Разбирая папин фотоальбом и архив...
Старая заметка из газеты «Спорт-Экспресс» (февраль 2000 года). В общем, Владимир Внуков всё передал верно: тренер куйбышевского СКА Лев Жибуртович вывел команду из первенства РСФСР во всесоюзный класс А, после чего работал арбитром, а в 1961 году по рекомендации всесильного тогда Анатолия Тарасова был включён в список десяти ведущих судей в СССР и отработал международные матчи в Финляндии с перспективой поехать на чемпионат мира по хоккею 1962 года.
Но тот турнир проводился в Денвере и Колорадо-Спрингс (США). Хозяева не допустили к играм сборную ГДР (отголосок Берлинской стены), и в знак протеста от поездки в Америку отказалась и сборная СССР с её сателлитом из соцлагеря – командой Чехословакии. Лев Жибуртович тем временем вернулся на тренерскую должность в альма-матер – куйбышевский СКА, но в сезоне 1963 года умудрялся совмещать тренерство и арбитраж на всесоюзном уровне.
После ухода из профессионального хоккея окунулся в давнюю страсть. Посвятил себя рыбалке, не забывая следить за текущими событиями.
***
Теперь о личном. Дед, как и Тарасов, очень не любил Виктора Васильевича Тихонова. «Выскочка из Риги, сдуется через пару сезонов», язвил Тарасов при дружеских застольях. У Льва Николаевича были претензии не межличностно-ревностные, а спортивные. Нельзя собирать в ЦСКА лучших игроков со всех клубов, оправдывая это «нуждами сборной СССР». Он, всю жизнь работавший со скромными по возможностям составами команд мастеров, прекрасно знал, что это такое – когда у тебя выдёргивают лидера по причине необходимости пройти военную службу… на льду столичных ЦСКА или Динамо. И ты бессилен залатать дыры в составе.
Быть может поэтому, в конце 80-х он полностью поддержал на уровне келейных бесед знаменитый бунт пятёрки Ларионова в прямом эфире программы «Взгляд» против Тихонова и его методов. Хотя – кто бы мог подумать: Лев Николаевич – человек из поколения Тихонова, и тренер авторитарных методов работы, при всей любви к справедливости.
Меня дед «гонял» нещадно – именно, что за хоккей. После одного из юношеских матчей, где я забросил две шайбы, отдал голевой пас и вышел сияющим от счастья из раздевалки, он отчеканил: «Всадник без головы! В моей команде играл бы не больше 10-ти минут за весь матч. Пару раз обостришь и забьёшь, а потом вдвое чаще подведёшь всю команду». Я жутко разобиделся, но он дополнил язвительно: «И в кого ты такой выискался? Форвард, да ещё с правым хватом клюшки. Мы все играли сверхнадёжно. А Пашка (родной брат, чемпион мира по хоккею 1954 года) не защитник был, а кремень. А ты не играешь, а витаешь на льду!»…
Гнев на милость дед сменил только с середины 90-х. После радио. Здесь у него замечаний почти не было. Слушал мои эфиры о спорте до своего ухода в декабре 2005-го. Дядя Паша ушёл вскоре после него…
***
В 1995-м я, начинающий радиожурналист, пришёл на матч в ныне снесённом самарском Дворце Спорта ЦСКА ВВС – ЦСКА. Обе эти команды с их тогдашним уровнем игры разнесли бы в щепки дочерние составы любого клуба НХЛ, но мне это было совершенно неважно. Важно было то, что аккредитация с бейджиком «пресса» позволяла проникнуть в закулисье и попробовать пообщаться с богом детства и отрочества, Виктором Васильевичем Тихоновым.
В результате долгих просьб и мытарств меня допустили к телу легендарного тренера. Тихонов сидел в окружении услужливой свиты, ловящей каждый его жест и взгляд. Я сразу понял, что беседы не получится. Он произнёс несколько общих слов, перепутал одну дату и счёт (его мигом услужливо поправили помощники) и я раскланялся.
Но Тихонов, уже в конце, неожиданно улыбнулся: «Передай привет дедушке!». Как я понял, он согласился на блиц-интервью из-за знакомой фамилии. (И тут его ассистенты мигом всё доложили).
– Ну, что я тебе говорил! – усмехнулся Лев Николаевич. – Гусак напыщенный, да ещё и с дурной памятью на даты и цифры (у деда она была идеальной до последних дней). Не «интервью», а халтурка. Я послушал минуту и выключил. А Тарасов бы с тобой пообщался, и по-человечески, подытожил он…
***
У нас есть ближние и близкие. Мы, конечно, зависим от поколенческих вещей – эпоха, социум, схожий возраст. Сегодня, слушая интонацию и построение речи тренера молодёжной сборной России Игоря Ларионова, я понимаю, что для меня это абсолютно свой человек. Не Тарасов и не Тихонов. Созвучие…
Но и понимание с ближними, после долгих лет жизни, – не миф. (Я не о согласии или созвучии, а именно понимании). Чаще, увы, оно случается после смерти. Надеюсь, взаимное. А если при жизни – возможно, это и есть свойство подлинного счастья.