются, являются фальшивками.
В свете всего этого встают по крайней мере два принципиальных вопроса.
Первый касается непосредственно Катыни и российско-польских отношений. Почему голос тех, кто (очень аргументировано, между прочим) разоблачает нынешнюю официальную версию, не принимается руководством России во внимание? Почему бы не провести объективное расследование всех выявленных в связи с расследованием катынского дела обстоятельств? Тем более что признание Россией как правопреемницей СССР ответственности за Катынь грозит нам астрономическими финансовыми исками.
Ну а вторая проблема важна еще больше. Ведь если при проведении объективного расследования подтвердится, что государственные архивы (хотя бы их малейшая часть) подделаны, то это ставит крест на легитимности нынешней власти России. Выходит, она встала у руля страны в начале 1990-х с помощью подлога. Как тогда можно ей доверять?
Как видим, для снятия этих вопросов требуется провести ОБЪЕКТИВНОЕ расследование материалов по катынскому делу. Но такое расследование нынешняя российская власть проводить не намерена.