Елена Романовна так и не поняла, как вышло, что к концу вечера она почувствовала себя частью этой большой и дружной семьи. Веселой вопреки всему...
Вопреки даже той страшной трагедии, которая случилась в семье за три с лишним года до этого, когда средний сын Марго, Миша, чей портрет висел в гостиной рядом с портретами других ушедших членов семьи, погиб под колесами пьяного лихача, не справившегося с управлением автомобилем и выскочившего на тротуар у рыбного магазина на углу Петровки и Петровского бульвара...
Миша Никольский спасал жизнь девушки Маши Мартыновой, которую безумно любил, на которой собирался жениться и которая впоследствии даже не соизволила придти на похороны, чтобы уж если не оплакать любимого человека и попрощаться с ним, то хотя бы отдать дань уважения той великой любви, которая сподвигла его пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы жила она...
И они помнили его. И даже в день рождения бабушки они все, вдруг посерьезнев, одновременно, не сговариваясь, поднялись со своих мест и выпили за помин его души. И Елена Романовна была потрясена словами Вадима Никольского, обращенными к портрету брата:
- Обещаю, братик, я обязательно найду и своими руками придушу ту мерзавку, за которую ты отдал жизнь и которая живет, не задумываясь о том, что каждая минута ее жизни оплачена твоей кровью...
От этих слов налились слезами глаза всех женщин за столом, а мужчины, скрипнув зубами, опрокинули еще по стопочке за помин души молоденького, красивого мальчика, глядящего на них с черно-белой фотографии неживым уже взглядом...
Потом они выпили за помин души Павла Антоновича, отца Вадима и Марго, который так и не смог пережить гибель внука...
А после собрались с силами и продолжили веселиться почти как ни в чем не бывало...
Почти...
Потому что внимательный взгляд Елены Романовны рассмотрел, что веселье этих людей не простое... Они заставляли себя веселиться... Они смеялись сквозь боль... Они скрывали от других свою боль под маской веселья... Особенно Маргарита Павловна и Лидия Михайловна... И пили не просто так, а чтобы забыться - хоть чуть-чуть, хоть на минуточку...
И когда к концу вечера и Маргошу, и ее мужа, и Вадима-младшего действительно в полубесчувственном состоянии отгружали домой, как дрова, у Елены не возникло ни одной осуждающей мысли.
В ее сердце было только сочувствие к этим добрым и мужественным людям, старавшимся сохранить и семью, и семейные праздники и традиции почти в таком же виде, как тогда, когда были живы их ушедшие, те, которых заменить было невозможно.
Продолжение следует...