Автор – Багров Леонид Васильевич. Глава книги «Река – моё призвание».
В нашем селе удивительным образом сочетались два вида производства: сельскохозяйственное (полеводство, животноводство, садоводство) и деревянное судостроение, которые находились в ведении разных ведомств — райсельхозуправления и Марпотребкооперации. Как ни странно, принадлежность двум разным ведомствам не мешала производительно трудиться всему селу летом на полях и фермах, а зимой и осенью — на плотбище и лесопилках. Колхоз «Пионер» ходил в передовых по урожаю зерновых, корнеплодов и надоям молока, а промартель«Судостроитель» не снималась годами с районной Доски почета. Предвоенные тридцатые годы были периодом расцвета села, которое ежегодно разрасталось: строились новые дома, игрались свадьбы, рождались дети, в селе были открыты ясли, детсад и начальная школа, и все мы, сельские дети, прошли эти ступени воспитания.
Большой интерес представляет история и технология деревянного судостроения и плотовой сплав на реке Ветлуге. В период золотой осени, по-солидному отгуляв День урожая, мужская часть населения переключалась на плотбище — так называлась площадка, где монтировались каркасы якорниц, дощаников и других мелких судов — традиционной продукции деревянного судостроения села.
Заготовка леса велась собственными силами на делянках лесоотвода по берегам реки Ветлуги недалеко от Покровского. Из числа самых опытных плотников с первым снегом направлялась бригада из трех–пяти человек на отведенные делянки для разметки хвойных деревьев, годных для судостроения. Как правило, рубка леса производилась в ноябре-декабре и полностью завершалась к Новому году. После сучкования и обработки хлыстов, которые конной тягой свозились к берегу Ветлуги, начинались работы по сплотке древесины и подготовке ее к сплаву по высокой весенней воде. Место формирования плота выбиралось близко к урезу воды на самой низкой отметке, чтобы при первом же подъеме уровня воды в реке быстро снять плот. Особое значение имело умение найти так называемое кокорное дерево, необходимое для вязки шпангоутов. Кокоря — это самый крупный корень корабельной сосны, идущий от ствола по поверхности земли под углом в почти девяносто градусов, к которому при сборке каркаса судна крепится вертикальный шпангоут. Заготовка и сучкование при помощи топора и пилы, трелевка лошадьми, доставка плотов-однорядок, сплотка на берегу реки вручную с применением виц и клиньев — простота и гениальность покровской технологии сплава леса в плотах заключалась в дешевизне и умении обходиться без привлечения какой-либо техники: трелевочных тракторов, лесовозов и даже буксирных катеров.
Очень интересен так называемый чегенный способ сплава плотоединиц-однорядок по узкой реке с довольно сильным течением.Плот, всплывший на паводке и подхваченный течением, управлялся и даже останавливался у нужной точки берега с помощью двух-трех чегеней — заостренных на конце прочных рычагов, скрепленных веревкой с верхней точкой плота. По команде шкипера плота два-три сплавщика (обычно ребята из числа старших школьников) спрыгивали с плота на берег и тормозили его движение, вонзая острый конец чегеня в заплесок, вроде сохи или плуга при вспашке поля. Естественно, плот прижимался к берегу и, если нужно было переночевать, останавливался для отдыха и ремонта.
Спустив плот к устью Ветлуги, сплавщики или нанимали моторную лодку для перевода плота с левого берега Волги на правый, в район лесопилки, или выполняли эту операцию с помощью двух завозен и перекладки двух якорей. После того как плот переводился к правому берегу по высокой воде, он устанавливался как можно ближе к лесопилке и обсушивался на спаде уровня воды. В середине лета плоты разбирались, бревна подавались на пилораму, и начиналась заготовка пиломатериала по ассортименту под зимнюю программу судостроения.На период сенокоса и уборки урожая работа промартели «Судостроитель» останавливалась, и каждый житель села от школьника до мастера судостроения был занят на сельхозработах.
В послевоенный период руководители колхоза «Пионер» и промартели «Судостроитель» часто менялись и, к сожалению, не столько сотрудничали, сколько соперничали, дружили с «зеленым змием», что в итоге привело к упадку как сельскохозяйс- твенного, так и промышленного производства. Мой отец, Багров Василий Петрович, как и все мужики нашего села, был призван на фронт, принимал участие в боях, был ранен под немецким городом Бреслау и демобилизовался только в конце 1946 года.
Когда он вернулся в родное село, ему предложили возглавить колхоз «Пионер» (на фронт он ушел с поста завпроизводством промартели «Судостроитель»). Видя разлад между колхозниками и плотниками, он категорически отказался избираться председателем колхоза и предложил объединить эти два хозяйства в одно. В Горно-марийском райкоме партии, находившемся в г. Козьмодемьянске, понимали, что он прав, но ведомственники были против. Марпотребсоюз, куда входила со своим балансом промартель «Судостроитель», отказывался передавать колхозу свои судостроительные фонды, а райсельхозуправление, куда входил колхоз «Пионер», не имело права передавать пашни, сельхозугодия, скот, фермы, конюшни и другие фонды организациям, не имеющим отношение к сельхозпроизводству.
Около года колхоз был неуправляем, хозяйство разваливалось, урожаи упали, начался падеж скота, одновременно и в промартели резко сократились объемы судостроения. В итоге руководство Марийской автономной республики (сейчас Республика Марий Эл) приняло решение объединить эти два разноведомственных предприятия в одно — промколхоз «Пионер-Судостроитель», где в течение десяти лет и проработал председателем мой отец. Жизнь в селе постепенно наладилась, судостроение по-прежнему давало солидную долю доходов, каждую зиму судостроители сдавали заказчикам пять-шесть барж-якорниц и десяток более мелких судов: плашкоутов, завозен, паромов для переправ и т.д.
К сожалению, будущее моего родного села оказалось незавидным. В 1970 году по решению Совета Министров СССР было начато строительство Чебоксарской ГЭС как завершающего звена волжского каскада гидроэлектростанций, включавшего Иваньковскую, Угличскую, Рыбинскую, Горьковскую, Чебоксарскую, Куйбышевскую, Саратовскую и Сталинградскую ГЭС. При подготовке зоны затопления было снесено или перемещено на новые земли большое число сел, деревень и поселков. В их числе оказалось и мое родное Покровское.Во время переноса домов из затопляемой части многие жители села переехали к своим детям на другое место жительства, многие продали свои дома, но жить в верхней части села, «на буграх» вне Волги, так и не смогли.Село изрядно поредело, вместо ста дворов в тридцатые годы в семидесятые осталось меньше полусотни. Подпор воды водохранилища отрезал Покровское от села Троицкий Посад, центра сельского Совета, земли передали в ведение марийского села Емешево, автодорогу к селу не достроили до сих пор, и никакого производства в Покровском сегодня, к сожалению, уже нет.